Сердце Волка

Существо не ответило и даже не пошевелилось. Его тело почти целиком скрывалось под спутанной гривой волос, лишь поблескивали глаза. Да еще хорошо видны были острые когти.

– Почему ты преследуешь меня? – крикнул Торак. – Скажи наконец, чего ты от меня хочешь?

Какая-то тень скользнула по камням – Торак вздрогнул, поднял голову и увидел низко летевшую чайку. Когда же он снова опустил глаза, существо на том берегу уже исчезло.

Торак с криком бросился через ручей, разбрызгивая воду, однако никого среди валунов и кустов можжевельника так и не нашел.

Нет, эта тварь ему не почудилась! Вернувшись назад, он наклонился, чтобы осмотреть камень, за которым прятался преследователь, и сразу увидел на покрывавших валун лишайниках следы когтей.

В душе у Торака поднялась целая буря. Значит, преследователь тоже переплыл Море и теперь…

– С кем это ты разговаривал? – сказал кто-то у него за спиной. Он обернулся и увидел Бейла, который подозрительно смотрел на него. – Я слышал, ты с кем-то разговаривал. С кем?

– Ни с кем, – смутился Торак. – Я… это я сам с собой.

Почему это существо последовало за ним? И главное, КАК ему удалось перебраться через Море?

И вдруг он вспомнил, что у Асрифа пропал один из узлов со шкурками лосося. Да, конечно! Пока мальчишки занимались своим пленником, эта тварь выбросила все из одного мешка и спряталась туда сама. Торака даже затошнило, когда он представил себе, как близко был от него преследователь, когда они плыли по Морю. Свернулся себе на дне челнока…

– Я тебе не верю! – заявил Бейл. – И потом, если ты действительно разговаривал сам с собой, то с чего это у тебя такой виноватый вид?

Торак не ответил. Вид у него был виноватый, потому что он и чувствовал себя виноватым.

«Что, если ты притащил эту болезнь сюда и у нас снова начнут умирать люди?» – крикнул ему вчера Бейл.

Он, конечно, и понятия не имел о том преследователе, но все равно…

Торак перешел через ручей и, мрачно глянув на Бейла, спросил:

– Где Тенрис? Мне с ним поговорить надо.

Бейл прищурил голубые глаза:

– О чем это? Он тебе помогать не станет, не надейся.

Но Торак даже внимания не обратил на его слова: у него возникла одна идея, правда довольно опасная. Но иметь дело с колдунами всегда опасно. Зато Тенрис, возможно, поможет ему избавиться от смертельно опасной ссылки на ту Скалу.

– Где он? – снова упрямо спросил Торак.

Бейл мотнул головой в сторону нависавшего над Морем утеса.

– Там. Только говорить с тобой он не станет.

– Еще как станет! – возразил Торак.





* * *


Тропа, извиваясь, вела Торака вверх по крутому плечу горы, кое-где ему приходилось даже ползти на четвереньках.

Задыхаясь, он добрался наконец до вершины и оказался на узком каменистом выступе – на том самом, который, постепенно расширяясь, нависал над Морем. Ровно посредине выступа торчал гранитный валун, превращенный в довольно грубое изображение рыбы. На валуне лежала горка Морских Яиц. Рядом сидел, скрестив ноги, колдун Тенрис и что-то шептал себе под нос.

– Послушай, Тенрис, – выпалил Торак, – мне нужно тебе кое-что сказать.

– Только не так громко, – осадил его Тенрис, не оборачиваясь. – И шагай осторожней, чтобы не наступить на линии.

Посмотрев под ноги, Торак увидел, что весь выступ, точно паутиной, опутан тонкими серебристыми линиями. Их явно никто не вырезал в камне, но тем не менее казалось, что линии эти специально выгравировали в сером граните и тщательно отполировали – такими они были гладкими и сияющими; очевидно, их не могли разрушить ни лишайники, ни непогода. Приглядевшись внимательней, Торак стал различать сотканные этими линиями изображения Охотников, разных рыб, морских орлов и тюленей: одни из них охотились, другие, помещенные один над другим, как бы поедали свою добычу, и все они танцевали вечный танец охотника и его жертвы.

Наконец колдун племени Тюленя поднялся с земли, бережно держа на ладони три Морских Яйца, и принялся раскладывать их по периметру площадки вокруг валуна, служившего, видимо, жертвенным камнем.

– Ты пришел, чтобы поторговаться насчет своей жизни? – спросил он.

– Да, – честно ответил Торак.

– Но ты оскорбил Мать-Море!

– Я не хотел…

– Ей это безразлично. – Тенрис положил на землю очередной кремень и, не оборачиваясь, велел Тораку: – Иди-ка сюда, помоги мне. Подавай мне по одному вон те Морские Яйца.


Торак хотел было возразить, но промолчал и принялся помогать Тенрису. Они вместе продвигались по самому краю Утеса, и один раз Торак, глянув вниз, успел увидеть далекое кипение морских волн.

– Сегодня Мать-Море кажется спокойной, верно? – спросил Тенрис, проследив за его взглядом. – А ты хотя бы немного представляешь себе, сколь Она могущественна?

Торак покачал головой.

