Психология вредных привычек

В старом фильме «Дикарь» (The Wild One) молодой Марлон Брандо врывается в город со своей байкерской бандой. Девушка на улице спрашивает, против чего он бунтует. «О чем ты ваще?» – откликается тот. Мы все знаем людей, возможно, включая и нас самих, которые шагают по жизни с «проблемой отношений», как герой Марлона Брандо. Они находятся в постоянной борьбе или чувствуют себя жертвой властей. Такой человек часто считает, что с ним обошлись несправедливо. И, соответствуя самосбывающемуся пророчеству, он всегда прав. Его босс, партнер или родители были жестоки с ним или отвергли его. Тем не менее многие сами накликали на себя беду своим неприятием и противодействием. Тяжело видеть, как такие люди ввергают себя в этот порочный круг, но если вы слышите все ту же старую тему «жертвы», одну и ту же, год за годом, то начинаете подозревать: тут что-то не так. Классическим примером может служить бессмысленный бунт подростка, воюющего с родителями, грубящего учителям, принимающего наркотики на грани риска, всегда попадающего в неприятности с законом. Но подростки пытаются в своей жестокой манере научиться независимости, у них есть потребность противостоять власти и авторитетам. К счастью, когда мы взрослеем, мы учимся привыкать уважать законную власть и разумно выбирать себе противников.

Люди, которым трудно контролировать гнев, очень часто попадают в неприятности, поскольку любой повод вызывает у них неудержимую импульсивную реакцию. Вспомните Санни Корлеоне из «Крестного отца». Его соперник знает, что вспыльчивость – слабая сторона Санни, и устраивает ему засаду. Санни спешит защитить свою сестру, избитую мужем: она звонит брату и просит забрать ее домой. В этой незабываемой сцене, потеряв голову от ярости, Санни мчится к сестре – навстречу своему фатальному концу. Наши враги, может быть, и не носят оружия, но всегда найдутся люди, которые смогут воспользоваться нашим крутым нравом, чтобы показать нас в невыгодном свете. Мы можем отталкивать людей, сами того не желая. Но самое главное, что, не сдерживая бесконтрольный гнев, своими действиями и словами мы легко причиняем боль тем, кого любим.

Наконец, мы можем поднять бунт против самих себя, если наши стандарты слишком высоки или если мы недовольны собой. Это противоборство с боссом (то есть с самим собой), который постоянно критикует вас и всегда вами недоволен. Такое чувство негодования свойственно только человеку, и именно эта реакция часто провоцирует самодеструктивное поведение. Мы отвлекаемся, грезим наяву, становимся медлительными. Мы злимся на собственную критику в свой адрес и перестаем нормально работать (появляются признаки медлительности, неэффективности или другие помехи) или пускаемся во все тяжкие (алкоголь или наркотики). Если наши требования к себе слишком высоки, разум редко предлагает какой-нибудь приемлемый вариант нормального поведения: мы ищем награды за пределами рассудка. Если наши самодеструктивные симптомы проявляются в промедлении, неспособности расслабляться, находить приоритеты и искать помощи; если кажется, что у нас всегда плохая работа или плохие отношения с людьми; если мы пытаемся удовлетворить некоторые потребности такими утешительными призами, как азартные игры, излишние расходы, порнография, переедание, – возможно, внутри зреет бунт, о котором следует знать.





Я покажу вам всем!




Когда бессмысленный бунт возникает у взрослых, это часто связано с ощущением притеснения или разочарования. Мы очень тяжело работали, чтобы понравиться начальству или любимому человеку, но чувствуем, что так и не получили признания или любви: нас продолжают критиковать или говорят, что мы были не на высоте. Мы также можем бороться против зависимости, навязчивой необходимости показать, что никто не смеет нас третировать. Властью, против которой мы восстаем, могут быть родители, партнер, начальство или общество. Эта битва оставляет нас с ощущением гнева и истощенности, но мы отвергаем эти чувства, вытесняя их в область бессознательного. Гнев и возмущение обходят наше сознание и заставляют близких думать, что же с нами не так: «Он всегда опаздывает», «Она всегда работает вполсилы», «Такое впечатление, что ему ни до чего нет дела», «Она просто самоуверенная выскочка». Иногда игры с властью становятся не просто попыткой развеять скуку в однообразной жизни или подразнить зарвавшихся бюрократов. Мы можем видеть это в тюрьмах, в армии, в учебных заведениях. Например, один мой юный клиент в знак протеста отказался снимать бейсболку в школе. Но освободившись от деспотичной власти, мы должны прекратить борьбу и жить собственной жизнью. Бессознательный бунт – настоящая дорога в никуда.

