Щит императора

Мы с императором обалдело переглянулись, когда леди как ни в чем не бывало развернулась и легкой походкой выплыла из душевой. А потом одновременно выдохнули.

— Страшная женщина, — тихонько прокомментировал я ее уход. — Не понимаю, как ты ее терпишь.

— Это ты ее еще в гневе не видел, — не согласился император и, вытершись насухо, принялся одеваться. — Вот когда ей точно под руку лучше не попадаться. Не удивлюсь, если мы застанем в коридоре полную разруху и горы трупов, по которым герцогиня протанцевала на каблуках в неистовом желании поскорее меня увидеть. Особенно сочувствую тем, кто захотел бы ее остановить. В моей свите таких дураков, к счастью, нет. Но первое время бывало. И не раз.

Я с сомнением на него покосился:

— То есть она действительно твоя тетушка?

— Мы очень и очень дальние родственники по дедовской линии. Но после смерти матери Ила была единственной женщиной, помимо леди Нараны, кому отец мог меня доверить. Считай, это она меня вырастила. Так что ей позволено больше других.

— Я бы сказал: миледи позволено слишком многое, — не удержался от ухмылки я. — От кого бы еще ты стерпел намек, что оброс, как дикий зверь, и похож на огромное волосатое чудовище?

Карриан озадаченно оглядел свой торс.

— А это что, проблема?

— Ну-у, для некоторых дам — да. Не всем нравится засыпать, уткнувшись лицом в такую лохматость. Конечно, императору многое прощается, но сам понимаешь, лучше очаровывать не титулом, а фактами. В том числе и грамотно сделанной эпиляцией.

Император, кажется, озадачился еще больше. Затем настороженно покосился на мою грудь, где пока не выросло ни единого лишнего волоска. Снова подумал и наконец фыркнул:

— Чепуха какая! Одевайся, я хочу сегодня побольше поработать.



Тизар буквально не сводил с императора глаз. И в самый первый день, и на следующий, и потом он ходил за нами по пятам, бдительно отслеживая даже малейшие изменения в ауре повелителя. Он отмахнулся, когда я напомнил, что круглосуточно занимаюсь тем же. Не стал даже слушать, когда Карриан на третий день предложил ему успокоиться и передохнуть. Как это ни странно, с императором и впрямь все было в полном порядке. И вскоре даже Тизару пришлось признать, что грядущая отмена помолвки с никому не известной леди пройдет для его величества практически безболезненно.

Это была хорошая новость. Причем настолько, что через пару дней после «освобождения» Карриан по собственной инициативе возобновил завтраки с придворными, снова загрузил себя работой по уши и даже согласился поучаствовать в официальном торжестве по случаю своего грядущего тридцать восьмого дня рождения.

Признаться, последняя новость удивила меня больше всего. За три прошедших года я успел усвоить, что его величество не уделял этому вопросу никакого внимания. Нет, сами торжества конечно же проводились. К ним готовились загодя, нанимались специальные распорядители, готовилось бесплатное угощение. Народ целых три дня мог гулять и веселиться за счет казны. Для этого на главной площади столицы устраивались ярмарки, всевозможные забавы и целые представления, ради которых в Орн загодя съезжались бродячие актерские труппы и известные барды. Однако сам император в этих торжествах не участвовал. Все, на что его удавалось уговорить, это на минутку явить подданным свой светлый лик, после чего Карриан неизменно уходил в кабинет и работал до изнеможения, стараясь как можно скорее пережить этот утомительный день.

Отчего он так не любил именно эту дату, я уже знал: как раз накануне своего шестого дня рождения его величеству впервые довелось познать вкус предательства. С тех пор прошло много лет, горечь тех событий уже позабылась, однако Карриан не любил об этом вспоминать и другим этого делать не советовал.

И тут он вдруг решил изменить своим привычкам?

Хм.

Меня это, если честно, насторожило, но когда я его спросил, Карриан лишь улыбнулся.

— Хочу отвлечься, — сказал он, ввергнув меня в еще большее изумление. — Устал сидеть в четырех стенах. Надо же когда-то и отдыхать. Не это ты ли повторяешь на протяжении последних трех лет?

