Свой, чужой, родной

— Ты снова со мной, дорогая? — съязвил Глазков, когда я вернулась к разговору.

— Возле нашего дома крутился подозрительный парень, мы решили за ним проследить, — на ходу врала я, говорить правду, не зная, что за сюрприз меня ждет, я не рискнула.

— И он отправился на Вокзальный спуск?

— Да.

— Очень странно. Хозяин восьмого дома широко известен в узких кругах, — хмыкнул Глазков. — В основном как мастер — золотые руки. Любой документ способен подделать так, что не всякий эксперт отличит.

— То есть он мог, например, подделать доверенность? — спросила я.

— Да что угодно, с подписью и печатями. Правда, лет пять назад он с преступным промыслом завязал. За ним приглядывали, но ничего противозаконного усмотреть не смогли. Похоже, вышел на пенсию и наслаждается отдыхом. По крайней мере, знающий человек сказал именно так.

— Спасибо, — пролепетала я и поспешно отключилась.

Весьма странные знакомства у Вальки. Я села на бортик ванны и задумалась. Что, собственно, я знаю о своем возлюбленном? Нигде не работает, сам себя называет раздолбаем, тратит деньги, которые выручил за свой бизнес. Вот, собственно, и все. Не считая фамилии, имени и отчества. Только они не вызывают сомнения, если уж я сама видела водительское удостоверение. Хотя теперь и это не факт, учитывая, чем промышлял его приятель.

Мое долгое сидение в ванной вызовет подозрение. Но покидать ее не хотелось. Точнее, не хотелось встретиться взглядом с Валькой. Одно я знаю совершенно точно: ему есть что скрывать. Как и мне теперь. Что мне мешает признаться — в надежде на такой же ответный шаг? И не станет ли это для нас испытанием, которое мы не выдержим?

Валька сидел в кресле и делал вид, что смотрит телевизор. Я подошла и устроилась на подлокотнике кресла.

— Ничего не хочешь сказать? — не поворачивая головы, спросил он.

— Ты не ездил на техосмотр, — все-таки решилась я. Он молчал не меньше минуты, взглянул исподлобья.

— Ты что, следила за мной?

— Я ревнивая дура, — кивнула я.

— Ты ревнивая дура, — кивнул он.

— Так у кого ты был?

— Навещал старого друга.

— У тебя здесь есть друзья?

— Один есть, — и замолчал.

— Проводишь меня? — немного погодя, задала вопрос я, надеясь, что Валька все поймет правильно.

Он понял и согласно кивнул. Наш бессловесный диалог сводился к следующему: этот вечер нам лучше провести врозь. «Хорошо, если только вечер», — с тоской подумала я.

Он не пожелал ничего объяснять, а я боялась настаивать. И это было хуже всего. «Если два человека не в состоянии что-то обсуждать, вдвоем они протянут недолго», — любимое изречение моей мамы.

Я ждала, поцелует он меня на прощание или просто уйдет. Ничего не сказав, он легко коснулся губами моего лба. Можно это считать поцелуем? Вопреки всякой логике, я чувствовала себя виноватой, и все же… Я не могла не думать о том, что он скрывает от меня.

Поздно вечером Валька все-таки позвонил. Мы с трудом подбирали слова, и паузы длились бесконечно долго. Но то, что он позвонил, вселяло определенные надежды. Ночью я то ревела, то обзывала себя дурой и паникершей. А потом он прислал смс: «Я тебя люблю», и, ответив ему тем же, я наконец уснула, вполне счастливая.

С Власовым, бывшим компаньоном Ковтуна, мы встретились через два дня. Само собой, благодаря Людке. Надо сказать, меня в тот момент куда больше занимали наши отношения с Валькой, чем загадки, не дававшие покоя все предшествовавшее время.

На следующее утро Валька вел себя так, точно ничего не произошло, и я пыталась следовать его примеру. Однако чувствовала себя так, словно ждала большой беды, и отделаться от этого ощущения не представлялось возможным.

«Нам надо все обсудить», — по несколько раз в день решала я, но молчала. Валька, судя по всему, и вовсе считал, что обсуждать нечего. В такой ситуации Людкины слова о том, что Власов готов встретиться, меня прямо-таки окрылили. Я оставила свои унылые мысли и переключилась на предстоящий разговор.

Встреча должна была состояться в офисе Власова. Мы столкнулись с ним в дверях его кабинета, и у меня тут же появилось сомнение: а помнит ли он о том, что обещал? Уж очень озабоченным выглядел.

— Игорь Николаевич, — затараторила Людка, — мы договаривались…

— Да-да, конечно. Вы не против вместе пообедать? У нас прекрасное кафе. Я вас угощаю.

Пришлось согласиться. Кафе, может, и было прекрасным, но для моих целей явно не годилось. Люди бродили с подносами, звенели посудой, и Власов в любой момент мог сбежать, сославшись на дела. Но выбирать не приходилось.

— О чем вы хотели поговорить? — уплетая за обе щеки борщ, спросил Власов.

— О вашем бывшем компаньоне Ковтуне, — ответила Людка.

— Собираетесь писать о коррупции наших чиновников? — усмехнулся он.

— Вообще-то это не моя тема.

— Да? А я думал, мне опять напомнят, что я племянник жены бывшего мэра.