Здесь я оговорюсь: обрести собственную жизнь – задача совсем не простая. Гнев часто становится частью «непроизвольного Я» на очень ранних этапах развития, и тогда же возникает острое чувство несправедливости, которое мы хотим донести до всего мира. За 30 лет психотерапевтической практики я выслушал немало ужасных историй о воспитании детей, которые просто в голове не укладываются. Сплошь и рядом сталкиваешься с физическим насилием над детьми, а психологическое считается чуть ли не нормой. Достаточно часто происходит и сексуальное насилие (родителями или при обстоятельствах, о которых родители должны были бы знать). Родители, испытывающие недовольство собой, переносят злость на детей, ругают их, пугают, сквернословят, пренебрегают ими, унижают, издеваются над ними. Они день за днем лгут детям, манипулируют ими, тяжело разочаровывают их, даже не осознавая, что делают. Все эти переживания оставляют шрамы, которые дают о себе знать и в зрелости. У таких родителей дети вырастают напуганными, злыми, сверхподозрительными, недоверчивыми, склонными к самобичеванию. Они – жертвы, злоумышленники или заблудшие мятежники, у которых всегда есть основания закружиться в «танце гнева»{79}.

Мы, безусловно, обязаны требовать от властей соблюдения законности. Мы должны знать, как постоять за себя, как принимать самостоятельные решения и не подпадать под влияние ненужного авторитета. Если мы всегда будем поступать как нам велят, превратимся в очень опасное тоталитарное общество, похожее на Северную Корею. Нужно найти способы выражать свою независимость и творческое начало. Но мы должны справляться с чувством гнева, когда нас ранят или угнетают, и научиться выражать его, добиваясь желаемого, не травмируя себя и других. Даже бессмысленный бунт можно понять. Это признак того, что мы не отказались от себя; мы знаем: что-то не так; мы все еще хотим справедливости и награды за страдания. Иногда мы просто не понимаем, что делать со своим гневом.

Тем не менее беспричинный бунт – это гнев, направленный на ложную цель, выраженный несвоевременно и неуместно. Гнев оказывается одной из основных причин самодеструктивного поведения. Злобные люди принимают глупые решения, особенно авантюрные, нередко оборачивающиеся против них. Гнев заставляет людей недооценивать риск и опасность; он также делает их беспечными, неспособными предвидеть последствия своих действий. Мы начинаем чувствовать себя сильными и могучими – иногда настолько, что приобретаем врагов, которые могут нас уничтожить. Конечно, все эти качества вполне способны оказаться полезными, если мы боремся за правое дело или защищаемся от какой-то угрозы. Но сам по себе гнев ослепляет, поэтому наши решения о том, за что бороться, с самого начала необъективны. В этом-то и проблема, потому что на следующее утро мы начинаем понимать, какими вчера были дураками.

Психологи привыкли считать, что в нас заложены врожденные саморазрушающие или агрессивные побуждения. Например, депрессию рассматривают как гнев, повернутый на себя, а суицид, по их мнению, – результат самодеструктивного поведения. Сегодня мы знаем, что насилие и ярость обычно возникают как реакция на опасность или угрозу собственному достоинству. Люди становятся агрессивными, когда получают оскорбления или угрозы. Такая реакция вполне оправданна, если угрозы реальны. Все виды систем в теле начинают работать согласованно, чтобы подготовить нас к самозащите (синдром «бей или беги»). Тем не менее некоторые люди становятся зависимыми от гнева, как от наркотика, усматривая угрозу всюду. Ярость бывает защитой от стыда; она, по сути, – противоположность пассивности, которую мы испытываем вместе со стыдом: «Мы больше не жертвы, мы мощная сила». Но, потакая ярости, мы всегда раним близких людей, да и сами попадаем в неприятности. Самодеструктивное поведение также может стать яростью, направленной против самих себя; некоторое время мы чувствуем себя сильнее и активнее, но затем неизбежно наступают последствия.