Э-э-э… Ну ладно. Отвлечься так отвлечься. Я тоже начал готовиться к мероприятию. А заодно готовить остальных, чтобы в случае чего — а открытые торжества и наличие вокруг императора толпы народа способствовали появлению неприятных сюрпризов — могли быстро и грамотно среагировать.

Само собой, не обошлось и без примерки нового мундира, который был сшит по приказу императора в рекордные сроки. Карриан на этот раз страдал молча, по десять раз на дню примеряя и снимая дорогие тряпки. Меня эта участь, к счастью, миновала — я намеревался присутствовать на мероприятии в своем привычном облачении. Имел на это полное право. Три другие тени, которые продолжали упорно сторониться остальных, вообще этим вопросом не заморачивались. Ну а личный десяток императора давно привык, поэтому запасся камзолами и мундирами на все случаи жизни. Благо им было не обязательно, как некоторым, носить каждый день разные вещи.

Еще одно нововведение, которое император сделал после окончания нашего «заточения», это вызвал главного повара и поинтересовался, почему в его штате до сих нор нет талантливой и сведущей в кулинарном искусстве дочки. Господина старшего повара этот вопрос буквально убил. Здоровенный усатый мужичина ростом под два с лихером метра аж съежился, услышав о Талье, мгновенно вспотел и очень неубедительно пробормотал, что, дескать, дочь совсем ничего не смыслит в «этом серьезном деле».

Император в ответ посоветовал не спешить с выводами и потребовал на обед новомодное блюдо под названием «борщ», о котором здоровяк повар еще не слышал. Подвести или обмануть повелителя он не посмел, поэтому в тот же день Талья получила заветный белый передничек и накрахмаленную шапочку, а Карриан — понравившееся ему блюдо. Придворные его, кстати, тоже одобрили, так что в ближайшем будущем следовало ожидать и других кулинарных открытий.

Талья была счастлива. Я за нее искренне порадовался и даже на кухню заскочил, чтобы предупредить не особенно довольных поваров, что за каждый волосок, упавший с головы их коллеги в юбке, я спрошу с них лично. А император еще и добавит. Буквально в тот же вечер новоиспеченная повариха заявилась в «белое» крыло и принесла огромный торт, который мы с Каррианом на пару приговорили. После чего еще долго не могли уснуть, зато пришли к единогласному заключению, что идея припрячь к готовке девчонку оказалась на редкость удачной.

Оставшаяся неделя до начала торжественного мероприятия пролетела как один день.

Избавившись от тягостного влияния перстня, император прямо-таки помолодел, оживился, у него заблестели глаза, и все чаще на его губах мелькала улыбка. Причем преображение было настолько полным, что это ощущал даже я — Карриан и впрямь чувствовал себя прекрасно. Его ничто не угнетало. Ничто не выводило из равновесия. Он стал почти нормальным человеком. Таким, каким я его нашел в самую первую встречу и каким уже не надеялся увидеть.

Это были приятные известия, не скрою. Даже Тизар поразился произошедшей с его величеством перемене. Леди эль Мора в голос расхохоталась, когда навестила нас в эти дни и убедилась, что это не сказки. Один только герцог Тарис относился к переменам скептически. Но его можно понять — ему по должности было положено во всем сомневаться.

Я же был просто рад за Карриана и надеялся, что все скоро кончится. Поэтому с огромным нетерпением ждал, когда же можно будет снять с себя надоевшую до отвращения цепочку и зашвырнуть проклятый перстень в самые густые кусты, какие только найдутся в округе.

Дело дошло до того, что я начал отмечать в блокноте крестиком оставшиеся до дня «икс» квадратики. Император, поймав меня за этим занятием как раз накануне важного мероприятия, понимающе усмехнулся и выразил надежду, что его следующая невеста окажется более благонадежной, потому что за три года вынужденного одиночества он, как бы это помягче сказать, слегка одичал в плане противоположного пола. И хотел бы найти действительно понимающую, чуткую, ответственную девушку, которая не устроит еще одного испытания его силе воли.

Я на это лишь легкомысленно отмахнулся.

