Сердце Волка

– Береги голову! – крикнул ему Торак и прыгнул с утеса.





Глава 27





Торак падал сквозь светящуюся зеленую воду, и ему совсем не было страшно, наоборот – он испытывал огромное облегчение оттого, что, прыгнув, не разбился о скалы.

После раскаленного утеса вода показалась ему такой холодной, словно его ударили в грудь, но потом прошло и ощущение холода: теперь он падал… прямо в Лес!

Золотистые, пронизанные солнцем водоросли покачивались в такт дыханию Моря. Корни ламинарий терялись где-то во тьме, а меж их изгибающимися стволами, точно ласточки, мелькали серебристые мойвы.

Потом к Тораку подплыл Хранитель племени Тюленя, одним взмахом ластов преодолев расстояние между ними. Тюлень перевернулся брюхом вверх и уставился на Торака большими круглыми глазами. Вся его усатая морда, покрытая пузырьками воздуха, излучала такое дружелюбие и детское любопытство, что Тораку стало смешно.

Отлив нес его куда-то в сторону от тюленя, где вода была холоднее. Острая боль вдруг пронзила внутренности. Но ни понять, в чем дело, ни испугаться он не успел: боль оказалась мимолетной и вскоре исчезла, да и холода он больше совсем не ощущал. Ему стало совсем тепло, он чувствовал себя удивительно легким, невесомым, он был своим в этом прекрасном, нежном, зеленом мире, и ему совершенно не хотелось его покидать.

И все же пришлось подняться наверх и глотнуть воздуха.

Торак неохотно оттолкнулся ногами и стал всплывать. Он возносился вверх неторопливо, по спирали, окутанный облачком серебристых пузырьков. Наконец он вынырнул, и мир над волнами показался ему таким неприветливым и жестоким, что он покрепче зажал ноздри и снова поплыл на глубину – назад, навстречу тому прекрасному зеленому свету. Торак погружался все глубже и глубже и плыл все быстрее – он никогда не думал, что может плыть так быстро! – и вокруг расцветало царство золотисто-зеленых водорослей.

Среди водорослей что-то плавало, и Торак, сгорая от любопытства, решил посмотреть, что это такое.

Это был мертвый мальчик: безжизненное тело его колыхалось в такт течению, и водоросли уже успели обвить его. Торак даже подумал: уж не Асриф ли упал в воду? Или, может, это Детлан? Или Бейл? Но длинные, колышимые водой волосы утопленника оказались значительно темнее, чем у мальчишек из племени Тюленя. Вдруг течение раздвинуло волосы у мальчика на лице, и Торак увидел широко раскрытые серые глаза, высокие худые скулы и на обеих скулах – черно-синюю татуировку племени Волка.

Сжавшись от ужаса, он понял, что смотрит на самого себя.

Мысли его понеслись, точно вспугнутая стайка рыбешек.

«Что это? Неужели я умер? Не потому ли ко мне приплывал Хранитель племени Тюленя, провожая меня в последний путь?»

Он постарался взять себя в руки.

«Не будь дураком, Торак! – сказал он себе. – К тебе приплывал тюлень, а ты из племени Волка! И Хранитель твоего племени – волк! Но если я не умер, – потрясенно думал Торак, глядя на качавшееся среди водорослей тело мальчика, – то что же тогда со мной происходит?»

Он нырнул, чтобы поближе рассмотреть свое собственное тело, и вдруг резко остановился, передними ластами как бы отталкивая от себя воду.

Ластами?

Да, действительно ластами! Причем он мог управлять ими, как руками, а когда разводил их в стороны, то видел на них короткую серую шерсть, колышимую течением.

Торак ловко перевернулся на спину и немного проплыл, с изумлением обнаружив, что теперь может видеть и далеко вглубь, где пурпурные колючие морские звезды пробираются в темноте по дну морскому. Он отлично слышал, как мелкие, но крепкие зубы рыбок теребят стебли ламинарии, как хрупко позванивают панцири крабов, пробирающихся по камням…

Но больше всего ощущений давали ему усы. С помощью усов он мог бы выследить даже самую мелкую рыбешку, стрелой пролетавшую мимо. Море казалось ему сплошной паутиной спутанных, пересекающихся невидимых следов тысяч и тысяч рыб и морских существ. Он также ощущал сильные медлительные колебания мощных стеблей ламинарии и дыхание волн, откатывавшихся от прибрежных скал. Он висел по-тюленьи вверх брюхом и пытался разобраться в этих бесчисленных переплетающихся следах, уловить их смысл.

А потом он услышал пение. Очень тихое и очень далекое.

