Скандальный Роман

— Лана, чем ты там занимаешься? Детка… ты не одна? — срываясь на крик, интересуется Колин.

— О да, не одна, — отвечает вместо меня Алекс, но перед этим успевает нажать кнопку «отбой» за секунду до того, как я срываюсь на протяжный стон, разрывающий мне грудную клетку.

— Алекс, прекрати. Пожалуйста. Это уже не смешно, мы не в долбаном романе…

— К счастью, нет, Лана. На этот раз все по-настоящему. Считай, что пока писала свои романы, притянула в свою жизнь настоящего извращенца. Мысли создают нашу реальность, разве ты не знала, крошка?

— Может, обсудим столь серьезные темы не в таком положении? — постанываю я, ощущая, как медленно он раздвигает мои ягодицы, одновременно сжимая их в сильных ладонях.

— Я хочу в таком. И говорить мы будем о менее серьезных вещах. Расскажи мне об этом молокососе, Лана. Он удовлетворял тебя? — с придыханием продолжает давить Алекс. — Для него ты была такой же мокрой?

— Если ты думаешь, что со мной этот приемчик сработает, то ты очень ошибаешься, — закрывая глаза, я напрягаюсь, ощущая, как Алекс почти не касается меня теперь. Мне хочется двигать бедрами, напрашиваясь на его ласки, но я не могу… не могу себе этого позволить.

— Отвечай на вопрос, — Алекс отвешивает мне сильный, но не болезненный шлепок по ягодицам, и кожа ни них вспыхивает огнем. Несмотря на смущение и стыд, я прогибаюсь в пояснице, ощущая, как он поднимает одну мою ногу под коленом и кладет ее на стол. Даже не хочу представлять, как развратно это выглядит. Я ощущаю себя настолько раскрытой, обнаженной и хочу раствориться в воздухе, либо знать… что ему нравится то, что он видит.

— О да, — его горячая ладонь поглаживает мои бедра.

Задранная до талии юбка, высокие чулки до середины бедра, почти оголенная задница… сейчас я чувствую себя не писательницей эротических триллеров. А актрисой немецких фильмов.

— Нет, — хотела соврать, но с моих губ срывается правда. — Нет, Алекс.

— А твой первый? Он был неплох или так же эгоистичен, как этот убогий качок? — смотрю через плечо и ощущаю новую волну смущения, когда мы встречаемся взглядами. — Ты была влюблена в него, но он не оправдал твоих ожиданий в постели. Я прав? — ухмыляется Алекс, вновь лаская меня подушечками двух пальцев, и с долей стыда я осознаю, насколько легко они скользят. Алекс резко переворачивает меня, распяв под собой на столе. Вскрикиваю, стараясь сопротивляться, пока он крепко обхватывает мои голени руками и раздвигает ноги, хоть я и упорно сжимаю их.

— Нет. Не надо!

— Раздвинь. Будь послушной девочкой. Скажи мне, я прав?

— Да, — сглатываю я, но волнение не проходит, как и дикое, пламенное возбуждение, пронизывающее каждый позвонок, косточку, мышцу и клеточку тела. — Откуда ты знаешь?

— Опыт. Интуиция. И твои глаза говорят о многом. И твоя влажная девочка, — медленными, дразнящими движениями ладони он поглаживает… там, вытворяя бесстыдные вещи. Его палец спускается ниже, мягко лаская меня у входа. — Ты кончала хоть кем-то из своих парней? Сколько их было?

— Трое.

— И?

— Нет, — признаюсь ему я. — Ни разу.

— Только сама с собой, — удовлетворенно заявляет Алекс, вгоняя в меня в краску. Снова.

— Перестань говорить эти вещи! — кричу я и вновь начинаю лягаться, резко хватая со стола какую-то коробку. Очевидно из-под чая. Я бью Алекса по плечу. Черт, это мог бы быть нож…. Это глупо, ведь я сама согласилась остаться, хотя вовсе не собиралась поддаваться на его уловки. Или собиралась?

— Последний вопрос, Руслана. Ты думала обо мне, когда делала это?

— Делала что? — пытаюсь свести дрожащие ноги, но он снова раздвигает их.

— Трогала себя вот здесь, — его ноздри раздуваются, и я ощущаю настойчивые пальцы на своем клиторе. — Я, блядь, скоро сдохну, — он втягивает воздух сквозь зубы.

