Спаси себя

Точнее говоря, хриплый смех.

Я обернулась к Джеймсу. Его смех звучал странно, как будто он уже целую вечность не находил ничего, над чем можно было бы посмеяться. Наткнувшись на мой удивленный взгляд, он сделал рукой жест, обводя всю мою комнату:

– Как же должна выглядеть эта комната в прибранном виде, если сейчас она считается неприбранной, а, Руби Белл?

Приятное тепло расползлось у меня в животе и потом распространилось по всему телу, и я поневоле улыбнулась.

Мне страшно нравилось видеть здесь Джеймса.

А видеть его смеющимся было настоящее счастье.

Меня окатило волной страстного желания. Эта волна гнала к нему, но я оставалась там, где была, и медленно захлопнула за нами дверь. От щелчка замка улыбка Джеймса угасла.

Какой-то момент мы просто стояли и смотрели друг на друга.

– Я очень сожалею о вчерашнем, – начала наконец я. Джеймс медленно покачал головой. – Следовало сказать тебе об этом раньше. Это…

– Руби, – тихо перебил он. – Ты не должна передо мной отчитываться.

Он был прав. Я это знала. И все же как бы мне хотелось повернуть время вспять, чтобы избежать такой ситуации, как вчера.

– Почему ты так быстро убежал? – осторожно спросила я.

Он тяжело сглотнул.

– Меня просто напрягла вся эта ситуация. Мы с Реном уже давно так не ругались.

– Я знаю, что дружба с Реном много значит для тебя, – тихо сказала я. – Мне очень жаль.

Джеймс подошел к письменному столу и провел пальцем по корешкам книг, которые лежали там стопкой всю последнюю неделю.

– Тебе не за что извиняться. И я пришел сюда, вообще-то, не для того, чтобы говорить с тобой про Рена.

– А про что же тогда? – прошептала я. Понятия не имею, куда подевался мой голос.

Он коротко взглянул на меня, потом снова стал сосредоточенно рассматривать хаос на моем письменном столе.

– Ты знаешь, отчего Рен так разъярился? – спросил он.

Я отрицательно помотала головой и сделала те два шага, которые были нужны для того, чтобы оказаться рядом с ним:

– Нет.

– Он разозлился, потому что решил – ты стала для меня важнее всего остального. Важнее нашей дружбы.

Джеймс сделал короткую паузу, прежде чем продолжить:

– И в этом он прав.

Джеймс все еще стоял у моего письменного стола. Он не смотрел на меня, когда произносил эти важные слова.

– Джеймс… – прошептала я.

Он повернулся ко мне. Я увидела в нем те же эмоции, какие завладели и мной.

В этот момент я почувствовала такую невероятную симпатию к нему, что пришлось отвернуться. Я осторожно подняла руку и отвела прядь спутанных волос со лба Джеймса. Потом приложила ладонь к его щеке. Кожа была такой теплой под моими пальцами, и, когда я пустила их странствовать по его телу, Джеймс перехватил их своей рукой.

Совсем недавно мы стояли так же. Я прикасалась к его щеке и, собрав все свое мужество, исповедовалась, что не хотела бы его потерять. Тогда он отвел мою руку от своего лица и отвернулся.

Сейчас все было совсем не так.

Джеймс крепко прижал мою ладонь и закрыл глаза. Когда я погладила теплую кожу большим пальцем, дрожь прошла по всему его телу. Он снова открыл глаза, и я перестала дышать.

– Я больше не хочу, чтобы между нами что-то стояло, Руби, – полушепотом сказал он.

Я едва смела дышать, потому что Джеймс был так близко. Его полные значения слова повисли в воздухе, и в эту секунду мне стало ясно, что я чувствую то же самое.

Я не хотела больше быть в разлуке с ним.

Я не могла больше сердиться или скорбеть.

Я хотела наконец снова ощущать то наслаждение, какое мы с Джеймсом дарили друг другу. Я хотела наконец снова говорить с ним, писать ему и делиться с ним своими страхами и тревогами.

Я хотела любить его.


Даже после двух месяцев всеохватывающая тоска по нему не исчезла. Напротив, она становилась все сильнее день ото дня. И не было против нее никакого средства.

– Я тоже, – прошептала я.

Он издал тихий отчаянный стон и в следующее мгновение прижал меня к себе. Тесно обвил руками, в то время как мои глаза защипало и слезы потекли по щекам. Джеймс бормотал что-то, погрузившись лицом в мои волосы. И, хотя я не понимала его лепет, в глубине души вполне осознавала значение произнесенных слов.



