Щит императора

— Они зовут…

— Нет, Мар! — ахнул маг, когда я рывком содрал с себя рубашку и босыми ногами ступил в сугроб, который уже успело намести возле балконной двери. — Стой! Еще не твой срок!

— Напротив. Я здесь лишь гость… да и появился не в свое время.

Маг, кажется, сказал что-то еще, но я уже не слушал — все мое существо тянулось туда, в глухую ночь, где среди яростно завывающих вихрей на мгновение проступили очертания огромной волчицы.

Я почувствовал ее сразу. Всего один взгляд из темноты, и я уже не мог оторвать глаз от двух знакомых ярко-синих звезд, которые на фоне ночи смотрелись так потрясающе уместно. Она стояла поодаль, терпеливо дожидаясь моего решения. Она искала меня, непутевого волчонка. Звала такими же долгими холодными ночами. Иногда я даже слышал ее, просыпаясь в поту под самое утро. Но почти сразу забывал. И лишь сейчас увидел, как недавний сон превращается в реальность.

Она была прекрасна — сотканная из пушистого снега, крохотных льдинок, осколков разбитых звезд и чьих-то не случившихся желаний. Бесплотная, но при этом абсолютно реальная. Грозная, но при этом заботливая и мудрая. Как истинная женщина, умеющая повелевать и отступать. Такая же сильная. Могущественная. Загадочная. Вечная. Властительница ледяных равнин или просто богиня Рам.

Именно сейчас, глядя на нее, я неожиданно вспомнил все годы, на протяжении которых она принимала меня в стае как равного. Она была свирепа и милосердна. Жестока и одновременно нежна. Красавица и чудовище. Женщина и волчица. Вся женская суть и все истинно женские противоречия слились в этой странной богине. Она покровительствовала жизни, но славилась как повелительница смерти. Она веками путешествовала из мира в мир, одну за другой собирая в свою свиту неприкаянные души. Куда она вела их, раз за разом проходя меж звезд по одному и тому же маршруту? Зачем все это понадобилось? Она никогда не говорила. А я отчего-то не осмелился спросить, хотя откуда-то знал, что она ответит.

Неожиданно в комнате снова стало светло, и Рам подняла лобастую голову, уставившись на что-то за моей спиной.

Я снова обернулся и вздрогнул, в очередной раз увидев мир так, как видела его она. Черно-белые стены. Размытый силуэт у камина. Такие же размытые очертания предметов и… ярко-золотой огонек возле самой двери, который я уже не надеялся увидеть.

Я узнал его сразу, с первого взгляда и непроизвольно качнулся в ту сторону, испытывая целую гамму чувств, в которых сам черт не смог бы с ходу разобраться. Я был бесконечно рад, что все-таки нашел его в этом мире. Испытывал жгучий стыд от сознания того, что когда-то посмел его бросить. Надеялся, что когда-нибудь мой огонек найдет в себе силы понять мой поступок. И испугался мелькнувшей на задворках мысли, что именно здесь, сейчас, я мог потерять его навсегда.

Наверное, это просто ветер не вовремя швырнул в лицо пригоршню свежего снега. А может, влетевшая в окно льдинка до боли царапнула глаз. Я вдруг почувствовал, как на лицо набегает невесть откуда взявшаяся пелена, а когда она рассеялась, прерывисто вздохнул и горестно застонал, увидев, какое тело решила избрать столь дорогая для меня душа.

И вот тогда я наконец-то понял, зачем и почему явился в этот мир.

Дух льда… неприкаянная душа, которая веками может искать свою половинку. Вот кем я был и кем стал, когда в один из дней покинул старую телесную оболочку.

Я нашел вторую половину здесь. На Тальраме. Узнал. Почуял. Издалека кинулся на зов, мгновенно позабыв обо всем на свете. Но я пришел сюда не просто так — я должен был ее забрать. Да, именно я и именно отсюда. Забрать с собой. Прочь из этого мира, потому что Рам никогда не трогает тех, чей срок жизни еще не пришел. Мы, ее дети, не слышим тех, кто нам предназначен, до тех пор, пока не приходит их время покинуть смертное тело. Именно тогда почуявшая свободу душа впервые осознает себя на ледяных равнинах. Она просыпается и отправляет молчаливый зов, говоря своему огоньку: я иду, я скоро! Если тот, кому этот зов предназначен, услышит, он покидает стаю, находит огонек и ждет — неделями, месяцами — до тех пор, пока не настанет назначенное время.

Я свой огонек тоже когда-то нашел и был этому бесконечно рад. Однако только сейчас начал сознавать, что по глупости своей вмешался в то, во что не должен был вмешиваться.

Карриану было суждено умереть еще несколько недель назад. Здесь, во дворце, закрыв собой немолодого отца и закономерно отправившись во владения Рам. Именно я должен был встретить его там. И это я должен был привести его в стаю. Но я ошибся и вместо одной души дал свободу другой. Да еще, наверное, не в положенный срок. И поскольку природа не терпит пустоты, мне пришлось занять чужое место. Чужое тело. Именно в тот момент я опрометчиво вмешался в судьбу другого человека, да еще и не одного.

