Свой, чужой, родной

— Почему я вечно тебя слушаю? — бормотала я.

— Не зуди, — одернула меня Людка. — Мне бы твои таланты, я бы уже давно миллион баксов сперла — и на Мальдивы.

— Таких талантов у меня точно нет. На грех толкаете, Людмила Петровна.

— Отпускаю тебе грех сей, ибо не из стяжательства грешишь, а для общего блага.

Я вздохнула и включила компьютер, дав себе слово, что занимаюсь неблаговидным делом в последний раз… Хотя как минимум уже в пятый.

Однако очень скоро угрызения совести меня оставили. На смену им, как ни прискорбно, пришло удовлетворение от проделанной работы и безусловной удачи.

— Ну, вот, — сопя над ухом, пробормотала Людка. — Нотариус Мелентьева.

— Дом куплен по доверенности. Могилевскую представлял какой-то Шмаков. Доверенность ему выдал тот же нотариус.

— И чего? — глядя на меня с сомнением, спросила Людка.

— Не знаю. Как-то все это подозрительно.

— Тебе видней, но обычно так и бывает: люди обращаются к одному и тому же нотариусу. Привычка.

— Бабка в тот момент была уже в богадельне…

Я потянулась к телефону, набрала номер «Тихой обители», а когда мне ответили, попросила соединить с главврачом. К счастью, долго объяснять, кто я такая, не пришлось — меня тут же вспомнили.

— Ради бога извините, — затараторила я. — Шесть лет назад к Могилевской приезжал нотариус?

— Нет, — помедлив, ответил главврач. — Времени прошло много, но я бы помнил. Почти уверен, что нет.

— Возможно, она куда-то уезжала? К нотариусу, я имею в виду? А вы в это время отсутствовали?

— Маловероятно. Конечно, тогда она чувствовала себя значительно лучше, чем сейчас, но… В общем, голову на отсечение давать не буду, но скорее нет, чем да. Вижу, вы всерьез взялись за это дело, — добавил он со смешком, в котором, впрочем, не было ничего обидного.

— Да. Ветряные мельницы — моя слабость.

Я отложила мобильный и повернулась к Людке.

— Насколько я знаю, доверенность должна быть нотариально заверена, то есть либо бабку привозили к нотариусу, либо он сам явился в богадельню. И при этом должен был убедиться, что Могилевская в уме и твердой памяти.

— А как раз с этим у бабки проблемы. Нотариусы тоже люди, в конце концов, бабке дом покупали, а не продавали единственное жилье беспомощной старухи. Короче, надо Тимку засылать.

— Сомневаюсь, что он согласится, — вздохнула я, но надежды не теряла.

— У нас есть адрес Шмакова, — напомнила Людка. — Можно наведаться к мужику.

Она отправилась к себе, а я продолжила копаться в Интернете, решив проверить историю, рассказанную Варварой. О гибели «Мисс город» писали много. Распечатав с десяток статей, я устроилась возле окна с красным фломастером в руке, подчеркивая ключевые моменты.

Итак, труп Анжелики Кураевой был обнаружен девять лет назад 30 октября. После того, как она выиграла конкурс «Мисс город», ей стали приходить письма с угрозами, по поводу одного из таких писем она обратилась в полицию. Там заявление приняли, но, судя по всему, особо серьезно к нему не отнеслись. Гражданский муж Кураевой, бизнесмен Сергей Витальевич Ковтун, в фирме которого она работала, нанял охранников, которые, сменяя друг друга, везде сопровождали Анжелику. Работы, судя по всему, у них было немного. Вняв совету полицейских поменьше появляться в общественных местах, девушка сократила встречи и свои передвижения по городу до минимума, сводились они в основном к маршруту «дом — работа, работа — дом».

28 октября ее охранник (Петр Емельянов!) внезапно почувствовал себя плохо и по совету Анжелики отправился домой. Однако врача вызывать не стал и в поликлинику не обращался, позднее объяснив это тем, что просто собирался «отлежаться», чтобы через день заступить на смену.

