Школа заклинателей. Призывающая

Дойдя до стола, он отодвинул стул с высокой спинкой и сел. Перед ним возник стакан с прохладной чистой водой.

— Должно быть, тест тебя сильно вымотал. Не забудь зайти к доктору после того, как мы закончим.

Стало ещё немного светлее, и в глубоком кресле напротив внезапно обнаружился закутанный в глухой черный плащ тонкий силуэт. От неожиданности Кристиан застыл и вдруг почувствовал, что не может пошевелиться. Онемение быстро растеклось по телу в самый неподходящий для этого момент, в груди образовалась так хорошо знакомая пустота, стремительно наполняющаяся тяжестью, и Кристиан в последний раз дернул рукой, но уже не почувствовал, как холодная вода из опрокинутого стакана разлилась по его ногам.

— Так. Хорошо. Очень хорошо.

Но Гессу не было хорошо. Ему было страшно.

Холод сковал руки и ноги, дышать стало тяжело, и он широко раскрытыми глазами смотрел прямо перед собой, потому что не мог ни закрыть их, ни отвернуться. Он сполз немного вниз по стулу, уперся деревянными ногами в стол и застыл в неудобном положении.

— Ты ранен, Кристиан, — прошелестело прямо над ухом. — И не даешь себе вылечиться. Даже если время вернется, ты ничего не сможешь изменить. Доктор Джин поможет облегчить твои страдания, он многое может. Но ты должен и сам приложить к этому усилия. Оно внутри тебя до тех пор, пока ты не даешь ему вырваться.

Кристиан не понимал ни слова. Если быть честным, то в первую очередь он не хотел понимать. Директор снова переместился, и полы его одеяния задели руку Кристиана, и он это почувствовал.

— Собеседование закончено. Изгоняющий Кристиан Гесс принят в школу заклинателей духов Мэлвилл.

Дверь беззвучно распахнулась, впуская свет, и Кристиан почти выбежал вон, даже не заметив, когда к телу вернулась подвижность. Пролетев приемную за секунду, он оказался в коридоре и только там ощутил себя увереннее.

— О чем шла речь? — спросил Маркус. Он стоял у стены и ждал своей очереди, не представляя, что ждет его за закрытыми дверями. Гесс неопределенно махнул рукой и поспешил уйти подальше от этого странного, пугающего места.

Ясно, что это директор вызвал приступ. Если такое ему по силам, то кто он вообще такой? Казалось, он читает Кристиана как открытую книгу, но не дает ему готовые ответы, а лишь намекает на верный путь. Проблема в том, что Кристиан по-прежнему его не видел.

Ноги сами собой принесли его к медицинскому кабинету. Несмотря на слова директора, он не собирался откровенничать с доктором Джином, просто пройдет обязательный осмотр после тестирования и вернется в свою комнату. Кристиан постучал и вошел внутрь.

— Положите ее сюда. Ага, сюда-сюда. Откройте еще одно окно. Да, спасибо большое. А теперь уходите.

Мимо Кристиана прошел незнакомый парень, а на кушетке возле окна осталась лежать Лорна Веласкес. Она была без сознания.

— На осмотр? — спросил доктор Джин, заметив вторжение. — Подай-ка мне вон тот графин. Ну же, смелее.

Кристиан подошел к полке, взял с нее стеклянную емкость с мутной водой и передал доктору Джину. Тот откупорил ее, смочил водой салфетку и приложил к лицу Лорны.

— Я уже говорил нашим многоумным мастерам, что пора заканчивать подобные, с позволения сказать, тестирования! Это бесчеловечно! Неужели нельзя придумать способ попроще, чтобы определить склонности учеников?

Кристиан посмотрел на выражение лица девушки и удивился, как оно было не похоже на то, которое он привык у нее видеть. Разгладившиеся черты сделали лицо более мягким и нежным, дерзкий взгляд скрылся за опущенными веками, длинные ресницы бросали тени на смуглую кожу. Ни за что не скажешь, что это та самая Веласкес, единственная дочь ювелирного короля империи. Она была даже… мила.

Лорна вздохнула, приоткрыла сухие губы и распахнула глаза.

— Кристиан?

Он отступил на шаг, и его сменил доктор Джин, бодро засуетившийся над девушкой. Кристиан из-за его плеча видел, как Лорна обеспокоенно искала его взглядом, тихо отступил назад и вышел за дверь.



Мне снился странный сон, или мне снилось, что мне снится сон. А может, я просто вспомнила то, что мне недавно приснилось.

В папином кабинете было темно, тяжелые портьеры погружали комнату во мрак, горела только одинокая лампа с зеленым абажуром. Отец любил зеленый цвет, изумруды были его любимыми камнями, из них он собственными руками изготавливал украшения и безделушки, хотя уже успел отойти от дел, встав во главе огромной компании. Но маленькие изумрудные черепашки всегда лежали на моем туалетном столике в память о детстве. Когда я уезжала в пансионат в последний раз, я не стала брать их с собой, вместо этого отец подарил мне чудесную заколку для волос с бабочкой из его обожаемых изумрудов.

— У тебя такие же глаза, — сказал он мне тогда. — Глубокие и драгоценные, как изумруды. Я сделал эту вещь специально для тебя, прошу, храни ее бережно, чтобы всегда обо мне помнить.

— Спасибо за подарок, папа. — Я взяла заколку в руки, и свет красиво заиграл на искусно обработанных гранях. — Но до моего дня рождения еще полгода.

— И именно столько мы еще не увидимся, Лорна. — Он сел в кресло и похлопал ладонью по подлокотнику. Я охотно наплевала на правила этикета для юных барышень и взгромоздилась на подлокотник, неприлично задрав шуршащие юбки.

