Смерть оловянных солдатиков
Часть 30 из 57 Информация о книге
Кивок. – Если бы вы могли дать ему возможность отдохнуть, восстановить силы… Мы бы поддержали вас. Нам кажется, вы можете справиться с бременем ответственности, возложенным Аллахом на плечи Аби-Джамиль-Исрафила. Вы молоды, сильны, энергичны… Кивок. – Галиб согласен с вами. Уважаемые воины должны уходить на покой, продлевая свои дни, пусть они живут сто лет, ибо они заслужили счастливую старость в окружении своей любящей семьи. Старый мул не должен нести поклажу, которую способен поднять молодой мул. Переложить поклажу со спины старого мула, значит, продлить его счастливые дни! – Да, это правильно! Поклажа должна быть по силам, иначе можно надорваться. – Но не все это понимают. – К сожалению – да. Не каждый больной осознает свою болезнь, почитая себя здоровым. И тогда право и обязанность врача помочь ему, вопреки его желаниям. Ибо это не насилие, а милосердие во благо хворого. Галиб кивнул. И сказал. Чужими устами. – Я помогу Аби-Джамиль-Исрафилу. Я подниму его ношу, если вы поможете мне, ибо одному мне не справиться. Аби-Джамиль-Исрафил очень мудрый и опытный воин, я лишь ученик его. – Мы окажем вам всяческую поддержку. Заверяю вас от имени моего народа и его Правительства. – Но если Аби-Джамиль-Исрафил не захочет?.. – Тогда проявите к нему милосердие помимо его воли. Мы не станем препятствовать вам. К сожалению, мы не можем вмешиваться в ваши внутренние дела. Поэтому этот вопрос вам придется решать самому… Стороны поняли друг друга. Хотя один говорил намеками. А другой и вовсе молчал. Время Аби-Джамиль-Исрафила кончилось. Если он уйдет, он уйдет с почетом. Если он не захочет уходить с почетом – он просто уйдет. Если он будет сопротивляться – он уйдет окончательно. А его бывшие «друзья» будут безучастно смотреть, как из-под него вынимают трон. И будут одного подталкивать, а другого проталкивать и подсаживать. Потому что ротация неизбежна. Но лучше чтобы она происходила в управляемом режиме, чем стихийно. И так было всегда, было в Азии, в Африке, на Ближнем и Среднем Востоке, на островах Папуа – Новая Гвинея – «белый друг» из Большого мира подсказывал, объяснял, учил, направлял, но сам не участвовал. И как-то так случалось, что после бесед с ним возникали придворные заговоры, военные перевороты и народные восстания. И шейхи, султаны, визири и прочие уважаемые люди скоропостижно умирали от ядов, удавок, кинжалов или просто так, не понять от чего. И на троны всходили новые «друзья». И «белый советник» искренне их поздравлял и желал счастья и долгой жизни. – Я рад был видеть вас, многоуважаемый! Ну да, только видеть, потому что точно – не слышать… Галиб встал, поклонился и ушел. – Уф! – перевел дух лжежурналист. – Выматывают такие разговоры! С любым европейцем я бы в пять минут договорился. А тут… Майкл, сообщи сегодня в Центр, что «Крюгеру» предложено место «Султана». И что «Крюгер» согласился на наши условия. Субсидии «Султану» пока остановите. – Но он будет спрашивать… – Скажите, что задержка вызвана колебаниями на Фондовом рынке. Ну или еще что-нибудь придумайте. Зачем выбрасывать деньги налогоплательщиков на ветер. Если я правильно чувствую Галиба, он затягивать с этим делом не будет, он решит его в самое ближайшее время. Потому что он человек дела… * * * Через несколько дней шальной стомиллиметровый снаряд попал в дом, где находился уважаемый всеми Аби-Джамиль-Исрафил. Которого разнесло в мелкие клочья. Вместе с телохранителями, соратниками и прислугой. Возле вырытой в песке могилы в похоронном строю стояли Галиб и какой-то малоизвестный журналист из Америки. Который скорбел наравне со всеми о безвременной кончине уважаемого на Востоке человека, который так много сделал для своего народа и мира во всем мире… Ну или не во всем мире. А только в части его. В той части, в которой родился, вырос и к которой принадлежал мало кому известный журналист… Потому что если во всем мире будет не мир, то у него дома точно будет царить мир и благополучие. И еще процветание. Финансовое. И соотечественники его будут жизнерадостны, беззаботны и счастливы. Стопроцентным их заокеанским счастьем! Пока другие воюют. Такова диалектика… * * * – Что вы трясетесь? Что опять не так… Помнится вы сильно боялись Аби-Джамиль-Исрафила? Теперь его нет. И вам ничего не угрожает. Он мертв