Свой, чужой, родной

— А потом и от подружки, — кивнула я. — Вряд ли бы Ковтун заявил на адвоката в полицию, раз уж у самого рыльце в пушку, но, учитывая его сомнительное прошлое, запросто мог с ним разделаться.

— Это что же получается? Адвокат убил Анжелику, а потом еще двух человек?

— Сомневаюсь, что этим дело ограничилось. Ковтун наверняка что-то заподозрил и оттого исчез. А также Крест, Эмма и охранник. Они могли догадываться о роли Дорина в похищении Анжелики.

— То есть всех убил Дорин? — с сомнением спросила Людка.

— Может, он, а, может, кого-то нанял. На нас в парке напали двое типов, это совершенно точно его работа.

— Пошли к Глазкову, — вскакивая со стула, заявила подружка.

По дороге в следственный комитет мы позвонили Тимке. Он ждал нас, прогуливаясь возле входа в здание. По телефону Людка ничего объяснять не стала, сказала только: «Дело срочное». Должно быть, по этой причине Глазков малость нервничал, гадая, какой пакости ждать от судьбы.

Стоило мне заговорить о Дорине, как он чертыхнулся и в досаде покачал головой:

— Охренели совсем? Притащились на работу, что, вечером нельзя поговорить? Я не знал, что и думать…

— Вечером никак нельзя, — затараторила Людка. — Этого гада надо срочно брать. Перестань так смотреть и послушай Тинку…

Я торопливо изложила свои доводы, втайне гордясь. Как-никак, а до истины докопаться мне удалось. Но триумф длился недолго.

— Прекрасно, — кивнул Тимка. — Дело за малым: все это доказать. То есть найти неопровержимые улики.

— Ты издеваешься, что ли? — зашипела Людка, косясь на прохожих. — Все яснее ясного.

— Кому? Вам с Тинкой? А мне вот нет. Допустим, Дорин знал о брате и даже развел Ковтуна на немалые деньги. Но это вовсе не значит, что он похитил и убил Анжелику. Может, он просто воспользовался ситуацией? Про остальное и говорить нечего. У нас два несчастных случая, если память мне не изменяет. Пьяный парень и пьющая девица… А четыре трупа, с которыми ты мне плешь переела… Блин, — выругался он. — Дорин у вас просто маньяк!

— Вот именно, — подхватила Людка. — И до сих пор на свободе разгуливает. Да как ты можешь спать спокойно!

— Пошли отсюда обе! — рявкнул он. — Воспитатели… — И добавил тише: — Дома поговорим.

Последняя фраза внушала осторожный оптимизм, как любят выражаться наши политики, но ближе к вечеру он стал таять на глазах. Этому очень поспособствовал Валька.

Он ждал нас в моей квартире. Наш рассказ о Дорине выслушал с завидным спокойствием, подозрительно смахивающим на равнодушие.

— И как вы собираетесь все это доказать? — изрек он, когда мы наконец замолчали, а я в панике подумала: либо с нами что-то не так, либо мозги у мужиков устроены иначе.

Явившийся домой ранее обыкновенного Глазков только подлил масла в огонь. В кои-то веки мужчины сошлись во мнении и на нас смотрели так, что уж лучше бы у виска пальцем крутили.

— Хорошо, — кивнула я, изрядно вымотанная долгими дебатами. — Доказать все это мы не можем, но можем его спровоцировать.

— Забудь об этом, — отмахнулся Глазков. — Мое начальство на такую авантюру никогда не согласится, а я не дурак самодеятельностью заниматься. Не хочу, чтоб меня с работы поперли. Вот уж спасибо…

— Не хочешь — не надо, — хмыкнула Людка. — Обойдемся без тебя.

Вот тут мужики впервые продемонстрировали эмоции. Не скажу, что они пришлись мне по душе, потому что сводились в основном к воплям на тему «только попробуйте» и «вы вообще соображаете, что несете». Мы заняли глухую оборону, то есть молча сидели на диване, сложив на груди руки и пялясь в пустоту. Мужики, как известно, скандалят без удовольствия и быстро выдыхаются. Не видя ответной реакции, оба вскоре начали повторяться, а потом и вовсе замолчали, пока Глазков в гробовой тишине не заявил, обращаясь ко мне:

— Тут таракан пробегал. Плакал, кричал, что потерялся. Не твой?

