Призрак Канта
Часть 18 из 59 Информация о книге
Глаз моргнул. Потом дверь медленно распахнулась, и он вошёл. Комната вещуньи была такой же большой, как и его собственная, но какой-то другой. Окна оказались с другой стороны, не так стояла мебель, и обнаружился маленький эркер — точная копия того, в котором они сегодня завтракали с Кристиной. В эркере помещались круглый столик и два стула. В распахнутой створке окна шумел буковый лес, а моря почти не было слышно. — Мне кажется, я заболела, — шмыгая носом, призналась духовная дочь Сантаны. — Разумеется, — согласился Василий Васильевич. — Целый день на ветру в каких-то лохмотьях!.. — Сари — самая удобная одежда в природе. — И самая тёплая, — подсказал Меркурьев. — Где свет зажигается? В этой доме он у всех то и дело спрашивает, где зажигается свет!.. Он развязал салфетку с утиной ногой и рядом выложил солёный огурец и хлеб. Получился натюрморт. — Садишь и поешь, — предложил Василий Васильевич. — Спасибо, — уныло отозвалась Антипия, приткнулась к столу и первым делом откусила огурец. Василий Васильевич устроился напротив, молодецки закинув ногу на ногу. Антипию он рассматривал, совершенно не стесняясь. Короткие светлые волосы торчали в разные стороны. Кожа на лице оказалась очень белой, на носу немного побрызгано веснушками. Кончик этого самого веснушчатого носа чуть-чуть загибался вверх, придавая лицу смешливое выражение. Маленькое ухо — Меркурьеву было видно только одно, — плотно прилегало к голове, в мочке три дырки, но никаких серёг. Антипия мельком взглянула на него и вздохнула. — Ты же была смуглая, — сказал он первое, что пришло в голову. — А сейчас белая. Она опять вздохнула. — У меня сто литров тонального крема, — объявила она. — Можно обмазаться с головы до ног. — Зачем? Ты что, актриса? Она помотала головой — нет, не актриса. — Я вегетарианка, — объявила она и взялась за утиную ногу. — Как ты думаешь, Всевышний покарает меня, если я это съем?… — Всевышнему нет никакого дела до твоего рациона, — сказал Меркурьев. — У него полно других забот. Ешь. Ровными квадратными зубами она впилась в ногу, закрыла глаза и застонала. — Каф фкуфно. Гоф нифево факофо не ефа, — призналась она. — Если ты год не ела, — тоном собственной бабушки назидательно молвил Меркурьев, — неудивительно, что заболела. Ешь. Он хотел спросить, откуда она узнала про тело — до того, как они увидели его в траве за маяком. Он хотел спросить, с кем она разговаривала в коридоре, когда он её поймал, а ещё, как она дурит людей, вызывая духов, но решил со всем этим повременить. Василий Васильевич выбрался из-за стола, нашёл на комоде маленький электрический чайник — у него в комнате тоже был такой, — налил воды и включил. Потом вышел, велев ей дверь не закрывать и вернулся с круглой пузатой бутылкой под мышкой. В руке у него был лимон. — Узбекский, — сказал он, показывая ей лимон. Она помычала и покивала, хищно обгладывая утиную ногу. — А больше нет? Василий Васильевич развёл руками: — Ну, извините! И это от сердца оторвал, контрабандой доставил!.. Нужно было пойти и поужинать. — Ты знаешь, — объяснила она, поедая хлеб, — мне так хотелось всё с себя смыть!.. И грим, и запах тюрьмы, и воспоминания о мертвеце. А без грима я… не могу. — Зачем тебе грим? Чтобы дураки больше верили? — Не-не-не, — она помотала головой, белые волосы разлетелись в разные стороны, и она неловко заправила их за ухо, стараясь не запачкать жирными от утки пальцами. — Если бы я говорила всё, что говорю, и выглядела бы, как я, мне вообще никто не поверил бы. — Я так и сказал. С точкой во лбу и чёрными