Ковтун проводил совещание, которое затянулось. Анжелика отправилась домой одна. Камера на парковке офиса зафиксировала момент, когда она выезжала на своей машине. Больше ее живой не видели.

Далее в оценках ситуации наблюдались расхождения. Одни утверждали, что похитители требовали выкуп и называли сумму — миллион долларов. Другие, напротив, отрицали наличие каких-либо требований.

30 октября труп Анжелики обнаружили в лесополосе, в десяти километрах от города. Лицо обезображено, однако сомнений в том, что это именно она, не возникло.

На похоронах присутствовали многочисленные друзья и знакомые, среди которых был и Саша Крест. Между ним и Ковтуном якобы произошла стычка. Об этом говорилось лишь в одной статье и сопровождалось комментарием: по слухам. То есть была стычка или нет, не ясно.

Большинство журналистов, желая подстраховаться, то и дело ссылались на эти самые слухи. Гадай теперь, что творилось на самом деле. Одни намекали, что Ковтун выкуп отказался платить, оттого девушка и погибла. Другие указывали на странное стечение обстоятельств: Ковтун на совещании, а охранник скоропостижно заболел. Креста тоже не обошли вниманием — девушка была его любовницей, но вскоре предпочла бизнесмена. Прямо в похищении его не обвиняли, однако намеками сыпали как из рога изобилия. Классический любовный треугольник представили с максимальными подробностями. Крест сделал из девушки звезду, вложив немалые деньги, а она сбежала, оставив его с разбитым сердцем. Он решил отомстить, и девушка погибла. Вообще-то похоже на правду. Однако Варвара утверждала обратное: конкурс красоты был его прощальным подарком. Об этом она узнала от Эммы, а Эмма — лучшая подруга погибшей девушки. Кому знать о таких вещах, если не ей?

Конечно, Варвара могла все это попросту придумать. Хотя, если честно, не особо я в это верила — в то, что придумала, я имею в виду. Но и у журналистов, должно быть, имелся повод подозревать в преступлении Креста. Следователи уделили его персоне самое пристальное внимание, но, если до ареста дело не дошло, значит, ничего так и не накопали.

Ковтуна тоже подозревали, намекая на ревность, разницу в возрасте и прочее. Фотографии Креста ни в одной из статей не оказалось, а вот Ковтун был представлен в разных ракурсах, с Анжеликой и без, и выигрышно нигде не выглядел. Упитанный мужик лет сорока, с редеющими светлыми волосами, пухлыми щеками и курносым носом. Анжелика же свой титул получила не зря — настоящая красавица. Ревность вполне могла иметь место. Предположим, она нашла кого-то попривлекательнее Ковтуна, он узнал об этом, а письма с угрозами и похищение — лишь инсценировка. Не обошли вниманием и Эмму. Журналисты разнюхали о ее большой любви к Кресту и намекали, что она была не прочь отомстить сопернице — мол, женщины злопамятны и все такое. Итог этой истории не порадовал: убийца так и не был найден. Как говорит Тимка, стопроцентный висяк. Тайна гибели девушки тайной и осталась.

Вздохнув, я решила сосредоточиться на одном из фигурантов этого дела, а именно на Александре Бережном по кличке Крест. Было любопытно взглянуть на любимца женщин (Варвариного уж точно). Здесь меня ждало разочарование. Саша Крест не давал интервью и не любил фотографироваться. Публикаций в прессе нашлось достаточно, но все они касались ночного клуба и различных мероприятий, которые там проводились (того же конкурса красоты, к примеру). Крест мелькал на групповых фото, но каждый раз стоял либо вполоборота к камере, либо вовсе чуть ли не затылком, точно прятался. Вполне возможно, так и было.

Последние публикации о нем были шестилетней давности. Пожар в ночном клубе, обнаруженные в одной из комнат три обгоревших трупа. Намеки на поджог и еще более жуткие намеки на возможное тройное убийство. Пожар должен был скрыть следы преступления. Для Креста, как видно, настали нелегкие дни: клуб сгорел, а в перспективе — разборки с полицией с весьма сомнительным результатом. Были убийства или нет, отвечать за три трупа все равно придется. Оттого исчезновение Креста никого не удивило. Он должен был явиться к следователю, но не явился. Попытки связаться с ним ни к чему не привели.

