Судьба

Мы поужинали теплым хлебом с чаем. Это было не лучшей трапезой в моей жизни, но и не худшей. Все контрабандисты держались в стороне, кроме Зита, который сидел подле братца и часами травил истории из детства. Вскоре мы уже все смеялись над отчаянными попытками Эттрека разыграть старшего брата и беспощадными актами возмездия Зита.

Затем каждый нашел местечко для сна, что отнюдь не было легкой задачей в столь тесной комнатушке. Все по очереди начали отбывать в мир грез. Я же всегда спала плохо, особенно на новых местах. Вскоре я не удержалась и, выскользнув за заднюю дверь, уселась на ступеньке, лицом к переулку.

– Видела, как ты встала, – Тека присела рядом. – Ты не слишком любишь спать, да?

– Пустая трата времени, – заявила я.

Тека кивнула.

– Я долго не могла спать после того, как… – Тека махнула рукой на глазную повязку. – Ужасное воспоминание.

– Ужасное… – Я слегка ухмыльнулась. – По мне, так хуже и не придумаешь. – Я умолкла и вспомнила публичную казнь ее матери. – Прости… я не хотела.

– Тебе не к чему так осторожничать со мной, – покосилась на меня Тека. – Это раньше стоило, когда я не была уверена насчет тебя. А теперь… Я же участвую в твоей безумной миссии, разве нет?

Я усмехнулась.

– Да. Это так.

– Вот именно. Потому не хочу, чтобы ты принимала все мои слова близко к сердцу. – Голос Теки сделался осторожным. – Акос…

Я нахмурилась.

– Что, Акос?

– Хочешь честно? – вздохнула Тека. – Я слегка обеспокоена, что, когда дойдет до дела, ты предпочтешь спасти его, а не убить Лазмета. Теперь, когда ты знаешь, что он жив. Я переживаю об этом с тех пор, как все тебе рассказала.

Какое-то время я сидела и слушала шум ночного ветра. В этой части города было шумно, несмотря на комендантский час и в целом гнетущую обстановку в Воа. Люди спорили и смеялись, а музыка лилась из окон круглые сутки, или так только казалось. Даже в переулке сияли фонарики, бросая вызов мраку ночи.

– Ты беспокоишься, что я проверну то же самое, что и с Ризеком? – предположила я.

– Да, – чистосердечно призналась Тека. – Именно.

– В этот раз все иначе. Теперь… я обрела больше.

– Больше?

– Больше тех, кто мне дорог. Раньше он был для меня всем – моей единственной отдушиной. А теперь все изменилось.

Тека улыбнулась, и я подтолкнула ее плечом.

Затем позади меня раздался некий звук. Скрип. Как от нажатия ступней на половицу. Обернувшись, я увидела в гостиной силуэт мужчины, который, судя по массивной фигуре, был солдатом. Он держал ток-нож. Внизу, на месте, где ранее под одеялом лежал Айджа, было пусто.

Айджи нет. А кто-то другой – здесь.

Я развернулась, встала, побежала и заорала – все в одно мгновение. Фигура отклонилась, а лезвие поднялось кверху. Я наступила на чью-то ногу и с силой пихнула незваного гостя. Броня под моими руками хрустнула. От боли я стиснула зубы и наклонила корпус, чтобы увернуться от ножа.

Кто-то сдал нас шотетской полиции.

Я двинула локтем под броню, нанося удар в пах. Солдат взревел, и я схватилась за его оружие. Краем глаза я заметила развевающиеся волосы Теки. Она прыгнула на кого-то позади мужчины, с которым сражалась я. Все контрабандисты, включая Эттрека, Сифу и Иссу, проснулись и возились на своих спальных местах.

Боль от моего токодара развеялась благодаря адреналину, но я о ней не позабыла. Обезоружив противника, я поддалась желанию разделить с ним свою боль, и паутина теней подкралась к его запястью, сливаясь с усиками ток-ножа. Я наблюдала за этим слиянием и за тем, как тени проникают все глубже в плоть мужчины, становясь при этом все чернее и толще.

