Скандальный Роман

Но иногда реальность врывается в самый неподходящий момент и вносит свои коррективы в ход событий.

Я сам неслабо так напрягся после звонка Ани, а звонила именно она. Давно так не волновался из-за короткого телефонного разговора. Даже когда мы ругались, я всегда знал, что, как и я, она быстро отходит, и в следующий раз тема преткновения будет забыта напрочь. На этот раз Аня не отчитывала меня, не ссорилась, а просто предложила провести день в парке с детьми. Провести его вместе, что само по себе уже охереть, как странно. Она ни разу не предлагала ничего подобного за два года, что мы живем врозь. Совместные прогулки случались, но предложение исходило всегда от меня, только от меня. Но, если Аня сама решилась и назначила встречу, то ей действительно есть, что сказать. А это пиздец, как напрягает. Конечно, я согласился, но уже заранее готовился к не очень приятному разговору.

Ужасно не хотелось отрываться от Русланы и снова бросать ее одну. Она, конечно, сделала вид, что поверила в очередную байку про встречу с издателем, но я не мог не заметить, как сильно она расстроена, настроив для нас двоих уже кучу планов. После такой потрясающей невероятной ночи и не менее приятного утра очень тяжело оставить Лану в одиночестве.

Я уверен, что Анна задумала совместную вылазку в Центральный Парк с определенной целью, которую она собиралась озвучить в подходящий момент, а когда он наступит, оставалось только догадываться.

После небольшого голосования, кто куда хочет пойти, выбор пал на зоопарк, куда я водил детей пару месяцев назад, но они все равно бегали от вольера к вольеру с восторгом первооткрывателей. Мы начали с зоны с морскими животными, и нам посчастливилось попасть на кормление. Даже я отвлекся от напряженного ожидания непростого разговора с Анной и с удовольствием наблюдал, как ловко ловят рыбу неуклюжие и обманчиво кажущиеся неповоротливыми пингвины. Кристина дергала меня за руку, боясь, что я пропущу самое интересное, комментируя каждое их движение. Я едва успевал за ней и услышал об обитателей зоопарка от дочери больше, чем прочитал на табличках. Особенно туго пришлось в огромном павильоне с обезьянами. Казалось, что Крис лично знакома с каждым видом. А Марку больше импонировали рептилии, в то время как Кристина откровенно заскучала и стала проситься в кафе. Но мы еще успели мельком увидеть снежного леопарда, который обычно прячется в светлое время суток. Заглянули в тактильный зоопарк, где Крис с удовольствием потрепала за уши кроликов и погладила морских свинок. Дети бесконечно ссорились и задирали друг друга, отвлекаясь только на то, чтобы выпросить у меня или Анны очередной рождественский пряник в палатке. По пути из парка мы застали уличный спектакль с Рождественской тематикой, который, кажется, я уже видел несколько дней назад, когда гулял здесь с Кристиной. Но терпеливо выждал полчаса, невидящим взглядом пялясь на сцену, погруженный в собственные мысли. Анна по большей части молчала и общалась только с детьми, совершенно игнорируя мое присутствие. И меня не могло не напрягать подобное поведение, которые стирало напрочь любые позитивные эмоции от прогулки с детьми. Иногда я ловил на себе ее задумчивый тяжелый взгляд, но она сразу отворачивалась, стоило мне посмотреть на нее.

День выдался довольно теплый и безветренный. Я даже расстегнул кожаную куртку, под которую на всякий случай надел свитер, как оказалось, совершенно напрасно. Наверное, со стороны мы казались обыкновенной семьей, как тысячи таких же гуляющих с детьми в Центральном Парке. Я пытался вспомнить, когда мы были здесь все вместе в последний раз, по-настоящему вместе в те времена, когда я мог держать ее за руку, и она улыбалась мне… Кажется, целая вечность прошла с тех пор. И глядя сейчас на другие счастливые пары, я с тяжелым сердцем понимаю, как много мы потеряли, сколько неисправимых ошибок я совершил. Время нельзя отмотать обратно, а историю переписать невозможно. Можно сколько угодно искать себе оправдания, но на самом деле, не кривя душой, я признаю — что виноват во всем всех эгоистов мужского пола.

