Проклятый наследник

– Нет, не любишь. По крайней мере, не так, как я его люблю. – Фейри многозначительно уставился на нее, и взгляд его голубых глаз был настолько пронзителен, что она смогла разглядеть правду за его гневом и беспокойством. Как она могла не замечать этого раньше?

Она откинулась назад.

– Но если ты так любишь его, почему тогда ты здесь, а не с ним? Сегодня – нелегкий день для него.

– Я знаю это, но сначала я должен кое-что закончить.

– Что? – спросила Фрейя. В этот момент не было ничего важнее Кирана.

Фейри ответил не сразу, но повернулся к зашторенному окну. Он отодвинул занавеску в сторону и выглянул наружу, а затем отпустил ткань и выпрямился.

– Я увезу вас из города. Вы уедете сегодня же.

– Что?! – Фрейя в панике выпрямилась и отбросила занавеску. Быстрым взглядом она окинула окрестности, которые проплывали за окном. Карета как раз катила вверх по холму, с которого открывался прекрасный вид на город. Дома вокруг стояли на удалении друг от друга, их окружали обширные поля, а деревья, которые начинали встречаться все чаще, наводили на мысль о том, что карета приближается к Туманному лесу.

Фрейя отстранилась от окна и растерянно посмотрела на Олдрена:

– Что это?.. Коронация…

– Ты не будешь присутствовать на коронации, – прервал ее Олдрен. Он наклонился вперед, пошарил под сиденьем и вытащил что-то, что раньше Фрейя в сумраке кареты не замечала. Это была ее сумка. Как это могло быть? Должно быть, кто-то из дворцовых слуг спешно вынес сумку из комнаты девушки и положил в карету, в то время как Олдрен вел Фрейю и Ларкина через замок.

– Но… Киран пригласил меня, – пробормотала Фрейя.

В поисках поддержки она взглянула на Ларкина. Хранитель не шевельнулся, но скосил глаза и смотрел на Олдрена с настороженным видом, словно каждую секунду ожидал нападения.

Олдрен вздохнул:

– Я знаю. И он будет разочарован, когда узнает, что ты уже уехала, но это необходимо. Киран – Неблагой фейри. Он один из нас, и я не могу позволить, чтобы твое присутствие отравило его мысли воспоминаниями, которые заставят его сомневаться.

– В чем сомневаться?

– Ты это прекрасно знаешь, – сказал Олдрен. В этот момент фейри не казался ни счастливым, ни самодовольным. Советник выглядел встревоженным, как будто ему самому не нравилось то, что он собирался сделать. – Если он откажется не только от короны, но и от фейри, что тогда? Он должен будет следующие шестьсот лет прятаться в Смертной земле? Одинокий и покинутый всеми, когда ты умрешь лет в пятьдесят? Или он будет вынужден провести вечность с твоим другом-Хранителем?

– Я… – сердце Фрейи сжалось. Она хотела опровергнуть его слова, но не смогла ничего произнести. Принцесса знала, что Олдрен прав. Киран, может быть, все еще был близок ей, но он уже больше не принадлежал Тобрии. Даже если бы он захотел, принц не мог вернуться в человеческий мир, так же как и не хотел оставаться в Мелидриане. Однако то, что Фрейя осознавала это, не могло уничтожить разочарования и всеобъемлющей печали, которая проступила слезами на глазах девушки.

Побег. Фрейя еще не была готова. Девушка знала, что ее время в Нихалосе ограничено, но у нее оставался еще один день.

Один день, чтобы быть там ради Кирана.

День, чтобы забрать у него его страх.

День, чтобы показать и сказать ему, что он для нее значил.

День…

– Поворачивайте! – вдруг сказал Ларкин. Фрейя удивленно взглянула на него. Сквозь слезы, которые уже текли у нее по щекам, она могла видеть только размытые очертания Хранителя. Но ей не нужно было видеть гнев Ларкина, чтобы почувствовать его. Он изменил его ауру, словно темнота, спустившаяся на улицы города.