Поразительно изящным движением Тенрис нагнулся и положил на землю еще один кремень, на поясе у него тихонько звякнули разноцветные птичьи клювики.

– Тот человек из нашего племени, которому удалось убить кита – благодаря чему мы вчера так отлично попировали, – был вынужден срезать свои волосы, чтобы умилостивить Мать-Море, потому что он отнял у Нее одного из Ее детей. А теперь ему еще придется три дня прожить в полном одиночестве, поститься и не прикасаться к своей жене. И лишь когда души убитого кита вернутся в лоно Матери-Моря, сможет вернуться к людям и он. – Тенрис указал на Морские Яйца, лежавшие у его ног. – И вот сейчас я как раз и прокладываю с помощью этих камней путь, по которому души кита смогут найти свою Мать. – Тенрис помолчал и прибавил: – Тебе необходимо понять вот что, Торак: Мать-Море куда более жестока к своим обидчикам и куда менее предсказуема, чем ваш Лес.

Снизу до них донесся шум голосов. Посмотрев туда, Торак увидел, что весь лагерь просыпается. Бейл о чем-то разговаривал с двумя мужчинами, указывая на Утес.

– Тенрис, – торопливо сказал Торак, – мне совершенно необходимо…

Тенрис поднял руку, приказывая ему молчать.

– Ее чертоги – в бездонной глубине, – сказал он еле слышно. – Она сильнее всех, сильнее даже солнца. Когда Она нами довольна, то посылает нам для охоты тюленей, рыбу и морских птиц. Когда же Она разгневана, то никого из них от себя не отпускает и сердито бьет хвостом, поднимая бурю. Когда Она делает вдох, бывает отлив, когда выдох – прилив. – Тенрис помолчал, глядя на фигурки людей внизу. – Она убивает без предупреждения, но лишена и злобы, и милосердия. Много зим назад с запада пришла Великая Волна. Выжили только те, кто успел вскарабкаться на этот Утес. – Тенрис повернулся к Тораку. – Сила ветра очень велика, Торак, но сила Моря просто невообразима!

«Интересно, – думал Торак, – зачем он говорит мне все это?»

– Я рассказываю тебе об этом потому, что всякое знание есть сила, – сказал колдун, словно услышав его мысли.

Торак вздрогнул.

– Так это здесь ты готовишь свои снадобья? – оглянувшись, спросил он.

Как ни странно, но в ответ Тенрис суховато улыбнулся и сказал:

– Я все ждал, когда же ты наконец решишься об этом спросить!

Подойдя к жертвенному камню, он взял крабью клешню, лежавшую на нем, поднес ее к губам и выдул из нее тоненькую струйку голубоватого ароматного дыма.

– Что касается лекарства от той болезни, – спокойно продолжил он, окутавшись клубами голубого дыма, – важно не где, а когда. Его можно изготовить только раз в году – ночью. Уже сама эта ночь исполнена волшебного могущества. Догадываешься, что это за ночь?

Торак, чуть запнувшись, сказал:

– Канун летнего Солнцестояния?

Тенрис быстро и пронзительно на него глянул:

– А мне казалось, ты не разбираешься в магии.

– Я и не разбираюсь. Но я родился в эту ночь, как же я могу ничего не знать о ней? Кроме того, все знают, что это ночь самых больших перемен и что магические чары в эту ночь…

– Тоже грозят большими переменами, – закончил за него Тенрис. И снова улыбнулся. – Все в жизни связано с переменами, Торак. Дерево превращается в лист. Дичь – в охотника. Мальчик – в мужчину. Ты хорошо соображаешь, Торак. Я многому мог бы научить тебя, но увы: ты приговорен к пребыванию на Одинокой Скале.

И Торак не упустил предоставившейся ему возможности:

– Именно об этом я и хотел поговорить с тобой. Я… я не собираюсь отправляться на эту Скалу!

Тенрис замер. В ярком утреннем свете его ожоги выглядели особенно страшно.

– Что ты сказал?

Торак глубоко вздохнул и повторил:

– Я не собираюсь отправляться на Скалу. А ты все-таки приготовишь это лекарство. И я отнесу его в Лес, к тем…

– Значит, я приготовлю тебе лекарство? – задумчиво повторил Тенрис. И голос его прозвучал так холодно, что Тораку показалось, будто солнце снова зашло. – И почему же я вдруг стану этим заниматься?

– Потому что, если ты этого не сделаешь, – медленно ответил Торак, – болезнь вскоре поразит все твое племя.





* * *


Он рассказал Тенрису о преследующем его существе и о том, как этот преследователь добрался до Тюленьего острова. Не утаил он и своих подозрений на тот счет, что преследователь этот, скорее всего, шпион, посланный Пожирателями Душ, и разносчик болезни. Тенрис слушал его молча, не перебивая. Он лишь попыхивал своей трубочкой из крабьей клешни. Торак не смог бы даже предположить, какие чувства испытывает колдун в эти минуты, но чувствовал, как напряженно работает его мысль.

Он с пониманием смотрел, как колдун задумчиво кружит возле жертвенного камня, затем берет последнее Морское Яйцо и направляется к нему.

– Так это все ты задумал? – спросил Тенрис.