Стеклянные дома

За ней шла Клара, которая все еще держала в руках ершик, а следом – Мирна с Розой на руках.

Они почти одновременно с Гамашем и Бовуаром подошли к машине «скорой».

Глаза Лакост теперь были закрыты, ее лицо было серым, как пепел.

«Пепел, пепел, мы все падаем».

Арман прикоснулся к ее щеке. Кожа еще сохраняла тепло.

Старший бригады фельдшеров спешил доставить Изабель в больницу. Он поднял глаза и, увидев Гамаша, помедлил секунду. Он видел перед собой не главу Квебекской полиции, а человека, залитого кровью с головы до пят.

– Гамаш, Квебекская полиция, – сказал Арман. – Позволите мне с ней…

– Только один человек, – возразил фельдшер. – Может, ее бабушка…

Рут отпрянула, ее тонкие губы стали еще тоньше. Глаза слезились еще сильнее.

– Но она твой ребенок, Арман, – тихо произнесла она так, чтобы слышал только он. И переложила руку Изабель в его руку. – И всегда была.

– Merci, – кивнул он и быстро залез в машину.

– Мы поедем следом! – прокричала Рейн-Мари, когда дверь захлопнулась и «скорая» рванулась с места.

Арман расположился у изголовья каталки, убедившись сначала, что не будет здесь мешать бригаде. И пока фельдшеры работали, он шептал Изабель в ухо: «Тебя любят. Ты отважная и добрая. Ты спасла нас всех. Спасибо, Изабель. Тебя любят. Твои дети любят тебя. Твой муж и твои родители любят тебя…»

До самой больницы.

Ты отважная и сильная.

Ты не одна.

Тебя любят.

Тебя любят.

Ее губы шевельнулись один раз. Он наклонился поближе, но не разобрал, что она пытается сказать. Хотя и мог догадаться.

– Я им передам, – прошептал он. – И они тебя любят.





* * *


Приехав в больницу после встречи с премьером, Гамаш увидел мужа Изабель у ее кровати.

Дыхательные трубки делали свое дело, приборы мониторили работу ее сердца и мозга.

Он читал вслух, играла музыка. Жинетт Рено. «Un peu plus haut, un peu plu loin».[55]

– Есть изменения, Арман… – Робер встал и, увидев тревогу в глазах Армана, поспешил добавить: – К лучшему. Смотрите.

Волны на энцефалограмме стали увереннее. Шире. Ритмичнее.

– Она начинает реагировать, – сказал он и, взяв жену за руку, опустил голову, чтобы Гамаш не видел его глаз. – Доктора говорят, чтение должно ей помочь. Я думаю, важен не столько смысл слов, сколько звук знакомого голоса. – Он показал на книгу на кровати. – Дети дали мне ее, чтобы я принес сюда. Она спрашивала про эту книгу в тот день.

– Иди выпей чего-нибудь холодненького, съешь сэндвич, – предложил Арман. – Подыши свежим воздухом. Я с ней посижу.

Когда Робер ушел, Арман сел на стул, который не пустовал с того дня, как все это случилось. Потом взял ее за руку. И прошептал в ухо:

– Ты великолепная. Сильная и храбрая. Ты спасла наши жизни, Изабель. Ты в безопасности, и тебя любят. Твоя семья любит тебя. Мы тебя любим. Ты великолепная…

А фоном к его словам звучал голос Жинетт Рено. «Un peu plus haut».

Чуточку выше.

«Un peu plu loin».

Чуточку дальше.

Потом он взял книгу и начал читать Изабель вслух. О маленьком деревянном мальчике и о совести, которая сделает его человеком.






От автора




Прежде чем я или вы будете читать дальше, я хочу предупредить вас: если вы еще не прочли книгу, то советую сначала ее прочесть. Я считаю, что в благодарностях всегда присутствует элемент спойлерства, поскольку я описываю вещи, которые происходили на самом деле, вещи, отчасти основанные на фактах, а также те, что являются сплошным вымыслом (а это и есть то, чем занимается художественная литература).

Как бы мне хотелось сказать, что мое следующее сообщение – вымысел. Но это правда.

Мой муж Майкл умер 18 сентября 2016 года. Я вернулась после короткой поездки в поддержку книги, и через несколько дней стало ясно: он угасает. Некоторые говорили, что он дожидался меня. Не знаю, так ли это. Не знаю, хочу ли я, чтобы это было правдой.

Когда настал его час, Майкл ушел мирно. Это случилось дома. Как и при жизни, его окружала любовь.

Я говорила о его старческом слабоумии в «Благодарностях» к моей предыдущей книге «Час расплаты», и многие из вас написали мне – поделились собственным опытом жизни с человеком, пораженным этой болезнью. Опытом утраты. Я хочу поблагодарить вас, глубоко и искренне поблагодарить за то, что поделились со мной самыми интимными своими переживаниями.

