Семь братьев для Белоснежки

— С какой стати? — возмутился его младший брат.

— Исправляю свою ошибку, — ответил Егор. — Чтобы наша мать не волновалась, ты позаботишься о том, чтобы твоя сводная сестра добралась до дома в целости и сохранности.

— Чего!? — опешил Женя. — Ты ее высадил! Я тут при чем?

— Считай это расплатой за то, что провоцировал ее и едва не позволил твоим одноклассницам ее избить, — сказал Егор, одновременно доставая из бардачка пачку сигарет.

Вытащив одну, он подкурил, пока его младший брат возмущался:

— Эй, я ей охранником не нанимался! Не пойду, поехали домой.

— Пойдешь, — выдыхая дым в раскрытое окошко возле водительского сиденья, сказал Егор. — Если не хочешь, чтобы я рассказал Артуру, что ты просто стоял и смотрел, как твои подружки угрожали твоей сводной сестре. Она ему очень нравится. Представляешь, как он в тебе разочаруется?

Женя несколько секунд от возмущения хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Но так и не найдясь с ответом, обиженно произнес:

— Это шантаж.

Егор не стал комментировать его слова. Вместо этого повторил:

****

— Кыш из машины.

Бубня себе под нос ругательства, Женя вышел из машины и демонстративно хлопнул дверцей. Когда машина отъехала, он со злостью пнул носком туфли лежащий на дороге маленький камешек и отправился следом за сводной сестрой.



* * *

Стоя на остановке в одиночестве, Алена бросила тоскливый взгляд в ту сторону, куда уехал Егор, и едва не закашлялась от изумления — по обочине дороги к остановке шел златовласка.

— Не поняла, — вслух удивилась Алена.

Она наблюдала за Женей, пока он не подошел. Выражение лица: злой, обиженный, но гордый суслик — глаза косят по сторонам, но подбородок задран вверх. Некоторое время они стояли рядом молча, потом Алена не выдержала и нарочито непринужденно, изображая праздное любопытство, спросила:

— А тебя он за что из машины высадил?

Златовласка зыркнул на нее с перекошенной физиономией.

— Не твое дело.

Алена пожала плечами. Ей, конечно, было интересно, но не настолько, чтобы ломать из-за этого голову. В конце концов, если Егор высадил Алену потому, что ее слова его разозлили, то златовласка, учитывая его характер, тоже мог ляпнуть что-нибудь не то.

Между ними опять воцарилось молчание. Автобуса долго не было, и Алена подумала, что Егор, судя по всему, уже на подъезде к дому.

«Чтоб у него двигатель заглох или колесо спустилось, — пожелала она ему и добавила: — Или хотя бы икота напала. Ну хотя бы».

Когда на горизонте наконец появился долгожданный автобус, златовласка внезапно спросил:

— Откуда ты узнала, что для меня фамилия матери важнее? Кто-то тебе сказал?

Алена удивилась и подняла на него глаза. Тот смотрел на нее косо, с подозрением — ждал ответа. Решив, что ей совсем не хочется быть с ним любезной, она ответила:

— Верблюд сказал.

Заметив, как скривился от ее ответа братец, Алена отвернулась. Поднимаясь в салон подъехавшего автобуса, она подумала, что и впрямь не просто так угадала — скорее, интуитивно.

«Твоя мать была женой знаменитого режиссера, — мысленно ответила она златовласке. — А твой отец какой-то байкер — без определенного места жительства и определенного места работы. Так чьей же фамилией больше будет дорожить такой высокомерный маленький сноб, как ты?»

Алена решила, что правильно сделала, не сказав этого вслух. Не исключено, что это опять закончилось бы газировкой на чьей-нибудь голове.

Глава 25. АГЛАЯ

Всю следующую неделю, находясь в доме, Алена чувствовала, будто за ней наблюдают. Призрак девушки в белом платье при этом по-прежнему не появлялся.

Как-то вечером ощущение незримого присутствия показалось Алене особенно сильным. После ужина она вышла на веранду первого этажа. По обеим сторонам лестницы на перилах, словно два сфинкса, мордами друг к другу, сидели рыжие коты: Ниро и Арчи. Оба с ленивой созерцательностью следили за мотыльками, слетевшимися на свет.