— Мы можем пойти в кафе на Sаbаrsky, — предлагаю я, когда спектакль наконец-то заканчивается. Бросаю на Аню вопросительный взгляд. — Помнится, тебе понравился венский торт, когда мы там были в последний раз. Ты его еще долго вспоминала.

— Ненавижу Пятую Авеню. Слишком шумно, и народу не протолкнешься, — она прохладно смотрит мне в глаза, убирая руки в карманы пальто. Кристина виснет на ее локте, просительно заглядывая в лицо.

— Ну, мам. Пойдем. Я хочу торт. И мороженое хочу, — клянчит дочь. Марк с важным видом стоит рядом, не участвуя в выборе места для перекуса. Иногда он включает режим взрослого парня, что свойственно в его возрасте.

По большому счету, мне все равно куда пойти. Но Sаbаrsky находится в пяти минутах отсюда, и мы уже знаем, что там неплохо кормят. Я продолжаю смотреть на жену в ожидании ее решения. В укороченном светлом пальто и замшевых полуботинках, с незатейливой прической, собранной в небрежный пучок на затылке, Анна совершенно не выглядит на свой возраст. Я и раньше замечал, что годы словно обходят ее стороной, не оставляя ни одной морщины на красивом лице. Аня не посчитала нужным нанести макияж или как-то по-особенному нарядиться для прогулки, что наводило на определенные мысли. Ей совершенно наплевать, как она выглядит в моих глазах.

— Ладно, идем туда. Все равно ближе ничего нет, — пожимает плечами и берет Кристину за руку.

Вопреки ожиданиям Анны в кафе не так многолюдно. Марк и Крис занимают столик у окна недалеко от детской зоны, которую сразу заприметили. Игровые автоматы для подростков и мини-качели для совсем маленьких. Я даже не сомневаюсь, что выберут мои дети, обожающие интерактивные игры, когда наполнят свои желудки. И это единственная сфера, в которой их интересы совпадают. Их частые склоки напоминают мне то, как я постоянно ругался с младшей сестрой в детстве. У нас с Лерой тоже была разница в пять лет, и она мне казалась в мои двенадцать ужасной, глупой, «стучащей» на меня родителям по поводу и без, но стоило кому-то ее обидеть, я готов был рвать голыми руками любого посмевшего хоть одно плохое слово сказать моей любимой младшей сестренке. Сейчас, когда между нами океан, я жалею о том, что мы так мало виделись, когда была возможность. Лера звонит мне по праздникам и пятый год обещает приехать, но я понимаю, что дождусь ее не скоро. Она до сих пор живет с родителями и мужа забрала к себе. Любимая маленькая поздняя дочка, которую всегда обожали, баловали и оберегали больше, чем меня. Я ничего не придумываю, и это не детская ревность, которая до сих пор не прошла. Так было, так есть и так будет. Дело не в родителях, которые несправедливо разделили детей, а во мне. Я слишком рано стал самостоятельным и уже в семнадцать лет жил отдельно и содержал себя сам, в то время как Лера всегда тянулась к родителям, нуждалась в их помощи и поддержке. И в случае со своими детьми я старался сделать так, чтобы не допустить подобного разделения. Я не могу представить своей жизни как без одного, так и без другого.

Мы заказали кучу разной еды — от салатов и горячего до десерта и молочных коктейлей. И, конечно же, не съели даже половину. Анна, заметив, что дети частично опустошили свои тарелки, сама предложила им пойти поиграть в автоматы, дав денег на жетоны. Легкий холодок прошелся по позвоночнику, когда я понял, что теперь от разговора не отвертеться. По сути весь этот цирк с псевдо-семейной прогулкой был задуман именно ради этого момента.

