Пустошь. Нулевой круг

Думаю, что мой план мести Пауриту можно считать полностью удавшимся. И я остался вне подозрений. Не удалось лишь понять, действительно ли Ракот не нашел никаких следов или скрыл что-то от простых жителей. Глава деревни никаких подробностей об исчезновении Паурита не оглашал. Но после того дня произошли изменения в привычном распорядке жизни, которые о многом говорили. Например, уже месяц никто не ходит за камнем. Кардо сказал, что добытого пока хватит. Я бы начал беспокоиться, если не о том, что меня подозревают, то хотя бы о своих охотничьих вылазках и тренировках закалки на мосту. Но, противореча сам себе, глава тут же объявил о новых работах. Весь камень пустили на достройку стены вокруг деревни. Если раньше, там, где она была все же сложена, ее высота была по плечи взрослому, то теперь ее поднимали выше. И даже мне было понятно, что за месяц запасы камня закончатся, а стена не будет готова и наполовину. Так что я решил, что все мои опасения пусты. К тому же, если после наказания плетьми и простые сборщицы дерьма ходили группами, то теперь с ними обязательно был охотник с луком и копьем, и возвращались они гораздо раньше. А на пересмешников и даже за травами вообще перестали ходить. Я пришел к выводу, что глава опасался скорее хищника, ставшего Зверем, чем человека, и полностью успокоился.

Я праздновал полный успех своего плана мести. Даже поведение мамы изменилось к лучшему. Хотя она и не признавалась в том, что рада смерти Паурита. В первый день она была больше напугана. Моей судьбой. Ее тревога за меня была так велика, что в первый вечер она даже омрачила мою победу. Тем, что почти оторвала мне уши и выпорола старым ремнем, которым раньше притягивали циновку на окнах. Но все ее страшные крики шепотом о том, что я еще ребенок и мне нельзя мстить и убивать, на меня не действовали. Для себя я все решил уже давно и, небо мне свидетель, ни о чем не жалел стоя над убитым. Правда, на второй день мне это надоело, и если сначала я просто терпел и молча слушал все это по второму кругу, то вскоре устал и стал задавать вопросы.

А как же Рам Вилор, не знавший поражений? Ведь в восемь лет он убил волка, напавшего на младшего брата. В одиннадцать он защищал стены города и убивал пиковых мастеров духовной силы. Да, согласился я, глядя на ее ошарашенное лицо, мне еще нет одиннадцати. Да, я не могу за месяц пройти все этапы закалки меридианов. Мой талант не бросает вызов небесам. Но и враг был слабаком, равным мне по силе, а я шестая звезда в десять лет! Что тоже очень неплохо. Тут мама отошла от ступора и выпорола меня снова, но было уже даже не обидно, а скорее смешно.

А вот на третий день на меня перестал действовать и ремень. Вот просто перестал. Злая, как демон, восьмерка чуть ли не изо всех сил махала ремнем, а мне было почти не больно. Так что я просто сказал, что теперь верю, что Рам Вилор мог сражаться с врагами сильнее, чем он сам, и встал с лежака. Мол, хватит, а то ты устанешь, а толку нет. И тут же принялся утешать начавшую плакать маму.

– Значит, говоришь, Рам Вилор? – внезапно спросила мама.

– Что? Ты о чем?

– Похоже, я зря раньше не читала вам эту историю. – Мама вскочила с лавки и бросилась в угол, к сундучку с дорогими вещами. – Где же она есть? Вот!

Мама торжествующе потрясла найденной книгой. Кажется, я помню этот красочный, хоть и потёртый переплёт, это и есть та, из которой она читала нам перед сном о приключениях императора.

– «В то свежее раннее утро ничего не предвещало беды в обширных владениях семьи Вилор. Мирно паслись тучные стада на сочной весенней траве. Из окон дома Раму казалось, что изумрудные склоны холмов усыпаны бесчисленной россыпью смешных букашек, что ворочаются в утреннем тумане…»

Эту историю я действительно совершенно не помню. А желания перечитать самому детские сказки у меня никогда не возникало. У мамы всегда была наготове книга с более серьёзным содержанием. Эта же история рассказывала, как соседнее враждующее с героем семейство убило молодого подмастерья, что работал под защитой их герба. А отец с матерью Рама Вилора были в отъезде. И на совете семьи, он, уже доказавший к тому времени свой огромный талант, взял долг мести на себя. Он нашёл в архивах описания нескольких рецептов. От новой краски для ткани до лекарства, что заживляло раны. И за два месяца разорил враждебную семью, заставив их уехать в другой округ.

– Как видишь, он не стал бросаться в погоню за преступником, а требовал выдать его суду. И лишь когда ему отказали, принялся за месть. И в ней не оказалось места для крови. Понимаешь?