— Нет, конечно! — слишком быстро отвечаю я. Приподнимаюсь на локтях и вновь вступаю с ним в перепалку, используя свои последние шансы вырваться, отсрочить неизбежное… замахиваюсь на Алекса кулачками, но вместо того, чтобы драться со мной, он лишь резко дергает вниз мой бельевой топ и белье, которое слегка больно врезается в кожу под сосками. Дорогой шелк с треском рвется, но, черт возьми, мне плевать, когда наши взгляды встречаются, и Алекс жадно сжимает мои груди в ладонях по очереди. Дыхания переплетаются, сердца бьются в такт, и не нужно быть экстрасенсом, чтобы почувствовать это. В его глазах плещется жажда и безумие, он втягивает воздух сквозь стиснутые зубы, задерживая взгляд на моей полуобнаженной груди.

— Такая красивая, — его слова обволакивают мое сердце медом, и я всхлипываю, осознавая, что это уже — точно конец. Растворяясь в его поцелуях, я слабо брыкаюсь, ощущая, как его мягкие и горячие губы обхватывают мои напряженные соски. Он покусывает их и ласкает языком, опускаясь ниже, и от этого вида у меня перехватывает дыхание. Он не дает мне сесть на столе, с силой надавливая ладонью на низ моего живота.

— Хватит, малышка. Со мной ты узнаешь много нового, Лана. Прямо сейчас, — обещает Алекс с горловым рыком, резко отодвигая ткань моих стрингов в сторону. Затыкая мой рот одной рукой, он резко вставляет в меня сразу три пальца, и я вскрикиваю, ощущая, как мощно они скользят внутри, растягивая меня для его члена. Черт, мне так мало, Алекс.

Он выбивает из меня стоны, которые заглушает его ладонь, чертовски быстро сгибая свои пальцы, задевая чувствительную и пульсирующую точку внутри, готовую взорваться от его искусных ласк. Когда мне кажется, что я близка к тому, чтобы кончить прямо в его руках, он резко останавливается, заставляя меня дышать, стонать, всхлипывать, балансировать на грани и находиться в шаге от того, чтобы умолять его, кричать и требовать. Еще и еще.

Посылая к черту все, я сама начинаю вращать бедрами, глядя в его лукавые и горящие похотью одурманенные глаза.

— О, черт. Еще. Господи, — срывается с моих губ то, что я совсем не хотела произносить вслух. — Почему ты остановился? О Боже, — весь воздух резко покидает мои легкие, как только я вижу, что Алекс опускается ниже и сжимая мои колени вместе, слегка приподнимает, припадая губами к моей коже между бедер. Хватаюсь сначала за край стола, а потом запускаю руку в его волосы, невольно выгибаясь на встречу его умелому языку, плавно, но жадно поглаживающему мой клитор. Он ударяет его, обхватывает губами, посасывает и дарит мне целый водопад нереального удовольствия, которого я, черт подери, никогда не испытывала. Прежде мне было щекотно, но сейчас это неважно, я больше не могу скрывать своих эмоций и обхватываю его ладонь зубами.

— Маленькая злючка, — выдыхает Алекс, опуская ладонь, сжимая мою грудь, приглаживая сосок большим пальцем. Он словно каждую мою мысль читает и знает, как довести меня до безумия. Его пальцы и язык двигаются в синхронном ритме, и я нахожусь на грани потери сознания, крика и плача, вздрагивая и извиваясь всем телом в его руках, потому что мерзавец каждый раз останавливается за секунду до «падения». Его рука спускается с моей груди и ложится под попку.

— Алекс, пожалуйста… зачем ты это делаешь? Я хочу большего… хочу до конца… — чуть не плача, постанывая, умоляю я, вращая бедрами, сжимая его волосы в охапку.

— Кажется, я обещал тебе наказание, крошка. И это только начало, — угрожающе обещает он, вновь останавливая свои сокрушительные ласки.





ГЛАВА 10





Быть на краю пропасти то же самое, что на краю страсти: только во втором случае — исход более безопасный.

