Проклятый наследник

– Это смешно.

– Как скажешь.

– А что случится, если ты поешь?

Зейлан пожала плечами:

– Нас могут отравить.

Киран нахмурился:

– Зачем нам это делать? Вы – мои почетные гости.

– Может быть, ты этого и не сделаешь, а твой советник – да.

Киран оглянулся через плечо, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как Олдрен молниеносно отвернулся от него и повернулся к своей тарелке. Принц мог себе представить, каким ядовитым взглядом смотрел Олдрен на Зейлан, хотя его горькие чувства, вероятно, носили скорее личный характер и не были связаны с Хранителями.

– Никто тебя не отравит, – пообещал Киран, склонившись над своей тарелкой. Он взял ломтик ее хлеба, макнул в хумус, откусил кусочек и медленно прожевал. – Вот видишь. Все хорошо. Я не упал замертво.

– Пфф, это ничего не значит. – Она отодвинула свою тарелку прочь от себя. – Ты – фейри.

– То, что не убьет меня, не убьет и тебя. Ты больше не человек, что, уже забыла?

Лицо Зейлан окаменело, а руки сжались в кулаки. Вероятно, Кирану следовало порадоваться тому, что к трапезе были поданы совсем тупые ножи, так как овощи практически таяли во рту.

– Я – человек.

Он тоже прежде подвергался этому заблуждению.

– Люди стареют.

– Я все равно… – Зейлан замолчала. Ее взгляд скользнул мимо него. Глаза девушки сузились, а плечи напряглись. Она наклонилась вперед и приподняла подол своего платья. Кинжал блеснул под ним, но она медлила, не вытаскивая его.

Киран развернулся на своем стуле и обнаружил двух гвардейцев, которые твердыми шагами направлялись прямо к его столу. И хотя их униформа была похожа на мундир Олдрена, тем не менее она отличалась от нарядов советника и других гостей. Гвардейцы носили с собой мечи и открыто выставляли их на обозрение, хотя вообще-то во время торжества оружие в зале было запрещено.

– Ваше Высочество, – сказал один из гвардейцев. Оба стражника остановились перед стулом Кирана и поклонились. – Мы сожалеем, что мешаем вашему празднику.

– А зачем вы тогда это делаете? – спросил Киран суровым голосом.

– Необходимо ваше присутствие.

– Для чего?

При других обстоятельствах он бы обрадовался такому вмешательству, но только не сейчас, когда принц разговаривал с Зейлан. Кто знал, когда в следующий раз ему представится такая возможность? Дни до коронации были спланированы с утра до вечера и заполнены обязанностями и делами, которые ему никак нельзя было проигнорировать.

– Мы кое-кого задержали, – ответил один из гвардейцев.

– Убийцу? – раздался вопрос с того места, где сидел Олдрен, и Киран заметил, что его мать и королева Валеска тоже прислушивались к разговору. А также с десяток фейри, собственные разговоры которых при этом умолкли.

Кучка любопытных.

Гвардейцы обменялись настороженными взглядами, и один из них нервно провел языком по верхней губе.

– Скорее всего, нет, – ответил он. – Их двое. Мы остановили их, когда они пытались проникнуть в замок. Они сопротивлялись и настаивают на том, чтобы поговорить с вами.

– Разве вы не видите, что я сейчас занят? – резким размашистым движением Киран обвел рукой зал. Количество фейри, заинтересованных разговором, выросло за последние несколько секунд.

– Мы так и сказали двум пленникам, – поклонился гвардеец. Подавшись вперед и понизив голос, он продолжал: – Но один из них – Бессмертный Хранитель, а девушка просто не дает нам покоя.

– Она просила нас передать вам это, – сказал другой гвардеец и вытащил свернутую в трубку тетрадь. Она была очень тонкой, словно кто-то вырвал из нее страницы, а кожаный переплет выглядел старым и потрескавшимся.

Киран нахмурился:

– И что это должно быть?

– Она сказала, что вы поймете.

