Принцы на охоте

Лезть в путаницу посторонних мыслей не хотелось абсолютно. Они так похожи, эти чужие мысли. Ничего величественного, ничего значимого. Желание есть, спать, выпить… опорожниться… иметь женщин… или мужчин… мыться, почесаться, отомстить… обмануть… украсть или хитростью добыть денег, изредка – заботы о детях или родственниках, чаще – думы о собственных болячках или ближайшем празднике. О, как он уже ненавидел обыденность этого безостановочно льющегося на него бесконечного потока примитивных желаний!

– Ну ты же сказал – забить и заложить… – недоуменно вытаращился принц.

– Правильно. А вы что сделали? – начал звереть самозванец.

– Так и сделали. Сначала забили брусом, потом заложили камнями, – бодро отчеканил, глядя на дикаря стеклянными глазами, Кориден.

– О-о-о! – в ярости воздел вверх руки дикий маг.

Вот в этом и кроется самая главная проблема. Едва он берет этих людишек под контроль, как они становятся послушными, но тупыми куклами. Неспособными даже на малейшее самостоятельное рассуждение.

Кориден испуганно отшатнулся к двери, прикрывая руками голову.

Урсен презрительно махнул ему, разрешая выйти из комнаты, и, отодвинув свитки, подтянул ближе блюдо с красиво выложенными ломтями тушеного мяса, залитыми замысловатыми кольцами густого соуса. Нехотя ковырнул пальцем плотный завиток, лизнул.

Ах, как все же хочется спать…



Каменщики уже с ползвона как закончили работу, собрали инструмент и ушли, а принц Кориден все не появлялся.

– Значит, просто припугнул, – решительно придвигаясь к брусчатому щиту, буркнул Гистон.

– Погоди, – остановил его еле слышным шепотом Зак, прислушиваясь.

Что-то острое заскребло по свежей каменной кладке с другой стороны перегородки.

Теперь это слышали все маги и напряженно замерли, боясь пошевелиться. Скрежет повторился, затем раздалось раздраженное мяуканье.

– Фу. Это просто кошка, – расслабился Зак.

– Мышей чует, – опасливо шепнул Гистон, хранивший в руках сотни невидимых нитей сотворенного заклятия. – Ох, великие боги, да мне же их не удержать!

Инстинкт самосохранения, диктующий правила мышиного поведения при приближении представителя племени охотников, снес результат магического воздействия в один миг.

Мыши приняли свой обычный облик и густыми струями прыснули во все стороны. Ошалевший от такой удачи кот взвыл и бросился на мышиный водопад, стремясь захватить зубами и когтями как можно больше добычи.

Середина свежеуложенной каменной кладки в один миг перестала существовать, о чем Гистон немедленно уведомил коллег.

Нужно было торопиться, пока никто этого не заметил.

Природник деловито запустил на новенькие брусья щита заранее приготовленных магических древоточцев. Команда замерла в тревожном ожидании.

И едва щит осыпался тихо шуршащей порошей, Зак первым решительно шагнул через выложенные из камня нижние ряды.

Кухня оказалась совсем близко: уже спустя несколько поворотов и арок в воздухе вкусно запахло жареным мясом и луком.

Пора было подумать о маскировке. Вчера вечером этот пункт вызвал в команде самые бурные споры. Предлагалось и отвергалось множество решений. Например, придать себе вид слуг. Иллюзорный, разумеется. Но тут же возникал законный вопрос: как толпа слуг объяснит охране, куда и зачем так дружно топает через весь дворец. Тогда предложили преобразиться в охранников. Но тут возникла другая проблема. Никто не знал точно, как захватчик организовал свою охрану. Но в том, что избавился от прежней, не сомневался ни один маг. И тогда остался единственный, но очень уж ненадежный вариант. Маски невидимости. Очень трудоемкое заклинание магии иллюзии, которое можно наложить заранее практически на любую часть одежды. Разумеется, чем эта часть будет больше, тем лучше. Вот и выбрали маги собственные, не очень удобные, зато просторные мантии. Причем каждый пожелал надеть самую красивую, парадную. Наверное, по принципу «погибать, так с шиком».