Олдрен покачал головой:

– Мы не станем этого делать.

– Поворачивайте! – повторил Ларкин еще раз, и его голос был сродни рычанию зверя. Мужчина подался вперед на сиденье, которое казалось слишком маленьким для его массивного тела. – Принцесса хочет присутствовать на коронации своего брата.

– Он не ее брат.

– На. Коронацию.

Терпение Ларкина рассыпалось, подобно тому, как рассохшаяся краска облетает со стен.

– Нет.

Челюсть Ларкина напряглась, и он положил руку на рукоятку кинжала, висевшего на мундире рядом с его мечом. Угроза была явной.

– Я могу тебя заставить.

Олдрен мрачно улыбнулся:

– Можешь попробовать.

– Как хочешь.

– Нет! – Фрейя схватила Ларкина за запястье, прежде чем он успел вытащить оружие. – Не надо!


Нахмурившись, мужчина посмотрел на пальцы принцессы, обхватившие его руку. Его мышцы расслабились под прикосновением девушки.

– Я думал, вы собираетесь на коронацию.

– Я хочу этого, но Олдрен прав. – Эти слова были словно яд для ее души, и Фрейя почувствовала, как одиночество, вытесненное последними днями из ее сердца, снова нашло туда дорогу. И все же это было неизбежно. – Киран принадлежит этому миру.

Складка между бровями Ларкина стала глубже.

– Мы не хотим похищать его, а только присутствовать на его коронации.

– Это больше, чем просто коронация. Речь идет о судьбе и всей будущей жизни Кирана.

Краем глаза Фрейя заметила, как Олдрен кивнул. Он давно понял это – и она теперь тоже. Дело было не в том, чего они хотели. Речь шла о том, что было самым лучшим для Кирана. В человеческом мире он будет блуждать и потеряет предписанный ему путь. Теперь они должны были помочь ему снова обрести свою дорогу, и она вела его на трон Неблагого Двора, а не Тобрии.





Глава 48 – Вэйлин





– Нихалос —


Он потерпел неудачу. Вновь. Правда, королева Зарина была мертва, ибо, как и предсказывала Валеска, ее комнаты едва охранялись. Все гвардейцы были направлены на защиту Кирана. Незаметно проскочить сквозь мужчин и женщин в северном флигеле замка было невозможно, но покои королевы были удивительно легкодоступны.

Это было на руку Валеске. Ее безжалостный план состоял в том, чтобы кончина королевы Зарины привела к отсрочке коронации на год. Валеска была уверена в том, что убитый горем принц обязательно перенесет церемонию на день следующего зимнего солнцестояния, а она сама получит больше времени, чтобы раз и навсегда избавиться от Кирана. Как оказалось, королева Благих недооценила принца и его желание стать королем.

Вины Вэйлина в этом не было, но это не помешало Валеске, не колеблясь, выплеснуть на полукровку все свое разочарование. Ранним утром, вскоре после восхода солнца, она в ярости ворвалась в «Сияющий Путь» и призвала его к ответу. Королева произносила слова не вслух, а шепотом, но каждое из них было режущим, как лезвие.

– Я ожидаю, что ты убьешь принца прежде, чем он будет коронован. Мне все равно, на какие жертвы тебе придется пойти ради этого. Ты отдашь собственную жизнь, если это будет необходимо. Ты понял?

Вэйлин кивнул, словно послушный раб, которым он и был, и вот теперь мужчина стоял здесь. Снова переодетый в Неблагого фейри, в светлом парике, но без мундира, полукровка, вместе с сотнями фейри, собравшимися на большой площади перед храмом, ждал начала церемонии – и своего шанса.