Джеймс



Я не знаю, как долго мы стояли так. В какой-то момент я прислонился полусидя к столешнице, а Руби привалилась ко мне. Сердце в груди билось так сильно, что я был уверен: она должна его слышать. Она обхватила меня за талию и зарылась лицом в мои ключицы. Слезы ее постепенно иссякли, но я все еще чувствовал на себе их влагу.

Я глубоко вдохнул и ощутил родной сладкий запах Руби. У меня не укладывалось в голове, что все это происходит в реальности. В эти секунды моя жизнь больше не была грудой обломков. Просто все ощущалось так, как надо. Я мог бы простоять там всю оставшуюся жизнь.

– Мне очень не хватало тебя, – пролепетал я через некоторое время, шевеля губами у ее лба. Я бы пустил их странствовать по всему телу, но запретил себе это. Я не буду никого целовать. Не сейчас, не сегодня. Я пришел сюда не для этого.

– Мне тебя тоже, – ответила она так же тихо, и сердце сделало большой скачок.

Я гладил спину Руби, сперва большим кругом, потом маленьким. Легкая ткань ее блузки была такой нежной на ощупь. И такой подходящей для нее.

– Я сожалею о том, что сказал, когда был здесь. Я ни в коем случае не хотел на тебя что-то взваливать.

У меня возникло такое чувство, что я непременно должен это повторить.

– Мне тоже очень жаль. Нельзя быть такой подлой.

Я тут же отрицательно помотал головой:

– Это было не подло. То, что ты сказала, было правильно. Я не должен быть тебе обузой. Так отношения не работают, – ответил я.

При слове «отношения» Руби подняла голову и немного отстранилась. Ее чуткий взгляд был устремлен на меня, и следующие слова вырвались сами собой:

– Это так… Когда я тебя вижу, кажется, что все в моей жизни идет правильно. Мне кажется, будто я дома – по-настоящему дома, я имею в виду. Я так себя никогда не чувствовал, Руби. Ни с кем. Ты даешь мне чувство, что я не один. А это то, чего мне не хватало больше всего. Этого чувства… быть цельным.

Руби прерывисто вздохнула.

– Я даже не знаю, имеет ли это вообще смысл, – добавил я.

– Это имеет смысл, – ответила Руби. – Конечно же, это имеет смысл.

– Я не хотел бы, чтобы ты чувствовала себя под давлением.

Руби разглядывала мое лицо. Я был уверен, что щеки у меня такие же пунцовые, как и у нее. Мне стало жарко, и я тоже боролся со слезами. Но Руби смотрела на меня не так, будто находила ситуацию глупой.

Наоборот, ее зеленые глаза излучали тепло, которое пронизывало до мозга костей. Она смотрела прямо в душу, и я знал, что она все понимает.

Такова уж Руби: находит решения для самых трудных задач. Она находит смысл, где его, собственно, вообще нет. И теперь она находит во мне что-то такое, что заставляет ее обвивать меня руками.

– Я этого не сделаю, – прошептала она. – Теперь больше никогда.

В следующий момент она привстала на цыпочки. На один удар сердца заглянула мне в глаза. И потом поцеловала меня.

Какой-то момент я вообще не знал, что со мной творится, и вцепился одной рукой в край письменного стола, в то время как мои пальцы сами собой крепче вонзились в ее спину.

Руби придвинулась еще ближе, пока между нами вообще не осталось никакого промежутка.

Совсем не для этого я шел сюда. Но вот она целует меня, и ее руки на моем теле, и ее близость сводит с ума…

– Джеймс? – Руби слегка отстранилась и смотрела на меня неуверенно. Только в этот момент мне стало ясно, что я был настолько потрясен этой ситуацией, что не ответил на ее поцелуй.

– Я…

Глаза Руби вдруг расширились, и она отдалилась от меня. Тяжело сглотнула и помотала головой:

– Извини. Я думала… Мне не следовало…

– Руби, – выдавил я. Очнувшись от своего оцепенения, я снова притянул ее к себе обеими руками. Потом наклонился к ней, прогнал из головы все мысли и целовал девушку, которую люблю, впервые за последние два месяца.

Я просунул руку под ее затылок, а другой рукой обнимал ее за талию, чтобы крепче притянуть к себе. Руби простонала у меня во рту.

О боже.