И был еще один неприятный нюанс. Иллюзия неживых вещей – штука хрупкая, недолговечная. Ни влияния магии, ни резких перепадов в пространстве не переносит. Да и время действия у таких заклятий крайне ограниченное.

Потому и напялили их в самый последний момент, перед черным входом на кухню. Рисковали, конечно, ну а как в таком серьезном мероприятии без риска?

Но обошлось. Проникли в кухню через осторожно приоткрытую дверь, и никто из поваров даже внимания не обратил на этот непорядок. Пока кухарка, возившаяся у стола с украшением блюда, не потянула носом и не оглянулась в сторону источника насторожившего ее запаха.

– Муси, бездельник! Это ты опять забыл прикрыть дверь поплотнее? А я-то думаю, откуда снова запахло королевской жадностью…

Маги даже поперхнулись от такой откровенной критики, и кое-кто не сдержал смешок. Хорошо еще, что в помещении было не меньше десятка поваров и поварят, поэтому никто не понял, откуда именно донеслось хихиканье.

– Да почему как что, так сразу я?! – возмущенно заныл парнишка, чистящий овощи в уголке кухни.

Но, покосившись на сердитое лицо начальницы, тяжело вздохнул и нехотя поплелся закрывать дверь. Едва не столкнувшись при этом с шагавшей позади всех Каруной. Однако она вовремя успела вплотную втиснуться в узкий уголок между двумя шкафчиками, так что все обошлось.

А вот выйти из кухни оказалось, вопреки предварительным расчетам, значительно труднее, чем войти. Приходилось по одному пристраиваться за выносившими блюда слугами и при этом тщательно следить, чтобы не попало по спине тяжелой дверью, которую каждый раз тщательно прикрывал специальный стражник, следивший, чтобы не проникли на стратегически важный объект различные маги и отравители. Да и дальше, до самых дверей королевских покоев, которые бесстыдно занял самозванец, предназначенные для него блюда доставляли под неусыпной охраной.

Зато магам не пришлось искать убежище дикаря. Добрались с оказией прямиком к его логову. И, похлопав друг друга по невидимым рукам, ненадолго остановились у двери – добавить к грозди амулетов, висевших на шее, по самому последнему, припасенному для этой операции и предназначенному для охраны от самых каверзных и непредвиденных телепатических заклинаний.

После чего быстро устранили стражника и тихонько проскользнули в королевскую гостиную. Устраняли, само собой, не магией – Сейден в целях конспирации стукнул легонько ребром ладони по шее. Потом подержал в руке запястье отключившегося мужика, чтобы убедиться, что не перестарался, и скользнул в апартаменты вслед за спутниками. Только дверь для него пришлось открыть значительно шире, чем для остальных.

Впрочем, в гостиной никого особо опасного не было, если не считать двух тупо уставившихся друг на друга охранников у двери в кабинет да нескольких сонных магов, приткнувшихся тесной кучкой на диванчике для посетителей.

Для семерки сильнейших магистров ковена устранение этого препятствия было детской задачкой, к решению которой Зака даже не допустили. Каруна побрызгала на невидимый платок одним из своих снадобий и помахала им перед сонными лицами бывших коллег. Хотя нет, не только коллег. Среди них сидели двое незнакомых магине мужчин, отчаянно худых и дочерна загорелых. Им снадобья досталось намного больше. В этой ситуации определять степень способностей незнакомцев было попросту некогда.


Дверь кабинета резко распахнулась, и оттуда вывалился перепуганный Кориден. Не глядя на спящих магов и охранников, торопливо пробежал к входной двери, едва не уронив по пути Гальдира. Однако не остановился, судя по всему, даже не заметив этого столкновения.

Зак укоризненно качнул головой: давно знакомые люди неожиданно перестали таковыми казаться. И это ему не нравилось все сильнее. Да какая может быть радость в понимании, что после победы над дикарем ему придется не одну декаду разбираться в десятках переболтанных и искалеченных рассудков? В том же, что такая победа состоится, ментал даже не сомневался. Не может один дикарь быть сильнее семерки хорошо обученных магов.



С величайшими предосторожностями приоткрыв дверь, спасатели неслышными тенями прокрались в королевский кабинет и замерли, разглядывая спящего в мягком кресле человека. Его голова покоилась на кучке свитков, лежащих возле него на вычурном рабочем столе, одна рука судорожно сжимала ложку, другая подпирала щеку. Вся остальная поверхность столешницы была заставлена дорогими тарелками с различными кушаньями.