«Я тебя предал… — вот что я понял, вспомнив, с каким отчаянием звал меня огонек на ледяных равнинах. — Вот за что ты бросил меня в снегах. Вот почему мне было так больно. Прости, я ошибся. Прости, что слишком поздно тебя нашел».

Император не ответил, растерянно глядя на бушующую снаружи метель, а я вдруг ощутил за спиной смутное движение и как ужаленный повернулся, запоздало сообразив, что помимо меня на Тальраме осталась еще одна душа, которой здесь было не место. Но отдать ее сейчас, позволить забрать, когда я только-только ее нашел…

У меня в груди отчетливо заскреблась печать, и я бездумно загородил дорогу стремительно набирающей силу метели.

Нет. Одного я его туда не отпущу. Если уж возвращаться на ледяные равнины, то вместе. Или же только мне, но этого ты, похоже, не желаешь. Ты ведь не за мной пришла, верно?

— «Отойди, ребенок», — ласково шепнула ночь, просочившись в насквозь промерзшую комнату. По стенам и потолку быстро побежали дорожки серебристого инея. Зеркало мгновенно заледенело. Следом за ним покрылся снегом камин. Затем белоснежные дорожки побежали дальше, к двери. Но перед ними упрямо пятился я. Толкая спиной, загораживая собой закаменевшего, какого-то неживого, подозрительно похолодевшего мага. И толкал до тех пор, пока не оказался возле самой двери, не почувствовал пробежавшую по коже теплую волну и не понял, что буквально в шаге от меня стоит император, а значит, отступать дальше просто некуда.

— «Отдай, — повторила богиня, обдав нас целым облаком снежинок. — Этой душе здесь не место».

Я тяжело вздохнул и мотнул головой:

— Не могу.

— «Отказываешь? Мне? — удивленно отпрянула волчица. Моего сознания коснулась недоверчивая мысль, затем его обволокло такой же вьюгой, какая царила снаружи. Я пошатнулся, с трудом выдерживая ее напор, но Рам неожиданно отступила. — Да будет так. Я уйду. Но однажды ты снова меня позовешь, и тогда я приду за вами обоими».

Почти сразу свирепо рвущий занавески ветер утих, снаружи перестал доноситься многоголосый волчий вой. Могучий силуэт растаял в ночи. Вьюга утихла. Обледеневшие шторы обмякли. Провисшая на одной петле створка балконной двери жалобно скрипнула, огласив наступившую тишину пронзительным воплем. Не выдержавшее мороза зеркало хрустнуло и с громким звоном разлетелось на мелкие осколки…

Только тогда в мою взбаламученную голову пришла мысль, что все действительно закончилось. И в этот же миг из меня словно выдернули какой-то стержень, причем так резко, что я не удержался на ногах и рухнул прямо в сугроб. На белоснежный, чистейший, заваливший половину комнаты снег, посреди которого остался глубокий отпечаток огромной волчьей лапы.





ГЛАВА 8




Когда я проснулся, за окном уже вовсю светило солнце, а в комнате не осталось ни единого следа бушевавшей метели. В камине снова горел огонь. Снег на стенах растаял. Ковер подсох. Расколотое зеркало исчезло. И даже с пола кто-то успел собрать осколки, попутно озаботившись заменой балконной двери.

Хм. Может, я невзначай помер, раз умудрился столько пропустить?

Да нет. Сердце работает. Дыхалка тоже в порядке. Правда, вырубило меня, по-видимому, надолго, иначе как еще объяснить столь радикальные изменения в комнате?

С недоумением оглядевшись, я в некоторой растерянности уставился на гору одеял и подушек, среди которых меня застало пробуждение. Так, это что за воронье гнездо? И какого драхта мне приспичило туда забраться? Да еще уснуть в столь неудобной позе?

С некоторым трудом распутав руки и ноги, я выбрался из-под вороха одеял. Помотал гудящей головой. Похлопал ладонью по груди, убедившись, что храмовый перстень не только никуда не делся, но и сохранил свою несложную маскировку. Затем припомнил события минувшей ночи и снова перевел взгляд за окно.

Блин, полдень. Это что же, я не только побудку пропустил, но и утреннюю тренировку проспал?!


Я вздрогнул при мысли, что на целых полдня упустил контроль над окружающей действительностью. И, с недоверием изучив невесть откуда взявшиеся на мне белые шелковые штаны, которых в гардеробе тени отродясь не было, принялся в спешке искать нормальную одежду.

Не нашел. Какая-то сволочь успела ее припрятать. Пришлось рыться в шкафу, выуживать из ящика запасной комплект, который я заказал императорскому портному несколько дней назад. В темпе умываться-одеваться-обуваться. А затем со всех ног бежать на поиски его императорского величества, попутно придумывая для себя достойное оправдание. Хорошо еще у меня хватило ума не сразу бежать в противоположное крыло дворца, а сперва проверить покои его величества — несмотря на позднее утро, Карриан был у себя. В кабинете. Сидел за столом и, судя по всему, работал.