— Есть разговор, да? — устав от бесконечного ожидания, спрашиваю я, вопросительно глядя на Анну. Она отодвигает в сторону тарелку с нетронутым десертом, тянется за салфеткой, чтобы вытереть кончики пальцев. И только спустя несколько томительных секунд поднимает на меня напряженный взгляд.

— Угадал, — кивает она. — Можно было бы просто позвонить, но я решила, что правильнее на такие темы разговаривать лично.

— Я весь во внимании, — натянуто улыбаюсь я, откидываясь на высокую спинку стула.

— Нам нужно поговорить о разводе. И до того, как встретятся наши адвокаты, — ровным тоном произносит Аня, и я замечаю, как она облегченно вздыхает. Видимо, ей тоже было непросто затронуть сложную для нас обоих тему, которую мы пытались обходить два последних года.

— Ты уже наняла адвоката? — сухо интересуюсь я, не сводя с нее взгляда.

— Консультировалась, — поправила она. — И прежде, чем заключить контракт с адвокатом, я решила обсудить с тобой детали. Ни тебе, ни мне не нужны судебные тяжбы, которые могут длиться годы. Я заинтересована в быстром разводе. Надеюсь, что ты тоже.

— Мое отношение к разводу тебе известно, — мрачно произношу я, опуская взгляд в свою тарелку с растерзанным шницелем. Руки инстинктивно сжимаются в кулаки, но это та реакция, которая не подлежит контролю. Я понимаю, что значит для меня развод, но понимает ли Аня?

— Ты считаешь, что нам есть, что сохранять? — иронично спрашивает она, приподнимая одну бровь.

— Все решения принимала ты, Ань. Без моего участия. И сейчас твоя честная попытка поговорить «до» тоже является по сути констатацией факта. ТЫ решила уйти, ТЫ решила, что я не достоин прощения, теперь ТЫ решила, что нам нужен развод, потому что ТЫ решила, что Ральф Бичем будет лучшим отцом для наших детей, чем я.

— Звучит так, словно сука в нашей истории я, — резко бросает Аня.

— Я такого не говорил, — качаю головой я. — Ты имеешь право поступать так, как считаешь нужным.

— Без сомнения.

— Но это не значит, что я согласен, — нехотя добавляю я. Мне не нужно сейчас спорить и усугублять свое положение, но я все равно делаю это, понимая, как глупо выгляжу в ее глазах. У каждого из нас давно своя жизнь, но мне по-прежнему тяжело опустить прошлое и смириться со статусом воскресного папы и встречами с детьми по расписанию.

— Я хочу сразу сказать, что не претендую на половину имущества и пожизненное содержание, — она, как всегда, включает свое благоразумие и переходит к переговорам. — Ты купил нам дом, машину, квартира тоже перейдет по завещанию детям, и в жадности упрекнуть тебя невозможно. С чего ты взял, что Ральф претендует на роль отца? Наши дети достаточно взрослые, чтобы знать, кто их отец и любить его, несмотря на то, что мы не вместе.

— Уже разработала график встреч? — спрашиваю я с горечью, понимая голову и глядя в пристально изучающие меня глаза Ани.

— Если ты не захочешь, то не будет никакого графика. Я не собираюсь ограничивать твое общение с детьми, Леш. Даже в мыслях не было. Я просто хочу быть уверена, что они не увидят в твоем доме, когда придут на выходные, полуголую девицу или ряд пустых бутылок. Ты выглядишь сегодня гораздо лучше, чем когда я видела тебя в последний раз. Мне хочется верить, что твоя черная полоса осталась в прошлом, и мои опасения беспочвенны.

— Возможно, — неоднозначно отвечаю я. — Ты собираешься замуж за этого мудилу?

— Боже, только не надо строить из себя ревнивого мужа, — восклицает она с раздражением. — Ты ведешь себя как ребенок. Ральф не мудила, он достойный образованный взрослый мужчина, который действительно сделал мне предложение. Я пока не дала согласия. Но, скорее всего, он его получит.

