Щит императора

— А то я не знаю, — усмехнулся я, приложив ладонь ко лбу и всмотревшись в снежную даль. — Но проверить надо. Жди здесь. Я скоро.

Часа через два я, рысцой пробежавшись по насту на снегоступах, добрался до нужного места. За неделю следы нашего появления успела замести метель, остатки магии с верхушки скалы тоже исчезли. Но сейчас, подобравшись к ней с другой стороны, я обратил внимание на несколько деталей, которые в прошлый раз меня совершенно не волновали.

Во-первых, скала была чересчур ровной на склонах и больше напоминала обыкновенную пирамиду. Во-вторых, с северной стороны у ее подножия я заметил подозрительно одинаковые, удивительно правильной формы сугробы. А когда разгреб снег на одном из них, то обнаружил, что внизу скрывался большой валун, носящий на себе явные следы деятельности человека. Он выглядел слишком гладким для обычного камня. А на той стороне, что смотрела внутрь образованного валунами круга, виднелись насечки.

— Что же ты на самом деле такое? — пробормотал я, принявшись активно исследовать остальные валуны. И довольно скоро вытоптал перед скалой целый круг шагов двадцать на двадцать, в центре которого обнаружилась плоская каменная площадка, испещренная непонятными символами и явно не имеющая отношения к классическому магическому искусству, которому обучал меня Тизар.

— «Брат! — мысленно позвал я держащегося в стороне вожака. — Ты видел, чтобы здесь появлялись люди?»

— «Охотники, — через пару мгновений отозвался волк. — Приходят в сезон гона. Приносят свет. Шум. И страх».

— «Что за охотники? — насторожился я. — Из деревни?»

— «Чужие. Не чтят закон. Ставят ловушки. Ранят огнем».

— «На вас ловушки? — прищурился я. — Так. А что за огонь? Ты его видел?»

Вожак проворчал что-то невнятное типа того, что он не дурак соваться в такое скверное место. Но насчет волчьей ямы подтвердил: это была работа чужаков. Охотников, но не из деревни Жеяра. Какое-то другое племя не гнушалось охотой на духов леса. И, судя по тому, какие мыслеобразы скинул волк, было похоже, что среди этих людей присутствовал хотя бы один маг. Вернее, шаман. И за каким-то лядом этот самый шаман время от времени творил возле скалы непонятное вожаку колдовство.

Облазав площадку сверху донизу, но до темноты так ничего и не обнаружив, я был вынужден вернуться в деревню и сообщить о находке императору.

— Иридит, — без тени сомнения заявил Карриан. — Если там использовали заклинания, а ты ничего не нашел, значит, внизу, под скалой, есть залежи у-иридита.

— Если он накапливает магию, я должен был ее увидеть, — усомнился я. Но император только качнул головой.

— Это нейтральная магия. Даже дарру она не видна. До тех пор, пока ее не преобразуют и не сфокусируют в конкретное заклинание.

— Подожди. А как же ее используют, если иридита много и он плохо отдает магию?

— Для этого достаточно разместить под слоем у-иридита слой а-иридита и при определенных условиях он вытолкнет накопленную магию наружу. Для этого на него достаточно направить нужное заклинание.

Я нахмурился.

— Хочешь сказать, шаман делает именно это? Приходит, шпыняет заклинанием а-иридит, а потом спокойно забирает халявную силу? А мы такое проделать сможем?

— Я не умею создавать пространственные заклинания, — улыбнулся император. — Но, если удастся направить эту энергию в индивидуальный портал, то да, мы сможем вернуться.

— Очень хорошо. Даже прекрасно. У меня только два вопроса: хватит ли дальности твоего телепорта, чтобы вернуть нас во дворец? И если нет, то куда в таком случае мы сможем переместиться?

— Направление всегда задано строго. Если энергии хватит, мы туда переместимся. Если нет — останемся где были. В кулоне для этого есть предохранитель. Его работа ограничена лишь емкостью резервов, которые можно разместить в таком небольшом артефакте. Если резервы внешние и ничем не ограничены…

— А как определить емкость а-иридита, если я его даже не вижу?

— Когда там в последний раз был шаман? — вместо ответа спросил император.

Я призадумался, а потом послал мысленный зов вожаку.

— Прошлой весной.

— Сейчас середина зимы. Год еще не прошел, но, исходя из средней скорости накопления энергии типичной иридитовой рудой… а там она вряд ли успела пройти очистку… все же больше вероятность природного, не самого богатого месторождения. Исходя из этого, я думаю, что энергии, которая там собралась со времени последнего использования, нам с тобой на одно перемещение хватит.