Константин Мадей





Алекс




Наверное, так и выглядит безумие. Жаркая горячая бездна, разливающаяся в черных зрачках Русланы, поглощающая меня с каждым новым стоном, срывающимся с ее губ. Я ощущаю, как каждый оголенный нерв моего тела пульсирует от жадной потребности прекратить пытать нас обоих, но, блядь, это слишком сладостное чувство, чтобы остановить его так рано. Я успею накормить голодного зверя внутри меня, и даже если в процессе мне окончательно сорвет крышу, я буду знать, что оно того стоило. Я не думаю рядом с ней, не притворяюсь кем-то другим, не анализирую свои чувства, не пытаясь выглядеть лучше, чем есть. Ее желание проникает в мою кровь, зеркально отражающее мое собственное. Мы способны разрушить шаблоны, поменять местами полюса и выжить в катаклизме чувств, которые поглотили нас обжигающим внезапным ураганом. И я не задаюсь вопросом, как далеко могу зайти в своих желаниях, я вижу ответ в темных грешных глазах. Что-то случилось с нами еще в тот момент, когда я повалил ее на асфальт, спасая от несущейся на нее машины. Подсознание сработало безотказно, повинуясь инстинкту, и, когда наши вселенные соприкоснулись, мы попали в собственный персональный портал, где любая фантазия может статья явью, где так легко поддаться тайным желаниям, воплощая их с изысканной одержимой детальностью. Я тот, кто в настоящий момент владеет ее мыслями, а она позволяет мне проникнуть еще глубже, презрев сомнения и страхи. И это больше, чем секс или похоть, и шестым чувством я понимаю, что нам придется расплатиться за каждую минуту испытанного экстаза. Но, наверное, каждому в этой жизни приходится рисковать, чтобы попробовать свой собственный коктейль из похоти и сумасшествия. Возможно, прямо сейчас я рискую ее сердцем, но беспринципному ублюдку внутри меня хочется взять еще больше, чем она предлагает, не думая о последствиях. Моя прокушенная ее зубками ладонь пульсирует болью, еще сильнее разгоняя закипающую обжигающую неимоверным жаром кровь по моим венам. Приподнимаясь, я до синяков сжимаю упругие бедра, удерживая их максимально раскрытыми. Мне хочется прижаться к ней, дав почувствовать всю силу моей потребности, оказаться внутри хрупкого податливого тела, но внутреннее упрямство не позволяет слишком быстро перейти черту. Она должна осознавать, что мы не в фантазии, что реальность не похожа на то, о чем мы оба пишем. Все это может закончиться очень болезненно. Возможно, для нас обоих.

— Я обещал, что ничего не будет, детка, — ухмыляюсь я, раздвигая губы в жесткой улыбке, находясь в шаге от того, чтобы сорвать с нее остатки одежды, грубо оттрахав прямо на столе. Она не была бы против, я уверен. И, возможно, между маленькими идеальными грудями с острыми твердыми сосками. Она кажется нереальной, слишком красивой, одурманивающее-горячей, страстной. Не могу поверить в ее слова о том, что она никогда не испытывала оргазма. Такой потаенный огонь сложно не разглядеть. Кем были те идиоты, у которых не хватило смелости и терпения раздуть его, заставить вспыхнуть ярким пламенем?

— Нет, ты наказана, малышка. Посмотри на себя, — наклоняясь к ее губам, шепчу я, моя ладонь медленно скользит по ее груди, задевая твердый сосок и заставляя ее болезненно вздрогнуть, пальцы, едва прикасаясь, двигаются вдоль талии и плоского живота, спускается ниже. Руслана напрягает ноги, пытаясь сдвинуть колени, когда я провожу подушечками пальцев по влажной ткани съехавших на свое место трусиков. Рисую круги, спирали, знаки бесконечности, и она снова дрожит, выгибаясь навстречу ласке, закусывая губы. — Посмотри, — от возбуждения мой голос звучит напряженно, даже жестко. Она растерянно смотрит в мои глаза, но я показываю взглядом туда, где мне необходимо ее внимание. — Ты выглядела так, когда ласкала себя сама?

— Боже, нет, конечно, — она нервно качает головой, и мы оба смотрим, как мои пальцы кружат по ее клитору сквозь намокшую ткань стрингов. Я тяжело дышу сквозь стиснутые зубы, не в силах оторвать взгляд от горячей картинки. Нет слов, способных описать то безумие похоти, которое овладело мной в этот момент. Не в моем лексиконе точно. Я не знаю, как я жив до сих пор. Пульсация в паху простреливает болью напряженные мышцы, стремительно ввергая мои мысли в полный хаос, но я отчаянно цепляюсь за реальность. Еще немного, я хочу, чтобы она была уверена, о чем именно просит.

— Тебе этого достаточно? — спрашиваю я, ускоряя скольжение пальцев. Она всхлипнула, приподнимая попку, но я с силой удержал ее на месте, властно положив на тонкую талию свою ладонь.