Зак сразу узнал удравшего из дворца Раймихона дикого мага и бросил на него самое сильное заклинание сна из своего арсенала. Мантия тут же перестала скрывать иллюзией невидимости своего хозяина, но это было уже и не важно. Враг был побежден безо всякого сопротивления.

Маги, не таясь, начали снимать неудобные мантии, и вдруг произошло нечто необъяснимое. Из гостиной в кабинет тихо, как тени, начали входить усыпленные Каруной маги. На вошедших не сразу обратили внимание, и двое из них успели бросить в освободителей заранее приготовленные заклинания. Гроздь ледяных стрел, летевшую прямо в Каруну, успел отвернуть в сторону Сейден, и она с грохотом врезалась в стену.

Зак заученным движением руки остановил бесцельно летящий огненный шар и привычно впитал его в руку. Когда обучаешь такую безалаберную ученицу, как Анюся, подобные вещи начинаешь делать непроизвольно уже к концу первой декады.

Взглянул повнимательнее на нападавших и замер в изумлении. Они бросались в бой с закрытыми глазами! Потому-то и метали боевые заклятия не прицельно, а наобум.

– Великие боги, – пораженно буркнул Гистон. – Никогда такого не видел. Парни, давайте на них сетью.

Природники дружно рявкнули ключ-слово, и в защитников самозванца полетело несколько сетей. Но туго спеленатые живыми плетями маги все равно не оставили попыток атаки. Уже лежа на полу, они пускали со стянутых пальцев боевые заклинания, причудливо разлетающиеся в разные стороны и ранящие самих нападавших чаще, чем хорошо защищенную команду. Встревоженная Каруна спешно ставила вокруг своих магов защитный кокон, когда взволнованный вскрик Сейдена заставил всех оглянуться на самозванца.

Зак обернулся одним из первых и успел заметить только растянутый в торжествующей ухмылке злобный рот непонятно как умудрившегося проснуться дикаря…

Знакомое заклинание ментальной боли со страшной силой разбросало магов по стенам. Все амулеты раскалились и нестерпимо жгли кожу, разум туманился от невыносимого страдания. С болезненным стоном рухнули на пол молодые природники и Каруна. Зак где-то в глубине разума, воющего от нестерпимой пытки, представил, что ту же муку, что терзает сейчас его тело и мозг, испытала и хрупкая мать, и его охватил безудержный гнев. Маг стиснул зубы и, собрав весь оставшийся резерв, швырнул в дикаря модифицированную копию его же заклинания. Тот пронзительно взвизгнул и пошатнулся, но почти сразу вновь выпрямился и усилил давление на принца. Уже теряя от боли сознание, Зак сквозь кровавый туман с отчаянием увидел, как зашатались и Сейден с Гистоном.

И уже ослабленным пыткой взором, последним проблеском угасающего разума разглядел, как тяжелая серебряная статуя горного козла, стоявшая у окна на подставке, внезапно резко взмыла в воздух и с силой опустилась на незащищенный череп самозванца.

С омерзительным хрустом проламывая кость, металл погрузился в кровавое месиво преступного мозга, и в тот же миг мучительные корчи, сотрясающие тела проваливающихся в беспамятство магов, пропали как отрезанные.

Но еще раньше исчез последний проблеск света в разуме насухо выложившегося ненаследного принца Лизандра.



– Тан… выпей вот это.

Кроткий голос матери влился в измученный рассудок Зака успокаивающим бальзамом. Однако не привыкший бездельничать мозг, едва осознав свое пробуждение, немедленно принялся анализировать происходящее. Так, мать разговаривает нормально и, судя по всему, ухаживает за Таном. Значит, они оба живы, и это само по себе уже замечательно. Хотя Тан явно в более плачевном состоянии, чем Каруна.

А он сам? Боли нет, хотя отголоски еще сохранились в памяти невыносимым кошмаром. Резерв… хм, странно. Он же вроде весь выбросил. Откуда тогда… А что это течет щедрым ручьем в его руку? И кто в нее так крепко вцепился? М-да, похоже, у него дела намного лучше, чем запомнилось в тот миг, когда мир провалился в кромешный мрак. А значит, пора открывать глаза и проверять, насколько действительность соответствует сделанным выводам.

