Пустошь. Нулевой круг

– Посмотришь? Хорошо, смотри внимательно, Ракот, чтобы тебе было что сказать Кардо. Потому что я этого не оставлю и заставлю вас сполна заплатить за все!

А теперь пришло время пугаться мне, вслед за сестрой. Что это с мамой? Кого я собирался уговаривать, если в ее словах столько злобы?

– Успокойся, женщина, я знаю, что он ничего не сломал, все же это я вправлял ему плечо и пальцы.

– Войдя за стены, я слышала от людей достаточно, чтобы плюнуть на твои слова, – словами мамы можно было смазывать стрелы охотников, столько в них было ненависти. – Утешитель из тебя так себе! Он катился по лестнице до самой площадки. Это чудо, что он ничего не сломал! Но кто даст мне обещание, что он не порвал жилы в вывернутой руке? Что он не отбил ничего внутри?

– Не нужно кричать. Руки, ноги шевелятся, кровью не кашляет. Отлежится и снова будет бегать.

– Ты что из меня тупую дуру делаешь? Жене такой бред будешь втирать, оправдывая свою отлучку вечером! Ты просил оставить свет! Куда ты смотрел, если не видишь его глаз! Или эти синие круги только мне видны? Он был без сознания! Да тут все пропитано запахом рвоты! Он отшиб голову! А вы его принесли сюда и бросили одного!

– А куда мы должны были его отнести? – Ракот махнул своей рукой, указывая в стену. – Ко мне домой?

– Почему бы и нет, Ракот, почему бы и нет? – пожала мама плечами. – Сегодня Кардо ушел с охотниками. Ты оставлен в поселке старшим!

– И что? – Ракот прищурил голубые глаза. – Я должен был лично присматривать за каждым малолеткой в деревне?

– Нет. Не должен. У тебя есть дела поважнее, например, молодая джейрочка, которая виляет хвостом, – спокойно ответила мама, но вдруг повысила голос: – Должны присматривать ваши щенки, которых вы натаскивали на моем сыне.

– Что ты несешь, Эри? – начал говорить Ракот, но мама его оборвала:

– Закрой рот, Ракот! Закрой свой рот, пока я не выбила тебе зубы! Я долгие месяцы терпела. Я молчала, когда ваши шакалята избивали моего сына. Это разрывало мне сердце, но я не лезла со своей юбкой в мужские дела. У него больше нет отца, и он должен сам учиться быть сильным. Я терпела, когда лично ты, Ракот, морил голодом всю нашу семью и улыбался мне в лицо, пока я молила о милости для дочери!

– Такого не было, – процедил сквозь зубы Ракот. А затем я в изумлении увидел, как мама буквально размазалась в воздухе от моей лежанки к Ракоту.

– Я два года мечтала об этом, – прошептала мама, но я отлично ее услышал, и, кажется, отвесила Ракоту обычную пощёчину.

Не смог точно понять ее движения, под печатью она слишком быстрая для моих глаз. Особенно сейчас, когда люди внезапно раздваиваются или их фигуры начинают дрожать или вообще расплываться. Но, чтобы мама ни сделала, результат был заметен всем. Громилу Ракота просто унесло от хрупкой женщины в угол, ударив о стену так, что с потолка посыпалась пыль, причудливо клубясь в лучах солнца, которые продолжали пронизывать комнату через неплотно затянутую циновку входа. Я с трудом оторвал взгляд от этих причудливых рисунков.

– Эри! Ты, дарсова баба! – Ракот завозился в углу, поднимаясь на ноги. – Ты сама всю голову отбила! Ты совсем страх потеряла?

– Страх? Я боялась за моих детей, – мама оглянулась на Лейлу, которая обхватила ногу Ралио, стоящую с открытым ртом. – Это верно. Но что теперь? Что теперь мне делать, когда моих детей начали убивать средь белого дня? Нагло, на десятках глаз?

– Бешеная баба! Да кто? Кто его убивал? – сорвался на крик второй человек в нашей деревне, заставляя мою голову вспыхнуть болью. – Это вышло случайно!

– Случайно его скинули с обрыва? Скорее, счастливая случайность, что он упал на лестницу, а не пролетел чуть дальше!

– Ну, пусть так, – развел руками Ракот. – И что дальше, дура?

– Дальше? Теперь идем и ждем Кардо. Ох-хоотничка, – буквально выцедила мама. – Вы так привыкли все строить с позиции силы, что само небо просит напомнить вам, что в деревне лишь один человек может мне приказывать. Я хочу, чтобы моему сыну помогли, а виновные ответили.

