Считать виновной

Они вернулись в отдел новостей, и Миранда снова почувствовала себя в центре внимания. Энни же, ничего не замечая, прошла к своему столу, бросила в ящик ключи и достала пачку сигарет.

– Зажигалки не найдется? – обратилась она к Миранде.

– Нет, сколько раз тебе говорить.

Энни обернулась:

– Майлз!

Сидевший неподалеку практикант устало вздохнул и бросил ей зажигалку.

– Вернуть только не забудь, – напомнил он.

– Ты все равно еще слишком молод, чтобы курить, – отрезала Энни.

– Ты тоже была когда-то молодой, Беренджер.

Энни усмехнулась и подмигнула Миранде:

– Люблю вундеркиндов. Они такие дерзкие.

Миранда невольно улыбнулась и, присев на краешек стола, посмотрела на подругу. Дымила Энни постоянно. Сигареты были и привычкой, и частью созданного ею образа, своего рода атрибутом профессии. Раньше она работала в отделе новостей одной бостонской газеты, где, как поговаривали, пол утопал в окурках.

– Ты ведь веришь мне? – спросила вполголоса Миранда. – Ты же не веришь, что я…

Энни посмотрела ей в глаза:

– Нет. Не верю. И насчет лени я просто пошутила. Я уже копаю и, надеюсь, скоро кое-что покажу. Дело тут не в какой-то дружбе или еще чем. Это я к тому, что находки не всегда бывают приятные. Может, раскопаю что-то такое, что и тебе придется не по вкусу. Но я должна это сделать.

Миранда кивнула.

– Тогда начни вот с этого.

– С чего?

– Узнай, кто внес за меня залог.

– Для первого шага неплохо, – согласилась Энни.

Задняя дверь распахнулась. Джил Виккери переступила порог и оглядела комнату.

– Служба спасения приняла сигнал бедствия. В заливе тонет яхта. Кто возьмется?

Энни пригнулась к столу.

– Я возьмусь! – вскочил со стула Майлз.

– Береговая охрана уже в пути, так что придется взять катер. Отправляйся, да поживее. Ты же не хочешь пропустить момент спасения. – Джил повернулась и посмотрела на Энни: – Ты сейчас занята?

Энни пожала плечами.

– Я всегда занята.

Джил кивком указала на Майлза.

– Ему понадобится помощь. Отправляйся с парнишкой. – Она повернулась.

– Не могу.

Джил остановилась и внимательно посмотрела на Энни:

– То есть отказываешься выполнять мое задание?

– Да. Типа того.

– На каком основании?

Энни выпустила в воздух длинную струйку дыма.

– По причине морской болезни.




– Я так и знала, что она тебя запутает. Так и думала. Ты не знаешь ее так хорошо, как я.

Чейз повернулся. Последний час он просидел на веранде, предаваясь невеселым мыслям. Эвелина за это время переоделась, сменив черное траурное платье на неприлично яркое, лимонно-зеленое. Наверное, ему бы следовало проявить к невестке больше сочувствия и снисходительности, но в данный момент она выглядела так, словно напрашивалась не на жалость, а на стаканчик доброго бренди. Не в первый уже раз он невольно сравнил ее с Мирандой Вуд. В простеньком черном платье, с растревоженными ветром волосами, она выглядела там, на кладбище, такой беззащитной и одинокой. Понимал ли Ричард, сколько горя он принес ей? Задумывался ли вообще об этом?

– Ты, как вернулся, так ни слова и не сказал, – пожаловалась Эвелина. – Что происходит?

– Скажи, ты хорошо ее знаешь? Миранду Вуд? – спросил он.

Она села рядом, аккуратно расправила складки зеленого платья.

– Только понаслышке. Знаю, что она выросла в Басс-Харбор. Потом уезжала, училась в каком-то местном университете. Жила на стипендию. Иначе бы не протянула. Не из самой хорошей семьи.

– То есть?