Если неуправляемый гнев оказывается сценарием самодеструкции, потребуется немало сил, чтобы найти истинную причину проблемы и всех ее осложнений. Предубеждения бессознательно притягивают нас к ситуациям, в которых мы чувствуем придирки или несправедливость. При этом совершенно не видим, как сами провоцируем проблемы и как легко можно избежать подобных ситуаций. Обязательно нужно научиться видеть вещи с другой позиции и всячески практиковать новое поведение, пока обретенные навыки не превратятся в автоматизмы эффективности, веселья, умения постоять за себя и многие другие.





Сценарии беспричинного бунта





Свободный гнев «непроизвольного Я» может выражаться многими способами. Рассмотрим самые распространенные.





Плохое поведение




Это архетип беспричинного бунта. Когда мы говорим кому-то о плохом поведении, мы имеем в виду, что он не делает того, что ему велели, – просто потому, что ему это велели. В зависимости от того, на какой стороне власти мы находимся, этот человек может выглядеть подонком или героем. В фильме «Хладнокровный Люк» (Cool Hand Luke) персонаж Пола Ньюмена быстро превращается из подонка (в пьяном виде он свинчивает монетоприемники на автостоянке – как символы системы) в героя: когда попадает в лагерь для заключенных, где власть несправедлива и жестока.

Есть люди, отличающиеся плохим поведением практически постоянно: они всегда находятся в состоянии агрессии или нарушают общественные нормы. Большинство из нас в зависимости от обстоятельств могут мгновенно разозлиться, попадая в ситуацию опасности, например за рулем автомобиля. Такие моменты выявляют наши худшие черты. Управляя машиной, мы склонны защищать свою территорию и вести себя гораздо агрессивнее, чем лицом к лицу. Дорожная ярость – весьма распространенная реакция в самых обычных условиях, например в пробках. Исследователи сообщают поистине неутешительные сведения: выясняется, что большинству из нас требуется больше времени, чтобы покинуть парковочное место, если мы видим, что кто-то другой терпеливо приготовился его занять{80}. Если другой водитель гудит или сигналит фарами, мы выезжаем еще дольше. Это яркий пример пассивной агрессии. Анонимность и автономность, возникающие у нас, когда мы в своем «домике на колесах», позволяют делать то, чего бы мы никогда не сделали при очном контакте.

Несомненно, люди, постоянно демонстрирующие плохое поведение, сами страдают от его последствий: не добиваются любви или успеха. Однако из-за того, что их защитные механизмы препятствуют осознанию, они не понимают, почему сталкиваются с проблемами.





Не дождешься, я не заплачу




Многие дети, травмированные, запуганные жестокостью и манипулированием родителей, ищут любви и уважения самодеструктивными способами (подавляя собственные потребности, стараясь быть хорошими). А другое проявление – это безоговорочный бунт. Дети или подростки рано учатся выражать непокорность или псевдонезависимость, которая может стать их жизненной позицией. Проблема в том, что такая независимость не имеет прочного основания, и неповиновение возникает как привычная реакция на применение власти. Это «хорошая мина», построенная на браваде, будто человек постоянно проверяет, как далеко он может зайти. Классическим обаятельным примером может служить Холден Колфилд из романа Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи», который отторгает своих родителей, лишившись душевного равновесия после безвременной смерти младшего брата.

Другие используют свою «хорошую мину» эффективнее, например, чтобы добиться своего. Они могут становиться грозными, деспотичными личностями, поскольку боятся показать свою слабость. Есть еще одно побочное действие прямого выражения гнева: мы начинаем испытывать неприязнь к тем, кого обидели. Таков результат нашей рационализации: «Они это заслужили». А что делать с возникающим чувством вины? Проще забыть о нем, и тогда оно преобразуется в неприязнь или предвзятость{81}. И чем выше мы себя оцениваем и верим в собственную значимость, тем больше обвиняем свою жертву. Люди с низкой самооценкой или неуверенные чаще берут на себя ответственность за свои неблаговидные поступки. В эксперименте Милгрэма многие студенты, применявшие наказание к «ученикам», начали обвинять своих жертв: «Он был таким тупым и упрямым, что заслужил удар током»{82}.





Я всем докажу!