Храм представлял собой внушительное здание, при строительстве которого Неблагие превзошли сами себя. Его фасад был чистого белого цвета, и здание возвышалось над всеми другими сооружениями, находившимися поблизости. Башни храма уходили далеко ввысь, а крыша поддерживалась величественными колоннами. Входом в храм были широкие ворота, к которым вела лестница из десяти ступеней. Они были снабжены механизмом, доставленным из Смертной земли, с помощью которого они могли открываться так широко, что внутри храма можно было беспрепятственно разглядеть скульптуры богов. На переднем плане рядом друг с другом стояли фигуры Остары Юла, слева и справа от них, немного отодвинутые на задний план, располагались изваяния Литы и Мабона. Но не только скульптуры богов в храме впечатляли воображение. Искусная детализация многочисленных украшений тоже привлекала к себе внимание. Орнаменты представляли собой картины природы, в которых вода и земля играли главную роль, но огонь и воздух тоже находили себе место в этих гравюрах.

Прямо перед храмом протекал ручей шириной в полтора метра, пересеченный мостами. Сейчас русло его было сухим. Вероятно, ручей осушили для того, чтобы ни у кого не было возможности использовать магию воды против принца, и по этой же причине Неблагим фейри запретили приносить с собой использование водяных шлангов, причем некоторые места оставались свободными. Валеска была среди этих гостей. На королеве было белое платье, которое подчеркивало ярко-рыжий цвет ее волос. Руки ее были сложены на коленях. Фейри улыбалась и выглядела как женщина, которая никому не могла бы причинить вреда. Но Вэйлин знал ее лучше, и мог угадать под внешней безмятежностью нетерпение, раздирающее королеву изнутри. Валеска ненавидела ждать.

Вэйлин не был знаком с остальными высокопоставленными фейри, но зато узнал бессмертных Хранителей, которые тоже сидели в первом ряду. Их лица были пусты, а взгляды мужчин устремлены друг на друга. Они не выглядели особенно обрадованными коронацией, но, может быть, тому виной было отсутствие женщины, которую Вэйлин встретил в замке. Схватка с ней не была частью его плана, и полукровка оставил ее в живых. Решение, которое, он надеялся, не окажется ошибкой.

Вэйлин постарался избавиться от мыслей о Хранительнице. Ему нужно было сосредоточиться на более важных вещах, таких, как смерть принца. Убийца долго раздумывал, где и как ему совершить задуманное, пока не понял, что сама церемония коронации была его лучшим, если не единственным, шансом. После смерти королевы гвардейцы охраняли неприкосновенности принца – вплоть до церемонии. Врата в Иной мир принц должен был открыть самостоятельно, и Вэйлин надеялся, что охранники будут настолько увлечены богами и магией, что не заметят, как он подойдет.

Мужчина медленно, чтобы не вызывать переполоха, нащупал кинжалы и ножи, спрятанные под одеждой. Сначала он снова хотел использовать лук и стрелы, но гвардейцы взяли под контроль все окрестные дома, а в толпе такое оружие будет слишком бросаться в глаза. Так что Вэйлину придется самому приложить к этому руку, невзирая на риск погибнуть при этом, но, если он потерпит неудачу, королева позаботится о том, чтобы мужчина уже никогда в свой жизни не был бы счастлив.

– Они здесь, – пробормотала женщина рядом с Вэйлином, когда он тоже заметил карету, остановившуюся рядом с храмом. Запряженная четырьмя белыми лошадьми и сопровождаемая таким количеством гвардейцев, которых невозможно было сосчитать одним взглядом. Многие охранники прибыли на лошадях. Два гвардейца, сидевших рядом с кучером, спрыгнули с козел и открыли дверцы кареты для вновь прибывших.

Голоса присутствующих стали менее громкими, а некоторые фейри и вовсе притихли, чтобы ничего не пропустить. С любопытством они вытягивали шеи, видеть происходящее через головы тех, кто стоял перед ними. Перешептывание фейри слышалось со всех сторон, и ожидаемое напряжение, нависшее над толпой с момента появления Вэйлина на площади, обрушилось на нее, как летняя гроза. Если бы он мог воссоздать этот момент в музыкальном произведении, то это было бы сочетание глухих ударов барабанов и жужжания скрипки, которая с каждой секундой звучала бы все громче.