Киран взял блокнот, каких в Мелидриане было, вероятно, тысячи. Олдрен с любопытством вытянул шею, и даже Зейлан, которая, судя по всему, жаждала приключений, подсела ближе. Может быть, она надеялась, что ей удастся сегодня помучить еще парочку фейри.

Киран раскрыл тетрадь. Моргнул. И застыл.

Сердце принца замерло, и боль, не имеющая ничего общего с дырой в его плече, пронзила грудь.

Потому что то, что принц видел и читал, было написано его собственной рукой. За прошедшие годы чернила выцвели, буквы исказились и расплылись, но он смог бы узнать эти записи когда угодно.


Любисток. Шалфей. Мелисса.

Уроки Окарина.

Крики на параде.

Возможно ли это?

Фрейя?





Глава 39 – Фрейя





– Нихалос —


Под бдительными взглядами дворцовой стражи Фрейя нервно меряла ногами помещение. Она пыталась сидеть рядом с Ларкином на скамье и подражать его равнодушному взгляду, но ей это не удалось. Несмотря на усталость, все ее тело дрожало от нервозности, а руки тряслись так сильно, что в этот момент она была совершенно неспособна использовать заклинание поиска. Ее шаги были единственными звуками в комнате, и, если их продержали бы в этой комнате долгое время, Фрейя, наверное, протоптала бы в земляном полу помещения борозду по маршруту своих перемещений. Задержанных заперли в камере, которая, вероятно, была одной из самых темных комнат в замке. Фрейе не удалось хорошо осмотреть дворец до того, как их арестовали. Но коридоры, по которым вели арестованных, были выложены блестящим мрамором. Стеклянные шары, в которых танцевало пламя, присутствовали повсюду, и казалось, замок состоял из одних окон – но только не эта комната.

– Принцесса, – сказал Ларкин, когда она еще раз прошла мимо него, и протянул к принцессе руку, не прикасаясь к ней. – Садитесь!

Девушка покачала головой:

– Я не могу.

Ларкин вздохнул, и в первый раз с тех пор, как их схватили, его ледяной взгляд оттаял.

– Я знаю, вы убеждены, что видели его на параде. Но речь идет не о каком-нибудь фейри, а о принце. Вы не должны так сильно надеяться.

Фрейя кивнула, хотя ее желание снова увидеть Талона и ее переживания о нем были тем единственным, что все еще держало ее на ногах. Принцесса была совершенно измучена. Не только из-за долгого хождения по городу и поиска своего брата, но и из-за ссоры с Ларкином. Никогда прежде она не видела Ларкина таким разъяренным. В его глазах вспыхнул огонь, который обычно можно было увидеть только во время боя. Хранитель был зол, потому что принцесса попыталась сломать барьер на Празднике Творцов и попала прямо в руки вооруженному гвардейцу. Она извинялась и уверяла, что сделала это из-за Талона, что только еще больше разозлило Ларкина.

Хранитель не хотел верить девушке, называл ее открытие галлюцинацией, вызванной ядом эльвы в ее теле, но принцесса не дала себя убедить и настояла на том, чтобы посетить замок. Фрейя знала, что она видела, даже если это звучало так, будто она потеряла рассудок. Она и сама ничего не понимала. Как Талон и принц Киран могли быть одним и тем же человеком? Она знала Талона, и он не был фейри. Он никогда не применял магию в ее присутствии, и у него не было заостренных ушей. Да, уши брата имели странную форму, но никаких острых кончиков! И все же у Фрейи не было никаких сомнений…

– Сколько еще нам ждать? – нетерпеливо спросила она из низкого помещения без окон, но гвардейцы, охранявшие вход снаружи, не ответили. Фрейя даже не понимала с уверенностью, чего именно они ждут. Никто им ничего не сказал. До этого двое фейри-грубиянов уже допрашивали их, но со времени этого допроса прошло уже несколько часов. Конечно, принцесса не рассказала им правду о себе и принце, сообщила лишь то, что ей нужно с ним поговорить. Мужчины посмеялись над ней, и наконец скрепя сердце Фрейя отдала гвардейцам записную книжку Талона. Потому что, если Киран был тем, кем принцесса его считала, он узнает эту вещь, при условии, что стражники отнесут ему тетрадь. О вероятности того, что гвардейцы этого не сделают и оставят Фрейю с Ларкином здесь – возможно, навсегда, – девушка не хотела даже думать. Она зашла настолько далеко не затем, чтобы здесь состариться.

