Смерть оловянных солдатиков

Далее – сексоты… Что они там сообщают? О планируемых терактах. Надо сказать не много и не все. Эту информацию они сливать опасаются. Надо будет на них надавить.

Иерархия внутри группировок, персоналии, отношения, конфликты и прочие сплетни. Что очень важно, так как, зацепившись за небольшой личный конфликт и раздув его, можно свести на нет боеспособность целой боевой организации. А в идеале – стравить всех со всеми, спровоцировав небольшую междоусобную войну, слава богу, оружия у них предостаточно, и оно всегда под рукой. Вот и пусть они палят друг в дружку, ослабляя тем международную напряженность.

Мелкие провокации для стимулирования «кровной мести» и прочих разборок. Кому что шепнуть, какую информацию вбросить, какие новые каналы слива наработать…

Стравливание террористических групп. По-крупному. Это самое перспективное, но и самое сложное направление. Но можно действовать через сексотов которые нашепчут, направят, разогреют, подбросят сфабрикованный компромат, раздуют интригу, подкорректируют развитие конфликта, предпочтительнее вооруженного. Этим надо будет заняться отдельно, не с кондачка…

Следующий пункт – вновь завербованные агенты… Кто, откуда, под кем ходит, какие «должности» занимает, чем может быть полезен? Посмотрим. Этот – интересен… Этот – не очень… Этот вообще бесполезен… А вот этого взять на заметку. Этого надо трясти активней…

Финансы… Поют романсы. Убыточное это дело – торговля оружием, когда покупаешь дорого, а продаешь дешево. Чтобы охотней покупали. Хотя в последнее время разрыв уменьшился за счет наработки новых каналов поставки и повышения цен на отдельные позиции. А по армейскому вооружению образовалась даже прибыль, потому что там демпинговать ни к чему. Но всё равно… Потому что торговля не единственная статья убытков. Есть еще оплата услуг сексотов, содержание боевиков и охраны Галиба, пенсии и единовременные выплаты семьям погибших террористов, гонорары вербовщиков и оклады и премии шпиков и киллеров, которые вычищают наиболее опасных террористов. И много чего еще другого. Пока еще деньги есть, но скоро их станет ощутимо не хватать. Взять этот пункт на контроль!

Что еще?

Сброс, систематизация, шифрование, отсыл, хранение вновь поступившей информации, которая все прибывает и прибывает. И хотя первичную ее обработку делают посредники, всего им поручить нельзя. Всё не должен знать никто! И даже половину. И даже четверть! Каждый – лишь свой маленький, порученный ему участок. Так чтобы мозаику мог сложить во что-то цельное лишь один-единственный человек. И умение разбивать целое на куски, а потом из частностей опять собирать единую картинку, сшивая ее по лоскутам, – еще то искусство.

Что еще? Разные прочие мелочи, которые как из рога изобилия.

И никаких тебе перестрелок и погонь. Проще было бы от толпы преследователей отбиться или даже погибнуть, но всего лишь раз, чем каждый божий день как проклятому! Такая работа! Не как у Джеймса Бонда – чтобы стрелять с двух рук и крушить врагам челюсти, а в перерывах таскаться по ресторанам и тискать роковых красавиц. Скорее как у бухгалтера крупной корпорации в конце отчетного года, который по самые уши в бумагах, папках и екселевских таблицах. Чтобы читать, считать, сличать, сводить, выявлять ошибки и снова пересчитывать. Как сказал один из преподавателей Учебки:

– Что должен иметь настоящий разведчик, чтобы победить всех врагов?.. Нет, не бицепсы… И не трицепсы… И не меткий глаз… И не железную волю… А железную – ж…у. Потому что на обыкновенной ему результат не высидеть…

Прав был он. Сто раз прав!

Всё? Кажется, да. На сегодня. А завтра всё сначала.

Заказы, закупы, цены, таблицы, сводки, проводки, позиции…

Персоналии, имена, родственные отношения…

Такая служба…





* * *


– Галиб, к тебе человек.

– Кто?

– Надир из рода Сардара. Это очень древний и уважаемый род. А Надир сильный воин.

– Что он хочет?

– Не знаю. Но он хочет говорить с тобой.

– Хорошо, приведи его.

Когда Надир вошел, Галиб сидел в своем любимом кресле, со своим, с которым он не расставался, кинжалом и перебирал левой рукой четки. Позади него стояли молчаливые и свирепые телохранители.

Надир вошел. Остановился. Галиб указал ему на стул. Надир сел.

– Что ты хочешь сказать Галибу?

– Я хочу просить Галиба принять к себе меня и моих людей. Мы хотим встать под его знамена, потому что Галиб – настоящий воин и слуга Аллаха.

– Что ты можешь предложить Галибу?

– Себя. И пятьдесят проверенных бойцов, которые придут вместе со мной, чтобы служить Галибу. Мы придем не с пустыми руками, у нас есть оружие, есть все необходимое для войны с неверными. Мы не станем обузою.

