Смерть на охоте

Мистер Бертрам всплеснул руками, отмахиваясь от темы:

– Довольно, мисс Сент-Джон! Я знаю о ваших симпатиях, но ничем не могу помочь.

– Но, сэр… – начала я.

– Я сказал – довольно! – прорычал мистер Бертрам, надвинувшись на меня так грозно, что его свирепому виду позавидовал бы и старший брат.

Я попятилась от неожиданности, с ужасом почувствовав, как на глаза наворачиваются слезы.

– Скажи людям, пусть собираются у крыльца.

– Дык с набитыми животами у них дело быстрей позаладится, – заметил Джок, до тех пор тихо слушавший в сторонке.

– На завтрак нет времени, – отрезал мистер Бертрам.

– Если позволите высказать мнение, я думаю, спешка тут ни к чему. Сытый работник за два часа сделает больше, чем голодный за пять, – сказал мистер Фицрой.

Мы все вздрогнули при звуке его голоса. Он стоял на пороге кухни с дождевым плащом на сгибе руки.

– Прошу прощения, если напугал, – улыбнулся мистер Фицрой. – Я взял на себя смелость заглянуть в гардеробные – искал подходящую одежду на такую погоду. Полагаю, никто из гостей тоже не позаботился прихватить ее с собой. Охота, похоже, отменяется.

– Разумеется, – отозвался мистер Бертрам, повернувшись ко мне спиной. Теперь он говорил совсем другим тоном. – Не удивлюсь, если мой братец потребует у бывшего хозяина этого поместья вернуть ему часть суммы за покупку. Под предлогом, что его никто не предупредил о превратностях местного климата.

– У нас такое не всякий день случается, сэр! – вступился за свою родину Джок.

– Я пошутил, – бросил мистер Бертрам. – Пожалуй, соглашусь с мистером Фицроем: люди будут лучше работать, если перед этим позавтракают. Последуем его совету. Проследите, чтобы всех хорошо накормили, Эфимия, но не до отвала, а то из-за стола встать не смогут. – Отдавая этот приказ, он даже не взглянул на меня.

Я кипела от ярости. Значит, совет от мистера Фицроя принять можно, а тот же совет от меня – нет? Мистер Бертрам тем временем гордо удалился, Джок вернулся к своим кастрюлям и свирепо ими загромыхал, а я осталась лицом к лицу с Фицроем.

– Мисс Сент-Джон, можно вас отвлечь на пару слов? – сказал он. – Желательно, там, где нас никто не побеспокоит.

Я отвела его в комнату экономки. Не знаю, прилично ли я поступала с точки зрения норм морали, но, право слово, меня это уже не волновало – в конце концов, если тебе намеренно создают дурную репутацию, надо ей соответствовать.

Мистер Фицрой уселся в уютное кресло возле маленького камина и начал разговор без обиняков:

– Почему вы не верите, что Рори Маклеод – убийца?

– Против него только косвенные улики, – ответила я.

– Но весьма убедительные, – заметил мистер Фицрой.

– Он вступил в Коммунистическую партию лишь для того, чтобы произвести впечатление на девушку, в которую был влюблен.

– Что ж, порой мужчины совершают странные поступки, чтобы произвести впечатление на противоположный пол, – усмехнулся Фицрой. – Но, насколько я понимаю, это он вам так сказал? Откуда нам знать, что, вступив в партию, он не увлекся идеями коммунистов?

– Но он не такой!

Мистер Фицрой положил ногу на ногу и откинулся на спинку кресла.

– А какой же?

– Какой? – растерянно повторила я. – Мы с ним знакомы всего несколько дней…

– Но судя по всему, на вас он тоже успел произвести впечатление. Так что повторяю вопрос: какой же он человек?

– Он умеет навести порядок в доме, – заговорила я, немного подумав. – Требует от людей безупречного выполнения обязанностей, но справедлив и внимателен к ним. Признаёт свои ошибки, а не перекладывает вину на других. Очень наблюдателен и умен. Серьезно относится к своей работе. Всегда поступает честно и порядочно.

– Блистательная рекомендация, – покивал мистер Фицрой. – Могу добавить, хотя не слишком-то в этом разбираюсь, что он к тому же красивый мужчина. Сумеете ли вы подтвердить перечисленные характеристики конкретными примерами? Вы уверены, что ваше суждение о нем основано на фактах, а не на домыслах?

– Когда мы только познакомились… – начала я.

– Мне нужно «да» или «нет», – перебил мистер Фицрой. – Пожалуйста, подумайте хорошенько, Эфимия. Мне кажется, вы до некоторой степени находитесь под влиянием шарма мистера Маклеода. Недаром говорят, что правосудие слепо, помните об этом.

Я вздохнула:

– Вы считаете мое отношение к Рори Маклеоду предвзятым?

– Считаю. Но я также думаю, что вы способны отрешиться от этой предвзятости и ответить на мой вопрос правдиво. Вы действительно судите о Маклеоде по его конкретным поступкам или же все, что вы о нем сказали, в значительной мере плод вашего воображения?

