Стая воронов
Часть 52 из 54 Информация о книге
Двое гаэлов, темноглазые шакалы Лейнстера, обошли бившихся кругом и направились прямо к Этайн. В глазах их горела похоть. И Этайн от них не отпрянула. Страх покинул ее – оставив драгоценную, взращенную с трудом отвагу, укрепившую ее сердце. Этайн направила на гаэлов выпачканный в крови топор. – Знайте, псы Лейнстера! Я дочь Слепой ведьмы из леса Лоркан! Троньте меня – и вас настигнет ее проклятие! Один из гаэлов помедлил, как и рассчитывала Этайн, и огляделся, почти ожидая, что при упоминании имени Слепой Мэйв из земли полезут черти. Другой лишь оскалился в ухмылке, показав гнилые зубы. – А мы разве в лесу Лоркан? Идем лучше с нами, девочка, пока тебя не сцапали эти сраные язычники! Стоило ему приблизиться к Этайн, как она набросилась на него. Удар топора пришелся высоко, между лбом и переносицей. Брызнула кровь, и от вонзившегося в лицо гаэла лезвия по рукояти пробежала к ладони Этайн волна отвратительной дрожи. Уже мертвый, воин повалился на землю, словно молодое дерево. Второй гаэл зарычал. – Дочь ты ведьме или не дочь, а я тебе кишки выпущу, сука! Он отбросил топор и вытащил из ножен на поясе кривой разделочный нож; он подбирался к Этайн, как осторожный охотник к раненой добыче, и та понимала, что одолеть его будет непросто. – Стой! – рявкнул король. Испуганный прозвучавшей в голосе старика силой, гаэл застыл на месте. Двое оставшихся разбойников прекратили резать глотки раненым воинам Дал Каш и посмотрели на него. Устоял лишь Бьярки. Он крался к королю с убийственной ненавистью во взгляде и обнаженным мечом в руке. – Ты притащил на войну свою шлюшку? – с издевкой спросил Полудан. – Или это одна из твоих проклятых дочерей? – Оставь ее, дьявольское отродье! По лицу Бьярки Полудана поползла недобрая усмешка. – Пусть посмотрит, как ты сдохнешь, прежде чем мои парни с ней позабавятся. Сразись со мной. – Я не могу проливать кровь в такой день. Даже твою. Бьярки рассмеялся. – Да будет так. Может, твои христоверы и выиграли эту битву, но я добавлю горечи их победе! Один! Взгляни сюда! Последняя жертва! Кровь короля смягчит твой гнев! И он с рыком всадил клинок в шею Бриана мак Кеннетига. Этайн закричала – Бриан осел на колени, зажимая рану дрожащими пальцами, словно мог остановить текущую на грудь кровь голыми руками. Бьярки выругался и ударил еще раз, а затем еще – пока не хрустнул глухо позвоночник, и голова верховного короля не скатилась с плеч. Бьярки издал хриплый победный крик и, схватив ее за волосы, поднял высоко над собой. – Теперь пусть летит от гаэла к гаэлу весть, что Бриан мак Кеннетиг пал от руки Бьярки Полудана! Я плюю на их короля, и я плюю на них самих! – Он повернулся к Этайн и махнул ей головой мак Кеннетига, с которой еще капала кровь. – Подойди ко мне, девчонка, и поцелуй отца на ночь! Она закричала от горя и ярости. Она подняла топор… и пошатнулась, когда бывший начеку гаэл метнулся к ней и ударил ее кулаком в челюсть. Ее топор со стуком упал на землю. Гаэл не дал упасть и ей, крепко прижав ее к себе и приставив к ее горлу кинжал. – Попалась, чертова сука! – Полудан! – крикнул кто-то. Сквозь пелену слез Этайн увидела в высокой траве справа, там, где кончался Томарский лес и начиналась низина, зловещую фигуру. Хоть на его окровавленном лице не хватало глаза, а борода была серее каштана, в нем все равно чувствовалось что-то знакомое – в ширине плеч, в том, как небрежно он сжимал в руке скеггокс. Этайн забилась в жестких руках гаэла. – Драугр, – рассмеялся Бьярки. – Что ж, ты опять оправдал свое имя, ублюдок ты этакий. Думал, эта ищейка тебя прикончила. Тот ощупал раненое лицо. – Бог любит дураков, – ответил он, и у Этайн перехватило дыхание. Она узнала этот голос, но не смела поднять взгляд из страха, что Судьба сыграет с ней жестокую шутку. – Только не наши боги, – сказал Бьярки. – Или этот удар снова сбил тебя с ног и поставил на колени, к остальным никчемным христоверам? – Он лишь вбил в мою чугунную голову немного разума. – Ньял повернулся к разбойникам. – Достаточно, чтобы понять, что все кончено, парни. Пора подумать о собственной шкуре. Ирландцы жаждут крови, скоро они будут здесь – а вы совсем не хотите, чтобы они увидели вас у трупа своего короля. Бьярки сощурил глаза. Он отбросил голову короля в сторону. – Что ты творишь? – Все кончено, – ответил Ньял. – Да, кончено. Но мы уйдем, когда я скажу, что пора уходить. Ньял не обратил на него внимания. – Парни, я вас знаю, вы оба славные ребята. Но если вы пойдете за ним, то вам достанутся лишь жестокие раны и позорная смерть. Вы заслужили достойного кольцедарителя… Бьярки фыркнул. – Кольцедарителя? Я одарю кольцами того, кто принесет мне твой вероломный язык! Но