– Ты знаешь законы Галиба?

– Я знаю законы Галиба.

Надир усмехнулся и, задрав рукав, чиркнул себя пальцем поперек руки.

– Но лучше потерять руку, чем честь. Лучше лишиться глаза, чем видеть в своем доме неверных. Лучше остаться без головы, чем без Родины. Нас не пугают его законы, ибо они угодны Аллаху!

Галиб благосклонно склонил голову. Хорошо говорит Надир. И хорошо воюет.

Помощник взглянул на Галиба. Тот приподнял руку.


– Галиб согласен принять тебя и твоих людей. Ему нужны смелые воины! Он рад и надеется, что не ошибся в своем выборе, что вместе вы сможете победить всех врагов.

– Ты не пожалеешь, Галиб! Мы будем верно служить тебе в войне против неверных. Прими в знак благодарности этот, от чистого сердца, подарок.

И встав и склонив голову, Надир преподнес старинный, в золотых ножнах, кинжал.

И Галиб тоже встал. Подошел, протянул руки и обнял Надира. Ну, вот она и первая «ласточка». Дай бог, не последняя.





* * *


Бойцы стояли на плацу строем, хотя единой униформы у них не было.

И стояли не поротно и не повзводно – стояли по родам. Где-то стояло много бойцов, где-то всего несколько. Такое вот армейско-родовое построение. Но ломать его было сложно. На Востоке свои прибиваются к своим. И воюют со своими. И хорошо воюют, потому что струсить на глазах родичей, значит, покрыть себя несмываемым позором, и собственные мать и отец проклянут тебя и не пустят на порог дома. И это их сильная сторона.

А слабая… То, что родовое построение воинских формирований ведет к разобщенности подразделений, к неразберихе и постоянным разборкам, кто и что должен делать, а чего – фиг вам! По отдельности они, может быть, и сильнее многих, а вот все вместе… Армия – это в первую очередь всеобщая дисциплина, а не личное мужество каждого.

Что и надо использовать.

– Смирно!

Строй подтянулся. Кто как мог. Командиры, впечатывая шаг в песок, подошли к человеку в черных одеждах, в куфии, перетянутой вкруг головы золотым шнуром. Подошли. Замерли в шаге.

– Братья! – сказал человек. – Галиб принял вас к себе, оказав тем большую честь. Галиб – великий воин, которого боятся враги. Вы хорошие бойцы, но Галибу нужны самые смелые и самые сильные из вас. Тот, кто выдержит испытание, встанет под его знамена. Наша победа угодна Аллаху, и, значит, мы победим!

Ну, дальше, как водится – кто-то налево на стрельбище… Кто-то направо на полосу препятствий… Кто-то в казарму изучать под руководством командиров Коран… Кто-то на хозработы…

Армия она везде плюс-минус. Вот только сами занятия…

Стрельбище… Обычное. С мишенями. С командирами. Но только подле мишеней встали люди. Живые. Из чужих родов.

– Вы должны попадать в цель. Из положения лежа, сидя, с колена, в рост. Вы должны стрелять очень метко, потому что, если промахнетесь…

Командир посмотрел на мишени, возле которых маячили фигуры.

– Если вы промахнетесь, то потом, когда встанете там уже вы, кто-то тоже может промахнуться… Заряжай! Изготовиться к стрельбе…

Люди там, подле мишеней, стояли спокойно. Или, может быть, просто боялись пошевелиться. Издалека не разобрать. Они стояли и ждали выстрелов. Направленных в них. Это очень неприятно стоять в полный рост, фронтом, развернувшись на стволы, подставляя под пули грудь, лицо, живот, которые ничем не защищены. Только тонкой кожей.

Вразнобой заклацали передергиваемые затворы.

– Стрелять по готовности!

Бахнул первый выстрел. Дернулись автомат и стрелок. Отлетела, упала в песок отброшенная, дымящаяся гильза. Пуля ударила в мишень, выбивая из нее щепу. Человек, стоявший возле, чуть вздрогнул, но не упал, не кинулся прочь. Остался стоять как стоял. Крепкие воины пришли к Галибу.

Еще выстрел… Еще… В черных кружках мишеней засветились дырки. Хорошо стреляют.

Теперь из положения с колена.

Встали, припали на одно колено. Прицелились. На этот раз они целились дольше.

Выстрел!

Выстрел!

Выстрел!..

Стопроцентное попадание. Мимо мишеней не ушла ни одна пуля. Потому что если мимо мишеней, то в живую человеческую плоть.

– Из положения стоя!

Выстрел!

Выстрел!..

Там, возле мишени, пошатшатнулся, присел боец. К нему побежали. Подхватили. Понесли. Горячая кровь капала в еще более горячий песок, мгновенно спекаясь. Ранение было легким, касательным. Но пуля, пробившая ткани, была настоящей.

– Продолжать упражнение! – спокойно скомандовал инструктор.

Выстрел!