Семь братьев для Белоснежки

«Кажется, отвертеться не получится», — подумала Алена.

Но одновременно в голову пришла и другая мысль: если Егор увидит ее в этом платье, посмотрит ли он на нее по-другому? Не так, как смотрел всегда?

Салон красоты действительно оказался совсем недалеко от бутика. Платье в чехле отправилось на заднее сиденье машины дожидаться своего часа, а тем временем салонные мастера колдовали над внешностью Алены: сначала парикмахер, потом визажист.

Алена никогда не красилась — собственная внешность ее вполне устраивала, а привлекать парней желания не было. Визажист долго восхищался ее природными данными, утверждая, что с такими чертами лица и кожей ей достаточно минимума косметики, чтобы стать настоящей красавицей. Парикмахер дал пару советов, как ухаживать за волосами, Алена согласно отвечала молчанием, при этом будучи уверенной, что следовать им не станет — делать ей больше нечего.

Когда они с Альмой приехали домой, Алена вместе с платьем отправилась наверх. В коридоре на втором этаже встретила маленького Митю. Мальчик смотрел на нее несколько секунд изучающим взглядом, потом резюмировал привычным для себя флегматичным, невозмутимым тоном:

— Ты красивая.

— Угу, — отозвалась Алена, — спасибо.

Бросив взгляд через плечо, она наблюдала за Митей, пока тот не исчез за углом. Прислушиваясь, как он спускается по лестнице, Алена подумала:

«Этому ребенку, когда он вырастет, трудно будет с девушками. Кто же поверит, когда тебе таким равнодушным тоном говорят, что ты красивая?».

Уже заходя в свою комнату, Алена опомнилась и вздохнула.

«О чем я? На фоне проклятия безбрачия, безэмоциональный характер Мити — не такая уж и проблема».

Подумалось, что проклятие касается не только Мити, но всех братьев. Мысль эта удручала как никогда прежде. Но в тот момент, когда Алена услышала, как к дому подъезжают первые гости, она решила, что сейчас не хочет об этом думать.

Стоя перед зеркалом, где она отражалась едва ли не в полный рост, Алена испытывала какое-то новое незнакомое чувство. Она не думала ни о проклятии, ни о покушающейся на ее жизнь белой волчице, ни о папе и Альме. В голове звучала одна единственная мысль:

«Хочу, чтоб он меня увидел. Хочу, чтоб он меня такой увидел».

Глава 40. РЕВНОСТЬ

Спускаясь по лестнице, Алена немного нервничала. Она впервые была накрашена, впервые так оделась, и чувствовала себя странно — как будто ее подменили.

Завернув на следующий лестничный пролет, Алена на пару секунд остановилась и посмотрела вниз. В большой гостиной дома Каффа впервые с ее приезда сюда было так людно. Гости стояли кто парами, кто группками, Алена пока не увидела ни одного знакомого лица и стала спускаться дальше.

Туфли, которые в том же бутике купила Алене Альма, были на каблуках — к таким высоким она не привыкла, поэтому старалась идти осторожно. Внимательно глядя под ноги, Алена гадала, кто первым увидит ее в этом новом облике: папа или Егор. Она не угадала. Дойдя до низа лестницы, Алена внезапно увидела протянутую к ней ладонь. Подняла взгляд. На нее смотрели глаза цвета шоколада. Артур улыбался.

— Моя прекрасная сестренка разрешит мне быть ее сопровождающим?

Алена едва открыла рот, чтобы отказаться, как Артур наклонился к ней и шепнул на ухо:

— Тебе ведь тяжело ходить на таких каблуках, правда?

Алена почувствовала себя сконфуженной. Вот же, а! Этот Казанова явно пытался воспользоваться ее слабостью. Оглядев его с головы до ног, она заметила, что одет он был вовсе не так официально, как ей представлялось: черные брюки, темно-синяя рубашка.

