Семейная тайна

— ВАМ СЛЕДОВАЛО БЫТЬ НА МЕСТЕ БОЛЕЕ ПОЛУЧАСА НАЗАД! Я УРЕЖУ ВАМ ЗАРПЛАТУ ЗА НЕДЕЛЮ!

Делая шаг вперед, Джон попытался уладить конфликт:

— Простите, босс, но нам пришлось чуть дольше провозиться с ограждением. Мы обнаружили там шесть шатких столбиков, требующих замены, — а это на два больше, чем в списке. Да, и мы также уделили несколько минут Голубой скамейке… потому что получили жалобу. К нам подошла взволнованная женщина. Она сообщила, что, сев, почувствовала, что скамейка шатается… Она сказала, что одна из ножек немного «гуляет». Мы, конечно же, подумали, что вы захотите, чтобы мы взглянули на скамейку… и мы это сделали.

— Надеюсь! Ведь вам платят хорошие деньги за то, чтобы вы все здесь содержали в порядке. — Желая укрепить свой авторитет, начальник выразительно откашлялся. — Ладно! Время — деньги, так что займитесь-ка трещинами. Я знаю, что могу вам доверять и вы отлично справитесь со своей работой. За дело!

Когда Джордж Мейсон ушел, Дэнни весело прокомментировал:

— Вот так так! Я же говорил! Мы слишком хорошо выполняем свою работу, и начальнику это известно! Ему также известно, что, если он даст нам расчет, ему никогда не найти столь же трудолюбивых и дотошных работников.

Надменно улыбаясь, Дэнни лукаво добавил:

— Такие, как мы с тобой, на дороге не валяются.

К тому времени, как Дэнни закончил нахваливать их с Джоном умения и исключительную преданность работе, самооценка приятелей стремительно взлетела: оба почувствовали собственную значимость.

Мысли Дэнни вновь вернулись к утренней встрече на Голубой скамейке. В его памяти все еще жил образ Мэри, и он с нежностью пробормотал себе под нос:

— Я чувствовал, что что-то происходит. Она всегда казалась такой счастливой — тогда, столько лет назад, — но сейчас теплый свет в ее глазах немного угас. Однако, с другой стороны, каждый из нас угасает с годами.

Вспоминая время, проведенное в обществе Мэри, мужчина не мог избавиться от промелькнувшей в его душе тени подозрения. Он попытался мысленно во всем разобраться и обнаружил в себе странное чувство тоски по прошлому.

Это была грустная правда: в последние годы ему не хватало объятий красивой женщины, и в его одинокой душе царила ужасная пустота. От мысли о Мэри его сердце замирало.

«Старый дурак — вот ты кто! В жизни случаются куда более невероятные вещи, нежели встреча двух одиноких людей в зрелые годы… Если бы Мэри знала, о чем ты думаешь, она бы рассмеялась тебе в лицо», — ругал себя Дэнни.

Будучи человеком рациональным, он был уверен в том, что из его маленькой мечты узнать Мэри поближе ничего путного не выйдет. Но ему нравилось думать о ней.

— Джон, дружище… Ты ни за что не догадаешься, кого я сегодня встретил!





Глава четвертая




Отпуск подошел к концу, и настало время прощаться, прежде чем такси увезет Мэри на железнодорожную станцию.

Айлин не хотелось уезжать — впрочем, она была рада покинуть это место, после того как приехала Мэри.

Сидя в холле гостиницы с сумками, пока Тони сносил вниз тяжелые чемоданы, Айлин снова размышляла о мотиве, приведшем сюда ее бывшую подругу. Мэри с сумкой и маленьким чемоданом тоже была в холле — ожидала такси у крошечной стойки регистрации.

В этот наиболее неподходящий момент — до того, как все они пойдут своей дорогой, Айлин раздумывала о том, стоит ли выяснить отношения с Мэри сейчас… пока та не села в такси и не исчезла.

Что касается гостиницы, было очевидно, что Мэри догадывалась, где они с Тони остановятся, и поэтому также зарезервировала для себя здесь номер. Когда-то все они время от времени селились тут вместе, но это было в те дни, когда они втроем еще были лучшими друзьями, задолго до того, как Мэри и Тони лишились доверия Айлин и разрушили крепкую, прекрасную дружбу двух женщин, которые двадцать лет назад были как сестры.

То, что случилось, было для Айлин тяжелым ударом. Она нашла в себе силы простить Тони за эту связь, и, возможно, простила бы и подругу, если бы Мэри не созналась в том, чего Айлин принять не смогла. После этого о прощении для Мэри не могло быть и речи. Это было попросту исключено.

