Стая воронов
Часть 15 из 54 Информация о книге
Глава 4 Под ногами сакса еле слышно хрустнула гнилая черепица. Гримнир резко повернулся, хрипло выругался. Но прежде чем он успел остановить мальчишку, ночное небо сотряс вопль. – Лазутчики! – во всю глотку закричал сакс. – Лазутчики! В развалинах даны! Его рев было слышно даже несмотря на шум осады. Он долетел до лагеря осаждавших Брод Нунны, разбитого у подножия холма, далеко от поля боя. Там отдыхали сейчас от штурма раненые воины. Услышав предупреждение сакса, они закричали сами; весть подхватили и остальные: торговцы провизией и шлюхи, кузнецы и стрел мастера, – сотни голосов повторяли одно и то же. – В развалинах даны! Гримнир, не отрывавший от города взгляд, заметил, что солдаты оборачиваются. Он видел, как их капитан, крепкий ублюдок с темно-рыжей бородой, повернулся в седле и дал знак лейтенанту – костлявому человеку в зеленом плаще поверх богатого валлийского доспеха. Тот кивнул и галопом поскакал к кучке оставленных в резерве сопляков – они тоже хотели урвать свой кусок славы. Саксы потолкались, похватали факелы и, пешие и конные, отправились вслед за лейтенантом вверх по холму. Гримнир набрал полный рот слюны и сплюнул. Он подергал туда-сюда клинок в ножнах, потер основание шеи. – Вставай с колен, подкидыш, – рыкнул он. – Пора делать ноги – и быстро! Глава 5 Этайн не шелохнулась. Она не сдвинулась с места ни после крика сакса, ни после приказа Гримнира; не обратила внимания на звон оружия и возгласы карабкавшихся по холму людей. Она стояла на коленях в неровном оранжевом свете костров – склонив голову, закрыв глаза, – и продолжала тихо бормотать молитвы. – Будет жарко, но если уберемся сейчас, то успеем перейти реку, прежде чем этот сброд до нас доберется, – Гримнир быстрым шагом прошел мимо, схватив ее на ходу за капюшон. Этайн стряхнула его руку. Она не посмотрела на него, не встала, не дала себя увести, она продолжала молиться, стоя на коленях. Гримнир остановился и бросил на нее злой взгляд. – Некогда в игры играть, тупица! – на этот раз он вцепился ей в загривок. – Я сказал, пошли! Этайн с ревом поднялась на ноги. Оттолкнула от себя Гримнира, ударив его в прикрытую кольчугой грудь. – Так иди. Иди, гром тебя разрази! Беги, подонок несчастный! Видеть тебя не желаю! Ее горячность ошеломила даже Гримнира. Он моргнул и, прищурившись, посмотрел на нее, будто впервые видел. – Эти белокожие жаждут крови, – медленно произнес он. – Они думают, здесь двое данов. Мы… – Так чего мне бояться? – перебила его Этайн. – Я не из данов. Я саксонка, болван. Хватит скалиться! Что ты мне сделаешь? Убьешь? Так давай! – она подняла голову, показывая горло. – Вытащи меч и закончи этот чертов кошмар, в который ты меня втянул! Все, что я знала и любила, осталось за тысячу миль и за пятнадцать лет от меня. И все из-за тебя, несчастный ты ублюдок! Из-за тебя и твоей слепой жажды убить другого несчастного ублюдка, о котором я знать не знаю. Так вот, дьявол побери тебя и твою месть! Убей меня, если хочешь! Прирежь, и дело с концом! Нет? Тогда беги! – Этайн опять его толкнула. – Беги, жалкий гоблин! Беги и спрячься в какой-нибудь норе! Исчезни во тьме, как все твое племя! В глазах Гримнира блеснула ярость. Он шагнул к ней, но Этайн не шелохнулась, взгляд ледяных синих глаз горел все тем же жаром. Гримнир со злостью ощерился, медленно склонился к ней и плюнул ей под ноги. – Скатертью дорога, подкидыш, – прошипел он. – Вот тебе совет: когда начнешь рассказывать им, какая ты саксонка, постарайся скрыть свой датский акцент, – и он оскалился, заметив тень сомнения в ее взгляде. Вокруг развалин раздавались крики, звенели кольчуги, топали, взрывая носами