– С другой стороны, – принялся рассуждать я, – он мог наказать лишь виновных, а так выходит, что его кара коснулась всех, кто только был причастен к смерти его человека. Даже просто тех, что работал на семью его врага.

– Но он не стал убивать и уж тем более не радовался смерти.

– И это очень странно. Помнится, когда он стоял на стенах города, то не давал противнику ни капли пощады. А там, кажется, кто-то пытался сдаться.

И была ещё одна странность. У мамы. Я задумался. Она всегда читала словно нараспев, в лицах, так захватывающе, что, закрыв глаза, можно было словно перенестись туда, в сказку. Так почему же сегодня, ближе к концу истории, она то и дело запиналась и делала паузы. Я быстро протянул руку и схватил книгу, лежащую у мамы на коленях.

– Что ты делаешь?!

Она попыталась отобрать книгу, но я упрямо настоял на своём. Несколько вздохов борьбы за сборник сказок, и он оказался у меня. Я быстро пролистал раскрытую историю и укоризненно посмотрел на маму. Она действительно пропустила целые куски, как я и подозревал. И Рам Вилор в них вершил суд и над убившим подмастерье, и над теми, кто отдал такой приказ, и над теми, кто позже отказал в справедливости посланнику молодого мастера. Да, юный герой не проливал сам их кровь, для этого у суда был палач.

– Мама! – мне оставалось лишь покачать головой.

Больше мы к этому разговору не возвращались. Зато теперь по вечерам мы с Лейлой снова, как в старые добрые дни, слушали, как мама читает нам сказки. И, конечно же, среди них были сказки и о Раме Вилоре. Кроме этой.

А еще я наконец узнал историю Рикто. Да и вообще, многое стало мне понятнее в жизни деревни.

– Это долгий разговор, который мне придется начать издалека. Тебе никогда не казалось странным, что в этой деревне все взрослые близки мне по возрасту, а из стариков только склочный Газил? – задала мне встречный вопрос мама, услышав мой про Рикто и его правильную речь.

Действительно. Я никогда не задумывался над этим, но так и есть. И это, если вспомнить предыдущие поселки, в которых мы были, ненормально. Что я и озвучил маме.

– Да, – кивнула она. – Когда долго живешь, а тем более вырастаешь рядом с чем-то необычным, то привыкаешь к этому, как к привычной детали пейзажа, и не удивляешься тому, что сразу бросается в глаза постороннему. Это молодая деревня. Отселенцы. Они все жили раньше в четырехзвездном Плекто. Если у того же Арройо есть шанс получить еще звезды, то Плекто изначально основан бестолково. Мы там не были, но я наслышана. В округе нет ничего полезного, что позволило бы развить мастерские, а зверья вокруг мало. А вот жителей стало так много, что они начали страдать от нехватки еды. Но пятую звезду не получить за голодные рты. А торговать нечем. Поэтому молодые, те, кто не так давно стал взрослым и завел семью, решили отселиться. Ну и старикашка Газил, которого, подозреваю, просто выпнули под зад.

– Почему? – Нет, он мне тоже не нравится, но нужно же знать, почему мама сделала такой вывод.

– Да кто ж его знает, – развела руками мама. – Выбирай любую причину. Склочный, вредный дед. Жадный до такой степени, что даже в подмастерья взял себе дурака Ма, который ничему большему, чем мять кожи, никогда не научится. Да и сам он мастер лишь в этой дыре. Уверена, в Плекто он дожил до седых волос и согнутой спины, но так и не заслужил свое клеймо. Любой из этих причин достаточно было бы, чтобы мой учитель Кривой Ол дал ему пинка с порога своей мастерской, невзирая на свою доброту, которая вошла в поговорки в Арройо.

– А у тебя клеймо есть? – загорелся я, никогда в беззаботном детстве мне не было дела до таких подробностей ремесла мамы или отца.

– Есть, – погрустнела мама. – Одно оно и осталось.

– Мама, а вдруг выйдет так, что ты собираешь деньги не на караван, а себе на инструмент? – лукаво улыбнулся я, обнимая маму, чтобы утешить своим теплом.

– Ох, сын. Думаю, Римило был бы счастлив, что ты осуществил его мечту. Я гляжу на твои успехи и восхищаюсь тобой! Ты вырос и повзрослел так быстро, что я этого и не заметила! – Она поцеловала меня и, не отпуская, продолжила рассказ: – Собрал их и повел на новое место некто Зариус. Не знаю, что за человек он был, но голова у него на плечах была. Пусть место, где стоит деревня, выглядит страшновато, но выбрано очень толково. Рядом река, не пересыхающая даже в сильную засуху, на первое время есть глина, камень, про отличный песок и говорить нечего. Но главное, здесь есть надежда на будущее.

– Черная гора, – решил блеснуть я умом.

