Смерть оловянных солдатиков

Известные лидеры боевых организаций исламистского толка приговорили обидчика к смерти, обещая в самом скором времени привезти и выставить на всеобщее обозрение его голову. Чтобы другим неповадно было! Это была интрига. Почище, чем пожар. Мир замер в ожидании событий. Это всегда интересно, когда стая гончих загоняет одинокого зайца. И что-то там ему отрезает.

– И что мне теперь делать? – спросил журналист, который получил обещанную ему мировую славу.

– Убегать и прятаться.

– Где прятаться?

– Где придется. Сегодня здесь, завтра там. В таком месте, которое никому в голову не придет! Например, сейчас вы летите в Норвегию. Поживете там неделю-другую в рыбацком домике в фьордах, пока вас кто-нибудь не опознает. Вас ведь теперь любой прохожий… Вы же на каждой обложке! Потом отправитесь в Мексику. Или на Аляску.

– И долго мне так бегать?

– Пока вас не поймают. Будете перемещаться и давать интервью. Уже дали.

– Покажите!

– Вот, пожалуйста.

В одной известной газете обреченный на смерть журналист, откровенно издеваясь над своими преследователями, говорил репортеру: «Зачем приговаривать меня к смерти людям, когда я нанес оскорбление их богу и только он должен со мной разобраться, например наслав на обидчика гром и молнию или чуму с холерой? Зачем богу в этом деле какие-то посредники?» И делал вывод, что либо тот бог сильно ограничен в своих возможностях, либо совершенный грех не столь велик, как многим кажется.

Реплику перепечатали все мировые СМИ. В ответ еще несколько террористических организаций объявили журналисту священную войну.

Интрига нарастала.

Свора гончих металась по странам и континентам в поисках ускользающего зайца. А тот, вместо того чтобы забиться в норку и сидеть там как мышь, поддразнивал их. Такой мужественный человек!

– А вы не боитесь переперчить ваше блюдо? – спросил журналист.

– Во-первых, не я, а вы. А во-вторых, подобное блюдо должно быть очень острым и горячим. Такая рецептура. Мировая слава без перчика не бывает. Вам ли этого не знать?

Это так.

– Кстати, хочу вас познакомить…

– С кем?

– С вашими новыми друзьями.

В комнату вошли трое мужчин. И очень миловидная женщина.

– Это ваши телохранители. Они будут круглосуточно находиться при вас.

– Эти?

Телохранители выглядели так себе – не шварценеггеры точно. Невысокие, не плечистые, не злобные на вид. Средненькие. И серенькие. Но дама выглядела ослепительно.

– А они смогут? – выразил сомнение журналист.

– Именно эти и смогут. Можете поверить мне. Телохранитель – это не гора мышц, а реакции, умение распознать опасность, быстро принять решение и, мгновения не сомневаясь, его исполнить.

Телохранители стояли безучастно, глядя перед собой. Как будто это не про них говорили, как будто их все это не касалось. И дама стояла смирно, ожидая приказа.

– Я рад, что вы понравились друг другу.

Хотя понравилась только дама. Но она не могла не понравиться…

– Ваши друзья будут ездить с вами, будут жить в вашем номере, а мадам Ирен спать в вашей спальне.

Ирен ласково улыбнулась и сделала глазки. Журналист втянул живот и сглотнул слюну.

– Но спать вы будете под разными одеялами. Это оговорено условиями контракта. Все должны считать, что она – ваша новая любовница. Ирен подыграет вам.

Ирен игриво махнула ручкой.

– Ваши телохранители отвечают за вашу жизнь и здоровье, поэтому вы обязаны слушаться их и беспрекословно выполнять любые приказы. Это серьезные профессионалы, которые смогут защитить вас.

Телохранители действительно были из самых лучших, которых пришлось собирать по всей Европе, пришлось отсеивать и проверять в деле. Для чего поручить охрану «болвана».

– Вот ваш «объект», сегодня, завтра или послезавтра на него будет совершено нападение. Или не будет. Но надо быть готовыми…

Нападения, конечно случались. В самый неожиданный момент. С разных сторон. В первую или последнюю минуту назначенного срока, когда меньше всего ожидаешь. Разными, на каких никогда не подумаешь, людьми. Где угодно. И либо телохранитель распознавал опасность и вовремя на нее реагировал. Либо нет. Либо успевал выхватить муляж пистолета и открыть огонь на поражение. Либо опаздывал. Либо умудрялся поразить разом несколько целей. Либо бесславно «погибал» под чужими выстрелами. Либо, мгновения не сомневаясь, на рефлекторном уровне, прикрывал «объект» своим телом. Либо помнил о себе. Таких безжалостно отсеивали. Десятками. Оставляя тех, которые замечали, реагировали, попадали, прикрывали. Таких были единицы. Им поручили охрану журналиста.