Вэйлин настороженно наблюдал, как из кареты сначала вышел человек с широкими плечами и удивительно коренастой, для Неблагого фейри, фигурой. Пряди волос у лица мужчины были сплетены в косы, украшенные множеством золотых колец. Такая прическа открывала уши фейри. Он был одет в мундир. Перевязь на груди мужчины украшали наградные знаки. Он кивнул в сторону толпы, а потом повернулся к гвардейцам. Фейри размахивал руками, но не для того, чтобы усилить действие магии. Он отдавал приказания гвардейцам, которые те выполняли незамедлительно. Стража спешилась и быстрыми движениями образовала защитный полукруг у кареты, затрудняя обзор всем присутствующим, в том числе и Вэйлину.

Мужчина чертыхнулся и, не обращая внимания на презрительные взгляды и злые слова, которые фейри бросали ему вслед, двинулся вперед, чтобы найти место, с которого было бы лучше видно и можно было беспрепятственно добраться до принца. Краем глаза он заметил, что из кареты вышел еще кто-то. Это была миниатюрная Неблагая с волосами, спускающимися до самой земли. Вэйлин узнал в ней женщину, которую он подслушивал несколько ночей назад возле прачечной.

– Онора! – хором взревели фейри. – Онора! Город нуждается в тебе!

Онора улыбнулась и помахала толпе, отчего среди собравшихся вспыхнуло радостное ликование. Аплодисменты и пронзительные выкрики еще не смолкли, когда из кареты вышел Олдрен. Вэйлин знал этого фейри. Этот мужчина был советником принца и бывшим участником элитного отряда гвардейцев. Если кто-то и мог помешать Вэйлину убить Кирана сегодня, то это Олдрен.

Советник принца остановился рядом с каретой. Руки за спиной, голова высоко поднята. По нему невозможно было заметить, какую ужасную находку он обнаружил сегодня утром. Двор еще скрывал смерть королевы Зарины, но ее отсутствие не осталось незамеченным.

– Где королева Зарина?

– Ты видел Зарину?

– Разве королева не с ними?

Вопросы то и дело раздавались в толпе фейри. Вэйлин, который был, пожалуй, единственным среди них, кто знал правду, игнорировал их. Прикрывая шрам на шее своими фальшивыми светлыми волосами, он проталкивался вперед. Его крупная фигура выделялась среди фейри, но именно это отличие удерживало большинство из них от желания препятствовать ему. А может, их притягивал вид принца Кирана.

Будущий король остановился на верхней ступеньке кареты и помахал своему народу. Его светлые волосы струились до самой талии; уши украшали остроконечные золотые насадки. Вэйлин до сих пор с точностью помнил, в какой момент ему пришлось обрезать принцу острые кончики его ушей. Маленький Киран спал, лежа на лесной земле, измученный слезами, которые к тому времени успел пролить. Мужчина долго не решался причинить боль ребенку, но знал, что для Кирана это был единственный шанс выжить в Тобрии. Это его не спасло.

Киран вышел из кареты. Сегодня на нем не было формы, которую он носил на параде – принц завернулся в длинную кремовую мантию, украшенную вышивкой, узоры которой походили на орнамент храма. Нити извивались, как вода, образовывали круги, подобно воздуху, вспыхивали пламенем огня, а некоторые части рисунка напоминали землю.

И все же, в отличие от своего советника и Оноры, Киран не смог изгнать с лица переживаний по поводу смерти своей матери. Он выглядел несчастным. Его глаза остекленели; кожа побледнела. Его взгляд беспокойно блуждал по рядам гостей, будто надеялся увидеть, что королева сидит среди них. Разочарование наследного принца не ускользнуло и от подданых.