— Ты не приедешь меня навестить?

— Скорее всего, мне придется на какое-то время уехать. Дела, детка, дела. Ты же понимаешь.

Он говорил мне это не в первый раз, и я знала, что эти его дела неизменно оставались для всех секретом. Обо всех остальных делах, касающихся работы, он разговаривал со мной свободно, обсуждал идеи новых украшений, рассказывал о тонкостях огранки редких камней. Лина Амадин, его новая жена, такой чести не удостоилась, да она бы и не поняла ничего, ведь это так далеко от модных платьев, балов и визитов к подружкам. Я не любила мачеху, отец это знал, но старался не обращать внимания. Пожалуй, в этом был его единственный минус.

Если бы он прислушался ко мне, если бы присмотрелся к этой стерве повнимательнее!

Еще в том сне я видела то, чего в жизни видеть никак не могла. Папину смерть.

Это было короткое видение, лишенное деталей. Я просто смотрела в пустоту и знала, что в ней происходит что-то ужасное, и слышала чужие голоса, одновременно шепчущие разные, не связанные друг с другом фразы. Меня не было рядом, когда отец умер, но в этом сне мне чудилось, что я стояла там же и видела все своими глазами, только не могла вспомнить.

— Лор… на… Берегись!

Я резко вскочила, ударив лбом наклонившуюся ко мне Беру. От столкновения у обеих посыпались звезды из глаз, я схватилась за голову, которая и без того словно была набита соломой, и поморщилась.

— Светлые богини! Кажется, я умерла и зачем-то воскресла обратно.


Бера улыбнулась вроде бы с облегчением.

— Доктор Джин сказал, что когда проснешься, можно отвести тебя в комнату. Но сейчас должны объявить результаты тестирования, поэтому я подумала, что, может, ты захочешь пойти во двор? Если, конечно, ты хорошо себя чувствуешь.

Осколки воспоминаний у меня в голове с хрустом состыковались, и я испуганно ахнула.

— Ты в порядке? Там что-то произошло, я не поняла. Эта птица как будто с ума сошла.

— Мастер Конрад и мастер Эрнестин все уладили, — ответила Бера, но в ее голосе угадывался еще не до конца прошедший шок. — Не переживай, все хорошо.

Мастер Конрад говорил то же самое, а в итоге я в лазарете, Бера чудом уцелела, а мое подсознание подкинуло совершенно невозможные картины.

— Тогда идем. Я хочу послушать, что нам скажут господа мастера.

Меня положили на койку за ширмой, отодвинув ее в сторону, я увидела доктора Джина, такого же взъерошенного, несуразного и дерганого, как мне запомнилось с первого дня. Он что-то писал, сидя за столом, потом заметил нас и широко улыбнулся.

— Уже оклемалась? Чудненько. Осмотр я уже провел, так что можете идти, но сильно не утруждайтесь в ближайшие часы. Я бы предложил вздремнуть немного, полезно для организма.

Судя по фиолетовым теням под глазами, ему самому не помешало бы оздоровить организм несколькими часами сна.

— Спасибо за заботу, — поблагодарила я.

— Ну, это моя работа, Лорна. Я рад вас видеть в любое время суток, но лучше бы вам попадать ко мне пореже.

Доктор Джин мне нравился, с ним было проще общаться, чем с мастерами-учителями, даже с Конрадом.

«Правило 1. Слушаться своих мастеров беспрекословно, принимая их слова за закон и непреложную истину».



Наверное, именно это и мешало мне проникнуться к ним симпатией или хотя бы ее подобием. Не любила я жить по указке, таковы все Веласкесы, и я не исключение.

В коридоре я увидела удаляющуюся фигуру Кристиана Гесса и громко позвала его по имени. Парень остановился, обернулся, и меня обожгло неприязненным взглядом.

— Подожди нас! — еще раз крикнула я и припустила бегом. Да, благородные девицы не бегают по коридорам за парнями, но я в закрытой школе на безлюдном острове. К черту этикет!

Кристиан дождался, но встретил меня с таким лицом, от которого хотелось держаться подальше.

— Что тебе, Веласкес?

— Это ты принес меня в лазарет?

— У меня других дел полно, — хмуро ответил он и пожал плечами. — Это был какой-то старшекурсник.

Меня залило разочарованием, но ведь я видела его в медицинском кабинете, значит, он там был, вместе со мной.

— Тогда что ты делал у доктора Джина?

— Пришел на обязательный осмотр. Распоряжение мастера Конрада.

Вот тут мне стало совсем неловко. Я разозлилась на него, на себя, на эту глупую ситуацию и вперила в него фамильный тяжелый взгляд Веласкесов.

— Понятно. В таком случае не смею больше задерживать. — И сама же, взяв Беру за руку, быстрым шагом пошла вперед.

— Ты специально его злишь? — шепотом спросила она.

— Я? Это он меня злит! Ты просто не представляешь как!

Бера тихо захихикала, и я показала ей кулак.

— Я думаю, вы друг другу нравитесь, — сказала Бера.

— Как вы с Джиро?

— Н… нет! Все совсем не так!

И покраснела.

— Все совсем не так у нас с Гессом, — вздохнула я. — Он на дух меня не переносит, я совершенно не понимаю, что творится в его голове.

— Но ведь он спас тебе жизнь и не доложил на тебя мастерам.

— Зато потом стал делать вид, что я мусор под его ногами.

— Это потому, что ты ему нравишься, — сделала совершенно безумный вывод Бера, и я решила, что на этом разговор о Кристиане лучше пока прекратить.