«Ну да, — подумала девушка, — это же не прием в каком-нибудь посольстве, а вполне себе неформальное мероприятие».

— Ну же, сестренка, — торопил с улыбкой манипулятора Артур, — возьми меня под руку, и я познакомлю тебя с некоторыми гостями. Позволь мне похвастаться своей красавицей сестрой.

Алена хотела сказать, что ей нужно найти папу, но вдруг вспомнила про свою голую спину и резко передумала. Лучше уж она возьмет Артура под руку, чем позволит ему смотреть ей вслед.

Со смирением выдохнув, Алена так и поступила. Она не задумывалась, куда ведет ее Артур — ее взгляд блуждал по гостиной.

— Сестренка, ты слишком сильно вертишь головой, — тихо заметил Артур, — Кого-то ищешь? — и с театральной ревностью прошептал, понизив тон: — Неужели, держа за руку меня, ты в это время высматриваешь другого мужчину?

Алена растерянно захлопала глазами.

— Т-ты о чем? — в первый момент смутилась она, но быстро взяла себя в руки: — Никого я не ищу, просто смотрю на гостей, может быть, кого-то узнаю.

Артур хмыкнул, при этом внимательно изучая ее лицо и чему-то загадочно улыбаясь.

«Знать не хочу, о чем он думает», — отвернулась Алена и действительно принялась изучать гостей.

Как она и полагала: прием носил достаточно неформальный характер. Многие гости были в костюмах, но далеко не все. К примеру, в небольшой группе из четырех человек, к которой подвел ее Артур, один мужчина — к слову отнюдь не молодой, — был одет в светлые, словно выбеленные, джинсы, черную рубашку навыпуск и белую жилетку поверх нее. Артур представил его, как сценариста. А вот женщина в этой компании была одета очень нарядно — ее платье выглядело куда роскошнее, чем у Алены, что Алену даже успокоило — она-то уже начала переживать, не перемудрила ли Альма с ее одеждой.

Когда они отходили от этой группы гостей, Алене пришлось выпустить руку Артура, и почти сразу же она почувствовала его ладонь на своей спине. Вздрогнула — прикосновение мужской руки к голой коже было слишком неожиданным и смущающим. Артур проявил деликатность и убрал руку.

— А ты полна сюрпризов, сестренка, — чуть наклонившись к ней, сказал он и добавил своим фирменным голосом соблазнителя: — Ей-богу, это нечестно, ты искушаешь меня.

Алена помолчала в ответ, но, неожиданно увидев прямо напротив женщину с таким глубоким декольте, что выставлена напоказ была почти вся роскошь пятого размера, заикаясь, сказала в свою защиту:

— В-вон та женщина одета куда более искушающе, р-разве нет?

Артур проследил за ее взглядом и выразил лицом разочарование.

— Ну что же там искушающего? Все ведь на виду. — И вновь устремляя многозначительный взгляд на Алену, добавил негромко: — Ты сейчас выглядишь намного соблазнительнее. Ведь если нет запрета, то нет и соблазна, верно, сестренка?


— Ой, а вон там папа! — нарочито громко воскликнула Алена, не желая слышать, что он там говорит про соблазны. — Подойду к нему.

Алена в буквальном смысле сбежала от Артура, и даже не испытывала по этому поводу угрызений совести.

«Я в него даже не влюблена, — на ходу думала она, — но у меня пульс зачастил от его разговорчиков и намеков. Как это выдерживают его партнерши по фильмам?»

Заметив краем глаза что-то непривычное, Алена повернула голову. Увидела длинный столик с напитками и закусками. Неудивительно, что взгляд ее за него зацепился — раньше здесь ничего не стояло. Машинально скользнув взглядом дальше, она едва не споткнулась на ровном месте — нога стала неуверенно, Алена почувствовала, как пошатнулся каблук, но чудом смогла удержать равновесие.

Возле столика с напитками стоял Егор. Он держал в руке бокал и смотрел прямо на нее. Из-за того, что его голова была чуть наклонена вперед, казалось, что он смотрит из-под бровей — недовольно и хмуро.