и до вас не дотянется. Теперь вы занимаете его место. И все должны бояться вас! – Но я не смогу. Его люди… – Не его! Теперь это ваши люди. Вам распоряжаться их жизнями. Вам решать, кого казнить, а кого миловать! – Они догадаются и убьют меня. – Конечно, убьют. Если вы не убьете их раньше. Вот вам список тех, кто был предан Аби-Джамиль-Исрафилу. Бросайте их в бой не жалея. Первыми! На самые опасные участки. Эти – погибнут. Остальные притихнут. И поднимите всем жалование. Деньги способны утешить кого угодно. И развеять любые подозрения. Вы слышите меня? Вы ведь, кажется, немой, а не глухой? – Да-да, конечно. – И хватит нюни распускать. Вы теперь фигура номер один в этом раскладе. Самый сильный и страшный! Так – соответствуйте! Чтобы все вас уважали и боялись. До судорог. Не теряйте лицо! У вас в друзьях теперь вон какие люди ходят!.. Кстати, запросите с них больше. Эти не обеднеют. Эти заплатят. У них этих бумажек как… песка в Сахаре. Ну?! Встряхнитесь! – Хорошо, я попробую, я постараюсь, я смогу. – Сможете-сможете. У вас другого выхода нет. Потому что если не вы, то вас. Кто-то, кто сильнее и кто не боится быть сильным и жестоким. Кого мы подыщем вам на замену. Если вы не возьмете себя в руки. Идите… многоуважаемый Галиб… Да не просто идите, а… железной поступью Победителя. Хозяина. Почти всего этого Региона. Короче, идите пешком… С глаз долой! * * * В ду́ше журчала вода. Очень эротично. Там мылась обворожительная дама. И теперь она стояла голая под струями горячей воды. И можно было только представить… потому что увидеть, а тем более дотронуться было невозможно. Нельзя. Однажды он попытался, так, чисто механически, за что-то там ухватить свою «возлюбленную» и получил отказ. В форме болевого приема. Хорошо, что не удушающего. – Не надо, – тихо сказала его «любовница». – Вот этого не надо. Я не за это деньги получаю. Спите себе спокойно. Повезло журналисту. Не повезло журналисту. – Может, ее лучше на мужика поменять? – попросил однажды измаявшийся беглец. – Как? Она ведь ваша любовница. Или вы хотите ориентацию изменить? Для большей рекламы? – Нет. Не хочу. – Тогда терпите. Вот он и терпел. Точнее, изнемогал. Ну нельзя же так, посадить за стол с явствами и есть не давать, по рукам шлепая. И вот теперь она там плескалась. А он здесь чего-то ждал… Журналист встал. Подошел к ванной, прислушался. Плещется… И еще что-то напевает. Хорошая у нее жизнь – ешь, пей, носи дорогие шмотки, получай за все эти удовольствия приличный гонорар и при этом ничего не надо делать! За такие деньги могла бы быть чуть более покладистой. Журналист еще немного послушал, постучал в дверь. – А побыстрее можно! – Да, милый, я сейчас! – услышал он тонкий голосок. Что-то там стукнуло, звякнуло, зашлепало по полу. Дверь приоткрылась. В щель высунулась очаровательная женская головка куклы Барби. – Что такое, любимый? Что случилось? Головка повернулась. Глазки осмотрелись. Никого постороннего не заметили. – Зачем вы стучали? – Вы здесь, между прочим, не одни. Вы слишком долго моетесь. – Не нервничайте. Я сейчас. Головка скрылась. Дверь захлопнулась. Вначале она ему нравилась. Потому что имели место некоторые надежды. Потом нравилось, что все ему завидуют. Хотя он с того ничего не имел. Потом она стала его раздражать. Как голодную собаку сахарная кость, которую ей не дают. Тем более что на людях она всячески ластилась к нему… Взять бы сейчас, толкнуть дверь, зайти… Зайти он не успел. Даже в воображении, так как дверь распахнулась. Ирен выскочила из ванной комнаты как есть – голой. Но наверное, не с теми, на которые он надеялся, целями. Под мокрой подмышкой уже болталась кобура с черным пистолетом. Она метнулась к кровати, сдернула одеяло, нырнула под него, укрылась, откинулась на подушки. Крикнула шепотом: – Идите в ванную. Закройтесь там. Быстрее! – А что случилось? – Не задавайте ненужных вопросов… Журналист повиновался. Такой даме, в таком виде, нельзя было не подчиниться! Он зашел в ванную комнату, закрыл дверь, сел на унитаз. И замер… Откуда они взялись, никто так и не понял. Машины по дороге не проходили. Общественный транспорт не проезжал. Но сработали датчики движения. И это были не собаки и не кошки. И даже не потому, что бездомные животные в Европе редкость – нет там бездомных животных, а потому что датчики были настроены на более крупную дичь.