Сын Солнца

Инка-марионетка получил при коронации все традиционные символы власти,



какие получает Инка при восшествии на престол.*(72)



(Тауантинсуйу, уну Кито, Риобамба. 24 июля 1529 года)



Сложившаяся ситуация не нравилась Руминьяви все больше… Уже второй день южане палят из своих ‘громовых труб’ без особого толка - как будто хотят раскрошить в порошок эти горы, что явно нецелесообразно, - но при этом так и не предпринимают практически никаких активных действий. Что они хотят? Генералы предполагали, что таким образом южане пытаются изматывать им нервы, дожидаясь подхода основных сил. Может быть, даже надеются, что они отступят без боя.



Но такое простое объяснение вызывало у Руминьяви сомнения - что добьется этим Уаскар? Весь этот обстрел стоил жизни всего десятку его солдат. Да такой обстрел скорее, наоборот, внушит солдатам, что ‘громовые трубы’ не страшнее обычного оружия. Хотя, может быть, этого и добивается Уаскар? Чтобы потом одним массированным применением ‘Громовых труб’ уничтожить всю его армию?



Но и тут что-то не то… Что-то думалось, что все куда сложнее… Может быть, знакомство с Титу Атаучи (Уаскара Руминьяви изначально рассматривал лишь как формального командующего - особыми военными талантами он прежде никогда не отличался) намекало на то, что вряд ли этот генерал выбрал бы столь прямолинейную тактику как атака на укрепленные позиции за рекой?



Немного подумав, Руминьяви вызвал начальника своей разведслужбы, поинтересовавшись, что известно о противнике. Как оказалось, в основном лагере Уаскара сейчас, судя по всему, шла подготовка к штурму - но, скорее всего, он будет не сегодня, а лишь завтра после подхода основных сил Южной армии. Посланные вдоль берега реки разведчики доложили, что вниз по течению ничего подозрительного замечено не было. А вот из тех, кто отправился вверх по течению, вернулись не все - хотя вернувшиеся тоже утверждали, что там все спокойно. Можно было бы предположить, что они просто по каким-то причинам задержались, но на всякий случай он все же отправил уже более крупные разведгруппы…



- Так где пропали разведчики? - услышав последнее, переспросил Руминьяви, катинка в его голове постепенно начала складываться.



- Вот здесь, - начальник разведслужбы показал соответствующее место на макете.



Вроде, ничем не примечательное место - в окрестностях таких полно… Но Руминьяви уже был уверен, что это именно то, чего и следовало ждать. В конце концов, не так давно он пытался провести практически аналогичную операцию против войск Уалтопы. И тогда ему не удалось достичь успеха лишь потому, что кто-то из вражеских разведчиков все же смог увидеть строящийся мост и доложить об этом кусконцам… И, немного подумав, он вызвал генерала Чалкучиму, приказав тому с отрядом в три тысячи солдат немедленно выдвигаться к указанному месту. Руминьяви еще надеялся, что Титу Атаучи еще не начал переправку основных сил и ему удастся скинуть в реку вражескую армию…



***



(Тауантинсуйу, уну Кито, окрестности Риобамбы. 23-26 июля 1529 года)



На следующий день разведчики отправились на поиски подходящих для переправы через реку мест, а в основном лагере развернулось представление под названием ‘подготовка к штурму’. Пусть Руминьяви малость понервничает, ожидая атаки в любой момент. А артиллеристы, выкатив поближе к берегу несколько громовых труб, начали артподготовку, обстреливая места, где могли находиться вражеские солдаты. Впрочем, особой пользы эта пальба по площадям принести не могла. Во-первых, сама стрельба велась вслепую, на удачу. Во-вторых, в этих горах укрыться от обстрела можно в тысяче мест - и вероятность того, что именно в твое укрытие прилетит ядро крайне мала. Единственной пользой этого обстрела было немного помотать нервы противнику. Да сами артиллеристы малость потренируются.



Впрочем, достаточно скоро китонцы практически перестали обращать внимание на обстрел - похоже, несколько разуверились в силе нового оружия. Замеченные кое-где среди скал вражеские наблюдатели лишь смотрели за тем, как ‘громовые трубы’ один за другим пуляют в белый свет как в копеечку железные шары, не приносящие никакого существенного вреда их армии. Была сначала мысль позвать нескольких лучших стрелков из винтовок дабы малость подсократить их поголовье, но потом передумал - приказал пока дать понаблюдать (хотя уже под вечер приказ об отстреле все же был отдан). Пусть смотрят на ‘неэффективность’ пушек - в реальном бою будет им неприятный сюрприз. Про картечь-то они не знают. Впрочем, по всей видимости, китонцы быстро решили, что сегодня штурма не будет - видимо решили, что я буду дожидаться подхода Южной армии. Что ж, этим заблуждением тоже грех воспользоваться.



Когда под вечер явились разведчики, они доложили, что в радиусе нескольких километров обнаружили сразу несколько пригодных под переправу армии мест - там можно относительно свободно перебраться через реку и достаточно легко и быстро построить временный мост для переброски основных сил. И, после короткого обсуждения с генералами, было решено уже сегодня ночью отправить туда строителей с отрядами прикрытия из ‘громотрубной армии’. А завтра утром начать скрытую переброску основных сил Громотрубной армии - благо, уже завтра сюда начнут подходить части Южной армии. Кстати, переправляться решили сразу в двух местах чтобы быстрее отрезать все пути к отступлению вражеской армии. Общее командование операцией взял на себя я, Титу Атаучи и Аток должны были, соответственно, возглавить первый и второй ‘отряды прорыва’.