Пронзительные вскрики каких-то волшебных существ сменялись целым ливнем яростных щелчков. Это была песнь гнева и утраты, и доносилась она из открытого Моря.

Дрожь пробрала Торака от кончиков усов до конца его короткого широкого хвоста. И он почувствовал великое волнение в водах Моря: неведомое существо с невероятной скоростью неслось прямо к нему…

Душа Торака вдруг преисполнилась ужасающей уверенности: к нему приближался Охотник.

И снова внутренности его скрутил тошнотворный спазм – острая боль затмила разум, – и он вдруг снова стал самим собой, Тораком. Он страшно замерз, ему не хватало воздуха, он почти ничего не видел вокруг, на такой невероятной глубине, но краешком глаза все же успел заметить всплеск серебристых ластов: это Хранитель племени Тюленя покидал его, устремляясь к своему убежищу.

А к нему, Тораку, приближался Охотник!

Оттолкнувшись ногами, Торак изо всех сил стал пробиваться вверх. Конечности казались ему странно неповоротливыми и тяжелыми, и двигался он, как во сне, с чудовищной медлительностью, но все же наконец вынырнул на поверхность.

Задыхаясь, кашляя и отплевываясь, Торак с трудом разглядел среди волн знакомые валуны, поросшие ракушками, и с облегчением понял, что течением его отнесло к тому самому выступу скалы, который так похож на коготь зверя. Отчаянно работая руками и ногами, Торак устремился к спасительному берегу. Возможно, он все же успеет до него добраться, прежде чем Охотник…

И тут он увидел, что Асрифу удалось спуститься с утеса. Он прыгал и что-то кричал, размахивая руками, как сумасшедший. А Бейл и Детлан готовились выйти в Море на своих жалких челноках – явно на поиски его, Торака, еще надеясь его спасти. Неужели они не видят, что рискуют куда больше, чем он? У него, по крайней мере, еще есть надежда добраться до когтеобразного выступа, а они в своих лодчонках тут же окажутся во власти разгневанного Охотника…

– НЕТ! – отчаянно закричал Торак. – ВЕРНИТЕСЬ! ВЫХОДИТЕ ИЗ ВОДЫ!

Вряд ли они смогли его услышать. А если и услышали, то, наверное, решили, что он зовет на помощь.

Еще быстрее заработав руками и ногами, Торак снова закричал, высовываясь из воды:

– ВЫХОДИТЕ НА БЕРЕТ! ОХОТНИК СЮДА ИДЕТ! ОХОТНИК!


На этот раз Бейл услышал его, но, вместо того чтобы повернуть челнок к берегу, он еще быстрее принялся грести по направлению к Тораку, удивленно покачивая головой. И Торак, цепенея от страха, увидел, что Море вокруг него стало предательски спокойным и никакого черного плавника нигде не видно. Бейл не понял его предупреждения, потому что не мог видеть Охотника. И не знал, что тот плывет сюда.

– Назад! Вернись назад! – снова крикнул ему Торак. – Сюда Охотник плывет!

Бейл наконец понял – приналег на весло, развернул челнок и крикнул Детлану, чтобы тоже плыл к берегу.

Волны швырнули Торака прямо на каменистый «коготь». Ухватившись за водоросли, он выволок собственное тело на камни за секунду до того, как громкое хриплое «куошш!» взорвалось у него за спиной и высоко в воздух взлетел фонтан брызг.

Рухнув на камни, обессилевший Торак успел все-таки мельком заметить черную спину, аркой изогнувшуюся над водой, и щербатый плавник. Охотник-одиночка был совсем рядом. Торак видел, как со спины кита скатывается вода, потом из Моря на мгновение показалась огромная тупорылая голова Охотника; его непостижимый темный глаз смотрел прямо на Торака. Потом кит снова нырнул, мелькнув в волнах, и черный плавник понесся прямо к челнокам Бейла и Детлана.

Они слишком поздно последовали предостережениям Торака. Бейл, правда, уже почти добрался до скал, откуда Асриф протягивал к нему руки, подбадривая его криками, а вот Детлан отстал, и теперь разъяренный кит настигал его.

Торак с трудом поднялся на ноги и, спотыкаясь, бросился к своим товарищам, то и дело оскальзываясь на водорослях. Но обогнать Охотника он, конечно, не мог и с ужасом увидел, как кит настиг Детлана и с силой ударил огромным хвостом, попав по корме челнока и подбросив его в воздух.

Детлан с криком вылетел из лодки, пролетел по воздуху и, рухнув на скалы, тут же беспомощно соскользнул обратно в воду. Асриф и Бейл бежали к нему со всех ног, но черный плавник явно обгонял их – и вдруг в последний момент Охотник резко развернулся и мгновенно исчез в волнах.