— И что нужно, чтобы его осуществить? Желательно без риска для жизни.

— Ну… — Его величество вдруг прищурился. — Для начала я должен своими глазами взглянуть на это место. А там будет ясно, сможем ли мы его использовать.





ГЛАВА 16




Следующим утром я разбудил императора в темноте. Вернее, он проснулся сам, почти в то же время, что и я. Тревожный звоночек, не спорю, но нам надо было сделать слишком много, чтобы я на этом заморачивался.

Перво-наперво я снял с его величества шину и отпилил концы, укоротив ее почти на треть. Это позволило Карриану начать сгибать ногу в колене и подарило немного мобильности. Затем пришлось помочь ему одеться, благо с Жеяром я договорился еще накануне и императору принесли широкие меховые штаны, целый набор рубашек, жилетку. Ну а шкуру я снял прямо с волокуши, свернув ее в рулон и постелив на легкие сани, которые сразу после завтрака Жеяр подогнал к крыльцу.

Не скажу, что провожали нас всей деревней. Народ по-прежнему сторонился чужаков, но даже в такую рань на улице появились люди. Все же я не зря больше недели снабжал их свежим мясом, запомнили. Да и не каждый день в этой глухомани появляются имперцы, так что, когда мы уедем, разговоров местным хватит не на один месяц.

Насчет того, что у скалы удастся с ходу организовать портал, я не обольщался, но чем драхт не шутит — вдруг у Карриана и впрямь что-то получится? По этой причине собирались мы как в последний поход, а Жеяра я предупредил, что если дело выгорит, то обратно мы уже не вернемся.

Не знаю, обрадовался он такому повороту или нет — сам Жеяр ничего не сказал. Но к рассвету у наших ворот стояла запряженная в сани лохматая лошадка, а в санях лежал мешок с провизией, о которой я даже не заикнулся.


— Может, пригодится, — отводя глаза, буркнул Жеяр, когда я застелил сани теплой шкурой и, обнаружив поклажу, удивленно на него посмотрел. — Мало ли, метель настигнет… или еще какая беда приключится.

— Спасибо. Честное слово, я ценю твою доброту. Если у нас получится, сани тебе потом вернут.

Жеяр хмуро кивнул, будто даже не сомневался в этом, а я ушел обратно в дом, чтобы собрать вещи.

Карриан на этот раз спустился с крыльца сам, я лишь помог ему устроиться, чтобы лишний раз не тревожить ногу. Костыли аккуратно положил сбоку. Затем усадил ему на руки нетерпеливо повизгивающего Ворчуна. Накрыл его величество еще одной шкурой, чтобы не мерз в дороге. После этого забрался в сани сам. Жеяр взял лошадку под уздцы, вывел за ворота, уже там залез на облучок и в два счета домчал нас до вершины ближайшего холма.

Глянув на то, как он остановился и принялся сноровисто выпрягать лошадку, Карриан озадаченно кашлянул, однако от вопросов все-таки воздержался. И лишь когда Жеяр, распрощавшись, отправился вместе с лошадью обратно в деревню, оставив нам сани с пустыми постромками, его величество негромко поинтересовался:

— Мар, что происходит?

— Все в порядке, сир. У нас будет другое средство передвижения, — заверил его я.

— Что еще за средство?

Сидящий у него на руках Ворчун вдруг радостно подпрыгнул, а я, почувствовав спиной чужой взгляд, с облегчением обернулся:

— Собственно, они уже здесь… Здравствуй, брат.

Огромный белый волк, бесшумно подойдя, толкнул меня носом в плечо, а затем одобрительно глянул на замершего в санях императора. Ворчун при виде отца взвизгнул, неловко соскочил на снег и припал на брюхо, когда вожак деловито обнюхал нерадивое чадо.

Повязки я с мелкого поутру тоже снял, так что ходить ему ничто не мешало. Лапу он, правда, еще берег, но я проверил — кости срастались правильно. А при такой активности перелом у щенка заживет очень быстро.

— Ма-а-ар… — с нескрываемым подозрением протянул император, когда следом за вожаком из-за сугробов неторопливо вышли еще три крупных самца.

Я повернулся.

— Прости, твое величество. Я не все о себе рассказал. Но быстрее чем они, к той скале нас никто не доставит.

— Мы с тобой на эту тему еще поговорим, — мрачно пообещал повелитель, не без настороженности следя за приближающимися зверьми.

— Не злись, Кар. Я не отказываюсь отвечать на твои вопросы. Просто сам еще не во всем разобрался, поэтому и не спешу с откровениями.