ни один из разбойников не поспешил исполнить приказ Полудана. Они обменялись взглядами, посмотрели на Ньяла, на Бьярки – и снова на Ньяла, вспоминая все, что знали о каждом из них, об их славе, сравнивая их по собственной мере; и вдруг чаши весов пошатнулись. Старший из норманнов, воин с окладистой бородой и браслетом из витого испанского серебра, кивнул Ньялу. – Ты достойный кольцедаритель. – Нет, парни. Мой долг еще не возвращен. Идите вглубь страны – один день на запад, а затем на юг. Будьте начеку, и через две недели вы постучите в ворота Вейсафьорда. Там вы найдете многих ярлов. – Стойте, где стоите, – прорычал Бьярки. – Да, стойте, – повторил Ньял. – Если простоите достаточно долго, ирландцы прямо здесь вас и закопают! Говорю вам, ступайте. И разбойники ушли. Медленно попятились, повернулись и исчезли под сенью Томарского леса. Лицо Бьярки побагровело от ярости. – Паршивцы! Грязные предатели! Думаете, можете так просто забыть, что клялись мне в верности? Тьфу! А ты, тварь, я тебе селезенку вырву! – Он замахнулся широким мечом на Драугра. – Ты покойник! Ньял фыркнул. – Меня убивали враги и покрепче тебя. – Он поднял скеггокс и посмотрел на лейнстерского воина, все еще прижимавшего к себе Этайн. – Отдай мне девушку. – Да черта-с два, – рявкнул ирландец. – Я тоже собираюсь отсюда убраться, и эта сучка пойдет со мной! – Нет! – зарычал Бьярки. Он ткнул пальцем в гаэла. – Тащи ее сюда! Живо! Я хочу, чтобы этот жалкий змей смотрел, как я разделаю ее, словно говяжью тушку! Вздумал приказывать мне, что делать, а? Тьфу! Тебе достанутся только мои объедки, слизняк! Тащи ее, чтоб тебе пусто было! Ньял в ответ опустил топор… и улыбнулся. Это уже настораживало. Грязно выругавшись, Бьярки Полудан резко обернулся… …и завопил от удара рукоятью топора по переносице. Он слепо отшатнулся, из сломанного носа хлынула кровь. – Дауфи, – услышал он насмешливый, жесткий, как каменная крошка, голос Гримнира. Бьярки опустил голову и бросился вперед, словно раненый бык; он вскользь ударил мечом, как косой, целясь по ногам и надеясь, что лезвие вопьется в плоть. Едва видевший сквозь дымку боли Гримнир чудом ушел от удара, развернулся и ударил сам. Рукоять топора с силой опустилась Бьярки на затылок. И рухнувший в темноту Бьярки Полудан, под чью дудку танцевали когда-то, словно куклы, короли, почувствовал, как острый клинок норн без труда обрезает его собственные нити… Глава 9 Когда Бьярки упал, лейнстерский воин в испуге побежал. Он схватил Этайн за волосы и потащил за собой. Его шершавые руки воняли кровью, потом и грязью боя; в его глазах прятался страх, лишивший его рассудка. Его волновали вовсе не павшие товарищи, а лишь упущенная добыча. Поэтому он и связался с разбойниками – он жаждал браслетов из золота и изукрашенных каменьями рукоятей мечей. Он жаждал, и с этой жаждой он погиб. Ньял бросился ему наперерез и с оглушительным криком накинулся на гаэла. Все трое упали, сплетясь в клубок. Лезвие топора вонзилось в кость, кто-то закричал. Чья-то нога пнула Этайн в бедро; на нее навалились, макнув лицом в грязь. Острый конец рукояти рассек кожу у нее над глазом. Она с рыком ударила локтем в чей-то пах. Послышался влажный хрип, и ее всю забрызгало кровью. А затем… Наступила тишина. Этайн почувствовала, как кто-то нежно коснулся ее плеча. Она открыла глаза, почувствовала, как пальцы утирают с ее лба кровь. Всмотрелась в лицо нависшего над ней человека – окровавленное, разбитое, так постаревшее, но все равно знакомое. – Я тебя нашел, – прошептал Ньял. – Господь всемогущий, я нашел тебя. Этайн бросилась ему на шею и всхлипнула, как ребенок. – Мы не виделись так давно, – задыхаясь сказала она. – Так давно! Я думала… Я думала, ты сдался! – Почти, – ответил он. – Вставай, давай убираться отсюда. Бережно прижав ее к груди, Ньял поднялся и, прихрамывая, пошел прочь от скрюченных, покрытых кровью тел. Он нес ее по зеленой равнине, к берегу, где билось о песок Ирландское море… А когда пришли ирландцы, подавленные и истощенные боем, они нашли своего короля убитым. Они скорбели, они сетовали, они клялись Всевышнему отомстить – но, как ни пытались, так и не нашли следов убийцы. Глава 10 Бьярки пришел в себя от хлынувшей в лицо горячей жидкости. Рыча и отплевываясь, он отпрянул от соленой струи; в нос ударила острая вонь, напомнившая о трюме волчьего корабля, на котором Бьярки провел первые годы своей жизни, возясь в грязи, словно дикий пес, и мирясь с тем, что на него мочится вся дикая команда отца… Бьярки выругался и увернулся от бившей в него струи мочи. Открыв глаза, он увидел Гримнира, который стоял над ним голый по пояс и с членом в руке. Гримнир закончил поливать ублюдка своего брата мочой и усмехнулся.