Он застонал от боли.

Следующей моей жертвой стала женщина в форме. Я ухватилась не за ее глотку, а за лицо, вгоняя тени до тех пор, пока моя боль не заполнила весь ее рот и она не задохнулась от нее. Я наклонила ее голову и зарядила по ней коленом.

Меня не пугало количество солдат. Я стала бесстрашной. Именно это делало меня Ноавеком. Не то чтобы я была могущественна настолько, что мне уже ничего не угрожало, но я пережила столько кошмаров и боли, что смирилась с их неизбежностью. И я осознавала свою могучую силу.

Мои руки поймали следующего солдата. Нападавшие сглупили, когда решили вторгнуться через узкую прихожую, потому что проникнуть они могли лишь по одному. Так что я разделалась с солдатами по очереди, пока они не закончились. Позади меня воцарилась тишина. Я решила, что все сделали ноги.

И развернулась, чтобы направиться к задней двери. Я не подсчитала, скольких полицейских я убила, а скольких просто обезвредила, – в любом случае нужно было бежать отсюда. Развернувшись лицом к гостиной, я увидела Зита, Сифу, Эттрека, Иссу и Теку. Они, слегка ошеломленные, ожидали меня.

– Уходим! – прокричала я.

И все разом рванули.



– Да уж, Зит, твоя команда не тратит время даром, когда дело доходит до бегства, – раздраженно буркнула Тека, прислоняясь к стене.

Мы перебежками добрались до полуразрушенного здания, которое я помнила как штаб-квартиру заговорщиков. Это было единственным оставшимся безопасным местом. Тека взяла на себя обязанности проводника и по памяти повела нас по извилистым улочкам. Окраина города была потрепана, как манжеты заношенной рубахи, – здесь разруха резала глаз еще больше, чем в центре. Хотя бы одна стена каждого здания была осквернена граффити: где-то это были незамысловатые черные надписи, а где-то буквы высотой с человеческий рост расползались во всю стену, окрашивая ее яркими, как токотечение, цветами. Граффити маскировали трещины, доски, прибитые вместо окон, и грязь, от которой побурели стены. Но меня буквально ошарашило короткое сочетание слов, вырисованное с особым тщанием под одним из подоконников: Ноавеки нас имеют.


– А чего ты ожидала? – ответил Зит. – Контрабандисты не отличаются честолюбием.

– Все равно нам от них бы проку не было, – заявил Эттрек. – Контакты только у Зита.

– А вы, видимо, о фруктовой контрабанде, да? – Зит бросил на меня вопросительный взгляд.

– Да, – решила я не вдаваться в подробности.

– Похоже, сейчас – самое время объяснить, для чего вам понадобилась кучка фруктов, – потребовал Зит.

– Время-то, может, и подходящее, – парировала я. – Но точно этого утверждать нельзя.

Я вынула флакон с болеутоляющим из узелка, закрепленного на боку, и опрокинула его содержимое в глотку. Это зелье было из «бракованной» партии Акоса. Он не слукавил, обозвав ее так: снадобье даже близко не могло сравниться с любым другим обезболивающим, но это было лучше, чем совсем ничего.

Растения, проросшие сквозь трещины в разломанном полу, стали намного выше, чем были, когда мы покидали это место. По стенам начали расползаться лозы и, куда бы я ни глянула – повсюду виднелись пятна цветастых дикорастущих цветков. Вид, который растирают в кашицу. Это подумала не я, а Акос.

Мне внезапно потребовалось уединение. Я выскользнула на лестничную клетку, где впервые демонстрировала Акосу, как управляю своим токодаром. Я прислонилась спиной к стене и сползла по ней вниз, позволив себе разрыдаться.



Чуть позже Тека раздобыла бутыль забродившего фруктового сока в кабинете владельца, что проживал здесь еще до того, как здание было разрушено. Мы решили опрокинуть по стакану, чтобы слегка успокоиться и немного вздремнуть.

