Секрет еловых писем

– Оп-па, – пробормотала Кира и замолчала. Том и Паули удивленно переглянулись. Ясно, ведь все они думают, что я принес листок еще вчера. Ребята ничего не знают о моей сегодняшней вылазке. Проклятье! По нелепой случайности я посадил всех в лужу! Как же мы теперь выпутаемся из этой ситуации?

– Если вы в самом деле нашли это письмо, значит, вы были тут сегодня, – продолжал отец Эмилии. – У меня возникает естественный вопрос: зачем? Ведь вы уже приходили к нам вчера – и сегодня пришли снова. Вы явно наблюдали за нашим домом – иначе просто не обратили бы внимания на листок бумаги на тротуаре. Зачем вы это делали? – Он уже хватал ртом воздух от злости. – Если вы не дадите мне внятного объяснения, я сейчас же позвоню в полицию! Возможно, вы заодно с тем преступником!

Святые сардины в масле! Я почувствовал, что у меня стало покалывать в кончике хвоста и закрутились штопором кончики усов – теперь мы серьезно влипли в неприятную ситуацию! А виновник, который заварил эту кашу и мог бы теперь объяснить отцу Эмилии, в чем дело, то есть я сам, не мог разговаривать с людьми. В общем, глупейшая ситуация! Клянусь своей когтеточкой! Вообще-то я был ужасно, ужасно рад, что после нашего последнего приключения вернулся в свое кошачье тело, но теперь поймал себя на мысли, что именно в этот момент лучше бы мне оставаться Кирой.

Нас сразу посадят в тюрьму? Или туда посадят ребят, а меня отдадут в ветприемник для домашних животных? В какой-то краткий миг я даже подумывал просто сбежать. В конце концов, Эмилия не моя подружка. Вообще-то и не Кирина. С другой стороны, я не мог вот так бросить в беде своих друзей. Так мяушкетеры не поступают – а уж Уинстон Черчилль тем более. Я отбросил свои трусливые мысли о бегстве и состроил умильную мордочку. Может, отец Эмилии любит животных и чуточку смягчится?

Нет, он явно не любил кошек, и мои красивые зеленые глаза его не растрогали. Бросив на меня угрюмый взгляд, он прорычал:

– Ну так что? Получу я от вас нормальное объяснение, или мне пора вызывать полицию?

Кира прочистила горло. Ах, моя храбрая девочка! У нее никогда не сдают нервы! Железный характер! Вот только вопрос – что же она скажет этому грубому человеку?

– Простите, господин Штеттен. Вы правы – то, что мы вам рассказали, не совсем правда. Но и не совсем неправда. Мы действительно нашли это письмо – но не возле вашего дома. Мой кот Уинстон принес его в зубах. Поэтому я и не могу вам точно сказать, где и когда он его нашел. Я лишь предположила, что он прихватил его с собой вчера. Мне было стыдно признаваться, что мой кот взял что-то у вас. Поэтому я и придумала эту историю с тротуаром.

Господин Штеттен уставился на меня, но ничего не сказал. Правда, его взгляд изменился – от злого до очень злого. Эй, вы там, в ветприемнике, приготовьте для меня местечко. Я скоро буду!

Кира тяжело вздохнула, но продолжила:

– Сегодня утром Уинстон сбежал от меня. – Что-что, извините? Ну вот и неправда! Я не сбегал. Просто у меня с самого начала прогулки была намечена другая программа. Я и не собирался идти с Кирой. – Я не знаю, где он бегал, но, возможно, он и в самом деле побывал здесь. И нашел это письмо.

Из глотки господина Штеттена вырвались какие-то странные звуки. Рычание? Смех? Трудно сказать, но они были ужасно неприятные.

– Ах, значит, твой кот еще раз прибежал сюда, украл письмо вымогателя и принес его тебе. И я должен этому верить? – По выражению его лица было понятно, что он отнюдь не собирался этого делать. Мне, коту, иногда бывает трудно что-либо прочесть на человеческом лице, но тут все было абсолютно ясно: господин Штеттен считал нас обманщиками. Но Кира не сдавалась:

– Вы не верите? Посмотрите на письмо. Видите – оно чуточку обгрызено с краю? А вот следы от острых кошачьих зубов. Это зубы Уинстона. Я и сама не очень понимаю, как это произошло, но он каким-то образом нашел этот листок. Честное слово, я говорю правду!

Тут вмешалась мать Эмилии:

– Клаус, пожалуй, дети не лгут. Помнишь, утром мне показалось, что по дому кто-то ходит? Я слышала какие-то шорохи. Ты тогда списал это на мои расшатанные нервы, но, возможно, именно тогда кот и побывал у нас.