— Почему он? — спрашиваю я в лоб, сверля ее требовательным взглядом.

— Чем тебе не нравится Ральф?

— Он моя полная противоположность.

— Ты сам ответил на свой вопрос, Леш, — отводя взгляд, Аня проводит пальцами по волосам, поправляя выбившиеся локоны.

— Ты так сильно меня ненавидишь, что готова выйти замуж за нудного очкарика, лишь бы не напороться на старые грабли?

— Ты, как обычно, так сильно любишь себя, — усмехнувшись, иронично замечает Аня. — Ты никогда не изменишься, Леш. В этом твоя проблема. А я изменилась. Я выросла, понимаешь? Мир не вращается вокруг тебя. Когда мне было двадцать, я, конечно, была ослеплена твоей непохожестью на тех парней, которые попадались мне до тебя. Ты сделал для меня очень много. Я благодарна тебе и ни о чем не забыла. Ты действительно особенный, непростой, но порядочный, несмотря на некоторые моменты, человек с глубоким внутренним миром и своими взглядами на жизнь. Но быть другим не значит быть лучшим. Я устала сражаться за внимание с твоей музой, или как вы там это называете. Нас всегда было трое. Ты, я и космос внутри тебя. И проблемы в нашей с тобой жизни казались тебе менее значительными, чем в том мире, который ты сам себе придумал, — Аня делает тяжелый вздох, и смотрит мне в глаза. — Ральф любит меня, понимаешь?

— Я тоже тебя люблю.


— Я знаю. Но он любит только меня. И в его глазах Я богиня и королева. А в твоих — просто женщина, родившая тебе детей и отвечающая за быт и уют. Это уже не та любовь, которая была вначале, и ты сам все понимаешь, иначе не появилась бы Стейси и другие девушки. Только не нужно врать мне, что ты проводишь свои ночи в одиночестве. Я не слежу за твоей жизнью, но даже мимо меня не прошли статьи, где ты запечатлен с одной и той же симпатичной брюнеткой. Я даже рада, Леш, что ты не стоишь на месте. Что в твоей жизни появилось хоть что-то постоянное. Не скажу, что абсолютно не ревную. Нет. Но мои чувства деформировались. Я уже другая женщина. Не та, которую ты знал раньше. Я помню, как сходила с ума, снова и снова натыкаясь на публикации с разными твоими пассиями. Я не могла понять, чего тебе не хватает, что со мной не так. Творческие люди редко бывают верными, это я знаю, и не раз пыталась убедить себя, что нельзя удержать свободного художника у своей юбки, но потом поняла, что не хочу, не могу и не буду так жить. Возможно, я выросла из фантазий, которые по-настоящему меня никогда не волновали. Я человек, который хочет жить реальной жизнью с реальным человеком, для которого существую только я.

— Пытаешься сказать, что я не вырос и топчусь на месте? — с растущим раздражением спрашиваю я. Напоминание о Руслане отзывается в сердце болезненным приступом чувства вины. Но я не могу думать о ней сейчас, пока не решу вопрос с Анной. Мне стоило сделать это раньше. Черт, я веду себя, как эгоистичный ублюдок, который черпает вдохновение во влюбленной в меня наивной девушке, даже не собираясь что-либо дать ей взамен. Вселенная не терпит неопределенности, она всегда справедлива, и это ее жесткий, но правомерный ответ на мое легкомыслие.

— Хочу сказать, что мы разные, — Аня терпеливо улыбается. — И то, что раньше нас делало цельными и соединяло, спустя годы превратилось в пропасть. С Ральфом мне по-настоящему хорошо и спокойно. Безумный драйф, эмоции, истерики, слезы в подушку, бешеный секс и периоды охлаждения, бурные ссоры и примирения — этого у меня было достаточно, Леш. У нас было много хороших лет вместе, и часть меня всегда будет любить и скучать, но я прекрасно понимаю, что ничего уже не вернуть и не исправить. Мне это не нужно.

