Смерть парфюмера

– К тому же, – продолжил Андре, – Сесиль пойдет на пользу отвлечься. Они с отцом были очень близки, и мне известно, что его смерть сильно потрясла ее.

– Да, она очень тепло о нем говорила, – согласилась я.

– Он прекрасно ее учил и мог бы по праву ею гордиться. Сесиль справится с делами так же хорошо, как и он. Я предложил доставить ее самолетом в Грасс для ведения дел на фабрике, когда она будет к этому готова.

– Уверена, что она будет рада вашему обществу.

Я подумала, не увести ли разговор от кончины мсье Беланже. Мне не хотелось, чтобы Андре решил, будто я проявляю неоправданное любопытство. Я и так уже за наше недолгое знакомство задала ему массу вопросов. Похоже, он хотел защитить Сесиль, и я полагала, что мои вопросы вызывали у него настороженность.

– Просто не представляю, как бы мне могло быть удобно в аэроплане, – сказала я, проглотив ложку превосходного буйабеса. – Но, возможно, к этому надо привыкнуть. А вы давно летаете?

– Да, я пошел на фронт добровольцем и стал летчиком. Война была богата на приключения. Вообще-то, меня сбили над немецкой территорией, – проговорил он. – Я катапультировался и благополучно пробрался к своим, но повторить это мне бы очень не хотелось.

– Да, думаю, не надо. По-моему, просто прекрасно, что вы продолжили летать после подобного испытания.

– Как только заражаешься мотором и небом, боюсь, это неизлечимо, – улыбнулся Андре.

Я рассмеялась:

– Тогда я стану винить вас, если мой муж подхватит эту болезнь.

– Как бы я не хотел попасть к вам в немилость, Эймори.

– Ну, вы подарили мне дивные духи, так что, кажется, непросто будет долго на вас сердиться.

– Уверен, они просто ничто по сравнению с «Ангелом воспоминаний».

– Ох, не знаю. По-моему, ваши духи – это воплощение качества.

– Весьма надеюсь. Мсье Беланже многому меня научил. На самом деле он аннотировал для меня книгу по парфюмерному делу. Мне не терпелось узнать больше о его практических приемах.

Это усилило мой интерес. Я подумала, а знал ли Андре, что Элиос Беланже разрабатывал для «Ангела воспоминаний» новую, совершенно секретную технологию? Андре являлся идеальным подозреваемым, если речь шла об исчезнувшем рецепте. Однако факт оставался фактом – его не было в Париже в тот вечер, когда мсье Беланже попал в аварию. Он никак не мог подменить рецепты в портфеле.

– Полагаю, это прозвучит эгоистично, – сказал он, – но я все-таки надеюсь получить книгу обратно. Уверен, что она окажется очень ценной. Когда выдастся подходящий момент, мне надо будет спросить Сесиль, сможет ли она ее отыскать.

Я подумала, что сейчас самое подходящее время перевести разговор на Берил и герра Мюллера. Учитывая его прежние связи с семьей, весьма возможно, что у Андре может оказаться важная информация.

– Флакон для «Ангела воспоминаний» – просто прелесть, – начала я. – Я недавно познакомилась с герром Мюллером. Он оказался в ресторане, когда мы с Майло отправились ужинать, и я смогла с ним поговорить.

– Похоже, он весьма колоритная фигура, – отозвался Андре. – Конечно, я не очень хорошо его знаю, однако мне кажется, что он довольно высокого мнения о своем искусстве.

– Похоже, его совершенно очаровала Анжелика, натурщица. – Я надеялась, что эти слова подтолкнут его рассказать подробнее о делах семьи Беланже.

Андре вдруг рассмеялся:

– Ну, я этому не удивлен.

– Я так понимаю, она очень красивая.

– Да, ко всему прочему.

– И она была любовницей Мишеля Беланже? – Я понимала, что подобные вопросы выходили за рамки учтивой беседы, однако иногда не остается иного способа выудить желаемую информацию, кроме как действовать напрямик.

– В некотором роде, – ответил Андре. – Несмотря на мои очень близкие отношения с Сесиль, я мало и редко виделся с Мишелем и Анжеликой. Боюсь, они предпочитали более веселую компанию.

– Выходит, их роману было суждено окончиться разрывом?

– Если это можно назвать романом. Похоже, им больше всего нравилось устраивать публичные скандалы. Как поговаривают, она однажды метнула в него нож.

– О боже! – воскликнула я. – Это и правда похоже на довольно бурные отношения.

Андре мрачно улыбнулся:

– Мишель, кажется, обожает подобные выходки. У него довольно взрывной характер. Он постоянно попадает в передряги. Однажды чуть не убил человека.

– Я и не знала, – призналась я.

– Я бы сказал, что Анжелика, хотя она тоже не подарок, выиграла от разрыва с ним.

– Кажется, дом Беланже постигли большие неприятности, – тихо проговорила я.

