Спартанец. Племя равных

– Что это вы задумали? – насторожился Гисандр, ускоряя бег. Холодок неприятного предчувствия кольнул его.

– Эй, Бриант, – крикнул он своему слуге, – убей их.

Оба гастрафетчика присели на колено и выпустили по стреле в сторону хорошо различимых на фоне огня силуэтов. Двое гоплитов, раскинув руки, рухнули с моста в черную воду, мгновенно пропав из вида. Но одновременно с ними раздался страшный треск, и середина моста обвалилась, разрушившись. Огромный кусок настила, длиною примерно в пятьдесят шагов, пропал из вида, буквально слизанный бурными водами Эврота. Течение подхватило его и тут же раздробило о камни, превратив в щепки.

– Твою мать, – только и вымолвил Гисандр, глядя, как добыча ускользает из рук, – мост действительно был подпилен.

Оставшиеся трое гоплитов, оказавшись в недосягаемости, позабыли про страх и даже стали насмехаться над своими преследователями. Но шум горной реки заглушил их проклятия. Впрочем, раздосадованному наварху и этого хватило.

– Раз нельзя захватить, – пробормотал он, остановившись на краю бурлящей бездны, – значит, надо убить. Бриант, убейте всех. И раненого тоже.

Бриант вышел на край моста, присел на одно колено и выпустил стрелу по изрыгавшим проклятия гоплитам. Один из них тут же исчез в водах бурной реки. Остальные двое мгновенно потеряли желание насмехаться и, прикрывшись щитами, стали пятиться сквозь горящий мост, закрывая от стрел лежащего на досках царя. Что-то очень знакомое показалось наварху в повадках одного из них, как чуть ранее послышалось в голосе, хотя он и не разобрал слов.

«Уж не Деметрий ли это? – подумал с досадой Гисандр, сжимая рукоять меча. – Вот я бы с ним встретился сейчас один на один и с таким удовольствием вспорол бы ему глотку. Жаль, не судьба».

Пробравшись сквозь огонь, два гоплита потушили свои начавшие заниматься плащи и присоединились к остальным. Под непрерывным обстрелом гастрафетчиков, которым удалось убить еще одного охранника и ранить другого, они все же уложили Леотихида на уцелевшую накидку. И, прикрывая его щитами, оттащили в темноту. А оттуда уже двинулись к берегу, полностью растворившись во мраке.

Гисандр еще некоторое время стоял и смотрел на горящий огонь. Словно надеялся, что боги явят чудо и рухнувший мост восстановится сам собой, чтобы он смог продолжить погоню за добычей, которая была уже почти у него в руках. Вместо этого раздался скрежет и обвалился еще один прогоревший участок моста, расширив пропасть между берегами Эврота еще на тридцать шагов. Тьма накрыла оставшуюся часть моста, и Гисандр, подавив свое отчаяние, направился назад к левому берегу. Туда, где еще шло сражение и полыхал огонь на склонах холма.





Глава пятнадцатая

Неожиданное задание




Поднявшись на холм, Гисандр успел к окончанию схватки между своими гоплитами и охранением Леотихида, которая все еще продолжалась. В ярости он набросился на ближнего воина и отсек ему кисть руки, а затем вонзил меч в грудь, едва ли не по самую рукоять. Лишь после этого немного успокоился.

Вскоре на холме все закончилось. Отряд Гисандра победил, очистив гребень холма от врагов. Почти одновременно там, где догорало зарево от разбившегося горшка, тоже все стихло, а к холму стремительно приближался новый отряд. Всмотревшись, наварх опустил меч. Впереди всех вышагивал царь Леонид со щитом и копьем. Его силуэт был хорошо различим на фоне горевшего позади огня.

– О боги! – воскликнул он, увидев своего наварха с мечом в руке. – Так ты не только с баллистами смог управиться, подсветив мне направление удара, но и успел пустить в ход меч. Да еще оказался здесь раньше меня. Гисандр, ты поистине вездесущий.

