Прогулка

– Я не Господь. А ты не в раю.

– Что? – снова по-испански.

– Я не Бог.

– Ты не Постановщик?

– Нет. Мне сказали, что я должен его разыскать. Я заблудился, рыцарь. Так же, как и ты.

– Ты англичанин?

– Нет, не англичанин.

– Это хорошо. Англичане… Они все свиньи.

– Да, послушав твою небольшую речь, я в этом убедился. А теперь давай-ка шевелись. Дымки убьют нас, если мы не начнем работать.

– Они заодно с человеком с огненными глазами?

– Да, они на него работают.

– Он недобрый человек.

– Ты прав. Не добрый. – Он протянул Циско лопату. – Не говори ничего плохого, когда те два урода подслушивают. Они все видят, все слышат и никогда не спят.

Бен подошел к оползню и начал копать, перенося грунт к краю котлована и забрасывая ее наверх. Циско присоединился к нему.

– Ты говорил, что приплыл на корабле, – сказал Бен.

– Да.

– Он был на воздушной подушке?

– На воздушной? То есть на парусной?

– А что это был за корабль?

– Один из мощнейших и сильнейших, который смогла снарядить ее величество.

Бен помолчал и повернулся к испанцу.

– Циско, какой, по-твоему, сейчас год?

– Лето Господа нашего одна тысяча четыреста восемьдесят пятое.

– Да уж, здорово! – протянул Бен и снова принялся копать.

– Я сохранил подробные карты этих земель. И отметил на них множество мест, где можно найти золото, и оно обязательно там есть. Когда я доставлю эти карты обратно в Испанию, меня объявят величайшим первооткрывателем на свете.

– Ну да.

– Я назову эту землю в честь моей матушки, Антонии.

– Брат мой, не знаю, как бы тебе это объяснить, но я все переверну: ты НЕ в Новом Свете.

– А ты откуда знаешь?

– Потому что я родом из Нового Света. Из Мэриленда. Уверяю тебя, что в Мэриленде все совсем не так, как здесь. Я из будущего, а ты из прошлого, а это место – просто мерзкая пустошь. Это бросовая земля, где ничего нет.

– Ты ошибаешься. Здесь все реально. И Иисус направил меня сюда как своего посланца. – Циско взглянул на красный пикап на западном краю участка. – Что это за повозка?

– Это грузовик.

– Он твой?

– Если выгорит, то станет моим. Слушай, друг, у тебя же есть мешок, а?

– Есть.

– И он вмещает все, что захочешь туда положить?

– Да. Он прямо как волшебный.

– Ты получал какой-нибудь мешочек с семечками?


– Нет.

– А краб? Краб тебе по пути попадался?

– Нет.

– А великан?

– Да. Великанша. Она бросила меня в темницу и заставила драться, как пса.

– Но ты убежал.

– Да, и попал в дом человека с огненными глазами.

– Палатка тебе попадалась?

– Нет. Я сплю на земле. Но я раздобыл вот это…

Он запустил руку в небольшой мешок и вытащил свернутый коврик.

– Когда я сплю на этом коврике, то словно на шелке лежу. А когда засыпаю, мне снится матушка. Я совсем маленький мальчик рядом с ней на рынке. Я вижу и касаюсь ее, и потому знаю, что этот коврик есть дар Господень. И вся эта земля – тоже дар Господень.

Бен фыркнул.

– Никакой это не дар. Ты попал на проклятую тропу. И все здесь нереально.

Циско побледнел.

– Кто ты такой, чтобы так говорить?

– Просто я это знаю. Циско, нам с тобой, наверное, долго придется пробыть в этом котловане, так что в первый же день я не стану перегружать тебя информацией.

На время разговора они перестали копать. Дымки пролетели над ними, бросая на них яростные взгляды.

– Давай-ка возьмемся опять за работу, – сказал Бен.

Что они и сделали. Бен с испанцем трудились день за днем, расчищая фундамент, заливая и выравнивая бетонную плиту, укладывая камни и скрепляя их влажным раствором, ставя внешние стены и зубчатые башни. Бен подметил, что почти всегда работал, повернувшись спиной к Дымкам. Иногда они нависали совсем близко, но обычно им хватало торчать где-то позади, не сверкая пылающими глазами.

По ночам Бен и Циско спали под открытым небом на коврике испанца, постелив его горизонтально, чтобы каждый мог лечь грудью на коврик, а ноги вытянуть на песок. Пищи и воды, приносимых Дымками, становилось все меньше и меньше. Упругие мускулы, которые Бен нарастил за прежние годы работы, стали слабеть, оставляя лишь непрекращавшуюся боль в суставах, мышцах и нервах. Колено сделалось совсем никудышным, и иногда Циско подхватывал Бена и на своих плечах тащил его по уклону в конце рабочего дня. По ночам Бен развлекал Циско изощренными фантазиями на тему убийства Дымков… Расстрелять их, исколоть ножами, задушить, забить ногами насмерть. Циско внес свое творческое предложение:

– На дыбу вздернуть, сеньор Бен.

– А это что еще такое?

– Человеку связывают руки за спиной. А потом тянут за узел вверх…

– И ты так делал?

– Так поступали со многими членами экипажа. Для поддержания дисциплины. Было слышно, как трещат плечевые суставы.

– Господи Иисусе.

– Не поминай имя Божие всуе.

Циско рассказывал истории о своей морской жизни, которые напоминали Бену о хороших книгах, что он когда-то обнаружил в палатке-библиотеке. От исследователя он много чего узнал о плаваниях, о морской навигации и о тех жутких вещах, которые старые морские волки вытворяли друг с другом. Бен разузнал все о жизни самого Циско. О небольшой рыбацкой деревушке неподалеку от Кадиса, где тот вырос, и о семи братьях Циско, которые все стали моряками. Но больше всего он узнал о том, что Циско ненавидел почти всех, кто не являлся испанцами. Циско ненавидел французов, ненавидел португальцев и итальянцев. Но больше всего он ненавидел англичан. (Бен и словом не обмолвился Циско о том, что унаследовал английскую кровь по линии папаши.) Он даже ненавидел других испанцев, например каталонцев. Да, как же он ненавидел каталонцев.

– Эти каталонцы… Они – птичий помет, усеявший их дивное королевство. Они слизь. Они ДЕРЬМО.

– Циско, твои поношения каталонцев можно слушать до утра.

Циско улыбнулся, и его золотой зуб сверкнул в свете звезд.

– Это хорошо, потому что они – дворняжье отродье.

Они разработали шифр, чтобы можно было свободно разговаривать так, чтобы Дымки их не понимали (так, по крайней мере, оба надеялись). Бенова банка из-под маринованных овощей стала «бочкой». Дымки сделались «кирпичами», а Ворис – «плитой».

Однажды, заслонившись спиной от Дымков, Бен проделал дыру в стене замка. В кладке он оставил небольшой отсек, куда спрятал маленькую бутылочку из-под воды. А потом прикрыл ее камнем. Раз в шесть дней, ровно в полдень, Бен выкапывал банку из-под овощей из ямки в земле и отливал немного яда в бутылочку из-под воды. Для завершения создания яда оставался один неизвестный ингредиент, который ему нужно было отыскать. Придется пойти опытным путем. Он попробовал песок. Потом свои волосы. Затем лоскутки почти истлевшей рабочей одежды. Но ничего не заставляло состав светиться. Образец зелья оставался инертным после каждой попытки.

– А что сегодня в бочке? – как-то раз прошептал ему Циско.

– Кусочек моего ногтя, – ответил Бен, – чтобы разбить плиту.

– И он разбил?