Некоторые саморазрушающие паттерны коренятся в потребности доказать свое превосходство. Часто сценарий начинается с того, что слабый или болезненный ребенок, которому удается как-то справиться со своими слабостями, остальную часть жизни пытается доказать свою силу. Иногда это получается хорошо; примером может служить Теодор Рузвельт. Тщедушный очкарик, боровшийся то с астмой, то с пневмонией, едва не умерший от своих болезней, смог вырасти и стать сильным. Он добивался этого, упорно занимаясь гимнастикой, не щадя себя (работал лесорубом в Мэне и ковбоем в Бэдлендсе), пока не достиг цели и не почувствовал уверенность в себе. Испытания, на которые мы идем, проверяя себя на прочность в разумных пределах, могут стать подлинным основанием гордиться собой, но могут завести нас и дальше. И Рузвельт не мог смириться со своим старением. После поражения на вторых выборах в президенты США он легкомысленно отправился в экспедицию по незнакомой реке в горах Бразилии. Путешествие потребовало неимоверных усилий, он подхватил лихорадку, давшую осложнение на сердце, что и укоротило его жизнь{83}.

Некоторые из тех, кто считает, что им нужно что-то доказывать, легко затевают ссоры. Чуть более уверенные в себе (или просто более импульсивные), чем другие «мятежники», они часто видят провокации или оскорбления там, где их вовсе нет, и немедленно начинают доказывать свою правоту остальным. Такие люди теряют друзей и приобретают проблемы с законом. Но, по иронии судьбы, их истинная проблема в незащищенности и сверхчувствительности. На оскорбление чувства собственного достоинства они реагируют незамедлительно, не задумываясь о последствиях. Их легко спровоцировать на действия, которые они не совершили бы в обычной ситуации. И снова они делают «хорошую мину», маскируя собственное чувство страха или несостоятельность. Наше достоинство настолько хрупко, что нам необходимо постоянное самоутверждение. Вопрос только в том, объективно ли мы оцениваем риски и успеваем ли подготовиться к такому испытанию. Безопаснее никогда не рисковать в состоянии гнева, с оборонительной позиции или в нетрезвом виде.

Некоторым трудно подчиняться мелочной власти, однако они способны приспосабливаться, если их не провоцируют. Я знавал одного парня, который вечно попадал в неприятности. А проблема была в том, что он упорно носил бейсболку, хотя она не соответствовала школьному дресс-коду. После годового перерыва он все-таки бросил учебу, но потом поступил в вечернюю школу, где все было хорошо, и никого не волновало, что он носит на голове. Этот дресс-код был для него Микки Маусом (жаргонное название мелочной и деспотичной власти). Он хорошо относился к заслуженному авторитету, но дресс-код напоминал ему порядки отчима, постоянно третировавшего его, только чтобы показать, кто в доме хозяин.





Пассивно-агрессивное поведение




Это распространенная тактика «непроизвольного Я» для выражения бунта, которая вводит в заблуждение. Она позволяет выражать гнев, не чувствуя его. Пассивная агрессия – это стратегия, которую мы часто используем, когда силы неравны. Но при этом заставляем другого человека испытывать гнев, переживаемый нами. Обладая маленькой властью, люди часто демонстрируют ее, бездельничая, ломая вещи или настаивая на всех точках над i и палочках у t, в то время как босс сидит, с трудом сдерживая раздражение, поскольку все сроки уже вышли. Мы сталкиваемся с этим во многих бюрократических учреждениях. Почти в каждом штате США так ведут себя в отделах транспортных средств[27]. Если сотрудник чем-то недоволен, он срывает свою досаду на посетителях. Мы можем делать это умышленно или неосознанно. И когда мы так поступаем, то, по определению, используем защитные механизмы, чтобы отгородиться от своего чувства гнева. Рассмотрим это на примере.

– Прости, я потеряла ключ. Я знаю, что ты злишься на меня.

– Теперь все нормально, мы сменили ключи. Я не злюсь.

– Нет, я знаю тебя. Такие вещи тебя очень огорчают.

– Нет, я действительно не злюсь.

– А должен бы.

– А я не злюсь.

– Ты просто так говоришь.

– Нет, я не злюсь.

– А я знаю, что сердишься.

– ХОРОШО, Я ЗЛЮСЬ! Теперь ты довольна?

– Я знала. Тебе ничего не удается скрыть от меня.