– Я очень старался помочь тебе, мой царь, – ответил наварх, а когда Леонид подошел ближе, так что их уже почти не слышали окружившие холм воины, добавил вполголоса: – Но боги отвернулись от меня. Леотихид ушел от возмездия.

– Так вот куда ты так торопился, – ухмыльнулся царь, посмотрев в темноту, накрывшую бурные воды Эврота.

– Мост действительно был подпилен и обрушился на моих глазах, – рассказал Гисандр, умолчав о метком попадании горшка, лишь довершившем катастрофу, – прямого пути туда теперь нет. Мы настигли их и перебили почти всю охрану из гастрафетов, но остальные все же оттащили раненого Леотихида на тот берег. Спарта сегодня осталась недосягаемой. Прости меня, мой царь.

– Я говорил тебе, что мост подпилен, – лишь кивнул на это Леонид, – рано или поздно он должен был рухнуть. Иного я и не ждал от Леотихида. Я и сам поступил бы так же, случись мне оборонять Спарту. Так что, благодари богов, что он рухнул не под тобой или нашими воинами.

Помолчав немного, Леонид добавил:

– А путь в Спарту мы найдем, Гисандр. И очень скоро. Ведь я и не собирался идти по мосту.

Гисандр с удивлением взглянул на Леонида. А царь опустил копье вниз и осмотрелся, переводя дух. Только сейчас стало ясно, как он смертельно устал, но не подавал вида. На первый взгляд, Леонид не был ранен, хотя в сумраке об этом нельзя было судить наверняка.

– Ты хорошо дрался сегодня, Гисандр, – похвалил его царь, отдышавшись, – и со своими баллистами уничтожил много воинов, а остальным нашим врагам внушил ужас перед новым оружием.

– Особенно был хорош огонь с небес на закате, – усмехнулся царь, обернувшись в сторону еще горевшего склона. – Они надолго это запомнят. Те, кому боги позволят пережить сегодняшний день. Запомни и ты этот день, о нем еще сложат легенды. И о тебе тоже.

– А что случилось с Леотихидом? – не удержался от вопроса наварх, которого сейчас больше волновал этот вопрос, чем собственное прославление.

– Я ранил его в грудь ударом копья, – ответил царь, добавив с раздражением: – Но подскочившие гоплиты не дали мне его добить. До этого дня еще никто из спартанцев не осмеливался вмешаться в поединок двух царей. Его оттащили с поля боя, а когда оказалось, что подняться он уже не сможет, чтобы возглавить войско, его попытались унести в город. Похоже, Леотихид предвидел такой исход. До тех пор мост и оставался в рабочем состоянии. Остальное ты видел не хуже меня.

– Наверняка это эфоры дали такой приказ, – предположил наварх, вновь бросив взгляд сквозь темное небо над Эвротом в сторону города. – Они боятся, что, оставшись совсем без царя, пусть и раненого, армия не будет воевать за них. А может быть, просто перейдет на твою сторону.

– Да, они готовы на все, чтобы помешать мне, – кивнул Леонид, – но у них это уже не выйдет. Леотихид ранен. Кто знает, возможно, смертельно.

«Возможно, – мысленно подтвердил Гисандр, – он ведь еще и ожоги получил от моего горшка. Надеюсь, Аид заберет его к себе этой ночью».

– Побережье почти наше, – продолжил Леонид, подводя итог разговору. – Но остатки главной армии еще здесь. И прежде чем думать о штурме города, мне нужно расправиться с ними. Я должен отогнать их за холмы и перебить всех. А потом займемся остальными делами.

Царь вскинул щит и копье, давая понять, что этот разговор окончен.

– Ты славно бился. Отправляйся к своим баллистам, Гисандр. Приведи их в порядок. Отдохни немного, и дай отдых своим людям. До рассвета ты мне не понадобишься.

