Свет в глубине

Последовала небольшая пауза, после чего Селфин медленно встала. Она так и не выпустила кинжал и сейчас угрожающе выставила его перед собой. Между ними не было и десяти ярдов.

«– Что ты намерена делать? – жестами сказал Харк. – Тыкать ножом в каждого, кто попадется на пути?»

Судя по выражению лица, Селфин считала этот вариант самым подходящим.

«– Прекрасно, – сказал Харк, вдруг ощутив дикую усталость. – Сейчас позову твоих друзей, можешь их всех перерезать. Прости, но для удара ножом я сегодня не в настроении».

Пока он пятился к основанию склона, увидел, как Селфин опустила кинжал и настороженно оглядела мыс. Сунула оружие за пояс и, не спуская глаз с Харка, стала пробираться к пенящемуся морю.

«– Стой! – спохватился Харк. – Давай поговорим».

Он не знал, что делать, но понимал, что нужно занять ее разговором и не дать прыгнуть в море.

«– Все не так, как ты думаешь. Твоя мать права: исцеление тебя не убьет».

«– Если я перестану быть собой, это все равно что умереть».

Жесты Селфин были широкими и ясно читались.

«– Тело останется прежним, но в нем будет жить кто-то другой. Никто не поймет, что меня больше нет. Кроме меня».

«– Все не так!»

Харк вздрогнул от омерзения, представив обрисованную ею картину.

«– Ты не станешь кем-то другим только потому, что не будешь больше бояться моря. Люди постоянно меняют свои взгляды! Что, если я уговорю тебя больше не бояться? Я же не убью тебя и не заменю кем-то другим, верно?»

«– Это совсем другое, – ответила Селфин, – сам знаешь».

«– Исцеление направлено лишь на то, что сломано. – Харк изменил направление беседы. – Если у тебя ничего не сломано, значит, ничего не изменится».

«– Считаешь меня дурой? – рассерженно воскликнула Селфин. – Твой проклятый шар всегда добавляет что-то новое людям, причем без спроса. Всегда меняет людей по своему желанию. Я наблюдала, как он изменил моих друзей, женщин, которых я знала всю жизнь!»

«– А как же я? – осенило Харка. – Я провожу с ним много часов. Сквозь меня проходят десятки импульсов, а я ничуть не изменился».

В испепеляющем взгляде Селфин мелькнула жалость.

«– Откуда тебе знать?»

«– Потому что ничего не изменилось, – пояснил Харк, чувствуя, как сжимаются его внутренности. – Я бы заметил».

«– Не заметил бы, измени оно твой разум. Если бы это заставило тебя по-другому запомнить все, что произошло с тобой, ты бы не понял, что умер и стал чем-то другим».

– Еще как понял бы! – возмутился Харк, забыв о языке жестов.

«– Как?»

Говорить с Селфин было невозможно. Она высказывала безумные идеи, на которые было нечего возразить. Их было невозможно опровергнуть.

Неожиданно Селфин вздрогнула и уставилась на вершину скалы. Харк проследил за ее взглядом и увидел стоявшего на фоне неба Корама. Тот смотрел на них. Селфин шагнула к воде.

– Подожди! – крикнул Харк, поднял руки и стал сигналить Кораму, умоляя не спускаться, по крайней мере пока.

Но Корам, похоже, не понял и что было сил побежал вниз, пиная камни и пугая птиц. Селфин была уже на краю и, тяжело дыша, зачарованно смотрела на воду. Кулачки были судорожно прижаты к груди. Она, кажется, была готова прыгнуть, только ноги дрожали. «Она боится моря, – подумал Харк. – Она не просто решила избегать его – она боится». Хотя страх перед такими волнами казался вполне естественным.

Он рискнул сделать несколько шагов к Селфин. Она казалась едва ли не парализованной. Он видел, как тщетно она пытается заставить себя прыгнуть. «Она не сможет», – подумал он с облегчением.

«– Ты слишком близко к краю, – жестами сказал Харк, когда она оглянулась на него. – Тебя сдует! Не хочешь же ты такой глупой смерти?»

Он заволновался, видя, в какой опасной близости от края она стоит.

«– Отступи! Ты же не собираешься прыгнуть на самом деле?»

Во взгляде Селфин ясно читались отчаяние, ужас и упрямство, такое же неотвратимое, как наступление зимы. Харк оказался не прав: она повернулась и прыгнула.





Глава 23





Услышав бессвязный отчет Корама и Харка, Ригг пришла в ярость.

– Селфин прыгнула в море? – прошипела она.

– Может, излечилась? – предположил Харк; он не мог не попытаться.

– Маленькая ведьма! – взорвалась Ригг. – Корам, немедленно посылай за ней лодки! Найди и вытащи ее! Свяжи, если понадобится!

В гневе Ригг было что-то обнадеживающее. Она, по крайней мере, не сомневалась, что Селфин выживет. Харк надеялся, что Ригг права.



– Так больше не пойдет, – заявил Клай, когда Харк вернулся в Святилище с опозданием на полчаса. – Я больше не могу тебя покрывать. Что стряслось?

Разумеется, Харк заранее подготовил историю, включавшую столкновение с бродячей бандой мусорщиков. Только сегодня он рассказывал без обычного воодушевления и видел, что Клай едва его слушает.

– Каждый раз, когда ты извиняешься, это выглядит так, будто ты правда сожалеешь, – сказал Клай. – Но это не так, верно? И когда я снова и снова твержу о том, что ты можешь все потерять, я надеюсь, что до тебя наконец дойдет. Но ничего подобного не происходит. Может, мои слова падают в бездонную дыру у тебя в голове?

Тело Харка будто налили свинцом. Он снашивал людей, как туфли. Не хотел этого, но так выходило. Вот что случалось, когда подошва становилась слишком тонкой. Каждый раз он обещал себе, что теперь все будет иначе, он не упустит шанс, предложенный Вайн, Клаем и Святилищем. Но снова и снова нарушал данное себе обещание и на этот раз не мог уйти или строить планы, чем займется, когда был в шаге от изгнания. Нельзя постоянно испытывать терпение окружающих. Это его уничтожит.

– Ты весь в пыли, – устало заметил Клай. – Нельзя идти в зал в таком виде. Приведи себя в порядок, прежде чем надеть облачение.

Харк побежал в общую спальню и окунул лицо в ведро с водой, чтобы прояснить голову.

– Я не виноват, – сказал он унылым серым стенам.

Если Селфин утонула, он ни при чем. Возможно, она и не утонула. Разве Ригг не упоминала, что она хорошо плавает? Но даже если она утонула, Харк не виноват. Он пытался остановить ее. «Это не моя вина. И я больше не собираюсь об этом думать». Но, конечно же, думал. Продолжал думать о выражении ее лица на краю выступа. Помнил абсолютный ужас, хотя вся сила воли собралась тогда в ее взгляде. Джелт умел отпустить свой страх. Селфин, очевидно, не могла, но все равно прыгнула, хотя была уверена, что море поджидало, чтобы убить ее. Какой псих может заставить себя пойти на такое?

– Она не просто спятившая, – пробормотал Харк себе под нос. – Она… Frecht.

Он вдруг жутко разозлился на нее, что она не уступила, не прогнулась. Не смогла пойти на компромисс. Подобные люди обычно погибали молодыми.

Харк так резко поставил ведро, что холодная вода выплеснулась на ноги. Селфин заставила его усомниться, и он не мог отделаться от круживших в голове мыслей. Она сказала, что сердце бога превратило ее друзей в уродов и что, если она станет кем-то другим, это убьет ее и, возможно, сфера уже изменила его самого… Что, если она права?

– Не права, – пробормотал Харк.

Но что, если она права? Сама идея была дурацкой. Если бы он сам изменился, наверняка заметил бы. Да и окружающие тоже, разве нет? Вайн, или Клай, или слуги в Святилище… В самом деле заметили бы? Никто из них, в общем, не знал его. Он постоянно разыгрывал перед ними спектакль, и, может, его новое воплощение тоже способно устраивать спектакли. Даже проницательный Квест знал его не слишком долго, и между ними по-прежнему было много белых пятен.

«Джелт должен заметить, – осенило Харка. – Джелт знает меня вдоль и поперек». Но опять же Джелт уже заявил, что Харк стал куда более безвольным и покорным за время жизни в Святилище. Заметит ли он очередное изменение? Харк поплескал водой на волосы, пытаясь вымыть из них песок. Расчесал пальцами колтуны и на миг замер, коснувшись какого-то твердого выступа. Чего-то маленького, заостренного, как блюдечко… К его облегчению, Харку удалось легко отцепить его – кусочек стручка, должно быть, занесенного ветром в его волосы. Но он так перепугался, что сердце долго не унималось. Пока что он не мог посмеяться над собой и вместо этого стал поспешно ощупывать себя при слабом свете, лившемся из узких окон.

На ощупь его лицо было прежним. Во рту не прорезались новые зубы. Он осмотрел руки, ноги и все остальное, изгибаясь и заглядывая через плечо, чтобы взглянуть на спину. Ничего нового, ничего странного. Но вскоре он обнаружил, что кое-чего, наоборот, недостает.

Как и большинство детей Ледиз-Крейва, Харк получил отмеренную ему порцию шрамов. Иголки морского ежа оставили белый неровный след на пятке левой ноги. Он вытащил горячего краба из чьей-то кастрюли, получив красный ожог на подушечке левого большого пальца. Однажды в жаркую, звездную, пьяную ночь он вырезал себе на предплечье завитушку, потому что Джелт и пара других парнишек из приюта делали то же самое, и с тех пор маленький белый шрам всегда вызывал у него чувство легкого стыда и одновременно сопричастности. Кроме того, на костяшках пальцев было полно следов от старых порезов и ссадин, каждый – напоминание о той или иной возможности, упущенной или нет.

Все исчезли. До единого. Он был слишком занят, встревожен или просто грязен, чтобы заметить это. Харк застыл, глядя на гладкие костяшки пальцев. Внутри было холодно и пусто. Шрамы, конечно, были ни к чему, сердце бога сочло их чем-то, что необходимо «излечить», но Харк ощущал, будто у него отняли маленькую часть жизни.

Он действительно изменился, но сам того не заметил. Не так, как утверждала Селфин, и все же Харк испытывал чувство потери. Хуже того, он словно подвергся насилию. Он не просил сферу изменить его. Она сама решила таинственным и загадочным образом, что его нужно улучшить. Его собственные желания не имели значения.



Вечером, когда он явился в башню, Вайн молча впустила его и повела в кабинет. Она была так бледна, что он испугался.

– Доктор! С вами все в порядке?

Вайн моргнула и, кажется, только сейчас вспомнила, кто перед ней.

– Да-да. Садись. Прости.

Раньше он никогда не слышал от нее извинений, слово «прости» в ее устах прозвучало как-то неестественно.

– У меня был очень странный день.

– Что-то пошло не так?

Конечно, произошло несчастье. Просто пока неясно, насколько оно отразится на его жизни.

– Нет, – покачала головой Вайн. – Скорее наоборот.

Взгляд ее сфокусировался. Теперь она смотрела на Харка своим обычным пронзающим взором.

– Я говорю тебе по секрету, Харк. Не подведи меня. Помнишь наш чудесный архив? Я упомянула о нем нашим друзьям-легионерам. Им страстно захотелось его увидеть. Поэтому я послала им записку и объяснила, что доверие приобретается только взаимным доверием. Вряд ли они ожидали, что я просто так вручу им величайшую находку поколения. Тем более что они не спешат поделиться со мной результатами своих исследований. И точно, сегодня утром приехал капитан Свирепые Штаны. Я ожидала увидеть его возмущенным и напыщенным, но вместо этого он прибыл ко мне с предложением.

– Вы выйдете за него замуж?