– Ну что ты, дорогая, это полный бред! – Отец Эмилии тряхнул головой.

Его жена лишь пожала плечами:

– Не знаю – но моя интуиция подсказывает мне, что дети говорят правду. Зачем им лгать? Думаю, что они в самом деле хотят нам помочь – так что не надо звонить в полицию.

Верно! Женщина абсолютно права! Никакой полиции!

Господин Штеттен вздохнул:

– Ладно, не буду. Как я уже говорил, мои нервы напряжены до предела. Вот-вот лопнут.

Кира повернулась к фрау Штеттен:

– Спасибо, что вы нам верите! И мы действительно хотим вам помочь. Может, мы могли бы сделать что-нибудь, что не удается полицейским. Ведь вымогатель ясно написал: никакой полиции!

– Да-да, спасибо! – Фрау Штеттен кивнула. – Возможно, это хорошая мысль. Я думаю…

Но она не успела договорить – помешал горький смех ее мужа:

– Не обижайся на меня, милая, но ты говоришь ерунду! Как нам помогут эти юные существа? Ситуация слишком серьезная, чтобы привлекать к поискам еще и троих детей с котом. – Он еще раз взглянул на письмо и сложил его. – Листок я отдам полицейским – вероятно, они его уже обыскались. А вы, – он обвел взглядом горе-агентов, – отправляйтесь домой. Пускай полиция делает свое дело. Все будет обставлено так, что похититель их даже не заметит. Но самое главное: никому ни слова про похищение! Иначе Эмилия окажется в еще большей опасности!

Ребята с готовностью закивали. Все бормотали приблизительно одно и то же: «Да, конечно» и «Мы будем молчать как рыбы». После этого господин Штеттен захлопнул у нас перед носом дверь, и мы поплелись прочь.

Итак, мы подводили первые итоги нашего расследования. Мы не угодили за решетку – это плюс. Но «головокружительным успехом» наша первая операция, увы, не увенчалась – это минус.





В лесу родилась елочка…





Во дворе я рассказал мяушкетерам о нашем провале.

– Вот и конец этому приключению. – Чупс пытался изобразить разочарование, но на самом деле было заметно, как он обрадовался. Меня это рассердило. Почему мы должны так быстро отказываться от наших планов?! Спайк тоже издал какой-то звук – то ли засопел, то ли вздохнул:

– Да… Ничего не поделаешь. Придется ждать, когда мы найдем другое приключение.

Одетта сердито пошевелила хвостом:


– Что такое? Мяушкетеры не должны отступать из-за какой-то малюсенькой неудачи! Я не верю, что вы всерьез так считаете! Ведь я уже говорила: в книжке про трех настоящих мяушкетеров герои даже попадали в тюрьму, им грозила смерть – но они все равно продолжали бороться за спасение чести королевы. Настоящие герои только так и поступают!

Как это верно! Чупс и Спайк просто ужасные слабаки. Я постарался принять героическую позу и обратился к ним:

– Коты! Одетта совершенно права! Эта крошечная проблема для нас не преграда, а всего лишь небольшое испытание нашей решимости! Для чего мы рождены котами? Наверняка не для того, чтобы отступать перед трудностями. Тем более если они исходят от людей!

Одетта с обожанием взглянула на меня, и по моему телу разлилось несказанное блаженство. Потрясающее ощущение! Клянусь своей когтеточкой! Меня даже не смутило, что Спайк нервно пошевелил кончиком хвоста.

– Да? И что ты теперь собираешься делать?

– Это ведь ясно как день, – заявил я. – Мы будем наблюдать за домом Эмилии. Рано или поздно там что-нибудь случится.

Чупс склонил голову набок и с сомнением посмотрел на нас:

– Какой смысл наблюдать за этим домом? Вряд ли там что-то произойдет, потому что похититель прячет Эмилию где-то в другом месте. Ведь полиция же не ведет там наблюдение. Значит, не считает нужным.

Хм-м. Проклятье! Если хорошенько подумать, то этот довод нельзя назвать глупым.

Тут вмешалась Одетта:

– Мы должны найти ниточку, ведущую к преступнику. Хоть что-нибудь! Какой-то след! Тогда мы сможем искать его сами, точно так же, как это делает полиция. При этом у нас огромное преимущество: на нас никто не обратит внимания и мы можем действовать совершенно свободно. А вот полицейских похититель уже однажды заметил, и теперь они должны вести себя особенно осторожно.

– Ниточка, след… Что бы это могло быть? – размышлял я вслух.

– Вот подумай, может, ты уже замечал что-нибудь необычное? – допытывалась у меня Одетта. – Ты ведь видел Эмилию в последние дни. Подумай хорошенько!