землю, сапоги. Воины подошли совсем близко. Этайн замерла, ослепленная светом факела в руках всадника, перескочившего через стену разрушенной виллы. Лошадь приземлилась на мозаичный пол, из-под ее копыт брызнули искры. Этайн обернулась… Гримнир исчез. Девушка кивнула. И скатертью дорога. Она расправила испачканную одежду, выдохнула и призвала на помощь дух благочестивого брата Айдена – Айдена Уэссекского, который пятнадцать лет назад отправился в паломничество, дабы обращать язычников в истинную веру, и пропал по пути в Роскилле. Она выдохнула. Жаль, что у нее не было распятия и псалтыря – они послужили бы добрым христианам знаком, что она и правда одна из них. Но у нее ничего не было. Не было даже крестика на шее. Будет достаточно просто вверить себя в руки Господа. Неисповедимы пути Его. Этайн натянула капюшон, выпрямила плечи и вышла через главные ворота виллы с уверенностью священника, огражденного от всех бед своей верой. Воины еще взбирались по холму – саксы в кожаных доспехах поверх кольчуг и грязных серых штанах. Всадники ехали по обе стороны от них. Все перекрикивались, и в какофонии голосов сложно было разобрать слова. Этайн перекрестилась. – Добрые люди Уэссекса! – выкрикнула она, поднимая руки, чтобы привлечь их внимание. – Выслушайте меня! – Лейтенант в зеленом плаще пришпорил лошадь и с оголенным мечом ринулся через поток людей прямо к ней. Этайн подавила желание пуститься наутек. – Выслушайте меня, говорю вам! – Закрой пасть, датская сволочь! – прорычал всадник. Он опустил меч, и Этайн отшатнулась от удара. – Подождите! Всадник натянул поводья и направил на нее клинок. – Берите его живым! Обыскать развалины! Мальчишка сказал, их было двое! – Прошу вас, послушайте! – Этайн вскинула руки в умоляющем жесте. Она не видела, что пешие подходят к ней со спины. Не видела, как один из них заносит над ней копье, словно дубину. – Пожалуйста… – Датский ублюдок! – рукоять опустилась ей на спину. Этайн закричала от боли, метнулась в сторону. Второй удар пришелся по затылку. Она полетела вперед, перед глазами замелькали кровавые мушки. – Н-нет… п-прошу вас… Последним нанес удар лейтенант. Его сапог врезался ей в лоб, и Этайн обмякла, словно марионетка с обрезанными нитками. Глава 6 Гримнир выбежал через черный вход виллы. Он летел к реке по древней тропе и не переставая вполголоса ругался. – Старый дурак, – шипел он. – Совсем мозги набекрень. Схватил бы ее за шиворот, и всех делов… вытащил бы ее оттуда, как мешок ячменя! У брода рядом с мельницей он неожиданно для себя самого остановился. Выругался, сплюнул под ноги. – Имирья кровь! И нет, он нисколько не привык к Этайн, и замешкался он не потому, что волновался за ее судьбу. Нет уж, пусть эта маленькая дрянь хоть сгниет в своем христоверском аду, ему все равно. Ему просто нужен был проводник в этой забытой всеми богами вонючей стране, а значит, надо возвращаться за этой упрямой христоверкой. Гримнир снова выругался. Задумчиво сжал и разжал когтистые кулаки, прикидывая варианты… И вдруг, безрассудно оскалив в улыбке клыки, оглянулся на виллу. – Что я, старая баба, чтоб бегать и прятаться от проблем? Это моя маленькая тупица! И пусть только трусливые саксонские ублюдки попробуют ее у меня отобрать. Все сомнения исчезли. Он развернулся и успел сделать несколько широких шагов вверх по холму, но тут расклад сил изменился: из-за угла развалин показался всадник в зеленом плаще – тот самый лейтенант. С проворством лисы Гримнир припал к земле и сполз с тропы в высокую траву. И все равно лошадь лейтенанта почуяла его запах: шарахнулась в сторону и прижала от страха уши. Всадник попытался успокоить ее, не замечая в кустах горящих, словно угли