Сифа провозгласила тувенский тост в переводе на шотетский:

– Во имя свершенных деяний, совершаемых и тех, что нас ожидают!

Я осушила стакан.





46





АКОС


В своих горестных воспоминаниях Акос не замечал, как ускользает время. Как масло растекается по воде. Внезапно исчезаешь из собственной жизни, бездействуешь.

Хотел бы он вот так исчезнуть.

Но сейчас каждый тик и час тянулись целую вечность. Поутру заглянул Вакрез. С пустым взглядом он проверил пульс на запястье Акоса и удалился. Акос лишь на миг почувствовал прохладу и липкость рук Вакреза.

Прошло несколько дней, прежде чем Акоса снова притащили на свидание с Лазметом. На сей раз оно проходило в Оружейном зале – месте, где Акос узнал о своей судьбе. В действительности судьба оказалась не его, но она долгие сезоны была его тяжкой ношей. «Не слушай свое сердце» – вот что внушала Акосу судьба. За то он ее и возненавидел.

Теперь он осознавал, что, вероятно, во всем этом был смысл.

Лазмет глядел на стену с клинками и постукивал пальцем по подбородку. Это походило на выбор сыра в торговой лавке. Акос задумался, не ожидал ли его новый кошмар, в котором отец систематически ломает ему кости и кромсает по кусочкам плоть? Лазмет бы с легкостью пошел на подобное. Чисто из любопытства.

Вдруг из сумрака выступила она. Има метнула на Акоса предупреждающий взгляд, а затем снова надела маску с этой загадочной улыбочкой и встала в изящную позу. Теперь она виделась Акосу иначе. Он знал, что Има отнюдь не была в восторге от ношения платья, томления в особняке и плетения интриг вокруг знати.

– Спасибо за отчет, Има, – поблагодарил Лазмет. – Теперь можешь идти.

Има покорно склонила голову, а затем снова подняла ее, хотя Лазмет все еще завороженно глядел на стену с оружием. Проходя мимо Акоса, она провела пальцами по его руке. Это приободрило и напомнило о важном.

– Подойди сюда, – приказал Лазмет. – Хочу что-то тебе показать.

Акос должен был создать иллюзию того, что постепенно подчиняется Лазмету, поэтому неуверенно взошел по ступеням на помост. Свет лился сквозь банки, расставленные на навесных полках чуть выше головы Акоса, и окрашивал помещение в жутковатый зеленый цвет. В сосудах плавали белые шарики, а зеленой жидкостью был консервант.

Глаза. Акос старался об этом не думать.

– В культуре нашего народа не заведено хранить реликвии. Это бы противоречило нашей вере в непостоянство. Шотеты испокон веков знали, что всех материальных благ… можно лишиться в мгновение ока, – Лазмет махнул на стену с клинками. – Хотя для оружия мы делаем исключение. Видишь ли, от него есть прок. На этой стене ты можешь проследить историю нашего рода.

Лазмет потянулся к тесаку слева. Лезвие проржавело от времени, а металлическая ручка была вся заляпана отпечатками пальцев.

– Мы – шотетская семья с богатой историей, однако богатыми мы стали не так давно. – Лазмет коснулся лезвия тесака. – Мой дед не заработал высокого положения в обществе. Этот топор – его работа. Он был оружейником. Не особо умелым. Недостаток мастерства восполнился жестокостью, которую он проявил, служа в шотетской армии.

Лазмет отложил тесак и подошел к жезлу. Оба его конца были оборудованы механизмами, идентичными тем, что встроены в рукояти ток-ножей. Как только Лазмет снял жезл со стены, темные усики Тока обвили его кулак, выплывая из одного конца оружия, а затем из другого.

– Разработка моей жены. – Лазмет улыбнулся практически с обожанием. – Она не была талантливым борцом, зато была превосходной актрисой. Знала, как быть прекрасной, обаятельной и в то же время внушать страх. Прискорбно, что ее жизнь отнял тот, кто… был недостоин.