— Скажу вам по секрету: бывшие мало кого интересуют.


— Какое у вас мнение сложилось о компаньоне? — влезла я. Власов на секунду задумался.

— Мужик он, в сущности, был неплохой. Но… по опыту могу сказать: халявные деньги людей губят.

— А если развить мысль?

— Пожалуйста. Ковтун получил уже готовый бизнес, не буду уточнять как. Первое время фирма работала на старых дрожжах, принося большой доход. Потом доход стал меньше, а Ковтуну хотелось больше. Но привычка вкалывать начисто отсутствовала, так же как желание понять: времена, когда ты вкладывал рубль, а к обеду получал десять, канули в Лету и вряд ли вернутся. Ковтун соглашаться с этим не спешил. Точнее, не хотел. И пытался пополнить денежный поток любыми доступными средствами.

— И нажил себе врага в лице бывшего мэра?

— Видимо, да.

— Но потом они пришли к соглашению?

— Комментировать это я не могу, потому что при их беседах не присутствовал. Ковтун предложил мне сотрудничество, и я согласился, на тот момент у него, по общему мнению, был стабильный бизнес, один из самых крупных в области. Год мы проработали вместе, а потом разошлись. Очень спокойно, без взаимных обид.

— Инициатива исходила от вас?

— От меня.

— Можно узнать, почему вы решили уйти?

— Потому что понял: добром все это не кончится. Ковтун создал очередную пирамиду, фактически скатываясь к уголовщине, что и показали последующие события. А у меня на жизнь другие планы, — усмехнулся он.

— У Ковтуна работал некто Дорин. Сейчас он адвокат. Помните его?

— Еще бы. Такого разве забудешь?

— Он ушел от Ковтуна из-за его сомнительных проектов?

— Ушел? — Власов засмеялся. — Ковтун выгнал его в шею. Да он слышать о нем ничего не хотел.

— Почему? — насторожилась я.

— Сам Ковтун об этом помалкивал. И я узнал обо всем совсем недавно. То есть о том, что Ковтун своего бывшего юриста готов в порошок стереть, я знал, но, если честно, думал, они подружку не поделили. Оба к женским прелестям были очень чувствительны. Когда Ковтун сбежал, управлять фирмой было некому, к тому же там царил такой бардак… В общем, кто был поумнее, уволился даже раньше. Финансами у него заведовала Ольга Владимировна Митина. Отличный специалист. Я ее с удовольствием взял к себе. От нее в приватной беседе пару месяцев назад и выяснил, из-за чего Дорину на самом деле указали на дверь.

— И в чем же было дело?

— Большие хитрецы, как часто бывает, сами себя перехитрили, — засмеялся Власов. — Если коротко, когда девять лет назад у Ковтуна возникли неприятности, а на горизонте замаячили еще большие, часть своих активов Ковтун, по совету Дорина, перевел на свою гражданскую жену. Не удивлюсь, если ее он в известность не поставил. И вдруг девушка погибает. Темная история, возможно, вы о ней слышали.

— Похищение «Мисс город», — сказала Людка, Власов кивнул.

— Представляете, в каком положении оказался Ковтун?

«Представляю», — подумала я. Теперь стало ясно, что имел в виду Ковтун, когда после опознания сказал своему юристу: «Мне конец». Вовсе не Анжелику он оплакивал…

— На его счастье, — продолжил Власов, — девушка была круглой сиротой. В состоянии повышенной секретности они пытались с ситуацией справиться, и тут выясняется, что наследник у девушки все-таки есть. Единокровный брат, о котором она почему-то предпочла молчать. Дорин с ним договорился, но Ковтуну это стоило немалых денег. По сути, когда мы стали сотрудничать, фирма была на грани разорения. И причина — не только неразумное руководство, но и этот доринский промах. Ковтун считал именно его во всем виноватым. Идея-то была Дорина.

Надо сказать, слова Власова произвели такое впечатление, что несколько минут я сидела с открытым ртом, чем, должно быть, нервировала подругу. Пнув меня каблуком по лодыжке, она спросила:

— А с Ольгой Владимировной мы могли бы поговорить?

— Не думаю, что она будет против, — пожал плечами Власов. — Сейчас она в отпуске. Если хотите, я вам позвоню.

Людка долго благодарила Власова, а тот, весьма довольный тем, что мы его больше не задерживаем, отправился по своим делам.

— Отомри, — буркнула Людка, обращаясь ко мне, а я сказала:

— Теперь ты понимаешь?

— Что?

— Дорин якобы не знал о существовании у Анжелики брата. Но на самом деле она рассказала ему о нем, когда Денису потребовалась помощь. И буквально через несколько дней после этого ее убили.

— Ты что хочешь сказать? — вытаращила глаза Людка.

— Дорин — игрок. У него были огромные долги, если верить его подружке. И задолжал он людям опасным. То есть находился практически в безвыходном положении. И вдруг выясняется, что Анжелике много чего принадлежит. Есть брат…

— Непутевый парень, с которым несложно договориться? — нахмурилась Людка. — Неужто он согласился на убийство сестры?

— Он мог об этом не знать. В одном я уверена: только малая часть денег Ковтуна досталась Денису, остальное ушло на уплату долгов Дорина.

— А чтобы все это не вышло наружу, от Дениса поспешили избавиться.