Мама снова вернулась ко мне, осторожно поцеловала в лоб и тихо прошептала:

– Будь настороже.

Едва Ралио притянула ремнями циновку за ушедшими, как я тут же стер с плеча печать. Не знаю, почему мама стала так решительна и бесстрашна, но боюсь, это приведет к беде. Меня пугает происходящее. Не представляю, что будет дальше, но как минимум я должен иметь здоровую голову, а не бояться каждого лучика солнца и дрожать от громкого голоса. Почти час, мучимый тревогой, я лежал и изо всех сил поглощал энергию мира, пока голова не прояснилась и почти перестала кружиться. Дальше я решил не рисковать и снова, улучив момент, когда мать Диры отвернулась от меня, нарисовал печать и поместил ее на привычное место. Будь проклята эта неизвестность! Теперь мне оставалось только ждать. И обыгрывать в голове разные варианты будущего. Худшие варианты.

Те, в которых вот сейчас за окном раздадутся крики верных шакалов Виргла, которые пришли окончательно решить вопрос со мной. Это лучший из худших вариантов. Среди них равен мне только Виргл. Именно его нужно будет убить первым. Остальные мне не ровня. И не смогут мне помешать убежать вместе с сестрой. На столе лежит нож, которым мы разделывали мясо. Мне нужно будет добраться до него и использовать против Виргла. В том крайнем случае, если мне не удастся застать его врасплох, на ловкость и скорость нельзя надеяться. Я и так в не лучшей форме со своей рукой, повезло, что левой, и головой. Мне нельзя получить еще рану, потому что единственной надеждой сестры буду только я. Если я не увижу возможности, то лучше хватать Лейлу и бежать в пустоши. Там, в развалинах я знаю несколько мест, где можно в безопасности оставить сестру и вернуться в деревню за вещами и припасами. Эта стена от дикого глупого зверья, а не человека.

Худшие варианты, это когда за мной придут взрослые охотники. Среди них тоже не будет никого сильнее меня. Но вся проблема в том, что они и здоровее, и гораздо опытнее шакалят. Они могут ничего еще не понять, но успеть отреагировать просто по привычке, которая спасает им жизнь в пустошах. Не раз видел, как просто на резкий шум в темноте охотник, сидящий у костра, мгновенно хватался за нож, а иногда и вообще сразу вскакивал на ноги. В этом случае, лучшее, что я смог придумать, это позволить вывести меня с сестрой из дома и только тогда показать свою силу. Я был так сосредоточен и взволнован, готовясь к самому худшему, что даже Ралио решила, что мне стало хуже, и в тревоге уже не отходила от меня, непрестанно меняя мокрую старую тряпку на голове.

Мои размышления прервал шум шагов на улице, я напрягся, вслушиваясь в них, а затем облегченно выдохнул и буквально растекся под шкурами. Среди этих спокойных шагов были легкие, словно танцующие шаги мамы. Я улыбнулся Ралио, склонившейся надо мной, и успокаивающе похлопал ее по руке. Но сам заставил себя собраться и снова бросил взгляд на нож. Еще рано для радости. Посмотрим, с какими вестями вернулась мама.

Вести были добрые, понял я по улыбке. С мамой пришла Орма, жена Кардо. Она, в отличие от мужа, как всегда была в дорогом тканом платье, наверное, от нее эта привычка покрасоваться и у ее сынка, и принесла плетеный короб, который положила на наш стол. Следом в дом вошли дядя Ди с Ратом и занесли несколько мешков, которые тоже сложили у стола, а сами принялись шептаться с родными. Орма же сполоснула руки из рукомойника, хорошо я с утра сначала нам в дом натаскал воды, а после начал поливать, а затем внимательно ощупала мою голову, руки, долго заглядывала в глаза, непонятно что там высматривая.

– Кружится голова?

– Да, – сказал я и напоказ сморщился.

– Что? – уточнила Орма.

– Громко. Больно, – теперь я шептал.

– Что еще? В глазах двоится? – тоже тише стала спрашивать Орма и снова пробежалась пальцами по моей голове.

– Двоится. Ин-гда. Или плывет, – сообщил я то, что происходило со мной час назад, на этот раз сознательно исказив речь.

– Как давно его рвало последний раз? – Орма перекинула свою огромную, толщиной с руку взрослого мужчины, черную косу на спину и повернулась к Ралио.

