Свой, чужой, родной

— Предположим, дом идет под снос…

— Так его нашли именно в таком доме.

— У этого дома давно нет хозяев. А у того, о котором веду речь я, возможно, есть.

Глазков с минуту смотрел на меня, должно быть, переваривая услышанное.

— Момент, — влезла Людка. — Если я правильно поняла, некто в городе коллекционирует трупы, пряча их, например, у себя в подвале. Тут выясняется, что дом его идет под снос, и он спешно избавляется от покойников, запихивая их в мешки. Я даже знаю, что это за дом, — хитро глядя на меня, заметила подруга. — Тот, с колоннами? Загадочный и опасный?

— Что еще за дом? — не понял Глазков.

— Здесь неподалеку, 23-й номер. Тинка считает, там без нечистой силы не обошлось.

Она засмеялась, а я мысленно чертыхнулась. Собственно, такая мысль у меня была, но после подобного вступления Глазков вряд ли отнесется к ней серьезно.

— Если трупы перепрятали, то на фига бросать их там, где сразу найдут? — заговорил сосед. — Проще закопать за городом. Ведь если их до сих пор не нашли, вряд ли завтра побегут искать. А здесь — следствие, то да се, и большой риск засыпаться…

— Как погибла женщина? — поинтересовалась я.

— Скорее всего, ее задушили. Так же, как мужика.

— Я же сказала, кто-то с вами играет, — вмешалась Людка. — Не знаю, где он трупы взял, но подкинул их нарочно. Классический случай: псих жаждет всеобщего внимания и очень хочет, чтоб его поймали, если верить психологам. Но лично я им не особо верю. Иди и сдайся, коли в одном месте свербит, а вся эта бодяга с подсознательным…

Психология у подруги — больная мозоль. Дай Людке волю, она будет ораторствовать на эту тему до второго пришествия. Мать Людки — дипломированный психолог, по мнению подруги, договориться с ней о чем-то миром возможным не представляется. Тот случай, когда доктор не в состоянии помочь сам себе. По этой причине Людка делала далеко идущие выводы и иначе как «большим недоразумением» и «не наукой», психологию не называла.

— Дом, в котором труп нашли, стоит в таком виде много лет, — продолжила подруга. — Псих, или кто он там, мог попросту не знать, что его вот-вот снесут. Насколько я понимаю, после пожара попасть в дом с улицы, бомжам например, нелегко. Да и нечего там делать бомжам, они предпочитают дома покрепче. А труп не лежал на входе, его ведь спрятали. Запросто могли вывести с мусором и не заметить.

— В принципе, да, — кивнул Глазков.

— То есть нашему психу просто не повезло. Намереваясь утопить второй труп, он, по моему мнению, место выбрал весьма удачно. Шансы обнаружить его там невелики.

— Если бы не случайность, — заметил Тимка, — которая иногда сводит на нет все старания. Мужик оступился в темноте и вскрикнул. А Тинка, услышав это, полезла в кусты.

— Не полезла, просто поинтересовалась, все ли в порядке.

— Но этого оказалось достаточно, чтобы его спугнуть. У него было два варианта: либо спешно сматываться и попытать счастья в другом месте, либо быстро сделать дело. И то и другое одинаково опасно. Ведь ты могла его заметить.

— Первый вариант даже опасней. Представь, что его бы заметили, когда он волок этот мешок…

— Да уж, логичнее от него избавиться. Но у нас по-прежнему нет уверенности, что действовал один и тот же человек. На мешках нет отпечатков…

— Там же были следы, — напомнила я.

— Были, но наш псих очень осторожен. Предусмотрительно надел бахилы и перчатки, разумеется, тоже. У него 42-й размер обуви. Вот пока и все.

— Самый ходовой, — заметила Людка. — А собачку привести не догадались?

— Уж эти мне умники… След ведет к асфальтовой дорожке, а там столько народу прошло…

— Обидно, если он все еще находился в парке, — вздохнула я.

— Подозрительных лиц на выходе останавливали и, разумеется, опросили всех, кто был поблизости. Возможно, наш парень действительно отирался среди них. Но лично я сомневаюсь. У него было достаточно времени, чтобы смыться.

— Что бы ты ни говорил, ясно, что эти трупы — дело рук одного маньяка, — сказала Людка. — По-твоему, в городе сразу двое психов объявилось? А может, это ритуал такой?

— Представляю, что твои друзья-журналюги навыдумывают! — закатил глаза Тимка.