Но эти охранники были не единственными, кто отвечал за безопасность вверенного им лица. Потому что были другие, о которых журналисту никто ничего не сказал. И которых было втрое больше! Основная линия обороны располагалась не вблизи объекта, а на дальних и ближних подступах к нему. Потому что никто никогда не нападает вдруг. Любую атаку предваряет слежка за объектом покушения, отсмотр подходов и путей эвакуации. И если ее вовремя распознать, то можно успеть предпринять действенные контрмеры. А если ждать, то… дождешься.

Группу контрслежки возглавлял поляк Вацлав Гребень – один из шпиков, хорошо проявивших себя еще при вербовке агентов для «облавы» на террористов. Тогда он из-за своей европейской внешности не подошел. А теперь вписался.


– Ваша задача отслеживать периферию…

Ну да, это понятно – замечать болтающихся без дела вблизи места обитания объекта «прохожих», пусть это будут даже восьмидесятилетние бабушки, выявлять технические средства – разные там жучки-паучки-маячки, прощупывать «случайных» соседей, просчитывать возможные направления атаки…

Всё это азы, банальщина. Все про это знают. Но не все умеют это делать так, чтобы не быть раскрытыми. Потому что на слежку есть контрслежка. На контрслежку – своя слежка. А на ту, вполне вероятно – своя. Короче на каждого агента найдется какая-нибудь сволочь с винтом, а на того – некто с капканом. Такова селяви.

– Задача ясна?

Вацлав Гребень кивнул. Он знал свою работу. Знал порученный ему объект. Знал в лицо и по кличкам вверенных ему агентов. Знал телохранителей ближнего круга. Но не знал, кто его нанял. Потому что вот этот типчик точно не наниматель, а лишь мелкий посредник. На котором, если что, информационная цепочка оборвется. Все это Вацлав понимал. И принимал как должное, потому что пусть лучше посредник, чем он. Правила игры в их профессии жестоки. И чем меньше знаешь про заказчика, тем спокойней и дольше живешь. Вацлав хотел жить долго. Ему нравилось жить…

Известный теперь уже на весь мир журналист отправился в Норвегию. С ним полетела его «любовница». За ними два неприметных на вид мужчины. Вслед им еще десяток сопровождающих лиц. А остальные уже были на месте, исползав и излазив рыбацкий домик и все окрестности на предмет обнаружения потенциальных угроз и установки средств технического слежения. Такая карусель. Из двух десятков людей и полутонны различного оборудования. Незаметная для окружающих.

И, наверное, никто бы не узнал, где теперь скрывается приговоренный к смерти журналист, если бы не… Ну, пусть будет случайность…





* * *


Встреча с сексотом проходила в теплой, потому что до Африки рукой подать, непринужденной, потому что никто его ни к чему не принуждал, а просто платил, обстановке.

– Как семья? Как дети? Как братья? Как скотина?..

Без этого никак нельзя. Даже если с глазу на глаз, с сексотом.

– Спасибо, а как у вас, почтенейший?

– Слава Всевышнему, не плохо.

– Как идут дела у Абу-Дари-Масудда?

– Хорошо.

Это плохо, что хорошо. Значит, стреляет, режет, душит, давит, взрывает… У таких душегубов дела должны идти плохо. Желательно – хуже некуда.

– Я рад… Абу-Дари-Масудд – храбрый воин, которого боятся все неверные.

– Да это так. Он убил очень много неверных и добыл славу себе, своей семье и своему роду.

– Он достойный сын и брат, им могут гордиться его предки.

– Это верно.

– Но почему так давно не слышно о его подвигах? Или он начал стареть? Или он собрался уйти на покой?

– Нет. Он теперь готовит большую войну против наших врагов. И скоро все услышат о нем.

Так, это уже интересней.

– Что же он готовит?

Из кармана полезла пачка долларов. Сексот затих. Просто оборвался на полуслове. Он смотрел на деньги. Думал. Взвешивал. Прикидывал.

– Почему ты молчишь? Ведь я не враг ему. Мы все «братья», все делаем одно дело.

– А он не узнает?

– Ты помогаешь мне почти полгода. Разве кто-нибудь узнал о нашей дружбе? Разве я хоть чем-то навредил тебе? Зачем ты обижаешь меня своим недоверием?

– Прости. Я не хотел. Ты действительно никому ничего не говорил. Ты щедр и честен. Но если Абу-Дари-Масудд узнает… То мне не сдобровать. Он очень крут на расправу.

– Он ничего не узнает. Но если ты боишься, я готов прекратить наши отношения…

И пачка долларов, поплыла обратно в карман.

– Нет, нет, я верю тебе, я расскажу. Всё что знаю. Но у меня семья, детишки, и если со мной что-то случится, то кто станет их кормить?

Хотя детишки у него были двадцати от роду лет – еще те отъявленные головорезы.

– Ради нашей дружбы, если ты не будешь ничего утаивать, я прибавлю тебе немного денег.

– Ты очень щедр. Я верю тебе и расскажу всё, что знаю…