– Ее родители работали на фабрике.

– А, понятно. Не нашего поля ягода.

– Да что с тобой, Чейз?

Он поднялся:

– Надо прогуляться.

– О! Тогда и я с тобой. – Она торопливо вскочила, отчего тщательно разглаженное платье снова пошло складками.

– Нет, не надо. Хочу побыть один. Если не возражаешь.

На лицо ее набежала тень недовольства, но уже в следующий момент Эвелина взяла себя в руки и мило улыбнулась:

– Конечно, Чейз. Я понимаю. Каждый скорбит по-своему.

Сойдя с веранды, он с облегчением выдохнул. Дом действовал угнетающе, словно сама атмосфера его, наполненная не самыми счастливыми воспоминаниями, давила на плечи. С полчаса Чейз просто шел по дороге куда глаза глядят, но чем ближе к городу, тем яснее формировалась в сознании некая цель.

Он повернул к редакции.

Главный редактор Джил Виккери встретила гостя любезно. Ричард всегда старался окружать себя роскошными женщинами, и Джил не была исключением. Чейз познакомился с ней утром, на похоронах. Там, как и здесь, она старательно и с успехом выступала в роли профессионала до мозга костей.

– Мистер Тримейн. – Джил протянула руку. – Для меня удовольствие видеть вас снова. Чем могу помочь?

– Я просто подумал… – Чейз огляделся. Несколько сотрудников… свободные столы… За одним какой-то мужчина раскладывал рекламные объявления, за другим его коллега всматривался в монитор компьютера. Неряшливо одетая женщина, попыхивая сигаретой, разговаривала по телефону.

– Да?

– Я хотел бы, если возможно, просмотреть бумаги брата.

– Личные записи или документы?

– И то и другое.

Она на секунду замешкалась, потом предложила пройти в офис, на двери которого красовалась табличка: «Ричард Тримейн. Владелец и издатель».

– Здесь, разумеется, не все. Основные документы ваш брат держал тут, но кое-что хранил также в доме или коттедже.

– Вы имеете в виду Роуз-Хилл?

– Да. Ему нравилось работать там изредка. – Она указала на стол. – Ключ в верхнем ящике. Если возьмете что-то с собой, предупредите, пожалуйста, меня.

– Пока не собираюсь.

Джил Виккери постояла еще немного, словно не зная, стоит ли оставлять его одного. Но что она могла сделать? Он был как-никак братом хозяина газеты. И Джил ничего не оставалось, как повернуться и выйти.

Подождав, пока дверь закроется, Чейз взял ключ, открыл каталожный ящик и сразу перешел к разделу на букву «В», в котором быстро отыскал папку Миранды Вуд.

Перейдя за стол, он бегло просмотрел имеющиеся документы. Ничего особенного, самые обычные бумаги. Заявление о приеме на работу с годичной давности датой, когда Миранде было двадцать восемь. Адрес – дом номер 18 по Уиллоу-стрит. На приложенной фотографии улыбающееся лицо молодой женщины, у которой вся жизнь еще впереди. Какая счастливая, подумал он почти с болью. Ее университетские оценки впечатляли. Пожалуй, она могла бы претендовать на большее, чем должность литературного редактора. В анкете, отвечая на вопрос «Почему вы хотите получить эту работу?», она написала: «Я выросла рядом с Пенобскот-Бей и больше всего на свете хочу жить и работать в том месте, которое всегда называла домом». Чейз перелистал страницы, пробежал глазами результаты полугодовых аттестаций, заполненные Джил Виккери. Все отлично. Он перевернул последнюю страницу.

Заявление об уходе. Судя по дате, написано две недели назад.

Мистеру Ричарду Тримейну, издателю «Айленд геральд».



Уважаемый мистер Тримейн,

Уведомляю вас о своем уходе с должности литературного редактора по личным причинам. Буду признательна, если вы дадите мне рекомендательное письмо, поскольку я планирую искать работу в другом месте.