Странно. Аура в порядке. Черноты нет. Признаков типичного утреннего безумия тоже не наблюдается. Сидит себе и сидит, спокойный как удав. Но почему он здесь? Один? У его величества сегодня выходной? Или я чего-то не догоняю?

Приладив на место маску, я выбрался в коридор, где, как ни странно, не было ни Зиля, ни посетителей, которых он мог бы сюда привести из главного кабинета. Зато наткнулся на Хорта с Архом. Проверил защиту на личных покоях императора. Рассеянно кивнул мужикам. И, отметив проступившую на их лицах растерянность, подошел к двери.

Блин. В кои-то веки мне было стремно туда заходить.

Не знаю, что понял император из того, что вчера случилось, но не думаю, что, будучи в здравом уме, кто-то на его месте поверит, что я и впрямь видел богиню Рам в облике гигантской волчицы. А я еще бред какой-то нес. Да и вообще вел себя странно. Интересно, императору нужна неадекватная тень? И если нет, то куда он планирует меня, как бы это помягче выразиться, послать?

Тяжело вздохнув, я все же толкнул деревянную створку и без стука вошел, прикидывая про себя возможные варианты. Император при моем появлении поднял голову. Листок бумаги, который он держал в руке, едва заметно дрогнул. Темные брови сдвинулись. Губы сжались. Я внутренне напрягся, решив, что прямо здесь и сейчас получу пинок под зад. Но его величество, как ни странно, не торопился высказывать свое мнение. Только отложил в сторону важный документ. Поставил локти на стол и, переплетя сильные пальцы, испытующе на меня уставился.

Причем смотрел он долго, внимательно, словно мысленно выбирал способ казни: колесование, четвертование, повешение… На простое увольнение я уже даже не рассчитывал. А на месте Карриана вообще припомнил бы все гадости, которые случились с ним при моем непосредственном участии. И рисунки, и анимацию, и регулярные отключки ровно в полночь. Заодно смерть отца туда стоило приплести. А еще мне, пожалуй, имело смысл последовать совету леди эль Мора и срочно составить завещание, где обязательно упомянуть про цветочки на могилку. Желательно известные на Тальраме.

— Ничего не хочешь мне сказать? — наконец нарушил напряженное молчание император.

— Ландыши, — брякнул я.

— Что? — озадаченно переспросил Карриан.

— Я ландыши люблю. На похоронах они смотрятся особенно мило.

Его величество озадачился еще больше.

— На чьих похоронах?

— А у нас что, много вариантов?

На лбу Карриана пролегла глубокая складка, но он не стал выяснять причину моей страстной любви к незнакомым ему цветочкам. Вместо этого император открыл верхний ящик стола, достал оттуда переговорный амулет и коротко бросил:

— Он у меня. Зайди.

Пока я соображал, что к чему, в кабинете полыхнуло фиолетовое зарево, и буквально через миг из открывшегося портала выскочил взъерошенный Тизар.

— Мар?! — при виде меня на лице мага проступило неописуемое облегчение. — Хвала Рам… Очнулся! Ох, как же ты нас напугал!

— Нас? — эхом переспросил я, силясь понять, что тут вообще происходит. «Дядюшка» вместо ответа только рассмеялся, после чего вдруг стиснул мои плечи, заглянул в глаза и покачал головой.

— С ума сойти! Сказал бы мне кто еще год назад, в жизни бы не поверил… Сними-ка маску.

Я мгновенно насторожился.

— Зачем?

— Сними, — приказал император, и я, поколебавшись, все-таки стянул с лица плотную ткань.

— Холодный, — озабоченно произнес Тизар, приложив тыльную сторону ладони к моему лбу. — Но уже не такой, как раньше. И зрачки нормальные. Мар, как ты себя чувствуешь?

— Как обычно.

— Ты помнишь, что произошло?

Я добросовестно покопался в памяти и честно ответил:

— Урывками.

— Что именно ты помнишь? — неестественно ровно осведомился его величество, и вот тогда я заколебался.

Само собой, ситуацию надо было как-то объяснить. Но в то же время и всю подноготную нельзя было выкладывать. Сколько видел император прошлой ночью? А что из увиденного смог понять? Жаль, что времени на обдумывание почти не осталось и действовать приходилось наобум.

Почувствовав, что начинаю тянуть из Тизара энергию, я отстранился, а затем отступил на шаг.

— Ох, да ты, наверное, голоден, — спохватился он и бесстрашно обнажил предплечье. — Вот, возьми.

— Я тебе что, упырь? — буркнул я, отведя глаза и стараясь не смотреть на ауру мага. А заодно принялся подыскивать в кабинете подходящую ниточку. Блин, не подумал подключиться сразу, а теперь вот мучаюсь. И жрать охота так, что уже брюхо сводит. И тронуть никого нельзя.

Тизар тем временем недовольно насупился.

— Мар, не валяй дурака. Ешь давай!

— Не буду.