— Ты еще молод, твое величество. Не думаю, что новая невеста найдется вот так сразу, но это, наверное, и к лучшему. Пока ее нет, ты успеешь и отдохнуть, и нагуляться, наверстывая упущенное. Так что давай, дерзай. Охмуряй придворных красоток. А я, так и быть, прикрою тебя перед общественностью.

— Балабол, — беззлобно отозвался его величество.

— Какой есть.

Император только фыркнул и отправился спать, по привычке не погасив в кабинете свет. Я тоже отправился на боковую, а поутру смог оценить его величество уже во всем великолепии. Не знаю, кто именно решил назвать красный и черный цветами императорского дома, но Карриану это сочетание невероятно шло. Ни белый, ни синий, ни чисто черный — именно в этом парадном мундире император смотрелся великолепно, и я откровенно залюбовался, по-доброму завидуя женщине, которая однажды сделает его счастливым.

— Чего лыбишься? — с подозрением осведомился Карриан, когда перехватил мой изучающий взгляд. — Что-то не так?

— Да нет. Просто думаю, стоит ли мне запастись бумагой на вечер.


— Зачем тебе бумага? — еще больше насторожился император.

— Как зачем? Рисовать, конечно.

— Кого?

— Собачек, — с самым серьезным видом ответил я, на всякий случай отступая поближе к выходу.

Карриан на мгновение растерялся.

— Каких еще… Ах ты, поганец!

Я гнусно заржал, с теплотой вспоминая пресловутых совокупляющихся болонок и поспешил выскочить вон из императорских покоев, пока следом не прилетело что-нибудь тяжелое.

Нет, ну а что?

Сегодня последний день наших с его величеством несложившихся отношений. К ночи перстни окончательно заткнутся, привязка «жених-невеста» все-таки исчезнет. Великий император после трех лет мучений получит вольную, так что сможет хоть сегодня оторваться всласть. И я ему в этом, разумеется, помогу — в том смысле, что покараулю у двери в спальню и буду с чистой совестью отваживать любопытных.

А потом жизнь войдет в свою колею. Кар окончательно успокоится, и все досадные недоразумения забудутся как страшный сон. Я навсегда останусь для него просто тенью. Он был, есть и будет для меня просто повелителем. А все остальное мы с ним обсудим в следующей жизни, но это, как говорится, уже совсем другая история.





ГЛАВА 23




Конец лета на редкость красивая пора, знаменующая собой окончание теплого сезона.

Императорский кортеж выехал из дворца около полудня. Открытый экипаж, где с отстраненным и надменным видом восседал его величество на пару с господином придворным магом; за ним — целая вереница экипажей попроще, в которых ехала остальная свита. По периметру — мощная охрана. Рядом — сразу три держащихся вплотную к императору мастера-тени. Его личный десяток, плотной коробочкой окруживший раззолоченный экипаж. Куча народу на улицах. Внимательно следящие за толпой вооруженные стрелки на крышах домов. Масса неприметных личностей в штатском, которыми нас обеспечил всерьез озаботившийся безопасностью императора герцог эль Соар. Ну и я. Куда же без меня? Правда, на этот раз я решил не нарушать протокол и пересел на козлы, рядом с кучером, благо там обзор был получше.

На главную площадь Орна мы прибыли ровно в половине первого, разрезав собравшуюся там многотысячную толпу, как нож масло. Императору кричали, махали, со всех сторон в его честь возглашались здравицы… Но его это лишь раздражало. А меня заставляло с удвоенным вниманием смотреть по сторонам, потому что, ей-богу, я бы предпочел не пробираться сквозь людской строй, а тихо-мирно прошмыгнуть узкими улочками, где в императора было бы сложно прицелиться.

Увы. Большая площадь не позволяла пробраться к возведенному в центре помосту незаметно, поэтому всю дорогу тени сидели как на иголках, а личный десяток императора сгрудился вокруг экипажа так, чтобы туда не долетела ни стрела, ни заклинание, ни брошенный в сердцах огрызок.

До места, хвала Рам, добрались благополучно. Император, удерживая на лице бесстрастное выражение, неторопливо поднялся по деревянным ступеням, махнул народу рукой, а когда скандирующая его имя толпа стихла, неожиданно задвинул такую речь, что у меня едва челюсть не отвисла от удивления.