— Не понимаю, о чем ты спрашиваешь, — бормочет она, поднимая на меня потемневший обезумевший взгляд, я провожу губами по ее в скользящем поцелуе, прежде чем ворваться в приоткрытый рот жадным поцелуем, позволяя почувствовать ее собственный сладко-пряный аромат желания.

— Ты же не глупышка, Лана, — улыбаюсь я, обжигая ее губы своим дыханием. — Я могу заставить тебя кончить прямой сейчас, сдержав свое обещание. И мы вернемся к написанию романа. Тебе этого будет достаточно?

— Нет… не думаю. Не знаю, — отчаянно бормочет девушка, продолжая ерзать напротив моих пальцев.

— Ты хочешь, чтобы ничего не было, Лана? — хрипло шепчу я, чувствую, как ее ноги начинают мелко дрожать, сигнализируя мне о том, насколько она близко. Мои пальцы прекращают движение, но я не убираю их, плотно прижимая к пульсирующему бугорку под намокшими от ее соков трусиками, чувствуя кожей потребность ее тела в разрядке.

— Нет, — мотает головой девушка, влажные пряди падают на ее покрытый испариной лоб, прилипая к губам. Я резко убираю руку, и она возмущенно хнычет.

— Нет? — яростно рычу, стискивая пальцами ее скулы, заставляя смотреть мне в глаза. — Хочешь остаться без сладкого, малышка?

— Я хочу, — ее голос срывается, она тянется к моим спортивным штанам, но я перехватываю ее запястья и делаю шаг назад.

— Если хочешь, то покажи, как сильно, — моя улыбка становится нервной, я чувствую, как бешено пульсирует венка на виске, каменный член болезненно упирается в хлопковую ткань, натягивая ее и привлекая жадный взгляд Русланы. Она облизывает припухшие губы, и я издаю невольный полурык-полустон. Ебать, она меня до инфаркта доведет.

— Как? — растерянный поплывший взгляд черных глаза скользит по моему телу.

— Сними трусики, — отдаю я хладнокровный приказ, но он только звучит уверенно, на самом деле мне приходится активизировать последние сдерживающие механизмы. — Сама. Давай. Это должно быть твое решение, детка.

— Ты издеваешься, — на порозовевшем лице мелькает замешательство.

— Ты повторяешься, — ухмыляюсь я. — Я говорил, что ты должна попросить. Но сейчас мне достаточно того, чтобы ты просто сняла свои гребаные мокрые трусики и отдала их мне. И завтра, когда ты будешь записывать лекцию в аудитории, они будут лежать в моем кармане, напоминая, какой испорченной может быть моя самая прилежная студентка.

С губ Русланы срывается нервный смешок, но мы зашли уже слишком далеко, чтобы остановиться. Робким движением она скользит пальцами по своим бедрам и, закусывая нижнюю губку, с обиженным хныканьем медленно спускает вниз по подрагивающим стройным ногам свои кружевные стринги, снимает их и сжимает в кулачке, смущенно глядя на меня. Сдвигает колени, закрывая мне доступ к интимному местечку между бедрами.

— Положи их рядом, — продолжаю я раздавать жесткие указания. Она исполняет, вызывая у меня удовлетворенную голодную улыбку, — Подвинь свою попку немного назад. Еще. Хорошая девочка. А теперь согни ноги в коленях и раздвинь, поставив пятками на край стола.

В расширившихся зрачках отражается растерянность. Щеки становятся бардовыми.

— Мой язык уже был в тебе. Чего ты стесняешься, Лана? — с мягкой иронией спрашиваю я. — Давай, покажи, насколько ты смелая, девочка.

— Боже, я не могу. Алекс…. - шепчет она, взволнованно.

— Сними свой топ, — стискивая челюсти, требую я, решив дать ей время на избавление от ненужных ни мне, ни ей комплексов, которые только мешают получению настоящего удовольствия. И это задание ей удается гораздо проще. Подняв руки, она избавляется от верхней части одежды и… закрывает груди ладонями. Качая головой, я хрипло смеюсь, и она обиженно поджимает губы. — Юбку, — продолжаю я испытывать ее добродетель, которая давно и безвозвратно утеряна, что меня несказанно радует. Но вот можно ли верить в историю о троих любовниках, вопрос отдельный. Женщины никогда не называют цифру больше трех. Ты всегда или второй, или, если ей хочется показаться более искренней и открытой, то можешь оказаться третьим или четвертым. Пятым — в крайне редком случае. Ну, а если женщина потеряла счет своим увлечениям, то предпочитает молчать на эту тему. Не помню, чтобы я раньше затрагивал ее. Может быть, очень многое нам с Ланой придется сделать впервые. Вместе.