волосами до пояса тебе проще морочить людям голову. — Точка называется бинди, и я не морочу головы. — Да, конечно. Ты вызываешь дух Канта, и он является! Она насупилась. — Дух Канта ни при чём. — Тогда в чём дело? Она доела хлеб и вытерла пальцы о тёплые пижамные брюки. Василий Васильевич обратил внимание, что на её пижаме вышита овца. Спереди овечья морда, устроившаяся щекой на облаках, а на спине — овечий зад с хвостом. Хвост свисал с облака. — Я не могу тебе рассказать, — Антипия посмотрела на него виновато. — Правда, не могу. — Ты секретный агент? — Нет, но рассказывать не стану. Ты всё равно ничего не поймёшь. — У меня высшее образование, — предупредил Василий Васильевич. — И я кандидат технических наук! — В общем, — продолжала Антипия, — ты всё правильно понимаешь. Есть игра, маскарад. Это просто… видимая часть происходящего. А есть невидимая, и этого я не могу объяснить, не спрашивай меня!.. — То есть никакой дух не является? Стол не стучит, блюдце не вертится? Правильно я понимаю? Она молчала и исподлобья смотрела на него. Чайник вскипел, Василий Васильевич сунул в кружку пакет и залил его кипятком. Потом отрезал лимонный круг — изрядный. — Нет, ты скажи мне, — оглядываясь, проговорил он. — Ведь всё это враньё? Она вздохнула, сморщилась, зашарила в кармане, ничего не нашла, закрылась руками и чихнула. — Будь здорова. Так, значит, враньё? — Спасибо. Если тебе так проще, считай, что враньё. — Терпеть не могу человеческой глупости, — вдруг вспылил Василий Васильевич. — Ну как это так?! Люди в школе учатся, некоторые даже в институтах, а тут духи, потусторонние силы, какая-то связь между вселенными, межвременная ткань, чушь собачья! Антипия согласно кивала — довольно горестно. Да, мол, сколько ещё невежества вокруг!.. — Мне сегодня рассказали, что цивилизаций на нашей планете будет семь, а сейчас мы живём в четвёртой. Или в пятой, что ли?! Атланты возродятся и всякая такая ересь. — Атланты, — сморкаясь, сказала Антипия, — не возродятся. Их и было-то всего-ничего. Их мало, а работы много. Больше не придут, устали они. Все сидят по домам давно. — Кто? — тупо спросил Меркурьев, и Антипия спохватилась: — Никто, я просто так. Ты пошутил, я тоже пошутила. — Как ты вызываешь духов? Она вздохнула, и опять горестно. — Ну как? Прошу их явиться. Они отвечают. Иногда появляются, а иногда нет, это заранее никогда не скажешь. А иногда, — она оживилась, — зовёшь одного, а появляется другой! И долго не признаётся, что он не тот! Они так над нами смеются. — Ты что? — спросил Меркурьев, которого осенила догадка. — Ненормальная?… Она кивнула, довольно жизнерадостно на этот раз. — Понятно, — пробормотал он. А что, пронеслось у него в голове, вполне возможно. Я ничего о ней не знаю, и никто ничего о ней не знает, кроме подозрительного: она прибыла на слёт магов, вызывает духов, носит странные, нелепые одежды, говорит нелепые слова. Вполне возможно, что она ненормальная!.. Мало ли людей с навязчивыми состояниями!.. Но откуда-то она знала о мёртвом человеке! Ходила утром гулять, наткнулась на него и никому не сказала? Решила дождаться кого-то, кто нашёл бы тело вместо неё? Это глупо — она была там от начала до конца, и на пляже, и в отделении!.. И кто-то явно помогает ей в её мистификациях здесь, в доме! Кто станет помогать безумной?… Да, и ещё!.. — Ты сказала там, внизу, что не пойдёшь в гостиную, потому что ты их боишься. Антипия вскинула голову и посмотрела на него. — Кого ты боишься? Ты же всех видела сто раз. — Я просто так сказала, — пробормотала она. — С кем ты разговаривала в коридоре у камина?