Как ни странно, действительность оказалась еще лучше домыслов. Зак лежал не на полу, как предполагал, а на широченной кровати. Судя по роскошному балдахину – королевской. За руку его крепко держал лежащий рядом Танио. Вот его вид Заку не понравился. Очень. Лицо бледное, даже с прозеленью, губы стиснуты. Прямо умирающий. Хотя энергию вливает в руку друга на удивление сильным потоком. Никогда раньше у него такой не получался. Такое впечатление, что Зак сидит на мощнейшем источнике и тянет магию напрямую. Резерв пополняется просто с невероятной скоростью.

– Танио… – Мать снова стоит над зятем с бокалом.

– Ма, не могу, – с отвращением мотнул головой тот и вдруг, перегнувшись куда-то вбок, забился в судорогах.

– Тан?! – Забыв про свои изыскания, маг ринулся к другу и крепко стиснул его плечи. – Что с ним, ма?!

– Ты можешь его усыпить? – неуверенно спросила магиня, и Зак немедленно исполнил ее просьбу.

Хотя Танио и успел промычать что-то протестующее, но в сон провалился мгновенно.

– Так что с ним такое? И где все?

– С ним ничего особенного. Первый раз своими руками человека убил. Вот и тошнит его уже целый звон, – со вздохом пояснила мать, присаживаясь ближе к сыну и обнимая его голову. – Никакие снадобья не помогают. Ты бы ему это воспоминание немного приглушил, что ли, а то оно у парня в глазах стоит.

– Как – «первый раз»? – не понял Зак. – А в Ландии? А разбойников? А того дикаря в башне?

– То было магией. И издалека. А сегодня он своими руками… то есть статуэткой… голову дикарю размозжил. Вся мантия… ну… в общем, выбросить придется. Но зато нас всех спас. Сейден говорит… – магиня всхлипнула, – думал, больше никогда не увидим свободной жизни.

– Ма… – тряхнул волосами Зак, – я не понял… почему Тан смог к нему подойти? Ведь нас всех… болью… я руки поднять не мог.

– Мы уже всё разгадали, – виновато подняв на сына взор, вздохнула магиня. – Не был он, Урсен этот, особенно сильным магом. Зато был очень хорошим экспериментатором. Он мог действовать болью только на тех, кого держал взглядом в прямом контакте. Нет, потом он нас, конечно, подчинил бы, и мы бы его приказов слушались точно как те, кто бросался на нас даже во сне. Но вначале нужно было победить. Сломать. Вот он и давил. А Танио мантию снять не успел и оставался невидимым. Оттого на него дикарь и не напал. Просто не видел. А Тан вначале ничего не понял и, лишь когда мы падать начали, сообразил, что дело нечисто. Но побоялся магией бить, видел, что наши удары не прошли. Вот и сообразил насчет статуэтки.

– Ма, ты говоришь – «не сильный». А моего удара почти не почувствовал, – горько вздохнул принц.

– Я же тебе говорю – экспериментатор. Вот, держи.

– Что это такое? – подозрительно разглядывал Зак подрагивающий бурый стебель.

– Его изобретение. Он им весь опутан был. Работало как щит, еще и нашу магию поглощало. Но оно живое и растет из какого-то источника. Очень мощного и столь же далекого. Гистон попробовал мысленной сторожкой отследить и чуть не потерял себя. Сейчас тоже спит. Так вот, из того источника этот росток и тянет энергию. Никто не может понять как. Гистон, когда вернулся, сказал – очень неприятные ощущения. Но можно отследить, куда это ведет. Он дошел почти до границы с Аганой.

– Ма, так вы думаете… – нахмурился Зак.

– Почти уверены, – вновь вздохнула она. – Кстати, потому он и смог тебя одолеть. У него энергия была безмерной. А когда мы начали отключаться, он всю направил на тебя. Потому ты и приходил в себя так долго. Хотя Тан и подпитал тебя от этой лианы. Он лучше всех себя чувствовал, если бы не это потрясение…

– А где отец?