Варвара ничего не напутала. Случилось это в одно время с исчезновением Эммы. Если в хронологическом порядке, то сначала исчезла Эмма, а затем Крест. С интервалом в три-четыре дня. А в промежутке исчез Емельянов, его труп, скорее всего, сейчас на столе патологоанатома.

— Черт, — пробормотала я от внезапно замаячившей на горизонте догадки.

В этот момент внизу хлопнула входная дверь, и Тимка заорал дурным голосом:


— Есть кто дома?! Встречайте мужика!

Я выпорхнула ему навстречу, но Людка меня опередила.

— Ужин готов? — осведомился Тимка, мы с подругой переглянулись.

— Чья очередь сегодня готовить? — неуверенно спросила она.

— Значит, нет, — вздохнул Глазков и покачал головой в большой печали.

— Давайте, в конце концов, составим график, — начала Людка, а Тимка махнул рукой.

— График в тарелку не положишь.

Я почувствовала досаду оттого, что об ужине даже не подумала, а надо бы. Дело вовсе не в угрызениях совести, договориться с Глазковым на сытый желудок было бы куда легче.

— Может, из ресторана еду закажем? — неуверенно предложила я.

— В холодильнике пельмени есть, — напомнила Людка.

— Давайте закажем, — кивнул сосед. — А пока варите пельмени, — и гордо удалился к себе.

— Нет, ты видела? — возмутилась подруга, когда он скрылся в своей квартире. — Если мы бабы, значит, ужин готовить нам. А если сортир засорится, значит, надо вызывать сантехника.

— Тебе чего заказывать? — спросила я, просматривая на телефоне меню ближайшего ресторана.

— Как всегда… Ребрышки, картошку фри, салат «Цезарь». Глазков! — заорала она. — У тебя какие предпочтения?!

— Домашняя еда из любимых рук! — проорал он в ответ.

— Значит, тоже ребрышки, — сказала Людка и вновь возвысила голос: — Тебе стоит подумать о женитьбе… Пусть тебя благоверная кормит.

— Кто за меня пойдет? — вздохнул он, появляясь перед нами. — Если вы в комплекте? А менять квартиру я не хочу.

— Значит, ребрышки, — кивнула я и пошла варить пельмени.

За столом мы устроились минут через пятнадцать, Людка принесла пива, что несколько примирило Глазкова с действительностью. Я подождала, когда он выпьет, и спросила:

— Новости есть?

— А то… — ухмыльнулся он.

— Не тяни! — взмолилась я. — Это Емельянов?

— Нет, дорогая, это не он. С ключицей у нашего трупа полный порядок. Кстати, спасибо тебе большое, выставила меня полным идиотом…

— Ну уж, — хмыкнула Людка, — а то коллеги не знают, с кем работают…

Глазков взглянул с возмущением, а я поспешила вмешаться:

— Как же так? Это совершенно точно не Емельянов?

— Совершенно точно. А я лезу в чужое расследование, придумываю дурацкие версии, в общем, веду себя как придурок. И все благодаря тебе. Когда заказ принесут?

— Обещали в течение получаса.

Я уткнулась в тарелку, но о еде в тот момент не думала. Версия вполне логичная, даже безупречная, как мне казалось, внезапно обернулась простой фантазией.

— Ты нотариуса Мелентьеву знаешь? — спросила Людка, ее крах моей версии, судя по всему, не опечалил.

— Раису Ивановну? Кто ж ее не знает, милейшая женщина, — хихикнул Глазков.

— Это ты в ироничном смысле? — нахмурилась Людка.

— Мелентьева тебе зачем?

— Чего молчишь? — повернулась ко мне подруга. — Объясни служивому, что к чему.

— Дом купили по доверенности, какой-то тип по фамилии Шмаков. Адвокат Дорин, который занимается делами старушки, о покупке дома ничего не знает.

— И что?

— Как бабка могла дать эту доверенность, если уже находилась в богадельне? Нотариус должен быть уверен, что старушка за свои действия отвечает… Разве нет?