— То есть ты приняла взвешенное решение? — стиснув челюсти, ледяным тоном спрашиваю я. Аня протягивает руку и накрывает пальцами мой сжатый кулак.

— Ты должен понять, что мы можем сохранить нормальные цивилизованные отношения. Я не собираюсь отнимать у тебя детей или пытаться настраивать их против тебя. Я не держу на тебя зла совершенно. Я давно забыла про Стейси Риз, хотя было время, когда я всерьез задумывалась о том, чтобы нанять киллера, — она натянуто улыбнулась. — Но ушла я не из-за нее.

— А почему тогда?

— С тобой очень тяжело жить, Леш. Ты даже не представляешь, как. Я уже все сказала чуть раньше. Ты живешь в другом измерении и строишь вокруг себя стены. Они прозрачные, но сквозь них невозможно пробиться.

— Ты же знала, что я пишу, что мне необходимо личное пространство и в определенные моменты времени я сам для себя перестаю существовать.

— Никогда, — она категорично качает головой. — На самом деле я никогда этого не понимала. Я терпела. А это совсем другое.

— Значит, ты хочешь, чтобы я тоже нанял адвоката?

— Я так понимаю, что это обязательная процедура. Еще я думала… — она одергивает руку и поджимает губы, словно сомневаясь в том, что стоит продолжать. Нахмурившись, я просто жду, не задавая наводящих вопросов. — Я подумала о том, что ты не обязан платить алименты на Марка.

— Что? — задохнувшись от внезапной вспышки ярости, спрашиваю я. С соседнего столика на нас оборачивается пожилая пара. Я бросаю быстрый взгляд на детей, но они увлеченно «режутся» в какую-то новую компьютерную игру. — Ты совсем спятила? Марк — мой сын. Если ты только попробуешь сказать ему хоть слово, я никогда тебя не прощу.

— Успокойся, — миролюбивым тоном просит Аня, — Я не собиралась ничего ему говорить. Я не враг своему сыну.

— И моему, мать твою. И моему тоже. Никогда не смей даже повторять то, что ты сейчас сказала. И не смей говорить своему Бичему ни слова о Марке.

— Извини. Я знаю, что ты любишь их одинаково. Прости меня.

— Мам, пап? Что за лица? — спрашивает внезапно материализовавшийся возле столика Марк. Черт, еще несколько секунд назад он был увлечен игрой. Надеюсь, что он ничего не услышал. Внутри клокочет гнев. Как она могла предложить мне отказаться от материального содержания сына? Я держал его мать, за руку, когда он появлялся на свет. Тогда совместные роды только входили в моду, и мы стали одной из первых пар, которые решились на это. Сердце болезненно сжимается, когда я смотрю в его светлые карие глаза. Мне кажется, что он даже похож на меня. Как смеет она сомневаться?

— Все хорошо. Иди сюда, парень, — улыбаясь, я тяну его за руку и сажаю на стул рядом с собой. — Расскажи-ка мне, не всех еще девчонок в классе соблазнил?

— Ну, пап, ты чего, — сразу смущается сын.

— Леша! — с укоризной говорит Аня.

— А что? Я еще в садике первый раз влюбился…

— А мне нравится один мальчик из класса, — сообщает Кристина, тоже присоединяясь к нам.

— Вот, в меня пошла. Будет сердцеедкой, — смеюсь я, пытаюсь скрыть внутренне нервное состояние за наигранной веселостью. — И красавицей в маму.

— Леш, мы договорились? — обращается ко мне Аня серьезным тоном. Я поднимаю на нее тяжелый взгляд и коротко киваю. Когда мы с ней познакомились, у нее были короткие волосы, выкрашенные в огненно-рыжий цвет, она красила губы красной помадой и курила длинные сигареты. У нее были самые стройные ноги и огромные глаза. Она так заразительно смеялась над моими нелепыми шутками, что через час после знакомства я понял, что только что встретил свою будущую жену. И я виноват в том, что, когда ее смех стал звучать все реже, я не спросил у нее «почему?».