Вдруг в дверь постучали. Гвардейцы в комнате напряглись, когда дверь открыли снаружи. Фейри, которые опрашивали Фрейю и Ларкина ранее, вошли – но не одни. Принцесса затаила дыхание. Дрожь в руках мгновенно распространилась по всему ее телу. Сердце девушки учащенно забилось. Перед Фрейей стоял принц Киран. И Киран был…

– Талон, – выдохнула она и бросилась вперед, чтобы заключить брата в объятия.

Принцессе хотелось прижать его к себе. Удержать. Никогда больше не отпускать. Их взгляды встретились, и голубые глаза принца загорелись. Он узнал ее! Она не сошла с ума!

Но прежде, чем Фрейя успела коснуться Талона, один из гвардейцев выступил вперед. Подняв оружие, он встал между ними, направив лезвие на горло Фрейи. Она замерла как раз в тот момент, когда ее схватили сзади. Ларкин дернул ее назад, и вдруг они оказались лицом к лицу с четырьмя вооруженными Неблагими фейри, за которыми стоял тот, кто ошеломленно смотрел на нее.

– Фрейя. – Ее имя бездыханно слетело с его уст. – Неужели… неужели это действительно ты? – спросил принц за клинками своих гвардейцев.

Девушка тяжело сглотнула. Ее горло пересохло, а глаза увлажнились. Принцесса кивнула, пытаясь понять, что только что произошло. Не так она представляла в своих мечтах свое воссоединение с Талоном. Талон – фейри. Неблагой фейри. Ошеломленная Фрейя уставилась на своего брата, которого весь народ и ее родители считали мертвым. Талон был жив. Так повзрослел и так вырос. Тогда, во время похищения, она была выше него, теперь же ей нужно было догонять в росте своего брата. Его плечи стали шире, несмотря на типичную для всех Неблагих фейри стройную фигуру. Фрейя перевела взгляд с тонкого шрама на подбородке к его ушам, но он был прикрыт длинными светлыми волосами.

– Оставьте нас одних, – сказал Талон голосом, который был намного ниже того, что помнила Фрейя.

Гвардейцы обменялись тревожными взглядами и посмотрели на Ларкина.

– Ваше Высочество…

– Убирайтесь отсюда! – зашипел Талон, прерывая фейри, как будто его раздражало, что мужчина оспаривает его приказ.

– Конечно.

Неблагой фейри склонил голову и убрал меч обратно в ножны на поясе. Другие фейри последовали его примеру, прежде чем покинуть камеру. Дверь за ними со щелчком захлопнулась, и в комнате повисла полная тишина. Фрейя все еще смотрела на Талона. Язык вдруг стал тяжелым и неповоротливым, будто кто-то подвесил в нему груз, иначе ей было бы легко сказать хоть что-то. Но принцесса не знала, что она должна была сказать. Девушка так часто представляла себе этот момент, но никогда не задумывалась над своими первыми словами, хотя, возможно, слова сейчас тоже были бессмысленны.

Рыдания вырвались из горла Фрейи. Она прижала руку ко рту и протиснулась мимо Ларкина. Талон устремился ей навстречу, и они встретились на полпути. Принц обнял девушку и прижал к себе, как потерянное сокровище, которое он наконец-то нашел. Фрейя закрыла глаза и спрятала лицо на груди Талона. Она дрожала всем телом, боясь, что ее ноги могут подогнуться в любой момент. Это было слишком волнительно. Талон был здесь. Она нашла его! Он был жив. Он не был рабом. Ему не пришлось голодать. Его не пороли. Над ним не издевались. С ним все было в порядке, за исключением…

– Твое плечо, – пробормотала Фрейя, осматривая его мундир.

– Не беспокойся об этом, – прошептал принц ей на ухо, и в его голове девушка услышала те же слезы радости.

– Что ты здесь делаешь?

– Спасаю тебя.