– Часа полтора назад, – сморщив лоб, ответила та.

– Ясно. – Орма встала и шагнула к столу. – Голова разбита сильно, но выглядит он неплохо, глаза вообще ясные, даже удивительно. Самое плохое – головокружение и тошнота, думаю, пройдет через пару дней. Я буду заходить с утра, глядеть на его состояние. Эри, гляди сюда.

Орма откинула крышку своего короба и принялась долго перечислять маме, что и как из короба заваривать и пить. Похоже, он был полон лекарственной травы. Ралио принялась гонять Диру и Рата, заставив их вынести и ополоснуть корчаги с моей рвотой, а затем помочь ей с готовкой. Но все же суета чужих людей в доме закончилась, и все они, уже в темноте разошлись, оставив нашу семью.


– Мама, ты что, правда сошла с ума? – именно таков был мой первый вопрос, едва я перестал слышать голоса ушедших.

– Ты обижаешь маму, сынок, – она засмеялась, выглядя так, словно выпила вина.

– Тогда что происходит?

– Просто мне надоело бояться, надоело, что мои дети страдают из-за моих страхов и ненависти.

– Ты же всегда боялась оставить нас одних, а теперь сама побежала в пасть Кардо! Я боялся, что он убьет тебя!

– Страх? – усмехнулась мама. – Он был очень давно, еще тогда, когда мой сын не ступил на путь Возвышения. Теперь он силен как лучшие из охотников этой дыры и может сам постоять за себя и защитить сестру.

– Ты слишком много от меня ожидаешь! – растерялся я от такого ответа. – Да зачем ты все это затеяла? Зачем ударила Ракота?

– Сын, много ли ты советовался со мной, когда захотел… – Мама бросила взгляд на Лейлу, которая пыхтя, пыталась развязать мешок. – Когда исчез Паурит?

– Мама, – я был поражен до глубины души, – я не советовался с тобой, ты права. Но там все было продумано! А тут? Что за безрассудство! Ты же сама учила сначала думать! И всегда говорила, что не будешь ни о чем просить Кардо!

– Сын! – рассмеялась мама. – Я и не просила! Я требовала! Неужели я бы проглотила такое? Всему есть предел!

– А есть ли предел у Ракота? – намекнул я на его унижение.

– С ним особое дело. Он на самом деле из тех людей, которые поклоняются силе. Думаешь, он просто верный друг детства для Кардо? Нет! Кардо сильнее его на две звезды, потому он верен ему до конца.

– То есть ты дала ему по морде, и он сразу стал тебя уважать? – я позволил себе поиздеваться над мамой.

– Уважать он меня не будет, но и удар оставит без последствий. Другой мог бы затаить обиду, найти управу на меня, хотя бы поступить так, как Паурит. Но не Ракот. Странный человек на самом деле, но такое не редкость, я уже сталкивалась с такими. Я напомнила и показала ему, что сильнее его. С этой стороны не будет больше никаких проблем. Да он даже не сказал Кардо об этом, – развела руками мама.

– А с какой стороны будет? – я был недоволен тем, как все это у нее просто выходит. Год она уговаривала меня терпеть и ждать появления денег, чтобы сбежать отсюда, а теперь она сама на себя не похожа.

– Жизнь покажет, – мама веселилась, довольная собой. Может быть, решил я, это похоже на мое состояние после убийства Паурита. Когда с плеч исчезает невероятная тяжесть, исподволь давившая тебя к земле. Тогда ее можно понять, она принижала себя еще дольше меня и не позволяла сорваться. А может, это и есть такой срыв. Когда она копила в себе обиды и унижения. А теперь они вырвались. – А пока все просто чудесно.

– Мама, мама, смотри! – к нам подбежала Лейла, сумевшая победить завязку на мешке и разыскавшая в его глубине целую связку сладкого корня.

– Ух ты! – всплеснула руками мама и наигранно спросила: – Что это такое?

– Это вкусняшка! Там была! Никогда столько не видела! – у Лейлы была улыбка просто от уха до уха.

– Ну, хорошо, раз ты нашла, то тебе и есть, – улыбнулась мама, и счастливая Лейла умчалась к ведру с водой, мыть редкую сладость.

– Хорошо, мама, – проводив ее взглядом, я обернулся к маме. – Тогда рассказывай, о чем ты там говорила с Кардо и в честь чего такие подарки.