– Верно. Рядом есть она с неплохим источником Силы под собой. А вокруг просто огромное количество зверья. В чем-то действительно уникальное место. Я не так много видела подобных за годы путешествий, хотя рек пересекли немало. Оно словно отпугивает зверей и само бесплодно, а вокруг него кипит жизнь, в двух днях пути отсюда на водопой за раз приходит столько зверей, сколько бывало и за месяц не увидишь в пустоши в другом месте. Их так много, что они даже выбивают всю траву и глодают деревья. Эта пустошь у деревни пуста и однообразна, здесь выжили лишь два дерева да десяток трав. Но после дождей еды хватает всем, этого не отнять. – Мама прервалась налить из кувшина нам отвара, и я вернулся на свое место. – Зариус молодец. Начал строить стену вокруг деревни, сами дома ставить из самана, а не как обычно в новых местах, из шкур, палок, сухой драконьей травы и обещаний. Хотя тут лишняя палка это редкость. В первый год они перерыли все руины в поисках камня, кое-что говорят и долбили сами. Начали добывать мясо и шкуры, ходить за травами. Стали приваживать торговцев, сбывая им излишки. Ди говорил, что потом они планировали разбить большие огороды редких и сильных трав на горе и начать охотиться на приходящих к ним Зверей.

– Ого, – я поневоле восхитился задумкой. – Это кто бы на них охотились? Кардо и Миргло?

– Это был план на годы, – мама пожала плечами. – Зариус планировал тратиться на развитие деревни, покупку оружия, снаряжения. Пошли бы слухи, стали приходить люди в поисках лучшей доли. Появился бы кузнец. Из сильнейших охотников за мясом создали бы команду добытчиков Зверей. Первые звезды поселения набирают легко. Нужны лишь люди для числа и учитель закалки для галочки.

– Учитель? – А вот это уже интересно.

– Да. Орикол появился при Зариусе…

Это я и сам уже понял.


– Когда мы уезжали из Арройо, его еще не было.

– Подожди, – вот тут я не понял маму и ткнул рукой в открытое окно. – А причем здесь Арройо? Это Белая пустошь.

– Как причем? – удивилась мама моему вроде очевидному вопросу. – Да, Арройо в Черной. Но это лишь условности, названия, отражающие условия природы, вернее, преобладающий цвет песка от разрушенных зданий древних, а значит и земли. На самом деле эта деревушка находится в подчинении Арройо и платит ему налоги.

– Налоги? Мы? – я недоверчиво заулыбался. – Чем?

– Что здесь такого? Налоги платятся не только деньгами, берут все, что только можно довезти до места. Начиная с мяса, клыков и заканчивая?.. – Мама покачала головой, не дождавшись от меня ответа. – Травами. Травы с Черной горы с удовольствием принимаются в Арройо. Пятая звезда поселка это мастерские! И алхимики в том числе.

– Ага. Да, – со смущением закивал я головой. Эти дарсовы умные книги, где налоги это обязательно золото или духовные камни.

– Так вот, – мама с усмешкой щелкнула меня по носу, смеясь над моим провалом. – Он появился в Арройо уже после нашего отъезда. Неплохой Воин шести звезд. Был в боевом крыле ордена Морозной Гряды.

– Это что? – уточнил я. В книгах что только ни называли орденами.

– Морозная Гряда это… – начала мама.

– Свободный город первого круга, которому получается Арройо, с нашей помощью, платит налоги, – перебил я ее, отыгрываясь за щелчок.

– Верно. Главное здесь именование – свободный. Как рассказывал сам Орикол, это значит, что он управляется не членом семьи императора. Он для этого слишком незначителен, даже для боковой ветви. Но и не принадлежит власти одного из крупных кланов или орденов, поделивших между собой территорию первого круга. А принадлежит немногочисленной семье, которая никому напрямую не подчиняется. Довольно уникальное явление, насколько я могу судить из нулевого.

– А секта? – снова уточнил я. – Это как в книгах? Братство, избравшее веру, отличную от имперской, и проводящее обряды во имя выбранного бога, получающее за служение ему уникальные силы, с которыми борется семья императора?

– Да, – подтвердила мама и поморщилась. – По рассказам Орикола, в соседи Морозной Гряде выпали не самые приятные секты.

– Да уж, потому он, наверное, их поминает через раз, – заулыбался я. – А похоже, Орикол много чего вам рассказывал.

– Пока у тебя есть хорошее вино, он отличный собеседник. – Мама грустно улыбнулась и спросила: – Ты не помнишь, как они с отцом сидели за кувшином?

– Наверное, помню, – я крепко сжал губы, стараясь не заплакать. В те дни мне некогда было приглядывать, кого отец приглашает к себе за стол на новом месте. Я сам был нарасхват в любой деревне. Путешественник, которому есть что рассказать своим открывшим рты сверстникам. Беззаботный ребенок, чувствующий за собой незримую поддержку могучего отца и не боящийся, что его могут обидеть без причины. Чудесное время. – Мама, не смотри на меня так. Все хорошо. Продолжай.