— Аленка! — раздался рядом папин голос, и Алена вынужденно оторвала взгляд от Егора.

Папа рассматривал дочку с гордостью и легкой грустью во взгляде — как и напророчила Альма.

— Эх, моя малышка совсем выросла, — со вздохом, но одновременно с улыбкой, в которой звучали ностальгические нотки, сказал папа. — Я даже не заметил, как ты из ребенка превратилась в женщину. Видимо, со всеми отцами такое происходит: однажды ты просто осознаешь, что той крохи, которая ходила в младшие классы, завязывая смешные хвостики, больше нет.

— Пап, ну ты чего? — почувствовала себя неловко Алена. — Я вообще не чувствую разницы. А платье, прическа и косметика — это все Альма. Я к этому и отношения никакого не имею.

Отец улыбнулся ее словам, продолжая смотреть на дочь так, словно и узнавал ее и не узнавал, но при этом определенно ею гордился.

— Ты у меня красавица, — удовлетворенно сказал он. — Иди, возьми своего старика под руку, постой со мной.

— Это ты в тридцать восемь лет старик? — возмущенно закатила глаза к потолку Алена, выполняя папину просьбу. — Не выдумывай. Твоя дочь совсем не слепая, и видит, как на тебя заглядываются женщины.

Папа тихо засмеялся и похлопал ее по тыльной стороне ладони, лежащей у сгиба его локтя.

Стоять рядом с папой было привычно и спокойно. Папино присутствие всегда на нее так действовало. Впрочем, ничего удивительного. Это ведь был тот самый человек, который рассказывал ей сказки перед сном. Который забирал ее из детского сада и вел за руку домой, а она, пряча свою маленькую ладошку в его большой ладони, верила, что эта рука ее никогда не отпустит. Который спокойно и терпеливо помогал разбираться в задачах, когда она ломала над ними голову и сама никак не могла решить…

Словом, это был тот человек, который был рядом с ней всегда, сколько она себя помнила. И еще совсем недавно Алене казалось, что, кроме папы, ей в жизни больше никто не нужен.

Прямо сейчас она стояла с самым близким для нее человеком, но почему-то… взгляд непослушно тянулся в сторону столика с напитками и закусками — туда, где она только что заметила Егора.

Его там уже не было, и Алена почувствовала сожаление.

«А может, папа и прав, — подумала она. — Что-то на самом деле изменилось».

Вскоре к ним подошла Альма и увела обоих знакомиться с гостями. Их по очереди представили двум известным актерам, чьи лучшие роли пришлись на Аленкино раннее детство, и одному молодому, но знаменитому режиссеру, чья популярность была на пике именно сейчас. Алена послушно кивала и вежливо улыбалась, понимая, что именно это от нее и требуется. Слушая разговоры гостей, Алена чувствовала себя здесь не к месту. А когда «молодой и знаменитый на пике популярности» авторитетно сказал ей, что с ее внешними данными ей стоит попробовать себя в актерской профессии, Алена только неуклюже улыбнулась, не зная, как ей реагировать. При виде ее кривой улыбки режиссер, похоже, изменил свое мнение насчет Аленкиных данных, и переключился на другую тему разговора.

Улучив подходящий момент, Алена тихо улизнула, оставив папу с Альмой. Все эти знаменитые, важные люди заставляли ее чувствовать себя не в своей тарелке. И она бы уже давно поднялась на второй этаж и спряталась у себя в комнате, но… Ее как будто что-то не отпускало. И она почти сразу поняла, в чем дело. В голове беспрестанно вертелось: когда еще она сможет показаться ему такой, как сейчас?