– Нет, о хорошем потом. Почему ты так сильно ударился? Ты ведь седьмая звезда! Ты просто не мог так сильно разбиться на этой лестнице! Да ты даже упасть не должен был от этого тычка! О чем ты думал, когда поддавался этому Шиго? Или? – глаза мамы снова стали напоминать полированную сталь. – Или он ударил в полную силу?

– Седьмая звезда, может, и не могла упасть, – признал я, но честно уточнил: – Но третья хорошо, что смогла остаться живой.

– Как третья? – ахнула мама и побледнела. – Что мне приходится все тянуть из тебя клещами?

Я принялся подробно рассказывать маме про свои проблемы со сдерживанием силы и притворством. Рассказал про срыв в пустоши, который просто скрывал раньше, отделавшись коротким рассказом, что Воин увидел мою силу. Описал свои попытки повторить старую сказку и уподобиться ее герою. Рассказал про созданную мной печать ограничений и последствия ее ношения. Не забыл посетовать на то, что идиот Шиго не мог подождать, пока я отойду от обрыва, и все бы обошлось. И все это вполголоса и внимательно следя, чтобы маленькие любопытные ушки не услышали лишнего. Но все же наступило и мое время задавать вопросы. Но мое терпение уже было на исходе, потому как мама сначала накормила Лейлу, сварила в маленьком горшке жуткую смесь из доброй горсти трав, что были в принесенном коробе, отцедила в поильник и дала мне насладиться ее вкусом. Не зря же я назвал эту смесь жуткой. Наконец уложила спать сестру и только тогда принялась отвечать.

– Раньше, да, раньше я действительно боялась за вас и боялась самого Кардо. Я вбила себе в голову, что он и дальше продолжает мстить нам за свои обиды…

Тут я усмехнулся своим мыслям, ведь я тоже жил с этой мыслью, которую каждый день подпитывали тяжелые работы и унижения.

– Но тот разговор, – мама проверила мгновенно засопевшую после сытного ужина и пережитых ужасов Лейлу, – открыл мне глаза. Горько признавать, но в чем-то он честный человек. Его месть была лишь против Римило.

– Не нужно, мама, – не смог я сдержать свой гнев. – Честный человек с ядами, которыми он угощает окружающих? Без его позволения не может твориться ничего в этой деревне. И я не только про Виргла. Ты забыла свои собственные слова? Ты платила полновесным серебром за все в этой деревне!

– Да, извини маму за эту слабость. – Мама потерла лоб. – Но теперь мы совершенно безразличны Кардо. Больше того, из того разговора ясно, что ему сейчас нужны спокойствие в деревне и большие деньги на последнюю подготовку к своему плану. Вероятно, у меня нет другого объяснения, он нашел способ купить уникальное зелье, которое поможет сыну прорваться к десятой звезде.

– А такие есть? – я был поражен ее догадкой.

– Конечно, есть, но не в нулевом, – удивилась мама. – Помнишь совет Воина твоему отцу? Он ведь говорил, что есть более легкие способы, но нам они не доступны. Я и сама слышала байки стариков, что помнят первый, о таком зелье. Даже там очень не дешевая штука. А уж у нас и вовсе запрещенная.

– Запрещенное зелье? – я невольно прищурился, зацепившись за эти слова.

– Хм, действительно, – задумалась мама. – Это я знаю точно, доводилось слышать, что алхимики клянутся не создавать зелья, повышающие уровень Возвышения.

– Откуда он его взял?

– Думаю, только тот старикашка, с которым крутит дела Кардо, знает, откуда оно у него. Бесценное и опасное сокровище для земли отбросов, мечтающих о десятой звезде.

Точно! Старикашка! Как я мог забыть его, составляя список своих врагов? Кардо, Паурит, Виргл, Шиго, Вартус, Скирто и старикашка, пока безымянный для меня. Паурит свое получил, остальные в будущем тоже получат от меня знатных плюх. Но грязный торгаш лично подменил зелье отцу, можно считать, на равных с Кардо влил ему его в рот! Они не отделаются просто побоями. Конечно, с ним всегда путешествует охранник, да и уровня Возвышения старикашки я не знаю. Но мне почему-то кажется, что схватка с человеком, которого почти в одиночестве можно перехватить в глубине пустоши, пройдет как-то легче, чем с Кардо посреди его охотников. Погоди, старик, – на мои губы вылезла непрошеная злая улыбка, – мы скоро встретимся, и я спрошу, зачем ты отравил моего отца!