Алена вспомнила, как Влад говорил ей, что эти двое — самые старые коты в доме. Тогда понятно, почему они такие ленивые — только и делают, что сидят и наблюдают за тем, что происходит вокруг них. Интересно, кто-нибудь этих близнецов различает?

На дальнем конце веранды с газона на перила запрыгнула пятнистая кошка. Алена толком не разглядела в сумерках — это был черно-белый Тарантино или трехцветная Кода. Кошка юркнула в дверь, ведущую в столовую.

И вот тут Алену накрыло чувство, что прямо у нее за спиной кто-то стоит. Обернувшись, она, однако, никого не увидела. На веранде ей, несмотря на это, сразу стало неуютно, поэтому Алена поспешила войти в дом.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, она ощутила, как будто кто-то дунул ей в затылок. Оборачиваясь, Алена была уверена, что увидит Артура — это было бы очень в его стиле, наверное: приблизиться незаметно и, соблазняя, дунуть в шейку. Но ни его, ни кого другого рядом не было.


Алена зашла в свою комнату и закрыла за собой дверь. Освещала комнату только настольная лампа, которую Алена оставила включенной, перед тем, как спуститься к ужину. Взяв в руки учебник по мировой истории, Алена забралась на кровать. Не успела она начать чтение нужного параграфа, как настольная лампа мигнула и… погасла.

Алена бросила взгляд в сторону веранды: из других комнат дома на улицу по-прежнему падал свет. Значит, дело в светильнике. В сумраке Алена слезла с кровати и подошла к столу. Может быть, выключатель сломался? Нащупала его в темноте. Щелкнула один раз, щелкнула другой — не помогает. Лампа перегорела?

Алена решила никого не беспокоить на ночь глядя из-за какой-то лампочки, и двинулась к двери: там был выключатель для большой люстры на потолке. Когда она прошла мимо шкафа, услышала, как с тихим звуком открылась дверца. Алена хмыкнула, вернулась и закрыла дверцу. В зеркале, встроенном в дверцу с внешней стороны, мимоходом заметила лицо. Сначала машинально решила, что это ее собственное отражение, но, повинуясь какому-то смутному чувству, присмотрелась внимательнее.

Из зеркала на нее смотрело вовсе не ее лицо — чужое. С заострившимися чертами и синюшными прожилками под кожей — как у мертвеца. Закричав, Алена резко отпрянула от зеркала. Ноги не удержали, и девушка завалилась назад, упав и больно ударившись копчиком.

Не прошло и двух секунд, как Алена услышала хлопнувшую в коридоре дверь и чьи-то торопливые шаги. Тотчас в комнате сам по себе загорелся свет настольной лампы. Алена успела лишь подняться на ноги, когда распахнулась дверь ее комнаты, и на пороге возник Егор. Какое-то время он смотрел на Алену, а она в свою очередь таращилась на него.

— Ты кричала, — словно напоминая, почему-то с упреком сказал Егор.

«А, ну да, — подумала Алена. — У нас же комнаты по соседству».

Она бросила быстрый взгляд в сторону зеркала на дверце шкафа. На зеркальной глади отражалось ее собственное лицо — не испуганное, скорее, растерянное.

— О… Ну… — сбивчиво начала девушка и, повернувшись к Егору, ответила: — Ударилась. Локтем. Вот и вскрикнула. Извини.

— Хм. — Егор слегка приподнял брови и уточнил: — Ты всегда, ударившись локтем, орешь так, как будто тебя режут?

Алена озадаченно поморгала. Она догадывалась, что было громковато для простого «ударилась», но где она ему вот так вот сразу другое объяснение найдет? Не говорить же, что ей мертвецы в зеркалах являются? Застыдит ведь опять, как в прошлый раз.

Вместо того, однако, чтобы отвечать, она вдруг обратила внимание, что одет Егор в джинсы и футболку, а на футболке рисунок: большие наушники, идущие ободком от выреза футболки, и провод от наушников, свисающий спиралькой вниз. То, что они нарисованные, было слишком очевидно, но при этом все равно возникал такой эффект, как будто у Егора сейчас висят на шее настоящие наушники. Кажется, она впервые видела его в домашней одежде.

