Свет в глубине

Прозвучало зловеще. Так, словно они – проблема, которую нужно решить.

– Дать нам обоим много наград? – с надеждой предложил Харк. – И… освободить меня от кабалы?

– Мм… – промычал губернатор, подмигнув, а это могло означать все что угодно. – Что ж, от кабалы тебя можно избавить. Я скоро конфискую всю собственность Вайн, включая тебя. А в своей записке она просила отпустить тебя на свободу.

– Что с ней будет? – вырвалось у Харка.

Он так и не разобрался в своих чувствах к Вайн. Она была жестокой, безответственной и определенно немного не в себе. Однако по своим эгоистическим причинам она дала Харку новую жизнь и открыла новые возможности.

– В тебе говорит голос неуместной преданности? – спросил губернатор. – Не волнуйся, Вайн слишком полезна, чтобы утопить ее в гавани как предательницу. Однако придется приглядывать за ней, так что… Я приговорю Вайн к кабале на следующие пятнадцать лет, а потом куплю ее на Оценочном.

– Кто-то еще может торговаться за нее, – заметила Селфин. – Лига или кто похуже.

Она говорила вслух и читала по губам с тех пор, как вошла в дом губернатора, мало того, она не просила, чтобы разговор шел на языке жестов. Харк не поинтересовался почему, но посчитал, что причиной была гордость и важность сегодняшнего события.

– Не посмеют, – заверил губернатор и съел очередное медовое пирожное. – Итак… ваши награды.

Он проницательно взглянул на Селфин:

– Мне очень жаль, но я не могу отдать вам субмарину.

– Субмарину? – не поняла Селфин.

– Ваша банда наверняка хочет присвоить останки «Вопящей морской бабочки», – любезно пояснил губернатор. – Мать послала тебя сюда, чтобы просить об этом, не так ли? Прошу прощения, но она должна отдать нам субмарину. Судно принадлежало Вайн, поэтому я конфискую его вместе с остальным имуществом.

Селфин медленно покачала головой.

– Я больше не состою в материнской банде, – коротко ответила она.

Для Харка это было новостью. Только сейчас он заметил, что Селфин выглядела угрюмой и явно была не в настроении.

– Она выяснила, что я предала банду, – продолжала Селфин тем же холодным деловитым тоном. – И отреклась от меня. Я не член ее банды и больше не член семьи. Вам придется поговорить с ней насчет субмарины.

Взгляд Селфин был ясным и вызывающим. Возможно, она не заметила, что в конце речи ее голос дрогнул.

– Ясно, – кивнул губернатор, слегка нахмурившись. – Мне жаль это слышать. – Как ни странно, судя по интонации, он говорил искренне. – Хочешь, я поговорю с ней и заступлюсь за тебя?

– Нет, – отрезала Селфин, едва губернатор успел договорить.

Харку пришлось прикусить язык.

– Так почему же вы пришли сюда? – допытывался губернатор.

Харк и Селфин, перебивая друг друга, поведали ему об истинной природе богов, их человеческой сути и о гигантских безумных чудовищах, которыми они становились, когда вырастали слишком большими. Рассказали о Квесте и о том, как именно он устроил Катаклизм.

– Вы уверены во всем, что говорите? – уточнил губернатор, в его голосе не было насмешки. – Все это вы услышали от одинокого старого священника, который уже умер?

– У него был ясный ум, – поспешно заверил Харк. – Прозрачный, как лед. И готов биться об заклад, в архиве Святилища есть еще больше доказательств.

– Мы хотим рассказать об этом всем, – твердо заявила Селфин, словно могла одной силой воли одолеть деньги, влияние и положение губернатора. – Всем жителям Мириеда.

Губернатор поджал губы и надолго задумался.

– Это все… очень трудно переварить сразу, – вздохнул он. – Попытаюсь быть честным с вами, так же как вы оба честны со мной. Знаете, что слухи уже разлетелись?

Они покачали головами.

– Всем известно, что Лига пыталась воскресить бога, – начал губернатор, – Сейчас у Лиги немало влиятельных врагов. Между нами, губернаторами, нет согласия по многим вопросам, но никто из нас не желает появления гигантских крабов-мутантов, которые отнимут у нас острова. Репутация Лиги втоптана в грязь. Теперь, после случившегося, им будет не так легко завербовать новых членов или получить финансирование. Кроме того, все знают, что только что родившийся бог был убит обитателями Ледиз-Крейва. Эта новость распространилась, как корь. Ваша роль в этом – давно ни для кого не секрет. Многие предполагают, что я тоже имею к этому какое-то отношение. Конечно, официально я не признал существование тайного флота субмарин из богостекла, созданного для защиты Ледиз-Крейва от атак, как божественных, так и людских.

– И теперь все уверены, что он у вас есть, – догадался Харк. – Собираетесь его построить? Именно поэтому хотите сохранить жизнь доктору Вайн?