Честное слово, не знал, что Тизар так близко к сердцу воспримет мои слова насчет агитации и пропаганды. И что дорогой «дядюшка» так искусно переложит мои лозунги на современный манер. Но в нем, по-видимому, пропал искусный оратор, потому что всего за вечер они с Каром умудрились сочинить такую мощную речуху в стиле советских времен, что в средневековом техно-магическом обществе она произвела эффект разорвавшейся бомбы.

Когда император умолк, на площади воцарилась гробовая тишина. А затем толпа ка-а-ак грянула… Даже меня, стоящего позади Карриана, слегка оглушило, и я едва не пошатнулся от той эмоциональной волны, которая долетела снизу. Это было действительно мощно. Народ проникся. Народ опешил. И в едином порыве качнулся к помосту, горящими глазами пожирая стоящего на нем императора. Пожалуй, если бы не многочисленная охрана, нас бы попросту смели. Но ничего, обошлось. Мы устояли.

Потом, само собой, празднества продолжились. Император, устроившись в роскошном кресле, какое-то время снисходительно взирал на царящее внизу ликование. Потом пред его строгие очи представили целую череду выступлений, начиная от банальных ряженых до целого циркового представления. Отовсюду звучали ликующие крики, по всей площади одновременно открыли бочонки с вином. Люди к тому времени был готовы целовать землю, по которой ступали сапоги его наищедрейшего величества, а я понял, что нам настала пора уходить.

Карриан тоже так посчитал, поэтому, как только народ потянулся за халявной выпивкой, поднялся с кресла, и мы так же организованно покинули празднество. Императорский кортеж беспрепятственно выехал в сторону дворца. На него никто не покусился, рядом с императором не появилось ни сумасшедших с оружием, никто не сделал в отношении него ни единого подозрительного телодвижения — ну, кроме излишне любвеобильных граждан, всенепременно возжелавших высказать свои пожелания лично новорожденному. Чудаков и пьяниц охрана вежливо оттеснила в сторону. Буйных аккуратно перехватили люди герцога эль Соар. Вплоть до самого выхода с площади вдоль дороги чутко караулила вооруженная до зубов городская стража, а потом эту эстафету перехватили люди господина Годри, так что в целом выезд прошел нормально. Даже, я бы сказал, тихо. Несмотря на то что подобного рода мероприятие давало немало возможностей устроить очередное покушение.

Мы благополучно проехали через весь Орн, так же благополучно миновали ворота дворца. По пути от кортежа отпочковалось несколько экипажей, но на них не обратили внимания — праздничный прием по случаю дня рождения император решил по традиции перенести на глубокую осень, поэтому сегодня во дворце делать было нечего.

Впрочем, не все захотели отправиться восвояси, и примерно два десятка человек все же последовали за нами. Но когда они, смеясь и переговариваясь, направились во дворец, к его величеству подошел господин Годри и вполголоса сказал:

— Простите, что отвлекаю, сир. Не уверен, что поступил правильно, поэтому прошу у вас совета.

— Что случилось? — насторожился Карриан, а я скользнул ему за спину и навострил уши.

— Полчаса назад прибыл сорийский посол. С дарами для вашего величества. Но поскольку его появление не было согласовано заранее, а мы с мастером Маром условились, что незарегистрированные грузы не будут поступать во внутренние дворцовые покои без досмотра, я не рискнул пустить господина эль Дали дальше крыльца.

Карриан резко повернулся.

— Мар! Это еще что за новости?!

Я хмуро посмотрел на начальника стражи.

— Почему ты ему отказал? У сорийского посла достаточно высокий уровень доступа, чтобы не ждать аудиенции на улице.

— Господин Дали отказался пройти досмотр багажа, — спокойно пояснил господин Годри. — Сказал, что это дары для его величества Карриана от его величества Эдиара Шестого и только император сможет их открыть. В то же время господин Дали не захотел пройти в приемный зал, поскольку приказ короля не позволяет ему оставлять груз без присмотра. Как уверял меня господин посол, он весьма ценен.

— То есть посла с дарами ты внутрь не пустил, а без даров он заходить отказался?

— Совершенно верно, мастер Мар.

Я переглянулся с Каром.

— Где он? — отрывисто осведомился император.