Но почему Мэри появилась сейчас — после стольких лет?

Какую коварную игру она затеяла?

Со вчерашнего утра, когда они встретились на Голубой скамейке, Айлин прилагала максимум усилий, чтобы держаться с Мэри как можно спокойнее — и ради Тони, и ради того, чтобы не испортить себе отпуск. Но с тех пор, как Мэри призналась в связи с ее мужем (спустя несколько недель после инцидента), Айлин было тяжело даже думать о ней.

Айлин отчетливо помнила тот день, словно это было вчера. Мэри пришла к ней — ее мучило чувство вины, и она не находила себе места. Подруга призналась Айлин, что забеременела от ее мужа и ради всеобщего блага приняла решение покончить с этим раз и навсегда — решение кардинальное и преступное.

Происшедшее глубоко потрясло Айлин, и до этого дня она избегала встреч с Мэри. Сейчас же эта женщина вновь вернулась в их жизнь, и за ней, словно призрак, следовало прошлое. Чего же она все-таки добивалась? Вопросы без ответов терзали Айлин. Беспокойство по поводу того, что все эти годы она скрывала тайну от собственного мужа, не оставляло Айлин. Да, были времена, когда она принимала Мэри с распростертыми объятиями; но теперь это невозможно.

Теперь, после того, что она сделала.

Все эти два дня Айлин думала о том, могла ли Мэри преследовать единственную цель: завладеть Тони во второй раз? Но нет, вряд ли в таком случае она просила бы о встрече с ними обоими. И вряд ли стала бы пытаться соблазнить Тони, в то время как он проводил отпуск вместе с женой. Айлин решила: единственная возможность получить ответ — спросить об этом у самой Мэри. Но до того, как она успела это сделать, Мэри сама обратилась к ней.

— Айлин, хочу спросить у тебя кое-что. — Она замолчала и нервно перевела дыхание, прежде чем продолжить. — Обещай, что не расстроишься. Я правда не хочу доставлять тебе неприятности!

— О, неужели? — Айлин посмотрела ей в глаза. — А тебе не кажется, что ты поздновато спохватилась, — после того, что сделала?

— Я просто хочу сказать, как сильно сожалею о том, что произошло между мной и… ну, ты понимаешь, о чем я.

Под жестким, неодобрительным взглядом Айлин Мэри снова смутилась.


— Ну давай же! — Айлин прекрасно понимала, о чем говорит ее бывшая подруга. — Давай покончим с этим! Ты хочешь сказать, что сожалеешь об интрижке с моим мужем. Но ты уже говорила мне об этом много лет назад, и я не хочу слышать это снова. Тони был глупцом, ему польстило твое внимание. Он не любил тебя. Да, он совершил дурацкий и презренный поступок, но это ведь ты предложила ему себя, не правда ли? Ты видела, как сильно он меня любит, но хотела им завладеть.

Наклонившись к Мэри, Айлин перешла на шепот:

— Мне понадобилось немало времени, но я простила его, потому что его соблазнила женщина, которая знала, чего хотела, и которая использовала женские чары, чтобы добиться своего… какой бы вред это ни причинило моему браку!

Кивнув, она придвинулась ближе и продолжала шептать:

— Тони попал в твои сети. Ты увидела его — и забрала, и тебе было наплевать на то, что станет с моим браком и нашей дружбой!

Мэри попыталась заговорить, но Айлин решительно мотнула головой:

— Я не хочу слышать твои оправдания. Пусть далеко не сразу, но в конце концов я поверила Тони, упорно продолжавшему убеждать меня в том, что он сожалеет о случившемся. Что ему стыдно и он нуждается в моем прощении.

Мэри опустила глаза, и Айлин прошипела ей на ухо:

— Тони пошел за багажом и в любую минуту может вернуться, а я не хочу, чтобы мой муж слышал, о чем мы говорим. Он хороший человек. Пусть Тони и поступил плохо, но он совершил всего одну ошибку. А ты вернулась за ним. Ты имеешь на него виды, хочешь забрать его. Скажи мне правду: не это ли причина твоего приезда?

— Нет! Поверь мне, Айлин! Я никогда не думала отнимать у тебя Тони. То был момент слабости, безумное мгновение одиночества. С тех пор как умер Дерек, прошло всего два месяца, и я была раздавлена. Мне нужно было с тобой поговорить. Это к тебе я пришла тогда, Айлин, мой единственный друг! Я так в тебе нуждалась! Но тебя не было — был Тони, а я была в таком отчаянии…

Воспоминания о случившемся привели Мэри в смятение, и, вновь терзаемая чувством вины, она расплакалась.