Я задумалась над вопросом.

– Честно говоря, мистер Фицрой, однозначного ответа у меня нет. Я своими глазами видела подтверждение всему, что сказала о нем, но помимо этого, чутье подсказывает мне, что он невиновен. Впрочем, вряд ли это ему поможет.


– А что вам подсказывает чутье насчет других мужчин в этом доме?

– Сэр?..

– Что вы думаете о Максе Типтоне?

Не знаю почему, но я вдруг почувствовала, что от моего ответа именно на этот вопрос будет зависеть дальнейшая судьба Рори, потому решила позволить себе больше откровенности, чем подобает служанке, рассуждающей о господах.

– Мистер Типтон – человек слабый, трусливый и питающий чрезмерный интерес к женскому обществу. Я бы даже назвала его распутником. Остальные его недолюбливают, но терпят по старой памяти. Я слышала, как он ругался с лордом Ричардом, требуя от него то ли ответной услуги, которую тот задолжал, то ли денег.

– Действительно, было такое, – качнул головой мистер Фицрой. – А что скажете о Мюллере?

– Он меня немного пугает, – призналась я, – но сама не могу понять причину. Мистер Мюллер старше остальных, однако предпочитает общаться с молодыми – вероятно, это дает ему ложное чувство превосходства. Думаю, он занимает какой-то пост на государственной службе, но не так успешен в жизни, как ему хотелось бы.

Мистер Фицрой рассмеялся и даже хлопнул в ладоши.

– Теперь о Бертраме!

– Я считаю его великодушным и умным человеком, который склонен порой идти на поводу у собственных чувств и своих идеальных представлений о мире.

Фицрой поднял одну бровь:

– Вы близко с ним знакомы?

Я почувствовала, что краснею, и с нажимом произнесла:

– Не настолько близко.

Фицрой кивнул:

– Понял. А Ричард?

– Он мой работодатель.

– Бросьте, Эфимия, сейчас не время решать этические дилеммы.

– Что ж, хорошо. – Я набрала в грудь побольше воздуха. – Я думаю, лорд Ричард честолюбив, лишен нравственных ориентиров и печется лишь о собственной выгоде. Кроме того, он гневлив, вспыльчив и, если не слишком умен, то определенно обладает хитростью и коварством, которые многие недооценивают.

– Макгилвари?

– О нем мне известно совсем мало. Едва приехав, он сумел сгладить конфликт между нами, слугами, и, как мне кажется, обладает навыками общения в большей степени, чем остальные джентльмены. Мистер Макгилвари ухитрился оскорбить лорда Ричарда так ловко, что все приняли это за шутку. Думаю, он здесь один из самых умных, но о его характере я не успела составить мнение.

– Что скажете о покойном мистере Смите?

– О, он показался мне очень любезным и добрым джентльменом, – грустно сказала я.

– И под конец пару слов обо мне – последнем по порядку, но не по добродетелям.

– Вы постоянно сбиваете меня с толку, сэр, со дня приезда. Ваше поведение менялось несколько раз – то вы приветливы, дружелюбны и располагаете к себе, то вдруг наводите страх. Не думаю, что вы на самом деле тот, за кого себя выдаете, но ваша истинная личность от меня ускользает.

– Мне что, все это снится? – пробормотал себе под нос Фицрой и взглянул на меня: – Ваши наблюдения по большей части предельно точны. И тем не менее я не услышал от вас ничего, что могло бы помочь Маклеоду на официальном уровне. Мы оба понимаем, что улики против него хоть и косвенные, но весомые.

– И что же делать? – растерянно спросила я.

– Не думаю, что Эдвард считает это дело таким уж простым, как хотелось бы остальным господам. Возможны другие версии, и по крайней мере некоторые из них вам будет легче проверить, чем кому бы то ни было.

– Вы мне поможете, сэр?

Фицрой поднялся на ноги.

– Нет, но, если решите затеять самостоятельное расследование, советую вам не подвергать себя опасности и позаботиться о том, чтобы у всех ваших действий были свидетели.

– Сэр, так вы отказываетесь помогать? К чему же тогда были все эти вопросы?..

Я осеклась под его ледяным взглядом. В серых глазах читались острый ум и расчет, в них не было и намека на прежнее участие.

– Хорошего дня, Эфимия, – сказал он и покинул комнату экономки.

Дверь закрылась, я осталась одна. В тишине стали слышны шум дождя и потрескивание пламени в камине, но еще громче был стук моего сердца. Я вдруг осознала, что на протяжении всего разговора с мистером Фицроем испытывала чувство страха. Не могу объяснить, откуда оно взялось – вел себя он вполне дружелюбно, но после его ухода я почувствовала огромное облегчение, как дрессировщик, которому удалось в очередной раз выйти живым из клетки с хищником по окончании циркового представления.

В дверь постучали, створка тотчас открылась и в комнату просунула голову Мэри:

– Эфимия…

– Мэри, входи! Я хочу тебя кое о чем попросить.