– Нет, определенно нет, – усмехнулся губернатор. – «Бабочка» – типичный проект Магдалы Вайн. Гениальное воплощение, ужасная идея. Звук просто лишает людей сознания. Она плавит все богостекло, которое оказывается поблизости. Субмарину почти невозможно вести, а крылья рвутся, как бумага. Нет, я не хочу такого флота. Но… – он поднял палец, – воображаемый флот таких субмарин невероятно полезен. Не думаю, что в ближайшее время кто-то захочет напасть на мой остров, верно?

– Но другие губернаторы могут попытаться построить собственные флотилии. Если посчитают, что такое возможно, – возразила Селфин.

– Уверен, так и будет. Они потратят время и деньги на субмарины из богостекла с управлением звуком, прежде чем обнаружат, насколько это непрактично. – Губернатор явно пытался сдержать смех. – Потом они станут отрицать, что имеют тайные флотилии, так что все предположат, что у них эти флотилии есть. Подумайте об этом! Десятки воображаемых флотилий субмарин из богостекла, расположенных вдоль всего Мириеда и защищающих острова! Лига посчитала, что нам нужны новые боги для защиты от вторжения, – продолжал губернатор. – Но, думаю, наша новая репутация убийц богов будет куда более надежным средством устрашения, не так ли? Захотите вы напасть на людей, владеющих таинственными технологиями? На людей, которые способны убить настоящего бога по приказу, отданному всего за четыре часа до убийства?

Харк начинал понимать, куда клонит губернатор.

– Я хочу сказать, – пояснил тот, – что сейчас управляю распространением многочисленных слухов. Удивительная информация, которую вы только что мне сообщили, прекрасно с ними согласуется. Но будет лучше, если вы позволите мне распространить ее. Охват моего влияния куда больше вашего, к тому же я долгое время делал нечто подобное и поднаторел в этом занятии.

Харк глянул на Селфин и поднял брови. Она пожала плечами.


– Согласны, – сказал он.

– Рад, что наша беседа оказалась столь приятной, – заметил губернатор, кладя себе на тарелочку очередное пирожное.

Харк мысленно задался вопросом, насколько неприятной могла обернуться беседа, если бы они с Селфин давали неверные ответы. Едва ли губернатора можно было назвать хорошим человеком. Вероятно, лучше было бы иметь правителя, который не продает людей в кабалу и не обходит собственные законы. Однако сейчас этот человек, наверное, был лучшим из имевшихся вариантов.

Поскольку ни Харк, ни Селфин по-настоящему не обдумывали, чего хотят в качестве награды, беседа вскоре пришла в тупик. Селфин буркнула что-то насчет денег или проезда до одного из континентов. Харк, удивив самого себя, пролепетал, что хочет научиться читать, и попросил сохранить за собой работу в Святилище.

– Почему бы вам не подумать о вознаграждении хоть немного? – спросил провожавший их губернатор. – Спешки нет.

Селфин устала от долгого чтения по губам, поэтому сразу направилась к лодке. Харк предположил, что ей было больно оставаться на любимом Ледиз-Крейве после того, как она потеряла здесь свой дом. Он пообещал встретиться с ней позже, а сам поспешил на поиски Ригг. Харк порасспрашивал сведущих людей и нашел капитана контрабандистов. С ней были Сейдж и Корам. Все трое стояли на склоне холма, возвышавшегося над гаванью, недалеко от того места, где Джелт впервые их познакомил. Ригг увидела его издалека и предостерегающе подняла палец:

– Ты? Держись от меня подальше, иначе я пожалею, что оставила тебя в живых.

Она уже хотела отвернуться, но Харк ее окликнул:

– Ригг! Я хочу поговорить с тобой о Селфин.

Она сердито уставилась на него. У Харка было странное чувство, будто со времени их последней встречи она стала ниже ростом. И вроде смотрела на него иначе. Возможно, из-за изогнутой белой метки, проходившей посередине черепа, и ореола окружавших его слухов. Может, она чувствовала, что он ее больше не боится.

Разумеется, Ригг была опасна, но страха больше не вызывала. Он увертывался от могучих волн на поверхности Подморья. Его чуть не разорвало хлыстом бога. Теперь он смотрел на Ригг и видел простого человека, разгневанного и верного, любящего и жестокого, упрямого, как гранит.

– Не о чем говорить! Она предала банду, – отрезала Ригг.

– Она поняла, какая ужасная угроза нависла над бандой, и попыталась отвести ее, – парировал Харк. Он сам был причиной этой угрозы и, может быть, заплатит за содеянное, но сейчас это было не важно.

– Она могла отвести угрозу, поговорив со мной. Даже не объяснила, что это за реликт!

– Ты бы заперла ее в комнате вместе с Джелтом, разве нет? – выпалил Харк, прежде чем Ригг успела его перебить. – Я видел, что сделало в итоге сердце с моим другом Джелтом. Селфин была права, желая, чтобы оно находилось от вас как можно дальше. Не всем понравился способ, которым она решила спасти твою команду, согласен. Но и ты выбрала не лучший способ «исцелить» дочь, не так ли?

Сейдж и Корам тихо ахнули. В этот момент они напоминали зрителей на поединке двух медведей.

– Нельзя сравнивать эти вещи, ты, маленький нахальный паразит! – разъярилась Ригг. – Я предводитель этой банды! И я ее мать! – Пауза. – Была ее матерью, – поправила себя Ригг.