– Для того чтобы удержать в своих руках город, его глава объявил о создании воинствующего города-ордена Морозной Гряды. Сама его семья небольшая и обычный способ, когда используются только свои силы, им не подходил. Их было мало, но у них в руках оказались ресурсы целого города. В ряды ордена под клятву принимали всех желающих. Боевое крыло ордена как раз и занималось битвами с людьми и зверями. Орикол имел неплохой талант и занимал должность попечителя леса. Неважно, что конкретно он делал, – помахала пальцем мама, закрывая мне рот с незаданным вопросом. – Важно то, что это третий из шести рангов ордена. Как ты понимаешь, шестой и пятый он не смог бы занять никогда. Почему?

– Глава города, – дал я очевидный ответ.

– Верно. Эти должности заняты им и его семьей. Но как говорил Орикол, шанс в будущем получить четвёртый ранг, управителя, у него был. Для этого нужно было в том числе продолжать удерживать скорость Возвышения и стать в итоге Мастером. А вот с этим у Орикола начались проблемы. И он начал утаивать от ордена одну траву, которую ел сам.

– Ел? – я неподдельно удивился, мама неоднократно предупреждала меня о недопустимости употребления в непеработанном виде любой травы, обладающей силой, а тут опытный Воин.

– Да. Эта трава была из исключений. Обычно такие травы и называют просто и прямо по его действию. В его случае это были цветы роста духовной силы. Он утаивал часть, и однажды ему крупно не повезло. То, что он съел, оказалось в десятки раз более редким цветком духовного водопада, который вырастает на этом растении раз в десятки лет.

– Водопада? – я задрал брови, показывая свое недоумение.

– О… – отмахнулась мама, – как только ни изгалялись с названиями всех этих растений алхимики. Потом почитаешь, если захочешь, сборник трав нулевого пояса. Главное, что его можно было только преобразовывать в котлах алхимиков. Энергия, заключенная в цветке, была столь груба и сильна, что обожгла ему меридианы и выжгла начисто срединное средоточие. Оно…

– И делает практика Воином.

– Верно. Это, конечно же, обнаружилось. Возможно, простой цветок ему бы и простили, но водопад был слишком ценен. Обычных штрафников полно в нулевом. Каждый поселок, получивший вторую звезду, получает и подобного учителя, как символ, что они превысили порог населения. Но Орикола выкинули в нулевой с приказом загнать в самую глубокую дыру.

– Я удивлен, что его не казнили, – пробормотал я себе под нос, но мама услышала и ответила:

– Разве его каждодневные мучения не стократ хуже смерти? Он просыпается с мыслью о том, что ему больше никогда не стать Воином, и не может уснуть из-за нее же. Думаешь, почему он хлещет пойло?

– А как же его слова о надежде? – скривил я губы в усмешке. Я, возможно, несправедлив и жесток, но я тоже был беспомощен, но выход нашел, пусть и не сразу. А он уже годы хлещет пойло и плачется ученикам, что они тупые и все делают неправильно.

– Тут дело в такой тонкости: если ученик подобного штрафника проходит экзамен, то учитель получает право переехать в поселок выше на одну звезду, – подтвердила мои догадки мама. – Но почему учителя появляются впервые в двухзвездных поселках?

– Э-э-э, их мало? – предположил я.

– Нет, не настолько, первый пояс может загнать сюда любое количество штрафников, было бы желание, – опровергла мама мой ответ. – Просто сравни шанс воспитать десять звезд из сотни детей или из пяти?

– Выходит, Орикол действительно попал в самую глубокую дыру, – покачал я головой, изображая сочувствие.

– Ты забыл, что Зариус был умным человеком, – заулыбалась мама.

– Точно, – я даже хлопнул в ладоши от догадки. – Ведь он планировал быстро получить две звезды поселку. Получается, он изрядно обманул того, кто назначил сюда Орикола.

– Верно, – с довольной улыбкой ткнула в мою сторону пальцем мама. – Не знаю, как Зариус узнал об Ориколе, не знаю, что он там врал в Арройо и кому заплатил. Но куш Зариус сорвал огромный.

– Куш? – вот тут я опять не понял. Какой куш был в этом алкаше?

– Сын, я видела сотни штрафников, сосланных из самых разных городов и кланов. Я слышала сотни их историй. По большей части они простые неудачники, не способные к Возвышению, совершившие преступления, за которые им назначили наказание в нулевом. Редко, очень редко их Возвышение было выше двух звезд. Всем, кто выше, и в первом поясе находят применение.

– А что значит было? – уточнил я. Это она об их росте уже здесь, после наказания?