И я поняла, что он в принципе готов к сотрудничеству.

— Что плохого, если я с ним встречусь и расскажу о своих догадках, — тихонечко начала я. — Если я права, а я в этом уверена, он занервничает. И наверняка сделает какую-нибудь глупость.

— Ага. Например, голову тебе оторвет.

— Уверена, вы ему этого не позволите, — улыбнулась я. — Клянусь не выходить из квартиры. И Валька будет рядом.

— На какую конкретно глупость ты рассчитываешь? — осведомился возлюбленный. Этого я и сама, признаться, не знала.

— Ну… попытается уничтожить улики.

— Тебя он попытается уничтожить! — вновь разозлился Глазков. — Как досадное недоразумение.

— Тогда мы поймаем его с поличным.

— Такие операции тщательно готовятся и… — он махнул рукой. — Единственное, чего мы добьемся, это неприятностей.

— Она это по-любому сделает, — сказала Валька.

— Да понял уже, — вздохнул Глазков.

— Если не можешь подавить восстание, значит, придется его возглавить, — пожал плечами Томилин.

И в тот момент я была ему бесконечно благодарна.


Встречу Дорину я назначила на площадке за розарием. Мой выбор, скорее всего, вызвал у него удивление, и я торопливо пояснила, что по вечерам бегаю в парке и мы могли бы встретиться перед моей обычной пробежкой. Если площадка не подходит и встреча на свежем воздухе его не прельщает, можно встретиться в кафе у входа в парк. Дорин, который за минуту до этого рассыпался в комплиментах и уверял, что очень рад моему звонку, заявил, что площадка — отличное место, свежий воздух ему весьма полезен, а кофе мы непременно выпьем.

На встречу я отправилась одна, Валька с Глазковым заняли там позиции минут за сорок до назначенного времени. Площадка была совсем маленькой, к ней вели две аллеи, от розария ее отделяла стена из туй, зато вид на город оттуда открывался прекрасный. Вниз можно было спуститься по лестнице с балюстрадой еще сталинских времен. Сейчас лестница была закрыта, так как требовала ремонта. На одном из пролетов занял позицию Валька. Сверху его вряд ли заметишь, а вот он все, что происходит на площадке, видел хорошо. Глазков предпочел скамейку возле розария, всего в двух десятках метров от места встречи.

Я была уверена, никаких действий, способных лишить меня трудоспособности, а тем более жизни, Дорин во время встречи предпринимать не будет. Возможно, ему и захочется скинуть меня с площадки, но, будучи человеком неглупым, он не мог не знать, как рискует. В самый неподходящий момент вдруг появится случайный прохожий, и даже не один. В общем, тот факт, что Валька с соседом предпочли держать меня в поле зрения, скорее свидетельствовал об их хорошем ко мне расположении и вовсе не был продиктован необходимостью. Глазков ворчливо заявил, что данная встреча — пустая трата времени. Может, Дорин и испугается поначалу, но, поняв, что доказательств у меня нет, успокоится и продолжит жить себе как ни в чем не бывало.

Валька отмалчивался, но, когда я спросила, что он по этому поводу думает, напомнил о двух типах, которые на нас напали в том же парке, то есть в здравомыслии Дорина он, в отличие от Глазкова, все же сомневался. Чего ждала я, ответить трудно, но я свято верила: жить «в свое удовольствие» у Дорина вряд ли получится, и он непременно сделает тот самый шаг, который станет для него роковым.

Он пришел раньше меня, когда я появилась на площадке, уже сидел на скамейке и с меланхоличным видом поглядывал вдаль.

— Валечка! — сказал, поднимаясь мне навстречу. — Божественно выглядите.

У меня на этот счет были сомнения, но возражать я не стала. Дорин сграбастал мою руку, поцеловал и так зазывно улыбался, что сразу же захотелось сказать ему гадость. Впрочем, ничего приятного от меня он точно не услышит.

— Опять что-то случилось? — продолжил он, не выпуская моей руки.

Мы сели лицом друг к другу, и я инстинктивно отодвинулась. Его близость была неприятна, вызывая нечто вроде брезгливости.

— За это время мне удалось встретиться со многими людьми, восстановить события девятилетней давности, и теперь я абсолютно уверена: убийство Анжелики Кураевой — ваших рук дело.