На секунду Алена подумала, что он выглядит мило, но тотчас себя одернула. Кто мило? Егор — мило? Этот изверг, который может спокойно высадить девушку из машины на трассе? Да что в нем может быть милого? Просто в этой футболке, которая больше подошла бы студенту-меломану, он выглядит младше — не таким взрослым и серьезным, как обычно, когда ходит в брюках, рубашке и галстуке. Вот и все.

Услышав слегка раздраженный вздох, Алена перевела взгляд на лицо Егора.

— В следующий раз не ори так громко, когда локтем ударишься, — сказал он. — Чтобы на твой крик вся семья не сбегалась.

Отпустив дверную ручку, за которую до сих пор держался, он отступил, словно пропуская кого-то, и исчез. А в дверях вместо него появился Митя — еще один сосед Алены по этажу. Комната Егора была справа от Аленкиной, а Митина — слева.

— Это был большой паук? — с почти научным интересом спросил Митя. — Или многоножка?

— Я же это… — растерялась в первый момент Алена и изобразила на лице улыбку: — Егору только что говорила: локтем ударилась.

Митя, глядя на нее взглядом, не выражающим никаких эмоций, промычал со значением: «Локтем, говоришь?». Этот маленький гений явно ни секунды ей не верил.

— Ко мне один раз летучая мышь залетела, — все так же без выражения произнес мальчик. — Повисла на притолоке двери на веранду и висела. Я испугался, но прогонять жалко было. А утром проснулся — ее уже не было.

****

Алена прокашлялась, старательно удерживая на лице улыбку.

— Да нет, правда, локтем ударилась. Честное слово. Никаких летучих мышей.

Митя опять промычал.

— Наверное, ты очень сильно перепугалась, когда локтем ударилась, — сказал он. — Это был по-настоящему страшный удар локтем, поэтому ты так кричала.

«Вот умник маленький», — подумала Алена, изо всех сил стараясь не прекращать улыбаться.

На вид Митя был похож на ангелочка — светловолосый и голубоглазый. А отстраненное, почти напрочь лишенное эмоций лицо, только усугубляло образ ребенка не от мира сего. И похоже, он действительно был не от мира сего, потому что дети не умеют иронизировать с такими невозмутимыми лицами.

— Со мной все в порядке, извини, если напугала, — сказала Алена.

Митя пожал плечами.

— Ты не напугала, — сказал он. — Ну… я пойду тогда.

Алена продолжала мило улыбаться.

— Угу.

Когда дверь за Митей закрылась, Алена убрала с лица улыбку. Сделала глубокий вдох. Подошла к зеркалу и заглянула в него еще раз, чтобы убедиться, что в нем отражается только она сама и ее комната. Огляделась, всматриваясь в стены, и даже посмотрела на потолок. Потом на пару секунд закрыла глаза, собираясь с мыслями, и решительно открыла их снова.

— Значит, так, — сказала Алена ультимативным тоном в пустое пространство комнаты, стараясь, чтобы ее голос не звучал громко. — Призрак ты там или кто, а слушай меня внимательно. Твоя дочь женила на себе моего папу. Моего мнения никто по этому поводу не спрашивал. Сюда я ехать тоже не горела желанием. И жить мне здесь не больно нравится. Но. Пока мой папа здесь, я отсюда никуда не денусь. Поняла? Аглая или как там тебя. Так что если тебе что-то не нравится, являйся своей дочери и требуй, чтобы она с моим папой развелась. И тогда я с радостью покину этот дом. Но только с папой. Ясно тебе? Это я тебе говорю, чтобы ты поняла: можешь запугивать меня хоть до посинения, это не подействует. Зря стараешься. И чтоб ты знала: твои попытки меня напугать — на уровне детского сада. Даже первоклашка не испугается.

— Да-а-а-а? — язвительно протянул за спиной Алены женский голос. — Чего ж ты так верещала тогда, а?

«Сработало», — подумала Алена и обернулась.

Перед ней парила в воздухе, скрестив руки на груди, молодая женщина в белом платье. Аглая.