Понимание того, что мы с Майклом были далеко не одни, надрывает сердце и одновременно укрепляет его.

«Стеклянные дома» я писала, когда Майкл умирал и после его смерти. Работа стала для меня безопасной гаванью, моим бегством в темные утренние часы. Я могла ускользнуть в Три Сосны, на несколько драгоценных часов войти в мир Гамаша, Клары, Мирны и других.

Я бы не смогла работать над книгой без помощи моего секретаря и большого друга Лиз Дерозье. Спасибо тебе, дорогая Лиз. Эта книга не случайно посвящена тебе.

Моя благодарность мужу Лиз и нашему другу Делу Пейджу. Нашим большим друзьям Кирку и Уолтеру, которые каждый день были на связи. На протяжении многих лет. Которые стали еще ближе с болезнью Майкла. Вот она – настоящая дружба.

Безграничная благодарность сиделкам Ким, Роуз и Даниель, ухаживавшим за Майклом. И доктору Джананджело. И всем друзьям, число которых настолько велико, что назвать всех невозможно. Они всегда были с нами, в самые трудные времена. И в лучшие.

Спасибо вам за поддержку, за ваши добрые руки.

Я хочу поблагодарить моих удивительных редакторов – Хоуп Деллон из «Минотавр букс/Сент-Мартин пресс» в США и Люси Малагони из «Литтл, Браун» в Великобритании, которые своими прозорливыми замечаниями сделали лучше эту книгу и все другие.

Спасибо моему американскому издателю Энди Мартину и всей команде «Минотавра». Конечно, Хоуп Деллон, Саре Мельник, Полу Хочману, Мартину Куинну, Салли Ричардсон и Дженнифер Эндерлин из СМП и Дону Вейсбергу из «Макмиллана».

Спасибо и тебе, мой литературный агент Тереза Крис, которая всегда спрашивает, как поживаю я, прежде чем спросить, как поживает книга. Это удивительно для литературного агента!

Линда Лайал была с Майклом и со мной, администрировала веб-сайт, делала информационные рассылки и еще миллион вещей, о которых я и не думаю со времени выхода «Убийственно тихой жизни». Спасибо, Линда!

Все названные здесь люди стали для меня гораздо большим, чем коллеги. Мы настоящие друзья. Многие из них присутствовали на похоронах Майкла.

Я хочу поблагодарить моего брата Роба, который примчался в Ноултон из Эдмонтона, как только узнал о смерти Майкла. Он держал меня в своих сильных руках, и я знала, что все пройдет. Я приду в себя. Спасибо его жене Оди и их детям Ким, Адаму и Саре, которые любили дядю Майкла.

Спасибо Мэри, моей невестке, которая, узнав о смерти Майкла, приехала из отпуска вместе с дочерью Розлин. Спасибо Дугу, Брайану и Чарли.





* * *


А теперь, как я обещала, короткое объяснение: что в книге основано на фактах, а что – вымысел. Некоторые подробности я, конечно, опущу, но главное о кобрадоре скажу.

Я впервые услышала о кобрадоре много лет назад от нашего большого друга Ричарда Оливера, который был репортером «Файнэншл таймс» в Мадриде.

Кобрадор существует. Он одет во фрак и цилиндр, он преследует должников. Они испытывают стыд – так кобрадор заставляет их платить долги. Это было так необычно, что я запомнила и отложила этот образ и эту информацию, чтобы воспользоваться ими много лет спустя, когда придет их время. И оно пришло – были написаны «Стеклянные дома».

Но… дальше идет вымысел. История кобрадора. Чума, остров, фигура в плаще, исполняющая роль совести для тех, у кого ее нет. Совести, которая вынуждает заплатить нравственный долг. Все это я придумала для моей истории.

Я считаю, хорошо, что это выдумка. И я знаю: если у вас возникнут сомнения касательно некоторых вопросов, вы сами проведете расследование. Ведь это увлекательно, правда?

Некоторые могут возразить: ведь и Три Сосны – вымысел, и они будут правы, но их угол зрения ограничен. Деревня эта не существует в физическом смысле. Но я думаю, она существует в смыслах гораздо более важных и ярких. Три Сосны – это состояние разума. Разума, который выбирает толерантность, а не ненависть. Доброту, а не жестокость. Вежливость, а не хамство. Когда мы выбираем надежду, а не цинизм. Вот тогда мы живем в Трех Соснах.

Я сама не всегда делаю такой выбор, но я хорошо понимаю, когда оказываюсь в дремучей чаще, а когда – в бистро. Я знаю, где хочу быть, и знаю, как туда попасть. И вы тоже, иначе вы бы не оставались до сих пор со мной и не читали бы эти строки.

И последние благодарности тебе, мой друг. За то, что ты со мной. Мир ярче благодаря твоему присутствию.

Все будет хорошо.



* * *