Асриф и Бейл вытащили безвольно обвисшее тело Детлана из воды и положили на камни.

Торак, потрясенный до глубины души, затаив дыхание, вглядывался в морскую даль, но ничего не видел. Лишь белая пена клубилась на волнах в том месте, где нырнул Охотник.

Наконец вдали мелькнул черный плавник: Охотник уходил в открытое Море. Кого бы ни искал кит-одиночка, здесь он его явно не нашел. Вздохнув с облегчением, Торак повернулся и побежал к остальным.

Асриф стоял на коленях, зубами вытаскивая затычку из бурдюка с водой. Бейл вытряхивал на камни содержимое своего мешочка с лекарствами. Детлан лежал с закрытыми глазами, и лицо его покрывала смертельная бледность, губы посинели от боли и пережитого потрясения. Но, подойдя поближе, Торак понял, что он жив и дышит.

Бейл быстро глянул на него и озабоченно спросил:

– Ты-то как?

– Все хорошо, – успокоил его Торак и повернулся к Асрифу. – Корень у тебя?

Асриф лишь молча приложил руку к груди.

Челнок Детлана кит разнес в щепы, не лучше выглядела и его нога – из страшной кровавой раны на голени торчала, посверкивая, сломанная кость.

– Почему – за мной? – задыхаясь, спросил вдруг Детлан. – Почему он погнался именно за мной?

Бейл положил руку ему на плечо.

– Вряд ли он именно за тобой гнался, – сказал он. – Иначе ты бы сейчас не лежал здесь – живой.

– Хотя люди из племени Корморана все же сказали правду, – пробормотал Асриф, поднося к губам Детлана бурдюк с водой. – За кем-то этот Сломанный Плавник точно гоняется!

– Но за кем? – пожал плечами Бейл и, повернувшись к Тораку, задал ему тот самый вопрос, который Торак и сам без конца задавал себе: – Но как, клянусь именем Матери-Моря, ты узнал, что Охотник плывет сюда?





Глава 28





Ренн показалось, что Торак очень бледен, когда он опустился на колени возле раненого парнишки.

Прячась среди валунов шагах в тридцати от них, она просвистела условный сигнал: песенку горихвостки. Она выбрала горихвостку, потому что горихвостки – птички лесные и Торак наверняка должен обратить на это внимание.

Но он как будто ее и не слышал! Странно – чтобы Торак и не услышал пения здесь лесной птицы? Наверное, он все же слишком потрясен случившимся.

Ночь была жаркая, липкая – такое затишье обычно стоит перед грозой. Ренн просто обливалась потом, когда наконец сумела пробраться сквозь заросли рябины к подножию утеса и притаиться за валуном. Как раз перед этим Охотник атаковал ребят из племени Тюленя, но ни они, ни Торак, похоже, так и не поняли, почему он напал на них. Зато Ренн это знала. Она все еще чувствовала запах падали, все еще слышала чавканье голодного Волка. Волк был так поглощен едой, что едва обратил внимание на то, что она куда-то ушла.

На закате, когда спустились голубые светящиеся летние сумерки, Ренн по-прежнему ждала, прячась за валуном и отчаянно мечтая рассказать Тораку о жестоком убийстве маленького китенка, но почти столь же отчаянно мечтала она и о том, чтобы ее ни в коем случае не заметили эти мальчишки из племени Тюленя.

Затем к каменистому берегу пристал еще один челнок, и прибывший на нем мужчина с ужасно обгоревшим лицом, одетый в куртку из тюленьих кишок, сразу взял командование на себя. Один из мальчишек, самый маленький и хрупкий, что-то вытащил из-за пазухи, отдал мужчине, и тот бережно положил эту вещь в мешочек, висевший у него на шее. Ренн догадалась, что это, должно быть, и есть корень зелика. Затем обожженный мужчина, использовав куски челнока, вдрызг разнесенного Охотником, уложил сломанную ногу мальчика в лубок, раздавая остальным вполне разумные приказания.

Ренн очень удивило то, как сразу просиял Торак при появлении этого человека. Она даже испытала некий укол ревности – особенно когда мужчина с обожженным лицом велел Тораку собрать топлива для костра и Торак со всех ног кинулся выполнять поручение.

– Ничего, если я наберу просто валежника, а не плавника? – донесся его голос откуда-то из-за валунов.

Мужчина кивнул, и Торак исчез за скалами.

Ренн позабыла о своей ревности. А что, если он все-таки услышал ее сигнал?