Карриан опасно прищурился.

— И как я должен это понимать?

— Как хочешь, — спокойно отозвался я, наклоняясь за постромками. — Я тебе не враг, если помнишь. А они… Ну, считай, что они тоже помнят о ледяных равнинах, поэтому и согласились помочь. Ворчун, залезай в сани, не то без тебя уедем.

Волчонок, настойчиво крутившийся у отца под ногами, послушно вернулся. Карриан, когда малыш свернулся клубком и нахально положил морду ему на бедро, не обратил на это никакого внимания. Я же устроился с другого боку, предварительно бросив волкам постромки. А когда сани тронулись с места, тихонько сказал:

— Ну, а теперь можно и вздремнуть — братья знают дорогу.

Император сделал вид, что не услышал, и почти всю дорогу молчал. Сани, разумеется, немилосердно трясло, сломанная нога наверняка болела, но на лице Карриана не отражалось ни единой эмоции. Он даже сейчас, обросший и слегка одичавший, умудрялся сохранять величественный вид. Да и восседал в обычных санях так, словно это была раззолоченная карета.

Но, наверное, он по-другому просто не умеет?

«Никто не знает, что творится у императора на душе», — сказал однажды Тизар. И даже сейчас, исподтишка поглядывая на Карриана, я не смог бы сказать, о чем он думает.

Как-то сами собой вспомнились вылазки во дворец, в одну из которых я неосторожно забрел в закрытое крыло. Потайных ходов там имелось на удивление мало, а стража, наоборот, встречалась чуть ли не на каждом повороте. Наткнувшись на красно-черные мундиры в третий раз подряд, я даже заподозрил, что в этой части дворца был спрятан какой-нибудь артефакт вроде второго «средоточия». Но за несколько часов напряженных поисков ничего не нашел. А потом случайно забрел не туда и обнаружил в одной из комнат облаченную в траурные одеяния женщину, в которой опознал мать императора Орриана и бывшую императрицу Нарану.

Она стояла у окна, рассеянно глядя куда-то вдаль. Печальная, задумчивая и гордая. Рассмотрев ее точеный профиль, я еще подумал, что Карриан очень на нее похож. Не на мать, портрет которой я видел в библиотеке мельком, а именно на бабку. Хотя назвать простой бабкой эту статную, изысканно одетую и полную непередаваемого величия женщину было бы кощунством.

Не знаю, как она меня заметила, но, наверное, облеченные властью персоны нутром чуют обращенный на них взгляд из темноты. Пережив убийство мужа, десятки покушений на нее саму и смерть единственного сына, леди Нарана даже сейчас не выглядела сломленной. В ней чувствовалась не просто порода — какой-то стальной стержень и достоинство, свойственное лишь очень сильным людям. И я, понаблюдав за ней какое-то время, решил, что Карриану несказанно повезло иметь возможность обращаться к этой женщине за советом.

— Кто здесь? — властно спросила императрица, когда ей показалось, что рядом кто-то есть.

Я заколебался, но все же вышел из потайного хода и, представившись по всей форме, извинился, что потревожил ее уединение. Признаться, я думал, что на этом наша встреча и закончится, однако леди Нарана неожиданно заинтересовалась. И мы довольно долго с ней проговорили, после чего я стал лучше понимать, кого именно мне придется охранять.

Сейчас, глядя на Карриана, казалось невероятным, что когда-то это был самый обычный жизнерадостный мальчишка. Но, как и в свое время отцу, ему тоже слишком рано пришлось использовать магию, чтобы убить человека. Человек, конечно, оказался скверным. Но тот факт, что перед попыткой убийства наследника престола этот мужчина три года являлся его наставником, не мог не наложить отпечаток на характер будущего императора. Карриан ожидаемо замкнулся. Перестал подпускать к себе людей. И с тех пор больше никто не мог сказать, чем он живет и что чувствует.

Быть может, для повелителя это и хорошо. Но я вдруг подумал: а был ли он когда-нибудь счастлив?

— Что? — вдруг хмуро осведомился его величество. — Почему ты на меня так смотришь?

— Да вот все думаю… Если нам удастся переместиться, как ты в таком виде покажешься людям? Небось никто и не узнает императора в этом лохматом страшилище.

— Можно подумать, у тебя вид лучше!

Я поскреб заросший щетиной подбородок.

— Что правда, то правда. Но все же урон репутации будет неслабый. Может, для начала телепортируемся в какую-нибудь кладовку, а потом пройдем до «белого» крыла тайными тропами?