– Да. Однако я удивлен тем, что ваш муж ничего вам об этом не рассказывал, – заметил Андре.


Я нахмурилась:

– А откуда Майло об этом знать?

– Я ему рассказал. Вечерами мы вместе сидели за ломберным столом, и, боюсь, я немного посплетничал. Похоже, ваш муж не склонен разносить слухи.

– Нет, – ответила я как можно непринужденнее. – Полагаю, это вылетело у него из головы.

Выходит, Майло все время собирал информацию и не делился ею со мной.

Андре подтвердил то, что я уже знала. Во-первых, мотивов для убийства Элиоса было более чем достаточно. Во-вторых, мой муж – совершенный негодяй.





Глава 18




Мадам Нанетт приехала на чай точно в условленное время, и я проводила ее в уголок в гостиной, где горничная накрыла столик.

– Боюсь, Майло вызвали по какому-то делу, – сказала я, наливая ей горячий напиток. – Он просил меня принести свои извинения.

– Мы можем обойтись без него, – улыбнулась мадам Нанетт. – Если честно, я рада, что у нас есть возможность поговорить с глазу на глаз.

– Да, очень хорошо познакомиться поближе, – согласилась я. Я подала ей чашку с блюдцем, взяла свою и устроилась напротив гостьи. – Очень рада, что у нас выдался случай с вами увидеться, несмотря на все обстоятельства.

– Я тоже. У меня уже сложилось ощущение, что я знаю о вас очень много. – Мадам Нанетт с теплотой посмотрела на меня. – Вы именно та женщина, на какой, как я надеялась, женится Майло.

– Вот как? – несколько удивленно спросила я.

– Да. Я знала, что он женится на красивой женщине, однако я надеялась, что она окажется еще и хорошей. Отрадно сознавать, что вы сочетаете в себе оба качества.

– Благодарю вас. – Меня тронули ее слова.

– Я не удивляюсь тому, что он выбрал сильную и интеллигентную натуру с головой на плечах, женщину, требовательную к себе и к нему. От другой он бы очень быстро устал.

– А каким Майло был в детстве? – спросила я. Сама не знаю, почему я задала этот вопрос, но мне вдруг очень захотелось узнать. Возможно, никто, кроме мадам Нанетт, не помог бы мне лучше понять его.

Она улыбнулась:

– Таким же, как и сейчас, – очаровательным непоседой.

Я не смогла удержаться от смеха.

– Мне следовало бы догадаться, что он всегда был таким.

– Одну секундочку. У меня есть кое-что для вас. – Она взяла сумочку и открыла ее. Через мгновение она достала небольшую книжечку в кожаном переплете и протянула мне.

Я раскрыла ее на первой странице, и сердце у меня слегка екнуло при виде смотревшего на меня ребенка. Я никогда не видела детских фотографий Майло – насколько мне известно, он хранил очень мало свидетельств своих ранних лет, но почему-то именно таким я его и представляла. В детском личике на желтовато-коричневой фотографии я разглядела черты мужчины, которым он стал: очертания подбородка, проницательный взгляд, черные с отливом волосы. Но больше всего привлекали внимание не по годам взрослая улыбка и сверкающие глаза. У меня почему-то навернулись слезы.

– Он был восхитительным ребенком, – заметила я.

Она кивнула:

– Очень красивым мальчиком. К тому же умненьким и с хорошим характером. В нем очень рано развилось обаяние, и он всегда знал, как извлечь из этого пользу.

Ничего иного я и не ожидала. Я всегда считала, что Майло родился с умением убеждать людей делать то, что хочется ему.

Мадам Нанетт улыбнулась, словно в подтверждение моих мыслей:

– Было очень трудно отказать ему в том, чего он хотел.

Я вполне могла это представить.

– Я сохранила этот альбом с фотографиями и другими воспоминаниями о его детстве, – сказала она. – Уезжая, я взяла его с собой, чтобы при случае отдать Майло.

Я принялась перелистывать страницы. Вот фотография совсем юного Майло на лошади, где он выглядел как прирожденный наездник. Вот еще одна, где он стоит на фоне Торнкреста, нашего загородного дома. Глядя на эти снимки, я ощутила неожиданный прилив материнских чувств. Возможно, когда-нибудь и мой темноволосый ребенок будет стоять вместе с Майло на том же самом месте.

Еще в альбоме были на первый взгляд всякие пустяки: засушенные цветы, листья и перья, которые играют в жизни мальчишек очень важную роль. А еще там лежали его письма, написанные няне, – от детской записки с крупными косыми буквами и ошибками до посланий ровным и уверенным почерком, который у него выработался, когда он уехал учиться. На последней странице была газетная вырезка с объявлением о нашей свадьбе.

– Прекрасный альбом, – призналась я. Мне не хотелось его возвращать, поскольку меня не покидало чувство, что на страницах альбома содержится ключ хоть к каким-то секретам мужа.