– Ты всегда будешь ее матерью.

Харк все почувствовал правильно: за столкновением характеров Ригг и ее дочери стояла бесконечная любовь.

– Вы очень похожи друг на друга. Обе высечены из одной испещренной веснушками скалы! Упрямые, гордые, злые… Ригг, она – это ты!

– Существуют принципы! – отрезала Ригг. – Что скажут люди, если я приму ее обратно?

– Они скажут: «Лучше не связываться с этой бандой, в которой даже дети убивают богов вместо завтрака», – ответил Харк.

Сейдж едва слышно фыркнула. Харк впервые видел, чтобы она выказывала какие-то признаки веселья. Ригг резко повернулась и одарила Сейдж уничижающим взглядом, та ответила на языке жестов. Харк не понял смысла и предположил, что команда говорит на тайном языке жестов. Но суть он уяснил.

«– Ты не потеряешь лица, – сказала Сейдж. – Напротив, будешь выглядеть слабее, если отпустишь ее».

Ригг не желала уступать, разве она вообще умела делать это? «Об ее лицо можно разбить корабль», – подумал Харк. И все же она позволила Сейдж высказаться. Возможно, она хотела, чтобы кто-то попытался отговорить ее от принятого решения. Сейдж иногда посматривала на него, время от времени использовала жест, немного похожий на тот, которым обозначают змею, при этом она поднимала ладонь над головой. Змея-над-головой?

Харк поймал кивок со стороны Сейдж, когда та повторяла этот знак, вспомнил шрам в виде змеи на своей голове и внезапно понял, что отныне обрел имя. У него появилось имя на языке жестов. У Харка никогда не было такого. Его не было у большинства нецелованых морем людей. Имя на языке жестов крайне редко давали поцелованные морем. И теперь оно у него было. Харк ощутил прилив гордости. Имя заставляло его чувствовать себя живым, настоящим.

Единственной поцелованной морем, которая пожелала бы дать ему имя, была Селфин. Если Сейдж знала имя, которое придумала Селфин, это означало, что они по-прежнему общаются. У Селфин остались друзья в банде. Ригг было сложно уговорить, но, похоже, он не один сражался на стороне Селфин.

– Когда это ты успел отрастить себе хребет? – прорычала Ригг.

– У змей всегда есть хребты, – ответил он. – Просто они хорошо изгибаются.



Сделки заключались тайно и вдали от посторонних глаз – так было принято на Ледиз-Крейве. Ригг неожиданно приобрела новехонькую субмарину-«скиммер», кое-какое оборудование для дайвинга и лицензию на право искать добычу на потерпевших крушение судах на некоторых самых выгодных участках. Конечно, награда была не столь завидной, как субмарина из богостекла, но, по крайней мере, была получена с одобрения губернатора.

Ригг вернула младшую дочь в семью. Все, кто шептал об их ссоре, в ответ встречали непонимающие или злобные взгляды остальных членов банды. Вскоре сплетни прекратились. Селфин видели на набережной – она прогуливалась с Сейдж и ее поцелованными морем друзьями; девочка явно наслаждалась своей известностью. На удивление матери, Селфин также видели плававшей на мелководье.

– Я поклялась, что больше не буду заставлять ее выходить в море, – пожаловалась Ригг. – А на следующий день… это!

«– Она вся в тебя, – ответила Сейдж, повторяя слова Харка. – Заставь ее делать что-то против воли, и Селфин будет сопротивляться, пока мир не перевернется. Лучше дать ей волю делать все по-своему».

Селфин стояла в доходившей ей до бедер воде в укромной бухте, любуясь отблесками на маленьких волнах. Она даже касалась левой, украшенной кружевным рисунком рукой к гребешкам волн, будто гладила море. В каждой волне было столько же красок, столько же блеска, сколько у расколотых драгоценных камней. Пена мерцала, обдавая холодом, пузырьки лопались на ладони.

Селфин глубоко вдохнула и наполнилась этим мгновением, этим небом. Так много всего ее окружало: крачки и чайки над головой, скользкие красные спинки бежавших к лужам крабов, легкомысленные маленькие суденышки, поднимавшие вдали красные паруса, хижины на склоне холма, шайка мусорщиков, внимательно следивших, чтобы она не стащила что-нибудь…

«– Я снова тебя победила, – сказала она морю, своему любимому врагу. – Мы спасли всех от тебя, и мы выжили. Я буду и впредь побеждать тебя, вот увидишь. И не позволю тебе убить меня. Ты не сможешь заставить меня жить в страхе».

Пальцами ног она сжала гальку любимого острова. Банда снова принадлежала ей, и эта сопричастность грела кожу, словно солнце. Все разительно изменилось и уже никогда не станет прежним. Команда-семья Селфин больше не будет считать ее ребенком, который растет на их глазах. Теперь к их привязанности примешивалось настороженное уважение, которое они выказывали лишь штормам, водоворотам и Ригг. Никто не говорил о Селфин как о преемнице Ригг, но Ригг и Сейдж взяли за обычай подзывать ее, когда обсуждали планы банды.