Взяв со столика стакан с соком, чтобы чем-то занять руки, Алена двинулась между гостей. То и дело ее взгляд скользил по гостиной, которая еще никогда не казалась Алене такой большой. На ходу она заметила златовласку — братец, всем своим видом и поведением подражая Артуру, разговаривал с какими-то людьми. Алена не сомневалась — это тоже какие-то знаменитости из киноиндустрии. Потом мельком увидела Родиона — тот улыбался кому-то и кивал. И наконец… нашла того, кого искала.

Рядом с Егором стояла та самая дама с глубоким декольте, откровенно демонстрирующим пятый размер. В первый момент Алена даже не остановила на ней взгляда — ее вниманием всецело завладел Егор.

Заметив, что рукава его оливковой рубашки закатаны, Алена подумала: похоже, Егор очень не любит, когда его что-то сковывает. Держит чашку, игнорируя ручку. Закатывает рукава, игнорируя манжеты и пуговицы, чтобы запястья оставались свободными.

Ну разве не странно, что она стала замечать такие мелочи? И почему, узнавая о нем что-то новое — пусть даже совсем незначительные детали, — она испытывала такое волнение? Это и есть влюбленность? Довольно глупое состояние, однако.

Алена тяжело вздохнула, заставляя себя не пялиться так откровенно.

«Как я до такого докатилась?», — с иронией спросила себя Алена, в то время как взгляд вопреки ее воле снова устремился к Егору.

Она тотчас непроизвольно напряглась — дамочка возле Егора положила ладонь ему на запястье, одновременно что-то щебеча с обаятельной улыбкой. Алена присмотрелась к ней получше и почувствовала, как под ложечкой завязался узел. Эта дама была актрисой — Алена смутно осознавала, что у нее знакомое лицо, но, не будучи заядлой киноманкой, ни имя ее, ни фильмы, в которых та снималась, она, конечно, вспомнить не могла.

«Ой-ой, — проворчала про себя Алена. — А повыше лапку нельзя было устроить, если уж так захотелось за него подержаться? На рубашечку, а не на голую кожу. Что за интимные прикосновения, здесь вокруг люди, между прочим. Я, например. Мне семнадцать, я ужасно невинный ребенок, и это ранит мою восприимчивую психику».

Отвернувшись, Алена обиженно нахмурилась — и почему он не уберет руку этой дамочки? Хотя, конечно, какие у нее основания обижаться? Она же ему… На этой мысли Алена скривилась — она же ему сводная сестра, если по факту. А еще он воспринимает ее как раздражающий элемент, который одним своим появлением в радиусе его видимости портит ему настроение.

Вернувшись взглядом к Егору, Алена испытала жгучую ревность. Говорил, что клиентам улыбается просто из вежливости, но эта актриса вряд ли была его клиентом — приехала из столицы, очевидно же. Так почему ей он сейчас улыбается той самой улыбкой, которой позавидует даже Артур?

«Прекрати ей улыбаться, — мысленно злилась она, сверля Егора пристальным взглядом. — Нарочно демонстрируешь, что готов быть милым со всеми, кроме меня?».

Дамочка возле Егора вдруг помрачнела и поднесла руку ко лбу, словно ей стало плохо. Егор тотчас посерьезнел и склонил голову, чтобы заглянуть ей в лицо. Наверное, спросил, как она себя чувствует.

«Ой-ой-ой, — подумала Алена. — Мне это не нравится».

Женщина тем временем убрала руку ото лба и положила ладонь себе на грудь, после чего подняла глаза на Егора и что-то ему сказала.

«Ах, мне вдруг стало нехорошо! — мысленно передразнила ее Алена, предполагая возможные слова женщины. — Не могли бы вы проводить меня в комнату для гостей, Егор? Мне нужно немного отдохнуть».

Однако когда Егор что-то сказал ей в ответ, а дамочка с благодарной улыбкой взяла его под руку, у Алены чуть стакан с соком из руки не выпал.

«Эй, вы это серьезно? — провожая взглядом, как Егор ведет свою спутницу в сторону лестницы, недоверчиво подумала Алена. — Я угадала, что ли?»