Внушать чувство вины – то есть давать кому-то последний кусок пирога, чтобы тот почувствовал себя виноватым за то, что берет его, – это пассивно-агрессивное поведение. Самые яркие формы саморазрушающего поведения несут в себе черты пассивно-агрессивного послания – суицидальные попытки, членовредительство, анорексия. Люди, поступающие подобным образом, могут не осознавать своего стремления ранить других и того, что ставят близких в невыносимую ситуацию, заставляя их чувствовать вину и ярость одновременно.

Пассивная агрессия может быть хорошей стратегией, если мы намеренно доводим своего партнера или начальника до бешенства. Но если такой цели нет, то, по существу, это самодеструктивное поведение. Если что-то вызывает нашу злость, стоит выяснить, что именно, и разобраться с этим. Если возникают неприятности из-за пассивно-агрессивного поведения и мы не осознаем своих подавленных эмоций, по-видимому, нужно бросить суровый взгляд на свои чувства. Пассивная агрессия отталкивает от нас людей и нашей карьере не помогает.

Существует особенно коварная разновидность пассивной агрессии, которую мы направляем против самих себя. Когда я сгружаю в раковину грязную посуду, чтобы помыть ее завтра, знаю, что завтрашний Я будет зол на меня сегодняшнего. То же происходит, если я потрачу массу времени, играя в слова на компьютере, и не оставлю ни минуты для работы: я буду чувствовать вину и перестану себя уважать. Все это создает порочный круг вины. Виноватый и подавленный, я теряю желание делать то, что мне нужно, и от этого еще дальше откладываю неприятную работу, чтобы потом ощущать еще больше вины. Результатом может стать депрессия – затмение всех чувств, желаний и побуждений.





Страдальцы, отвергающие помощь




Это особое определение в психотерапевтических кругах, поскольку мы видим огромное количество таких пациентов, да и читатели легко найдут эти черты у своих близких или друзей. Речь идет о людях с различными болезнями, которые испытывают противоестественное удовольствие, отталкивая от себя любую помощь. Поначалу они вызывают сочувствие: им действительно плохо. Многие пытались им помочь, перепробовав и разные методы лечения, и разные медикаменты, но все напрасно. Мы можем сыграть им на руку и уже увидеть себя героем, раскрывшим тайну происходящего. Но по мере того, как жалобы станут нарастать и становиться более личными, начнем чувствовать себя не у дел.

Это еще одна форма пассивно-агрессивного поведения. Страдальцы, отвергающие помощь, чувствуют себя как потрепанная жизнью жертва и злятся на это, но самой злости не испытывают. Если копнуть глубже, можно узнать, что любое лечение они, как правило, не доводят до конца. Вместо этого мы становимся мишенью их гнева, чувствуем себя бессильными и неспособными спасти несчастного. Этот вид защитного механизма называется проективной идентификацией, при которой пассивно-агрессивное поведение переносит чувства на другой объект и заставляет его переживать.





Плохие «хорошие парни»




Иногда в человеке, которого принято считать «хорошим парнем», скрывается много злости. Конечно, порой встречаются по-настоящему хорошие парни, как мужчины, так и женщины, – разумные, внимательные и благородные – без всяких подводных камней. Однако есть слишком много таких, которые кажутся «хорошими» лишь потому, что не в состоянии выражать свой гнев напрямую, и он выплывает наружу каким-нибудь замаскированным образом. Гнев и агрессия этих людей загнаны так глубоко, что никогда не бывают осознанными. Вместо этого возникает защита от формирования реакции: то есть процесс, прямо противоположный бессознательному влечению. Правда, иногда влечение оборачивается очень неприятным сюрпризом. Сколько школьных комитетов обнаруживало растраты средств, виновником которых оказывался скромный и всеми любимый бухгалтер? А сколько уважаемых пасторов убегали с руководительницами церковного хора? «Хорошие парни» часто оказываются людьми, сознательно пытающимися быть добрыми, внимательными и честными, но их «непроизвольное Я» просто скручивает от ярости.

В своей книге No More Mr. Nice Guy[28] Роберт Гловер отмечает, что за таким милым фасадом скрывается много неприятного{84}.

• «Славные парни» бывают непорядочными. Они говорят вам то, что вы хотите услышать. Они покрывают свои промахи. Им нельзя доверять.