— Завтра я позвоню юристу и дам тебе знать, когда можно будет назначить встречу.

— Спасибо, — мягко улыбается она, и я вижу прежнюю нежность и тепло в ее глазах. Как странно, что они появились в тот момент, когда мы смогли открыто заговорить о разводе.

Вот и все, думаю я, глядя поочередно на улыбающиеся лица детей. Сердце пропускает удары. Мне так хочется обнять их сейчас и сказать, как сильно я люблю их, и как тяжело мне принять, что совсем скоро другой мужчина будет рядом с ними гораздо чаще, чем я. Это случилось не сегодня. Я знаю. Миллионы семейных пар во всем мире прошли через развод и смогли обрести новое счастье. Но боль внутри не успокоишь словами и объяснениями.

Вот и все.

Мы расстались возле того кафе. Я не нашел в себе сил отыграть роль цивилизованного человека до конца и проводить Аню и детей до дома. Я не смог даже посадить их в такси. Я чувствовал себя слабаком и размазней, который не хочет смотреть в глаза действительности и предпочитает свалить, словно бегство способно как-то отсрочить принятое решение.





Лана




Выходной без Алекса я полностью посвятила работе, отключившись от внешнего мира. Отложила в сторону телефон, вышла из всех социальных сетей и села за ноутбук, приступив к шлифовке написанных глав нашего с Алексом романа. Когда пишу, я всегда теряю счет времени, и, наверное, мой мозг находиться за пределами третьего измерения. Мне казалось, что утро наступило только что, но мир героев полностью поглотил меня, увлек за собой… я забыла про сон и еду, и даже про Алекса, который не спешил возвращаться домой. И только к восьми часам я обнаружила, что его до сих пор нет, и даже взялась за телефон, чтобы ему позвонить… но не стала. Зачем? Мог бы позвонить сам. Невыносимый просто. Я бегать что ли за ним должна? Тяжело вздохнув, я даже хотела уйти домой, чтобы провести вечер не в одиночестве, а с Дэнни, но с первого этажа позвонил консьерж и сообщил мне о том, что сейчас в квартиру доставят елку, купленную Алексом. Как бы я ни хотела уйти домой, я не удержалась, когда увидела на пороге молодого парня и красивую пышную искусственную ель. Я люблю наводить уют в доме. Это что-то вроде медитации для меня. Включаю музыку, выбрасываю из головы все ненужные и тяжелые мысли, забываю обо всех заботах и, подпевая жизнерадостным или лиричным хитам, начинаю украшать елку, не замечая, как проходит еще два часа. Обычно Алекс приходит к этому времени. Невольно вспоминаю о вчерашнем вечере, смакуя сладостное чувство тепла в теле, и приступаю к готовке ужина. Не знаю, почему я взялась за него. Может, потому что еда из доставки мне надоела, а может, потому что очень хотела порадовать Алекса, когда он вернется. Как бы там ни было, через полчаса стол уже украшала самая вкусная паста карбонара, которую я когда-либо готовила. Я, правда, старалась, выискивала рецепт особого соуса от Итальянских шеф-поваров. Конечно, меня трудно назвать Богиней кухни, но надеюсь, что Алексу понравится… последние штрихи: фрукты и полусухое вино, расставленные на столе в гармоничной композиции. Зажигаю ароматические свечи с апельсиново-шоколадным вкусом, который в воздухе перемешивается с аппетитным запахом свежей пасты. Сидя за столом, читаю легкий романчик с планшета, постоянно прерываясь, чтобы взглянуть на часы.

Одиннадцать часов вечера.

Полночь.

Полпервого ночи.

Ужин, черт возьми, давно остыл. А вот мое сердце наоборот обжигает болью, потому что я не понимаю, какого черта Алекс вновь так поступает со мной. Я уйду и уйду немедля… Господи, а если с ним что-то случилось?