— Мне так жаль… мне правда жаль! Айлин, пожалуйста… пожалуйста, поверь мне: это был миг уныния, мимолетный порыв. Я оказалась не в том месте… О Айлин! Если бы я могла повернуть время вспять — клянусь, я бы это сделала! Но мне нужна была помощь… Тони успокаивал меня, и да, я проявила слабость. Это были лишь безумные мгновения, которые к концу дня уже ничего не значили. Это было неправильно, этого никогда не должно было произойти…

Мэри хотела прикоснуться к Айлин, но та отдернула руку.

Глядя Мэри прямо в глаза, она жестко произнесла:

— Тони для меня все! Я знаю, как женщина может соблазнить мужчину, если она страстно его желает. В конце концов я простила мужа, но долгое время мы с ним были очень далеки друг от друга. Мы были на грани разрыва. Долгие месяцы меня убивала мысль о тебе и Тони, но любовь к этому мужчине заставила меня оставить все в прошлом.

Тихим, дрожащим голосом Айлин добавила:

— Да, я действительно пыталась простить и тебя, но так и не смогла — после твоего признания о ребенке и о том, как ты решила эту проблему… Я и представить себе не могла, что ты способна так поступить!

Чуть помолчав, она мягко продолжила дрожащим от эмоций голосом:

— Хоть это и произошло много лет назад… я все еще шокирована! Я и правда задумывалась над тем, можно ли сейчас наладить наши отношения, но потом снова вспомнила о твоем признании — о твоей беременности и решении лишить жизни этого еще не родившегося малыша. Как ты могла так поступить, Мэри?! Как?! Ведь это был ребенок Тони! Ты должна была хотя бы обсудить это с ним. Почему ты не пришла ко мне до того, как это сделала? Почему не сказала, что собираешься совершить? Мы же были подругами.

— Я хотела сказать тебе об этом, но очень боялась! Я запуталась! Я сходила с ума, Айлин. Этого не должно было произойти. Мне было за сорок. После смерти Дерека прошло всего пару месяцев. Вот, кажется, он был со мной — моя тихая гавань, — и вдруг его уже нет. Я совершенно растерялась. Внезапно вся моя жизнь перевернулась. Я не могла спать, не могла работать. Я стала задерживать выплаты по закладной. Мне было стыдно признаться в этом дочери. А потом я уже не могла позволить себе платить за дом.

На Мэри нахлынули воспоминания.

— Я пыталась бороться, но все было без толку. А затем, еще не осознавая, что я беременна, но понимая, что все становится только хуже, я получила от дочери и зятя предложение переехать к ним. Я продала дом и поселилась у детей. Я никогда об этом не пожалела, но ужасно скучала по Дереку! Одиночество было невыносимым, но я считала себя очень везучей, потому что у меня были родные люди, которые заботились обо мне, и была им за это несказанно благодарна.

Тихо всхлипывая, Мэри продолжала:

— А потом я узнала, что беременна. Мне было страшно и стыдно. Положение было невыносимым, но я должна была справиться с ним — единственным известным мне способом. Мой мозг лихорадило. Я начала подумывать о самоубийстве. Мне нужно было принять решение, Айлин, и как можно быстрее. У меня попросту не было другого выхода, кроме как сделать то, что я сделала.

Мэри замолчала: она рассказала столько, сколько было возможно.

Айлин зашипела:

— Я не хочу, чтобы Тони узнал о твоей беременности и о том, что ты сделала. Поняла?!

И тихо продолжила:

— Слишком поздно для сожалений. И поскольку мы решили быть честными друг с другом, есть кое-что, о чем тебе следует знать.

Айлин придвинулась ближе к Мэри.

— После того как мы все отсюда уедем, я больше никогда не хочу тебя видеть. Поняла?!

Мэри печально кивнула.

Айлин бросила быстрый взгляд в сторону лифта, но Тони все еще не было.

— То, что я скажу тебе сейчас, Мэри, никогда не должно быть произнесено снова. Никто не должен об этом узнать. Обещаешь?

Мэри кивнула:

— Да… обещаю.

Айлин подалась вперед.

— Я еще никому не говорила об этом, но хочу, чтобы ты знала, и, быть может, тогда ты сможешь понять мою боль и отвращение к тому, что ты сделала.