Юбка летит на пол, и я у меня дыхание перехватывает от вида обнаженной Русланы в одних чулках, стыдливой пытающейся прикрывать себя руками и черными как смоль волосами.

— Обалденно выглядишь, малышка, — вырывается у меня. И это абсолютная правда. — А теперь раздвинь ножки так, как я просил. Я хочу посмотреть на тебя.

— Пожалуйста, сделай это сам, — умоляет она, отчаянно глядя на меня.

— Мне нравится твое смущение, но в аудитории. Здесь оно лишнее, детка, — произношу я, чувствуя, как кровь горячими потоками устремляется в паховую зону. Я берусь руками за резинку домашних брюк и резко спускаю их вниз. Едва удерживаюсь от смеха, когда Руслана, вскрикнув, закрывает ладонями лицо.

— Если ты боишься смотреть на мой член, то что будет, когда я разложу тебя на столе? Ты уверена, что все еще хочешь его, Лана? — мой вопрос звучит провокационно, но она кивает, не убирая ладони от лица. И даже ее плечи покрываются румянцем. Я приближаюсь к ней вплотную, резко опуская руки на колени девушки. Беру одну ногу в нейлоновом чулке и ставлю ступней на свою грудь. Тоже самое проделываю со второй. Пальцы ласково касаются ее запястий, убирая их от лица. Темные бездны потаенных желаний прячутся за опущенными ресницами, когда я провожу большим пальцем по ее губам, заставляя их раскрыться. Смачиваю слюной и размазываю по контуру, чувствуя ее опаляющее тяжелое дыхание, второй рукой надавливая на напряженный живот девушки, заставляя отклониться назад, пока она не ложится спиной на столешницу.

— Не надо бояться, девочка. Я вряд ли сильно отличаюсь от тех парней, с которыми ты трахалась до меня, — отпускаю ее губы и рисую влажные круги вокруг торчащих сосков. Скольжу ниже и, когда касаюсь ее там, она вздрагивает всем телом, инстинктивно прижимаясь бедрами к моему болезненно-твердому члену, вызывая у меня сдавленный стон. С пятками, упирающимися мне в грудь, она выглядит максимально открытой для того, чтобы мы оба могли наблюдать за тем, что я собираюсь делать с ней. Несколько мучительных секунд трачу на то, чтобы надеть презерватив, и упираюсь головкой в ее горячую промежность, шипя от охватившего меня предвкушения. — Уверен, что у тебя еще долго не будет проблем с фантазией, малышка. — Прижимаю подушечкой большого пальца ее набухший комочек и резко вхожу в тугое тело, сжимающее меня своими тисками до помутнения в глазах.

— Ебать, малышка. Ты ощущаешься как бархат, — рычу я, и мы одновременно стонем, когда я начинаю двигаться. Несмотря на затянувшуюся измотавшую нас прелюдию, которая чуть было не стоила мне жизни и рассудка, она все равно слишком тугая. Каждая мышца моего тела звенит от напряжения, пока я стараюсь удержать контроль и не наброситься на неопытную девочку, как оголодавший зверь. — Скажи, если будет больно, — хрипло шепчу я, толкаясь во влажные тиски ее тела. Опускаю взгляд вниз, туда, где соединяются наши тела, сатанея от открывшегося вида ее блестящей малышки, поглощающей мой член. Уши закладывает от шума бешеного тока крови, напоминающего рокот мотора взлетающего Боинга. И именно так я чувствую себя, сминая до синяков ее ягодицы одной рукой, а пальцами второй не прекращая кружить вокруг набухшего клитора. Я уверенно набираю высоту и скорость, стремясь подняться выше облаков, нырнуть в космос. Я, блядь, как гребаный истребитель, который вот-вот взорвется в верхних слоях атмосферы, сгорит подобно стремящимся к земле метеоритам. Сильнее, глубже. Она, кажется, что-то кричит, выгибаясь подо мной. Отпускаю упругую задницу и кладу ладонь на низ ее живота, ощущая под пальцами, как сильно она напряжена.

— Расслабься, девочка. Это просто. Сделаешь один раз, и дальше будет проще. Позволь мне понять, чего ты хочешь, — бормочу я, чувствуя ее приближающуюся агонию. Блестящий от соков член полностью выскальзывает из охренительно узкого лона и с громким влажным звуком погружается обратно. Мои бедра ударяются о ее попку в неумолимом жестком ритме.