Сказать всегда легче, чем сделать, но я напрягся изо всех сил. Спайк и Чупс блаженствовали, греясь на солнышке, словно говоря своим видом: «Зря стараетесь. Все равно у вас ничего не получится». Меня это разозлило и подстегнуло. Я думал и думал: замечал ли я в последнее время что-нибудь странное?

В дальнем уголке моего сознания что-то зазвенело. Пока еще совсем тихо, но настойчиво. В самом деле, совсем недавно что-то мне показалось странным – но вот что? Так, мелочь, что-то совсем безобидное. Но при этом странное. Это было… это было… проклятье, почему я никак не могу вспомнить?!

– Действительно, было что-то такое, но я никак не могу сообразить… Возможно, это и не имеет никакого отношения к преступнику, – нерешительно проговорил я.

Одетта пристально смотрела на меня:

– Попробуй вспомнить, Уинстон! Тут важна любая мелочь!

– Одетта, все это бесполезно! – проворчал Спайк. – Лучше давайте поищем для нас другое приключение. Зачем нам вмешиваться в работу полиции? В этом нет ничего хорошего. Пускай полицейские ищейки все вынюхивают и ищут след. А мы найдем себе что-нибудь еще, не менее интересное.

ВЫНЮХИВАЮТ! Точно! Запах! Запах елки! В последнее время я замечал его пару раз в школе – а еще так пахло письмо похитителя. И, конечно, в моем сне. Не исключено, что это тот самый след, который мы ищем! Я взволнованно вскочил на лапы:

– Вспомнил! Вот что я думаю! Нам надо искать что-то, что пахнет елкой!

Чупс недоверчиво тряхнул головой:

– Уинстон, ты ведь знаешь, как я ценю тебя, но это полная бессмыслица. Сейчас роскошный конец лета, дети едят мороженое, мы, кошки, нежимся на солнце, – а ты плетешь что-то про елку?! До Рождества еще далеко!

– Ошибаешься, дружище. Ты просто плохо слушал. Я говорю про что-то, что пахнет как елка.

– Хм-м, ты хочешь сказать – как письмо вымогателя? – Какая Одетта умница! Она, конечно, сразу поняла, что я имел в виду.

– Точно. Именно это. И я чувствовал этот запах где-то в школе, когда приходил с Кирой на театральную репетицию, а Эмилии уже не было. – Рассказ про мой сон я благоразумно оставил при себе – иначе мои друзья подумают, что у меня поехала крыша. Или, точнее, поехала еще больше.

– Какая театральная репетиция? Какая школа? – Спайк с удивлением смотрел на меня. Конечно – ведь он ничего не знал про меня и мою жизнь.

– У меня есть роль в театральной постановке, которую сейчас репетируют в Кириной школе: я должен все время ходить взад-вперед по сцене. И тогда-то я и почувствовал запах елки. Как раз в тот день, когда пропала Эмилия. Вот только я не знаю, откуда исходил этот запах.

Спайк надул щеки:

– Уффф! Дело все больше усложняется. Так с чего же нам начать расследование?

– Да ведь все ясно! – подпрыгнула Одетта. – Конечно, со школы! Вчетвером мы наверняка быстро отыщем, откуда доносится тот запах. Вперед, мяушкетеры! Уинстон, показывай дорогу!

– Постой, постой, – остановил я ее. – Все не так просто! Во-первых, сегодня суббота, поэтому школа закрыта. Во-вторых, в школу запрещено приносить и приводить животных. Мне разрешили приходить только в порядке исключения. Короче, если мы заявимся туда вчетвером, фрау Розенблатт нас моментально вышвырнет, мы и мяукнуть не успеем.

– Кто такая эта фрау Розенблатт? – недовольно спросил Спайк. Бедняга. У него теперь такая каша в голове.

– Фрау Розенблатт – очень строгая директриса, то есть самая главная в школе. От ее зорких глаз ничто не может укрыться, и она трех кошек заметит сразу.

– Да ладно! – отмахнулась Одетта. – Такая проблема легко решается. Ведь сегодня утром мы сказали друг другу, что должны работать вместе с детьми и тогда найдем похитителя и освободим Эмилию. Театральная постановка – это возможность для нашего сотрудничества с детьми. Кира должна позаботиться о том, чтобы Чупс, Спайк и я тоже могли участвовать в постановке. Как только мы войдем в здание – мы тут же начнем искать. И, обнаружив подозреваемого, сообщим об этом детям. А они – полиции: для этого нам и нужны двуногие союзники.

– Ну, не знаю, – медленно проговорил Чупс. – Школа! Ведь это место, где ужасно много детей, верно? Там наверняка очень шумно.

В сущности, он был совершенно прав. Но чтобы не потерять уважения Одетты, я был вынужден решительно взять дело в свои лапы.