Сущность

– И ты испугалась? – подначил ее папа.

– Самую малость.

Он легонько ткнул ее кулаком в плечо.

– Думаешь, я сумею уговорить маму посмотреть его?

– Само собой, – подхватила она, подыгрывая ему. – И захватить с собой Джеймса.

Они оба рассмеялись.

Но у Меган по-прежнему стыла кровь, и, обмениваясь шутками с отцом, она не переставала смотреть на его компьютер.





Глава 14




Суббота. Робби опаздывал, так что Джеймс пошел в их штаб-квартиру один. Она уже начинала обретать намеченные ими черты. Скелеты, которые он нашел в земле, были очищены и поставлены на низкую полку, сооруженную из доски, положенной на шлакобетонные блоки. Полка стояла справа от книжного шкафа, который был теперь наполнен ненужными журналами, которые мальчишки принесли из своих домов. Папа Робби отдал им старую печатную машинку, которую они поставили на книжный шкаф рядом с пачкой самой обычной белой бумаги и игрушечной лупой, которую Робби позаимствовал из комнаты своего брата. Велотренажер был помещен у окна, а конус дорожного ограждения встал рядом с тайником в стене, одновременно обозначая и блокируя его. Сегодня Робби привезет свой химический набор, после чего их штаб-квартира станет выглядеть как самая настоящая криминалистическая лаборатория.

Это если он вообще приедет.

Джеймс огляделся по сторонам. Им нужны здесь большие часы, решил он, чтобы всегда знать, который сейчас час.

Несколько минут он просидел на полу, листая старый выпуск журнала «Пипл», прочел рецензию на фильм, обнаружил несколько пляжных фотографий старлеток в бикини, затем снова встал, не находя себе места. Стоя у окна, какое-то время прислушивался – не подъезжает ли машина папы Робби – и, так ничего и не услышав, открыл люк и спустился по лесенке в гараж.

Оттуда Джеймс вышел на задний двор. Родители уехали в «Стор», оставив его на попечение Меган. Вариант, конечно, далеко не идеальный, но, если до того, как вернутся папа и мама, они сумеют держаться друг от друга подальше, проблем возникнуть не должно.

Джеймс посмотрел в сторону дома, где, как он надеялся, сестра сейчас занимается своими собственными делами, а не шпионит за ним.

Он уже собирался пройти в переднюю часть двора, чтобы подождать Робби там, когда его внимание привлекла яма, которую он вырыл в земле.

Она появилась снова.

Как такое возможно? Ведь папа заставил его закопать ее еще в прошлые выходные. Это была тяжелая работа – по какой-то непонятной причине закапывать ее оказалось куда тяжелее, чем копать, – но потом Джеймс почувствовал себя так, будто с его плеч сняли бремя какой-то тяжкой обязанности. Необъяснимое и непреодолимое стремление есть землю, возникавшее помимо его воли и преследовавшее его после нахождения тайника в стене чердака, полностью исчезло, а вместе с ним и та странная смесь настороженности и чувства вины, которую это обнаружение почему-то вызвало в его душе.

Он был очень благодарен папе, и после того, как закопал яму, неделя прошла без происшествий.

Но прошлой ночью ему приснился сон. В этом сне он прорыл лаз от гаража до подвала через двор, поедая землю, чувствуя, как она входит в его тело с одного конца и выходит из другого, словно он был червем. Теперь, приблизившись к яме, Джеймс увидел, что от нее действительно отходит лаз или по меньшей мере его начальная часть, и снова почувствовал уже хорошо знакомое ему возбуждение.

Эта яма представляла собой безупречную, как будто пробуренную специальной бурильной машиной, окружность диаметром фута три и, вероятно, столько же глубиной. Дно было покрыто рыхлой массой из раздавленных насекомых, десятков темных неузнаваемых насекомых, вероятно, в прошлом жуков. В стенке ямы виднелся прорытый лаз, такой узкий, что Джеймс едва мог бы протиснуться в него на животе, и он вел к дому.

Джеймс спрыгнул вниз, чувствуя и слыша, как под его подошвами хрустят насекомые. Кривясь, ногами отбросил их в стороны, освобождая на дне ямы место перед ходом. Он понимал, насколько дико то, что он делает, но не мог противиться и, упав на колени, головой вперед заполз в прорытый лаз.

Стояла кромешная тьма. Джеймс ничего не мог разглядеть. Насколько он мог понять, впереди было целое море из насекомых. Жуков. Червяков. Или чего-то похуже.

Но он упрямо полз вперед, извиваясь, втягивая свое тело в узкий лаз, прижав руки к бокам. Земля пахла так хорошо… И Джеймс глубоко дышал, аромат земли и наслаждение, которое он доставлял его обонянию, перевешивали собой полное отсутствие света и помогали преодолевать тревогу. Извиваясь все телом, Джеймс заполз еще глубже…

И на его зад и задние части ног – единственные части тела, все еще торчащие из лаза и остающиеся на дне ямы – посыпалась земля.

Он немного подождал, не шевелясь, решив, что, должно быть, задел стенки ямы ногами. Но хотя он и оставался неподвижен, земля продолжала сыпаться.

– Эй! – крикнул Джеймс. – Перестань! – Но даже ему свой голос показался приглушенным, чуть слышным, и навряд ли этот звук можно было расслышать за пределами лаза.

Земля все еще сыпалась. Все быстрее и быстрее.

Кто-то пытался похоронить его заживо.

Кто-то или что-то.

Мысленно Джеймс ясно увидел, как жуткий ухмыляющийся мужчина из его снов, тот самый, которого он видел в окне кабинета отца, кидает в яму землю, пытаясь похоронить его здесь навсегда. Это была западня, и он попался. Интересно, подумал Джеймс, будет ли потом земля утоптана вновь, вернется ли на свое место трава, станет ли место, где находилась яма, точно таким же, как и прежде, чтобы его не смогли найти. Родители будут разыскивать его, возможно, полиция решит, что его похитили или что он убежал из дома, а он все это время будет лежать здесь и гнить.

Превращаясь в скелет, как те животные, которых он нашел.

Джеймс попытался подавить в себе панику.

Ему нужно выбраться отсюда.

Сейчас же.


Вложив в рывок все свои силы, он попытался протолкнуть свое тело назад, отталкиваясь плечами, поскольку руки были прижаты к бокам. На дне ямы носки его кроссовок вгрызались в покрытую слоем насекомых землю, и Джеймс наклонил лодыжки, стараясь тем самым дать своим коленям точку опоры. Чувствуя, что тяжелая земля все валится и валится на него, он, извиваясь, толкал свое тело назад, пока не высвободились, наконец, кисти рук и он не смог, оттолкнувшись ими, полностью выбраться из лаза.

Джеймс был наполовину погружен в рыхлую землю, и когда наконец вылез наружу, на его голову обрушился огромный ком земли и прижал ко дну ямы. От грязи, попавшей в глаза, было больно, она забиралась в нос, и теперь земля во рту вовсе не казалась вкусной. Он потряс головой, чтобы вытрясти ее из своих волос, и рукой стер с лица. Затем с трудом, шатаясь, поднялся на ноги и увидел, что края ямы быстро осыпаются. Во дворе никого не было видно, но у Джеймса не оказалось времени, чтобы посмотреть по сторонам, потому что на него снова упал большой кусок земли, сбив с ног, так что он упал на колени. Тяжелые комья прижимали его книзу, и Джеймс стоял в неуклюжей позе: одна кисть была занесена над головой, а другая зажата под накренившимся телом.

Он погибнет.

Он знал это так же точно, как знал собственное имя. Еще одна брошенная лопата земли или еще одна обрушившаяся земляная стена, и его не станет.

Прилагая все усилия, Джеймс согнул свободную руку и начал отчаянно выкапываться из окружающей его земли, пытаясь освободиться. К счастью, она была плотной, и он смог оторвать от нее один кусок, потом еще и еще, выбрасывая их из ямы на траву. Все вокруг двигалось, шевелилось, словно происходило мини-землетрясение, но Джеймс ухитрился высвободить и вторую кисть и теперь обеими руками расшвыривал землю, ком за комом, в то время как ноги тщетно пытались освободиться от тянущей их вниз грязи. Руки нащупали линию разлома в затвердевшей почве, развели две половинки в стороны, и Джеймс выбрался наружу как раз в тот момент, когда оставшаяся стенка ямы обрушилась внутрь.

Задыхающийся, ослабевший, он бессильно рухнул на траву, живой только потому, что сумел спастись в самую последнюю секунду. Если бы он действовал хоть на долю секунды медленнее, он был бы сейчас мертв.

Тяжело дыша, с руками и ногами, трясущимися от изнеможения и страха, Джеймс оглядел задний двор, пытаясь разглядеть, кто

Что

пыталось убить его, но двор был пуст.

Джеймс торопливо зашагал к дому. Он хотел рассказать о том, что с ним произошло, папе. Вернее, не то чтобы хотел, просто это было необходимо. Здесь происходит что-то ужасное, и его родители должны это узнать. Может быть, они смогут что-то сделать. Может быть, они смогут…

Защитить его.

Джеймс приободрился, даже просто подумав об этом, даже просто произнеся про себя эти слова. Вероятно, родители еще не вернулись, но он намеревался подождать их внутри и, как только они приедут, рассказать все – начиная с мужчины из подвала, которого он видел в окне, до тайника в стене их с Робби штаб-квартиры, до того, как он выкопал скелеты животных, как ел землю, и, наконец, до таинственной ямы, которая заманила его в себя, а потом попыталась убить. Джеймс не знал, что именно они могут предпринять, чтобы положить всему этому конец, но ведь они взрослые, они что-нибудь придумают.

Он прошел по внутреннему дворику, толкнул было сетчатую дверь кухни – но она тут же захлопнулась опять, едва не ударив его по лицу и едва не раздробив его пальцы о косяк. Не отдерни он руку в последнюю секунду, ему бы не миновать серьезных травм. Со злостью повернув дверную ручку еще раз и распахнув дверь, Джеймс заорал:

– Меган!

Но на кухне ее не было.

Джеймс остановился, посмотрел по сторонам и, хотя был растерян, предпочел бы чувствовать еще большую растерянность, действительно не знать, что произошло. Дверь перед его носом захлопнула не сестра. Нет, это сделал кто-то

вернее, что-то

иное. И это было не простое баловство. То существо, которое захлопнуло дверь, хотело причинить ему вред.

Джеймс осторожно зашел на кухню, огляделся.

– Меган! – На сей раз он выкрикнул имя сестры не потому, что был зол, а потому, что нуждался в ней, хотел, чтобы она была рядом. Может быть, она не смогла бы защитить его так, как это смогли бы сделать родители, но она старше и смелее, и вдвоем они смогут лучше защититься от… от… от того, что им грозит.

– Меган?

Ответа не последовало, и он пошел вперед, снова зовя ее по имени. Краем глаза уловил движение и, посмотрев вправо, увидел, что дверь подвала медленно распахивается. Джеймс хотел закричать, броситься бежать, но был словно пригвожден к месту, и в царящей внутри дома тишине стали слышны шаги, медленные, неторопливые шаги мужчины, поднимающегося по ступенькам подвальной лестницы.

Мужчины, который скалился в углу.

Теперь Джеймс все-таки побежал. Он не хотел оставлять Меган в доме одну, но его разум был уже не способен сознательно мыслить. Джеймс действовал, повинуясь чисто животному страху, выбежал на задний двор, руководствуясь одним только инстинктом самосохранения. Пронесся мимо патио, увидел перед собой обрушившуюся внутрь яму, которая чуть не убила его, и снова пришел в ужас.

Боясь задержаться на заднем дворе хотя бы еще на секунду, бросился за угол дома с такой быстротой, на которую были только способны его ноги, пробежал по подъездной дороге, вылетел в палисадник, надеясь, что в ворота как раз сейчас будет заезжать машина родителей. Но ее нигде не было видно. Зато на парадном крыльце сидела Меган, уставившись в свой айфон. Она подняла голову и посмотрела на него, спешащего со всех ног. По-видимому, она была здесь уже давно, и Джеймсу вдруг стало холодно.

Ее тогда вообще не было в доме.

Он был там совсем один.

Нет, не один.

Джеймсу стало еще холоднее.

Меган не просто смотрит на него, вдруг понял он. Она уставилась на него. Ее лицо побелело, глаза округлились.

Как будто сестра только что увидела привидение.

Он постарался отогнать от себя эту мысль. Не об этом ему сейчас хочется думать. Джеймс стоял перед ней, тяжело дыша и пытаясь отдышаться, чтобы рассказать ей, что произошло. Но прежде чем он успел вымолвить хоть слово, Меган встала, подошла к нему и с тем же потрясенным видом, с которым только что на него смотрела, протянула свой айфон.

На экране виднелось сообщение: Если Джеймс расскажет, он умрет.

И он понял ее страх. Он чувствовал то же самое.

– Что это значит? – прошептала сестра. Она осторожно огляделась по сторонам, словно боялась, что их подслушивают. – Расскажет кому? Расскажет что?

Сообщение на экране изменилось.

Привет, Джеймс!