Может, он и ожидал чего-то подобного, но уж точно не думал, что я столь рьяно перейду к обвинениям. На лице мелькнула растерянность, правда, он быстро справился, отодвинулся чуть дальше и спросил, криво ухмыляясь:

— Вот как? И что же вас навело на эту странную мысль?

— Вы игрок и девять лет назад оказались в очень скверной ситуации. Я не буду утверждать, что убийство Анжелики вы спланировали задолго до его осуществления и с этой целью посоветовали Ковтуну перевести часть бизнеса на нее. Вполне возможно, мысль об убийстве пришла в тот момент, когда вы узнали, что у Анжелики есть брат и законный наследник. Недалекий парень, который приехал сюда недавно. К тому же пьющий. Управлять таким несложно.

Я намеренно не стала ничего говорить ни о самом убийстве, ни о возможной роли брата, я говорила лишь о том, в чем была уверена.

— В общем, Ковтуна ждал сюрприз: объявившийся наследник требовал денег. Вы взялись решить эту проблему. Но на самом деле позаботились о том, чтобы выжать из Ковтуна все по максимуму, однако наследнику, разумеется, достались лишь крохи. Думаю, вы запугали парня, внушив ему, что он серьезно рискует, и с Ковтуном встречаться он наотрез отказался, а своему работодателю предложили откупиться. Тот в конце концов согласился, проблем у него и без того было достаточно.

— Отчего бы Ковтуну парня попросту не шлепнуть? — На лице Дорина застыла улыбка, но выглядела она кривенькой. — Он был далек от нравственных эталонов.

— Я думаю, вы убедили его, что у парня, в отличие от Анжелики, родни достаточно, и среди нее есть те, с кем договориться будет труднее. Но оставлять Дениса в живых не рискнули. Вероятность их встречи с Ковтуном все-таки существовала, и тогда вам пришлось бы разбираться с вашим хозяином. Поэтому Денис скоропостижно утонул, а вслед за ним погибла его подружка, которая слишком много знала.

— Звучит как эпитафия, — засмеялся он. — На вас что, прослушка? Рассчитываете, что я в ответ на все эти глупости каяться начну?

Я молча поднялась и задрала футболку, чтобы он убедился: никаких микрофонов. Повернулась спиной, поправила футболку и заняла прежнее место.

— Ну и чего ты хочешь? Денег?

— Нет, — покачала головой я. — Хочу, чтобы вы знали: то, что вы убийца, — больше не тайна.

— Вся прелесть в том, что все это надо еще доказать.

— Я смогла во всем разобраться, значит, и доказательства смогу найти. Кое-что уже нашла. И времени мне на это потребовалось совсем немного.

Я вновь поднялась, собираясь уходить, но не удержалась и спросила:

— Дом с колоннами купили вы? Чтобы скрыть в нем трупы?

Теперь Дорин смотрел с недоумением, и это вроде не было игрой. Похоже, он действительно не понимал, о чем речь. Признаться, это смутило. Выходит, мои логические построения вовсе не были безупречными.

— Какие еще трупы? Вы в своем уме? — возмутился Дорин, а я сказала:

— Всего доброго.

И зашагала в сторону аллеи. Почему-то я думала, Дорин меня окликнет, попытается убедить, что я все выдумала или неправильно поняла, но он продолжал молча сидеть на скамье, вроде бы любуясь пейзажем.

Я шла по аллее, чувствуя такую усталость, точно пробежала марафон. Ноги едва слушались, я решила: пожалуй, стоит найти скамейку и немного успокоиться. Услышав шорох за спиной, хотела обернуться, и тут на голову мне опустилось что-то тяжелое. Мир вспыхнул разноцветными огнями и мгновенно погрузился во тьму.

Очнулась я в машине «Скорой помощи». Рядом — молодой парень, то ли врач, то ли фельдшер. Заметив, что я открыла глаза, спросил:

— Как дела? — и весело мне подмигнул.

Голова болела, очень хотелось пить. Пока я думала, что сделать сначала — попросить воды или узнать, что со мной произошло, — парень показал мне три пальца и спросил:

— Сколько пальцев?

Я собралась ответить в том духе, чтобы он шел подальше со своими шуточками, но вовремя сообразила, что торопиться с этим не стоит. В конце концов, он не средний палец показывает. И сказала:

— Три.

— Хорошо, — обрадовался парень. — Будем надеяться, что все обойдется и сотрясения мозга у тебя нет.