— Кстати, у вас все шансы показать себя в деле, — съязвила Людка. — Главное — ласты не склеивать, то есть руки не опускать.

— Ага, ага.

— Что ж поделать, работа у тебя такая. Я статейки пишу, ты убийц ловишь. Одной Тинке лафа: бегай в свое удовольствие да развлекай себя страшилками.

— Вообще-то я работаю. — В тот момент мне было не до Людкиных высказываний, и я вновь обратилась к Глазкову: — Сестра моей хозяйки пропала шесть лет назад. Тебе об этом что-нибудь известно?

— Слышал от бабули, она еще жива была. Я-то сюда переехал пять лет назад. Почти пять. Бабка говорила, соседка бухать начала. Конкретно так. Всякие-разные к ней ходили. Так что трагический конец не особо удивил. Пьющие бабы всегда в зоне риска. Хотя, может, укатила куда-нибудь с милым другом и, пребывая в абсолютной нирване, даже не подумала о своем женском счастье сестре сообщить.

— Шесть лет нирваны?

— И не такое бывает. Хотя, скорее всего, либо загнулась по пьянке, либо в самом деле помог кто.

— Если по времени подходит… — начала я, но Глазков перебил:

— Не переживай, все проверим. И сестру твоей хозяйки, и прочих пропавших в то же самое время. Скромно напоминаю: убиенная может быть приезжей, а страна у нас большая. Так что надеяться на удачу можно и даже нужно, но ее вероятность ничтожно мала.


— Я за кухонным столом записку нашла. Хозяйка почерк сестры узнала…

— Какую записку?

Я сбегала к себе и принесла записку. Людка тут же начала ухмыляться:

— Что я тебе говорила? Враги рода человеческого оказались в доме номер 23.

— Наверное, ее надо приобщить к делу? — не обращая на подругу внимания, спросила я.

— К какому делу? — не понял Глазков.

— Ну как же… Женщина исчезла, теперь выясняется, что она была в этом доме…

— Это кто сказал? Возможно, собиралась. Возможно, даже была. Но когда? За день до исчезновения, за год или за пять?

— Она здесь жила меньше двух лет.

— Тинка, не доставай, а? Не надо путать фантазии с суровой реальностью.

— Записку возьмешь?

— На фига? Можешь отдать ее хозяйке. Пусть она ментов донимает, которые ее сестру искали.

— Она к ним не пойдет.

— И правильно. Менты на эту бумажку чхать хотели.

— У хозяйкиной сестры была подруга, Варвара Спиридонова. Жила на первом этаже.

— Помню такую. Они вместе с Эмкой бухали.

— А где она сейчас?

— Откуда мне знать? Переехала, наверное, если в ее квартире другие люди живут.

— Ну так узнай! — не выдержала я.

— Обязательно, — хмыкнул он. — Еще какие-нибудь пожелания?

— Выясни, кто хозяин дома номер 23.

— Сатанинский Антихрист Вельзевулович, — хохотнула Людка.

— Очень смешно, — скривилась я.

— Чего ты? Не обижайся, — заныла подруга, но я в досаде отмахнулась.

— Ну, если заданий у вас больше нет, пойду служить закону. — Глазков поднялся, стеная и охая, точно старик с подагрой, и побрел к себе. Однако на пороге обернулся: — Кстати, а что за парень был с тобой вчера?

— Валька? Знакомый. Иногда вместе бегаем. Только я не всегда за ним успеваю.

— Значит, вчера он ушел в отрыв, и все радости незабываемого вечера достались тебе. И мне. Но тут уж винить некого. Сам в парк поперся.

— Много бы ты выгадал, если бы не поперся? — хмыкнула Людка.

— В общем, да. И это утешает.

Глазков исчез в своей квартире, а подруга сказала, с улыбкой глядя на меня:

— Хорош дуться. Хочешь, я тебе что-нибудь доброе сделаю. Окна вымою. Хочешь?

— Ловлю на слове, — ткнула в нее пальцем я.

— Заметано, — кивнула она.

Вскоре Людка вслед за Глазковым отбыла на работу, а я, выпив еще чаю с яблочным пирогом, который она прихватила вчера у подруги, решила наведаться к соседям снизу.

В квартире подо мной жила пожилая пара, я с ними практически не общалась, однако при случае не только здоровалась, но и не забывала сделать замечание насчет погоды и городских новостей. В общем, могла рассчитывать на вполне доброжелательный прием.

Переодевшись в сарафан, я вскоре уже стояла на улице и набирала нужную цифру на домофоне.

— Да? — услышала я женский голос и поспешно заговорила: