Свет в глубине

Ярдах в двадцати[38] вниз по склону обнаружилось большое белое здание, как он и предполагал. Отсюда можно было разглядеть заляпанный птичьим пометом металл крыши и облупившуюся краску. Здание было одноэтажным, зато длина достигала пятидесяти футов[39]. Справа от склада виднелась дюжина других зданий из кирпича грубого обжига, с соломенной крышей. Здания выглядели поспешно выстроенными времянками, как и две деревянные лачуги у самого причала.

Сумерки сгущались, но Харк смог различить двух человек, слонявшихся между лачугами. Время от времени они смеялись или переговаривались с кем-то. Кроме того, на дальнем конце деревни тоже наблюдалось некоторое движение вокруг голых стен строившегося здания. Похоже, лязг и звон доносились именно оттуда.

В лодке сидели два человека и, кажется, о чем-то беседовали. За ними чернела длинная, наполовину погруженная в воду тень, которую Харк заметил с вершины холма. Это действительно была субмарина, теперь это было очевидно. Мало того, в ее очертаниях было что-то знакомое. Три винта, линии черных плавников из закаленной стали… «Дитя бездны», субмарина, которая привезла Сокрытую Деву на Ледиз-Крейв! Сломанные весла заменили на новые, более светлого оттенка, не успевшего потускнеть. Разбитые задние панели выглядели так, будто их тоже починили. Неужели это и есть секретный проект Вайн?

«Это не мое дело. Мне нужно ее исследование о метках». Харк уже собрался поползти к складу, когда услышал, что кто-то справа откашлялся, а затем сплюнул. Харк замер и осторожно покосился в направлении звука. В тридцати футах на маленькой каменистой горке стояла небольшая пушка, к которой прислонился молодой человек, лениво жевавший табак. Грязный синий мундир и свинцовые пуговицы на кепи выдавали в нем члена Лиги. На коленях лежал мушкет.

Харк подобрал камешек и резким движением швырнул его туда, откуда пришел. Камешек с тихим шорохом приземлился в кустах. Из скрытого кустами рва вырвался вихрь испуганных птиц. Молодой человек вскочил и направил подзорную трубу в сторону склона. Харк воспользовался этим, метнулся к складу и прижался к западной стене, где часовой не мог его увидеть. Прокрался вдоль стены и заглянул за угол. Поблизости никого не оказалось, дверь склада была не больше чем в футе от него. Харк не задумываясь проскользнул внутрь и оказался в маленьком кабинете. Стены были заставлены книгами и полками, на столах валялись судовые журналы и наброски. На одной полке стояла батарея банок с глубоководными рыбами, замаринованными в мутной желтой жидкости. Слева была еще одна дверь, видимо, ведущая в другие помещения склада.

Харк едва не пропустил серую книгу, потому что она лежала на самом видном месте. После акробатического проникновения в музей и изматывающего спуска по склону холма он вообразил, что книга заперта в шкафу или спрятана на дне дорожного сундука. Но она лежала раскрытой на самом виду, на одном из письменных столов. Страницы были исписаны аккуратным почерком. Тут же был подробный рисунок перепончатой лапы.

Харк уставился на книгу, поднял, перелистал страницы. Посмотрел на рисунок глаза с двумя зрачками, шишковатый плавник на локте… Ошибки быть не может. Это именно та книга. «Я нашел ее. Нужно отнести ее Квесту». – «Нет. Я могу спасти Джелта». Харк смотрел на книгу, ожидая, что почувствует радость. Он сделал все, что в его силах, и вот наконец раздобыл ее. Почему же легкие были словно пусты и переполнены воздухом одновременно? Книга в его руках казалась тяжелее свинца, и мысль о том, что придется подниматься вверх по склону, вызывала усталость.

«Нет, не могу, – неожиданно подумал он. – Я не могу его спасти». Редкие крики чаек снаружи вдруг сменились сумасшедшим гвалтом, словно птицы пытались заглушить его мысль. «Нет, нет, нет, нет!» – казалось, вопили они. Только услышав хруст гравия, он понял, почему встревожились птицы.

Харк подскочил к другой двери, открыл и скользнул в темноту. Закрыл за собой дверь как раз в тот миг, когда входная дверь распахнулась. Несколько секунд он стоял неподвижно, прижав ухо к двери. В кабинете раздавались мужские голоса. Харку удалось разобрать отдельные слова: «…придерживается одной истории… уверяет, что ничего не знала… если мы сделаем так, это может послужить уроком ее банде…»

Звучало все довольно зловеще, но вновь прибывшие по крайней мере говорили не о нем. Однако они не спешили уходить. Он услышал скрежет ножек стула. «Если они и дальше собираются тут болтать, придется искать другой выход», – подумал он и оглянулся, часто моргая, чтобы глаза привыкли к темноте. Слабый свет пробивался из восьми маленьких стеклянных, вставленных в крышу окон. Харк сумел разглядеть сумрачное, захламленное помещение, оно было гораздо больше, чем кабинет, и, возможно, занимало всю остальную площадь склада.

Харк сразу узнал эту вонь: щекочущий нервы запах гнили и соли. Вода Подморья. Но были и другие запахи. Пахло уксусом, в котором мумифицировали образцы, маслом, тошнотворно воняло потушенными страхофонарями. У левой стены были сложены ящики и бочки. Рядом стояли тачки и пара маленьких портовых кранов, цепи и крюки которых тускло поблескивали. Раскладные столы справа были загромождены серебристыми инструментами тонкой работы, бутылками коричневой и черной жидкости и громадными стеклянными линзами, прикрепленными к мраморным столешницам.

В центре, занимая большую часть помещения, возвышалось что-то огромное, неправильной формы, скрытое ширмами из корабельной парусины. Изнемогающий от любопытства Харк подобрался поближе. Он очень осторожно отодвинул ближайшую ширму и уставился на непонятный предмет длиной футов в двадцать[40]. Предмет лежал на грубо сколоченном деревянном столе. Нечто подобное Харк иногда видел на рынке. На такие столы выкладывали свежую рыбу, чтобы не вываливать ее прямо на землю. «Свежий улов», – удивленно подумал он.

Перед ним лежал монстр из ночных кошмаров, сотворенный из хитина, переливающегося стекла и бледной плоти, с тщательно выверенной симметрией. Из верхней части тела выступала рыжевато-коричневая труба, испещренная концентрическими рядами тупых зубов и похожая на пасть миноги. С обеих сторон туловища выдавались огромные зазубренные клешни в пятнистых панцирях. Между пластинами брони блестели провода и медные трубки. С боков свисали мешки с бледной жидкостью. В центре лежал подсоединенный к дюжине трясущихся стеклянных трубок серый кусок плоти с темной извилистой щелью. Жабры Сокрытой Девы. «Но… Вайн должна была работать над субмариной! Она сама говорила!» Говорила ли? Теперь, когда Харк мысленно вернулся к последнему разговору с Вайн, он понял, что не помнит, произнесла ли она слово «субмарина».

Наконец он догадался, почему Лига бдительности выбрала для своей базы заброшенный остров. Понял, почему они скрывали свои разработки и расставили вооруженных часовых, чтобы никого сюда не пускать. Чтобы никто не видел, что именно они создают. Понял, почему Вайн не хотела, чтобы он или кто-то еще приходил в деревню. Они работали не над субмариной. Они создавали нечто, явно предназначенное не для плавания. Они создавали бога.

Харк завороженно смотрел на щель, и тут богошар дал импульс. Темная щель жабр неожиданно закрылась и сжалась. После столь резкого всасывания желтая жидкость хлынула в стеклянные трубки. По телу монстра прошла дрожь. Броня загремела. Одна огромная клешня дернулась и с грохотом упала на каменный пол.

Харк подпрыгнул. В висках застучало. Тотчас из офиса послышались недоуменные крики и звуки шагов. Дверь с шумом распахнулась. Харк бросился за ширмы и даже сквозь парусину увидел сияние фиолетовых страхофонарей.

– Здесь кто-то есть! Я видел его! Вон там!

Он обежал огромную распростертую фигуру в надежде спрятаться за ней. Но ничего не вышло. Топот ног приближался, несколько пар рук оттащили и отбросили ширмы. Его увидели, загнали в угол, ослепили фиолетовым светом. Схватили за руки и вытащили из угла на свет.

– Я могу здесь находиться! – завопил он, схватившись за последний шанс. – У меня есть записка от доктора Вайн! Я покажу!

Мужчины, схватившие Харка, ослабили хватку, и он смог залезть в поясной мешочек и вытащить записку. Когда вперед выступил третий, Харк понял, что перед ним капитан легионеров, которого он видел раньше. Капитан, очевидно, тоже его узнал. Выхватив бумагу из руки Харка и нахмурившись, он стал читать.

– Доктор, – окликнул он, – у вас есть этому объяснение?

В комнату вошла доктор Вайн с небольшой медицинской пилой в руке. Ей немедленно вручили записку. Брови Вайн полезли вверх.

– Вы сказали, что я могу прийти сюда, если будут новости, – выпалил Харк.

– Я никогда не говорила, что ты можешь прийти прямо в лагерь, – подчеркнула Вайн, правда, без явных признаков гнева. – Мало того, я настоятельно велела не делать этого. Как тебе не стыдно? Ты что, не смог запомнить такой важный приказ? И это при такой прекрасной памяти, как у тебя?!

Она снова посмотрела на него скептическим, изучающим взглядом, но вскоре заметила разбросанные ширмы и открывшегося всем собравшимся монстра.

– О, Харк, – сказала она, – ты не должен был видеть это.

– Я никому не скажу, – поспешно заверил он. – Вы сами знаете, что не скажу!

Вайн вздохнула и покачала головой. «Нет, – говорила ее улыбка, – не скажешь».

Разные люди по-разному отворачиваются от других. Харк всегда это знал. Некоторые гневно. Некоторые спокойно, с грустью или холодно. А некоторые, как оказалось, становятся твоими врагами с грустной, извиняющейся улыбкой.

Улыбка померкла, когда Вайн заметила, что одна из огромных клешней упала на каменный пол. Она нахмурилась и подошла ближе. Нагнулась, чтобы осмотреть клешню. Осторожно провела пальцем по броне в поисках трещин.

– Харк! – грозно воскликнула она. – Что ты сделал с моим богом?

И тут, словно в ответ, сфера снова послала импульс. Жабры сократились, и по стеклянным венам потекла тошнотворно золотистая жидкость. Тело качнулось и затряслось, выплюнув проводки и металлическую ленту; заклепка пролетела через всю комнату.

Вайн повернулась к Харку.

– Обыщите его! – крикнула она.

Харк стал брыкаться из последних сил и даже кусался, но его повалили на пол. В голове живо вспыхнули предостережения Квеста насчет сердца: возвращение богов, целая вечность в рабстве у чудовищ. Слишком поздно Харк попытался разбить локтем замотанное в тряпку сердце. Безуспешно. Капитан вытащил кулек из рукава Харка, развернул ткань, поднял сердце и застыл, потрясенно уставившись на него.

Вайн с трепетом взяла у него сердце. В широко раскрытых глазах горела плохо скрываемая алчность.






Глава 33




– Так вот что описывала девочка! – воскликнул капитан. – Белый пульсирующий шар из боготовара!

Он смотрел по-прежнему скептично, но все же успел заразиться энтузиазмом Вайн.

– Именно то, что мы искали, – прошептала та. – Ядро, упомянутое в архивных свитках! Ревербератор! Источник вибраций, насыщающий все остальное жизнью, переменами, движением… и он активен!

Она подошла к своему созданию и внимательно в него всмотрелась:

– Взгляните на это! – Ее улыбка казалась такой искренней, почти детской. – Жабры начали работать вместе со вставленными мной стеклянными трубками! Ревербератор дает толчок мутациям, как я и надеялась. С ним мы можем заставить все части принять друг друга! – Немного помолчав, она повернулась к Харку: – Где ты его раздобыл? И что ты о нем знаешь?

Харк упрямо молчал, и улыбка доктора Вайн померкла.

– Посмотрим, как оно взаимодействует с остальным!

Доктор перегнулась через громоздкую конструкцию и дрожащими от возбуждения руками вытащила проводки из устройства, похожего на крохотный аккордеон. Вынула приспособление и на его место вставила сердце. Прямо напротив жабр Сокрытой Девы.

– Не надо! – завопил Харк. – Вы ее оживите!

– Очень на это надеюсь. – Вайн принялась прикреплять сердце с помощью проводов и ремешков. – Я настраивала специальный инструмент, надеясь получить нужные вибрации, но это гораздо, гораздо лучше! С этим шаром в центре мы могли бы создать самодостаточную систему. Ну же, прелесть моя, выдай нам импульс.

Прошло несколько секунд, прежде чем сердце подчинилось. Большое неуклюжее тело содрогнулось, но на этот раз более яростно. Бронированные пластины надулись, словно существо задышало, и на минуту Харку показалось, что вся кошмарная масса может медленно подняться. Но в следующее мгновение туловище осело, послышался лязг хитина и стон металла. Стеклянный клапан треснул. Наступила тишина, лишь сукровица со слабым стуком капала на пол.

– Что с ним неладно? – спросил капитан. – Почему оно снова не двигается? Почему продолжает ломать вещи?

– Не знаю! – рявкнула доктор, пытаясь спешно остановить утечку из треснувшей колбы. – Нужны ремни покрепче. И… думаю, понадобится более качественная вода Подморья, чтобы питать жабры, и в гораздо большем количестве.

– Вы не знаете, что делаете! – завопил Харк.

– У меня докторская степень по практической теофизике! – отрезала доктор Вайн. – Если кто-то и может все это понять, так только я!

Она повела плечом, убирая упавшие на лицо волосы.

– Я разберусь с этим, но мне нужно сосредоточиться. Все вон отсюда!

– А что делать с мальчишкой?

– Я хочу его допросить попозже, – сказала Вайн, не поднимая глаз. – Так что пока не стреляйте в него.

Она даже не взглянула на Харка, которого повели прочь со склада.



Харка потащили по деревне, хотя он брыкался и пинался. Ответных ударов он почти не ощущал. Двое поволокли его к деревянной хижине. Один отодвинул тяжелый засов и открыл дверь, другой швырнул Харка внутрь. Харк осторожно сел, чувствуя, как жжет губу и щеку. Но боль – это хорошо. Он не возражал против боли. Он заслужил эту боль. Его рассудок кипел.

«Почему я не разбил сердце, когда Квест велел мне это?! Или когда я впервые подумал об этом, в ту ночь на берегу. Но я не сделал этого. Во всем виноват я один. Сердце никому не причиняло вреда, лежа на дне. Но я взял его с собой и отдал Джелту. Если бы не отдал, ничего бы не случилось. Джелт не превратился бы в монстра. И те люди, которых он убил на Уайлдменс-Хаммере, были бы живы. Потом я принес сердце сюда. И теперь у доктора Вайн есть все, чтобы оживить сделанного ее руками бога. Что будет дальше? Все пропало. Впереди эра кошмаров, им нет конца».

Прежде Харк, бывало, чувствовал себя глупым или бесполезным. Но еще никогда он не хотел стереть себя с лица земли, как уродливое пятно. Никогда он не хотел исчезнуть, чтобы не было всех этих лет его жизни. Все, что ему оставалось, – сидеть, замерев от усталости и боли, ненавидя себя. Кожу покалывало, словно пристальный взгляд разгневанной вселенной был устремлен на его.

Он не сразу сообразил, что на него действительно смотрят. Кто-то гораздо меньше вселенной по размеру. Чья-то фигурка вжалась в заднюю стенку лачуги, не подавая признаков жизни. Большие, ясные, широко раскрытые глаза настороженно уставились на него. Слабый свет просачивался через дыру в крыше, что позволило Харку увидеть собранные на затылке волосы, угловатые черты лица и россыпь веснушек.

Это была Селфин. Она выглядела уставшей и изможденной, темные волосы растрепались.

– Селфин! – в ужасе воскликнул Харк. – Что ты здесь делаешь?

Селфин энергично замотала головой и бросила многозначительный взгляд на дверь. В голове Харка пронеслась череда воспоминаний: лихорадочные поиски Селфин, таинственные вооруженные люди, выбегающие из темноты на Уайлдменс-Хаммере.

– Ты надула всех нас! – прошипел он. – Ты…

Селфин нахмурилась и прижала палец к губам. Сделала гримасу, показала на дверь, и на этот раз Харк понял. Возможно, охранники подслушивали. Он стал замечать другие детали обстановки: скомканное одеяло на полу, деревянная тарелка и кувшин с водой, стоявшие в углу, рядом с ночным горшком. Очевидно, Селфин была такой же узницей, как и он.

«– Я знаю, что ты тайно прибежала в Лигу, – жестами сказал он. – Сообщила им о сердце, чтобы они напали на нас и забрали его».

Селфин недовольно пожала плечами и вызывающие уставилась на Харка.

«– Никто не слушал меня, – ответила она. – Я должна была что-то сделать! Должна была защитить себя и команду!»

Каждый дюйм ее тела напрягся. Она готовилась к борьбе, Харк это видел. Но, посмотрев на нее, понял, что не будет с ней драться. Он поддался было гневу на Селфин, но в действительности не испытывал его сейчас. Вся ярость Харка была направлена только на него самого. У него не было сил, чтобы злиться на кого-то еще.