– За мной, воины! – вскинул копье Леонид, вновь направляясь вниз по склону холма, туда, где во мраке еще был слышен отдаленный звон оружия. – Враг еще не уничтожен. И мы должны добить его до рассвета.

Бросив еще один взгляд на останки моста, который своим обрушением подпортил вкус сегодняшней победы, и тонувший во мраке противоположный берег, Гисандр приказал воинам возвращаться к баллистам. После схватки на холме с охранением Леотихида их осталось меньше полусотни.


«Да, – с грустью подумал наварх, направляясь сквозь сумрак в обратный путь, – в сегодняшней битве полегло много воинов. Возможно, Леонид прав, и ее действительно воспоют в песнях. Хотя я бы предпочел пленить Леотихида, решив все разом. Но, видно, боги уготовили мне иную судьбу».

Добравшись до баллист, Гисандр вновь увидел озадаченные лица артиллеристов. Они явно не знали, чего ждать от своего наварха: похвалы или брани. Но Гисандр не стал их томить.

– Как тебя зовут? – просил он у воина, что наводил баллисты.

– Офелос, – ответил тот.

– Это был великолепный выстрел, Офелос! – похвалил Гисандр наводчика. – Ты угодил в самую гущу врагов. Даже царь, которого я только что видел, похвалил нас.

Офелос просиял, да и остальные морпехи, что стояли позади него, тоже.

– Только скажи, почему ты выжидал так долго? – поинтересовался наварх. – Я думал, ты начнешь стрелять, как только мы побежим к холмам.

– У меня было лишь два горшка, – объяснил довольный собой Офелос, – и я не мог промахнуться. Потому долго целился. Кроме того, вам ведь нужно было пробраться на холм незамеченными. А значит, я должен был атаковать врага только тогда, когда вы будете уже рядом. Чтобы быстро проскочить мимо.

– Да ты просто стратег, Офелос, – еще раз похвалил его наварх, удивленный услышанными доводами, – твой горшок действительно прилетел в самое нужное время, и нам почти удалось проскочить. Хотя враг и заметил нас в последний момент, но твоей вины в том нет.

– И еще я старался выполнить ваш другой приказ, – произнес Офелос.

– О чем ты? – не понял Гисандр. – Больше я тебе ничего не приказывал.

– Не попасть в царя Леонида, – напомнил морпех.

– Ах, это, – усмехнулся Гисандр. – Да, ты прав. В Леонида, к счастью, ты не попал. Его спасло слишком большое количество врагов вокруг, которые защитили его своими телами от огня. Зато чуть не сжег второго царя.

– Я? – Офелос округлил глаза от удивления.

– Да, ты, – кивнул Гисандр, – твой второй горшок перелетел холм и разбился точно на мосту. Буквально в десяти шагах впереди отряда, который нес раненого Леотихида. И ему немного досталось, но…

– Я отчего-то решил закрутить торсионы сильнее обычного, – признался удивленный морпех.

– Шагов на десять поближе, и мы сожгли бы царя наших врагов, – разочарованно вздохнув, похлопал его по плечу Гисандр. – Ну, да ладно. Это тоже был отличный выстрел. Ты хорошо воевал.

Гисандр обвел взглядом остальных морпехов и гоплитов, находившихся неподалеку.

– Вы все отлично воевали сегодня, – похвалил он своих солдат. – Выставить охрану рядом с баллистами, и можете отдыхать до утра, зализывать раны. С рассветом придут новые вести.

Шум далекой битвы переместился за холмы и почти затих. Выполнив приказ, все воины, кроме десятка охранников, повалились прямо на землю и уснули, изможденные за день сражением. Кто-то прикрылся плащом, остальные прямо в гиматии, не обращая внимания на ночную прохладу. Артиллеристы спали, привалившись к своим метательным орудиям, как и полагалось артиллеристам.

Ночью с реки поднялся туман, окутав берега. Несмотря на усталость, сам Гисандр долгое время не мог заснуть, туман казался ему источником опасности. Мало ли что могли задумать эфоры – спартанцы привыкли воевать по ночам. Но когда подошли резервы из-за кипарисовой рощи, которым было приказано выдвинуться к самой воде и взять под охрану побережье, охрана баллист была усилена. Только тогда Гисандр позволил себе приткнуться к одной из них рядом с морпехами и сомкнуть глаза до рассвета.

Сон его был тяжелым и недолгим, но все же позволил отчасти восстановить силы. Впрочем, самому наварху показалось, что он только закрыл и сразу же открыл глаза, поскольку рассвет еще только забрезжил над изломанной линией берега.

– Гонец от царя Леонида, – услышал он осторожный голос охранника, который вынужден был его разбудить по такому случаю.

– Пропусти, – приказал наварх. Тряхнув головой, чтобы отогнать сон, Гисандр поднялся во весь рост и успел даже слегка потянуться, пока рослый воин приближался к нему. В еще не растаявшем сумраке он передвигался как едва заметная тень.

– Царь требует вас к себе, – просто изложил суть дела гонец, оказавшись рядом.

– Где он? – утончил наварх, надевая шлем.

Если он понадобился царю так быстро, еще до рассвета, значит, что-то произошло.

– На берегу. Я покажу, – добавил гонец, – идите за мной.

– Веди, – согласился наварх.

Взяв копье и щит, Гисандр сделал знак следовать за собой лишь двум верным слугам с гастрафетами, Этоклу и Брианту. Остальным охранникам было приказано оставаться на месте.

Пройдя в предрассветной мгле сквозь поле, усеянное мертвецами, они оказались на берегу. Это было чуть выше по течению, за разрушенным мостом, который еще тонул в туманной дымке, как и дальний берег Эврота. Шума схватки Гисандр по дороге не услышал, значит, битва либо закончилась, либо значительно отдалилась от моста и дороги. В этом месте довольно плоское побережье переходило в изрезанную холмистую местность. Между двух небольших холмов у самой воды, скрытый от посторонних взглядов, его и ждал царь Леонид в компании неизвестного воина.

«Хвала богам, живой», – подумал Гисандр, ступая по влажному от росы травянистому склону вслед за гонцом. Охранники царя, которых было не более десятка, пропустили наварха беспрепятственно. Этокл с Бриантом остались дожидаться своего хозяина за кольцом охранения, шагах в тридцати от места встречи.

– Ты звал меня, мой царь, – поприветствовал Леонида наварх, останавливаясь напротив, – и я здесь.

Леонид в ответ лишь хмуро кивнул, что только подтвердило догадки Гисандр: что-то явно произошло. Причем новости были не из самых приятных для царя и, скорее всего, были как-то связаны с воином, которого наварх видел впервые.

– Да, я звал тебя, Гисандр, – нарушил молчание царь, переходя сразу к делу. – Только что я получил известия, что мятеж Эвривиада не удался так, как мы задумали. Его предали. Он отброшен от Спарты, почти разгромлен и заперт в Амиклах превосходящими силами. Это известие только что принес мне его посланник Мназон, пробравшийся сюда тайно на лодке.

Царь кивнул в сторону воина, сидевшего на бревне чуть поодаль.

– К Леотихиду прибыли подкрепления из Гитейона, – добавил Мназон, словно оправдываясь, – они за ночь преодолели расстояние до Спарты и ударили нам в тыл, в тот момент, когда мы уже намеревались войти в город и захватить всех эфоров.

«Чего-то подобного я и ожидал, – подумал наварх, – уж слишком был самоуверен этот Эвривиад и думал, что все пройдет гладко. А Леотихид не так глуп и тоже своих шпионов имеет, как выяснилось. Что-то там на севере сейчас творится, в окрестностях Белмины и Пелланы. За нас эти гарнизоны или уже нет?»