Счастье по-драконьи. Новый год в Академии

– Жених, значит, – странным тоном протянул папа.

– Жених, – подтвердил Тейдж. Обозначил легкий поклон – как ему это удалось со мной на руках, не представляю, – и добавил: – Ваше величество.

О, они с папой, оказывается, уже знакомы?

– Как-то быстро у вас это получилось, – хмыкнул папа. – Не объясните ли, каким образом?.. Ваше высочество.

И Бастиан, совершенно не удивившись этому обращению, согласился:

– Сам не ожидал. Объясню обязательно.

Тут я окончательно перестала что-либо понимать. Еще и голова, как назло, опять начала кружиться.

Высочество? Кто высочество? Бастиан? Он что, принц? А кто же тогда встречался с Мартой?

И, похоже, удивилась не я одна. Сидевший неподалеку дракон – льдисто-синий и сероглазый, конечно, не такой красивый, как Мрак, но тоже очень симпатичный, растекся дымом, меняя ипостась, и превратился в Лона Остарда. И этот самый Остард, не обращая ни на кого внимания, бросился к моей Марте. Та попыталась увильнуть, но куда там.

– Это ведь с вами мы встречались в парке, верно? – Цепкие руки сомкнулись на запястьях подруги, удерживая. – Мой дракон не мог ошибиться, именно вы – моя пара. И вы не принцесса!

Последние слова прозвучали почти ликующе.

– Я ее Тень, – кивнула Марта, не сводя с мужчины настороженного взгляда. – А вы?.. Вы ведь тоже не принц.

– Лон Остард, – представился друг Бастиана.

– Кто мне скажет в конце концов, что здесь происходит? – как всегда, очень кстати вмешалась мама.

Я вот тоже очень хотела бы знать, что все-таки происходит. Но, видимо, мой уставший организм решил, что на сегодня потрясений для него достаточно. Глаза заволокла пелена, и я второй раз в жизни потеряла сознание. Теперь уже по собственной инициативе. И на самом интересном месте.

Вот что за невезение такое?





* * *


Очнулась я на широкой, мягкой постели в собственной комнате, живая, здоровая, полная сил и магической энергии. Лежала, разглядывала знакомую, привычную до последней мелочи комнату и пыталась понять… Нападение, похищение, появление Мрака, странный разговор отца и Бастиана после моего спасения – было все это или нет? За окном не по-зимнему ярко светило солнце, голубел краешек неба, пытались петь обманутые коварной природой птицы. Все плохое и страшное виделось далеким, нереальным, и постепенно начало казаться, что неприятности мне просто почудились. Приснились.

Но тут за стеной раздались шаги – уверенные, стремительные. Дверь распахнулась, и…

– Остановитесь! Да остановитесь же, – услышала я сердитый шепот Марты. – Целители сказали, что к ней пока нельзя.

– Я только посмотрю. Просто посмотрю, как она, и сразу уйду. Клянусь! – рыкнули в ответ, правда, вполголоса, и я сразу же узнала говорившего.

Тейдж…

Тейдж?

Тейдж!

А он как здесь оказался?

Подпрыгнула на кровати, уставившись на застывшего на пороге магистра, который не менее жадно изучал меня.

– Баст…

– Ящерка…

Неуловимо быстрое, смазанное движение – и дракон уже возле кровати. Сгреб меня в объятия, прижал к себе, зарылся лицом в волосы и словно окаменел. Я тоже замерла – прильнула к его груди и зачарованно слушала, как стучит, нет, гремит, ускоряясь с каждым ударом, его сердце.

Когда мы оторвались друг от друга, Марты в комнате уже не было. Она ушла, плотно закрыв за собою дверь.

Моя заботливая Тень.

– Баст, что ты здесь делаешь?

– С тобой все в порядке, Лина? – как всегда, вопросом на вопрос ответил дракон. Впрочем, похоже, я уже привыкла к этой его манере.

– Да, все замечательно. Правда, замечательно, – улыбнулась я в ответ на его недоверчивый взгляд. – Долго я пролежала без сознания?

– Три дня. Этот гаденыш обездвижил тебя заклинанием магического аркана. Мерзкая штука, она мгновенно опустошает резерв и начинает медленно высасывать силы, после нее даже бывалые воины неделями с постели не встают. И откуда только мальчишка его узнал? Не иначе мамаша подсказала. Жаль, выжил поганец, целители вовремя подсуетились. – Тейдж стиснул зубы так, что на скулах выступили желваки. – Ну ничего, Клемор им займется – он так на этого Скера смотрел, что даже мне не по себе стало. И принц Алистер от герцога не отставал. А ведь наследник – один из сильнейших некромантов, насколько мне известно.


Я невольно поежилась. Мне не было жалко Натана, но не хотелось, чтобы родные марали руки его кровью. Пусть с ним и магистром Фаерай суд разбирается – по справедливости.

– Получается, я еще легко отделалась?

– Да. Помог твой алоцвет. И Тактар, который за день умудрился приготовить для тебя свое фирменное лечебное зелье.

– Поблагодари его от меня.

– Кстати, он передавал тебе привет.

Последние фразы мы сказали одновременно и так же одновременно замолчали, встретившись взглядами. Изучая, заново узнавая друг друга.

– Ты ведь видишь мое настоящее лицо? Даже здесь, во дворце? – Я не спрашивала – утверждала.

– Разумеется. И всегда теперь буду видеть. Обряд в храме Лунной девы связал нас сильнее, чем иных родственников. Даже амулет Дагвинов признал это… Ваше высочество Авелина Дагвин Сурийская.

– А ты?.. Антэш Анхагар? Верно? – в тон ему подхватила я.

– Увы, у каждого из нас свои недостатки, – согласился этот невозможный дракон. И подмигнул.

– Что ж, будем знакомы, мой принц.

Я изобразила самую светскую из своих улыбок. Вернее, попыталась изобразить, потому что Бастиан снова обнял меня и накрыл мои губы своими.

Поцелуй, еще один, еще и еще… А потом горячий шепот у самого моего рта, пока я не успела опомниться:

– Мне все равно, кто ты – принцесса, королева, да пусть даже сама богиня. Правда, все равно. Но, пожалуйста, для меня оставайся Линой. Она мне больше всех этих высокопоставленных особ нравится.

– Мне тоже, – хихикнула я. – И Бастиана я предпочитаю Антэшу. Уж извини, но принц мне сразу не понравился. Заочно. Давай без него обойдемся в наших отношениях?

– Договорились, – серьезно кивнул Тейдж. И я поверила, несмотря на золотые смешинки, что, вопреки тону, совершенно несерьезно плясали в его глазах.

А потом мы сидели на диване – вернее, магистр сидел, а я, завернутая им в одеяло почти по самые уши, устроилась на его коленях – и беседовали.

Обо всем.

О Пинки, которая все это время жила у Бастиана и ждала моего возвращения.

– Ее немного задело откатом от твоей боли, но сейчас все в полном порядке, не переживай, ящерка. Я исправно ее кормил – раз десять в сутки, не меньше. Несколько дней она вполне может обойтись без тебя, питаясь родственным огнем.

А еще о том, как магистр меня нашел и преодолел завесу.

– Да, как? Ведь драконов в их зверином обличье граница ни за что не пропустит. Она специально так устроена.

Я поерзала, устраиваясь поудобнее, и тут же получила в ответ сердитое:

– Прекрати ерзать, ящерка, а то никаких объяснений точно не дождешься. У нас найдутся другие, более важные и срочные дела.

И я замерла. Нет, против «важных и срочных дел» я тоже бы не возражала, но любопытство оказалось сильнее. Интересно же знать, как Тейджу удалось прорваться.

– Это все Миана.

– Владычица перевертышей?

– А кто же еще. Она дружила с одним из моих предков, кстати, именно по его просьбе и построила храм Лунной девы. Он был известным артефактором и создал для владычицы ее любимые парные артефакты – звезду и месяц. А она в благодарность наделила его и всех его потомков способностью переноситься к своей избранной через любые магические препятствия. Кстати, подозреваю, что и ко мне ты в ту ночь угодила именно потому, что мы – пара. Миана и ее покровительница, Лунная дева, славились своей любовью к подобным шуткам и часто помогали встретиться истинным.

Не знаю, как Лунная дева, а от Мианы, судя по рассказам Гортари, точно всего можно ожидать.

– Так я первый раз попал в Сурию, следуя за своим маячком. И на новогодний бал. Было непросто, завеса поддалась не сразу и выпила две трети ресурса, но чары Мианы оказались сильнее магии безопасников Клемора. А когда этот… курагхаш-ш-ш… похитил тебя, и я почувствовал, как тебе плохо… Вот тогда Мрак прорвал завесу, как мыльную пленку, даже не заметил. В образовавшуюся брешь, пока она не успела затянуться, и Лон за мной пролетел. Потом я увидел, что натворил этот мерзавец, и… В общем, боюсь, вашим ученым придется наносить на карту Сурии новую пустошь.

Тейдж невесело усмехнулся, видимо, заново переживая все, что случилось. И я, быстро поцеловав его в маленькую родинку на подбородке, чтобы отвлечь от тягостных мыслей, спросила:

– А как получилось, что ты оказался принцем Антэшем и герцогом Бастианом Тейджем одновременно?

– Моя мама – истинная пара нашего императора. Правда, встретились они, когда у обоих уже имелись семьи, Алия Рилай только-только вышла замуж за герцога Тейджа, а у повелителя подрастало двое сыновей, – негромко рассказывал Бастиан, мягко перебирая мои волосы. И было так хорошо, так спокойно в его объятиях, словно я наконец-то нашла свой настоящий дом. – Мама – чистокровный человек, поэтому и не услышала зов истинной пары. Она любила своего мужа, и Анир Анхагар не вызвал у нее никаких чувств, и она ему отказала. Разумеется, повелитель мог отобрать свою пару у герцога, присвоить, запереть навсегда в собственном доме. Наши законы давали ему такое право. Но он не стал этого делать. Отпустил. Венец власти наделяет императора способностью смягчать узы, связывающие его с нельтэ, хоть это и дается непросто. Правящий дракон должен выжить в любом случае, даже если навсегда потеряет свою избранную.

Тейдж запнулся. Его пальцы закаменели на моем теле, но лишь на мгновение. Потом он снова расслабился и продолжил:

– Мама умерла сразу после родов. А когда мне исполнилось пять лет, не стало и отца. Он так и не смирился с потерей жены, в любом бою рвался вперед и погиб, сражаясь с нечистью в Северных горах. После этого император взял меня к себе, официально усыновил, прибавив к моему герцогскому титулу титул ненаследного принца.

– И дал новое имя?

– Да. Нужно было что-то, начинающееся на букву «А» – таковы традиции императорского рода. Мне предложили самому выбрать из утвержденного списка, разумеется, и я остановился на «Антэше». Это имя чем-то перекликалось с моим родовым. Антэш – Антейдж – Тейдж. По крайней мере так мне в детстве казалось. Так я и стал обладателем двух имен: парадного – Антэш Анхагар, и своего собственного, родового – Бастиан Тейдж. Точнее, Бастиан Литтард– Тейдж.

– Меня ты все равно не перещеголяешь. У меня этих имен штук пятнадцать… Или шестнадцать. Сейчас уже точно не помню.