во тьме, сощуренных глаз. Из развалин, окружая их, высыпала дюжина саксов, если не больше, – готовые к схватке громилы с факелами, мечами и луками с натянутой тетивой. – Внутри никого! – крикнул один из них. – Разделимся, – приказал всадник, махнув факелом. Все-таки не валлиец – темноволосый сакс с проседью в спутанной бороде. – Вульфрик! Сможешь его выследить? – Да, Кюневульф, – вперед выступил немолодой лучник в кожаном доспехе, поджарый и худой как щепка. Он отдал свой лук и взял у одного из воинов факел. – А вы, недомерки, будьте начеку. Уж я-то выманю этого сукина сына из его норы. Гримнир наблюдал, как Вульфрик осматривает влажную землю. Он и так знал, что тот увидит: смятую траву, следы узких ног Этайн и его самого, тяжелее и больше. Гримнир надеялся, что следопыт из этого сакса паршивый, но узнавал неторопливую повадку; он видел, как сакс поднимает брови, читая землю, словно книгу. Пропущено: Вульфрик был охотником. Гримнир еле слышно выругался, подбираясь ближе. – Немаленькая скотина этот дан, – пробормотал Вульфрик. Он нагнулся всего в нескольких шагах от того места, где прятался Гримнир, и свободной рукой ощупал след на глине, всматриваясь в его очертания при тусклом свете факела. – Крупный и шагает широко. Гримнир, невидимый в своем укрытии, напрягся и оскалился. Положил руку на рукоять клинка. Вульфрик выпрямился, поднял над головой факел и обвел взглядом кустарники. – Сюда пошел! С Божьей помощью мы… Гримнир не дал ему закончить. С ужасающим криком он вылетел из укрытия; со свистом покинул ножны клинок. Повинуясь сильной твердой руке хозяина, он рассек запястье Вульфрика. Сакс завопил, его ладонь вместе с факелом отлетела в сторону. Прежде чем он успел опомниться, Гримнир шагнул вперед и стукнул его кулаком в грудь. Треснули кости. Грудина Вульфрика сломалась, словно от удара булавы; он замертво рухнул наземь, будто прохудившийся мешок с костями. Выпавший факел упал на мокрую землю и погас, рассыпавшись столпом искр. Гримнир растворился в темноте. Кюневульф закричал, предупреждая остальных. Засвистела тетива. Гримнир, рожденный в мире теней и полумрака, прекрасно видел, что их стрелы летят мимо цели. Саксы кинулись вниз по тропе, замелькали огни факелов. Гримнир отступал дальше от света, пока не почувствовал речную воду под ногами. Он подумывал укрыться в развалинах мельницы – оставшейся слева от него массивной громадине, зеленой от мха, словно жаба, – но передумал. Эта западня легко могла стать его могилой. Нет, здесь ему места мало. Двигаясь почти бесшумно, как привидение, Гримнир пересек реку вброд и исчез. Глава 7 Темнота взорвалась снопом острых рыжих игл. Раскаленными ножами они впивались Этайн в глаза, выжигали изнутри череп. Кто-то держал ее грубыми мозолистыми руками; ее прижимали к рыхлой земле, к ледяной грязи, нестерпимо смердящей гнилью и людскими испражнениями. Этайн вырвало. Она перевернулась на спину и приоткрыла глаза. Вокруг нее стояли саксонские воины – и на их хмурых злых лицах читались лишь самые низменные желания. Раздраженным, голодным, им хотелось лишь съесть добрый кусок мяса, выпить большую кружку эля да потискать датскую шлюху с волосами из чистого золота. Хотелось вдосталь пожить, подраться, потрахаться и пограбить, прежде чем возвращаться домой и гнуть спину на землях своих господ. Этайн читала это по их лицам, по глазам, полным неприкрытой ненависти к ней. Она закричала, когда они потянули к ней руки; безжалостно смеясь, они стянули ее сутану и верхнюю одежду, оставив ее трястись от холода в потертой льняной рубахе. – Чтоб мне провалиться! – хрипло, как дикий пес, гаркнул один из них. – Да это женщина! – Неисповедимы пути Господни, а?