А уже на следующий день армия пришла в движение - из присутствующих в лагере восьми тысяч четыре отправлялись в поход. Оставшиеся тысяча из Громотрубной армии с солдатами Северной должны были делать вид подготовки к штурму… Я сам отправился со вторым отрядом, который должен был переправляться вверх по течению от города. Уже когда мы покидали лагерь, в него начали входить передовые отряды Южной армии под командованием Топа Атау.



И вот она, переправа. Спускаясь по какой-то козьей (хотя, в этих местах скорее ‘викунией’ или ‘гуаначей’) тропке к реке, солдаты один за другим по временному мостку перебирались на ту сторону и тотчас отправлялись на указанные позиции. Как выяснилось, за ночь тут уже успели наскоро подготовиться к обороне от возможных нежеланных гостей. В нескольких местах, перекрывая все подходы к плацдарму, были установлены пушки, среди скал засели готовые угостить китонцев свинцовым гостинцем стрелки.



- Пожалуй, скоро стоит ждать гостей, - заметил на этот счет Аток, - Нам тут и так уже малость пострелять пришлось.



- Вражьи разведчики?




- Да, - подтвердил командующий Громотрубной армией, - Вышли прямо на нас и явно заметили. Пришлось валить по-тихому - пока не донесли о нашем появлении. Кстати, склоны кое-где заминированы, - уловив, куда я смотрю, добавил Аток.



- Это хорошо, - согласился я, - А когда примерно стоит ждать Руминьяви?



- Ну сам Руминьяви сюда вряд ли пойдет. Пошлет кого-нибудь из своих генералов, - не согласился Аток, - Но, пожалуй, уже сегодня вечером или завтра утром будет.



- Тогда, пожалуй, ждем его здесь, - вынес я решение, - Здесь уже все готово к встрече, а на другом месте времени для этого может и не хватить. А пока нужно приготовить отряд, который мы пошлем в обход чтобы отрезать китонцам путь к отступлению. Все они должны лечь здесь - после чего мы должны как можно быстрее выдвигаться вперед…



Как и ожидалось, враги пришли на следующее утро. Находившиеся на своих почтах разведчики быстро доложили, что сюда явился генерал Чалкучима с армией в три тысячи солдат - причем, по всей видимости, две тысячи из них были профессионалами. Да, Руминьяви явно всерьез отнесся к новой угрозе… Не знал он лишь того, что уже опоздал. Приди этот отряд днем раньше - и большие неприятности были б гарантированы, небольшой отряд прикрытия мог и не удержаться. Но теперь все было иначе. Пусть нас и сейчас меньше, но мы лучше вооружены - и успели подготовиться к встрече ‘заклятых друзей’…



Предложенное ‘поле боя’ китонскому генералу явно не понравилось. Для того, чтобы ворваться на наши позиции, ему предстояло пройти небольшую долину, подняться на перевал и выбить нашу армию с занимаемой позиции, что было непростой задачей даже при равноценном оружии - ведь противник запросто мог засыпать наступающих камнями со склонов гор. Точно также наступающие находились бы в невыгодном положении и когда взбирались на перевал. Но, помимо, теперь лучшее оружие южан давало им дополнительные выгоды - даже если они ограничатся применением наполненных ‘гремучим порошком’ тыквин. С учетом этого, Чалкучима предпочел бы отступить на выгодную позицию и там занять оборону - при удачном стечение обстоятельств, этим можно было полностью остановить продвижение нашей армии. Но принять какое-либо решение ему было уже не суждено. Ну откуда китонцам было знать, что они уже находятся под прицелом, а засадный отряд готов в любой момент отрезать путь к отступлению?



Первыми прозвучало сразу несколько винтовочных выстрелов, произведенных лучшими стрелками - их целью было максимально сократить офицерский состав вражеской армии, а затем заговорили пушки - и по долине засвистела картечь… Хоть и били практически на предельной дистанции, но эффект оказался куда сильнее, чем я ожидал. Хоть стрелкам и не удалось с ходу завалить всех китонских офицеров, но уже после первых выстрелов и потерь от картечи армия была практически дезорганизована. Уже не задумываясь о цели планировавшегося похода и стараясь лишь упрятаться от летающей кругом смерти, от которой не защищали никакие щиты и доспехи, солдаты как сумасшедшие ломанулись назад - туда, откуда пришли, но и там неожиданно напоролись на выстрелы в упор и строя вражеских солдат - засадный отряд, что лишь добавило паники… Куда б не бросались солдаты, всюду их встречала лишь смерть…



Часа два часа все было закончено. Потерявшие командование испуганные солдаты уже не представлял никакой силы - и немногочисленные организованные группы не могли спасти положение. Потому, когда в дело вступили основные силы армии, им, по большей части, оставалось лишь вязать пленных да добивать тех, кто еще не совсем потерял голову и пытался оказать сопротивление…



- Еще минус три тысячи, - видя происходящее, с усмешкой произнес Аток.



- Теперь осталось покончить с основными силами Руминьяви, - подвел итог я, - А для этого мы долины как можно быстрее выступать…



Оставив пару сотен человек разбираться с пленными и собирать трофеи, мы выдвинулись вперед - на соединение с другой половиной Громотрубной армии…



***



(Тауантинсуйу, уну Кито, окрестности Риобамбы. 27 июля - 7 августа 1529 года)



К утру 27 июля кольцо вокруг Риобамбы оказалось замкнуто. Все более или менее подходящие для прохода армии подходы к городу оказались перекрыты Громотрубной армией. На направлениях возможных прорывов устанавливали артиллерию, закладывали бомбы на склонах, готовили позиции для стрелков. А еще 5 тысяч солдат Южной армии было отправлено на север. Перед ними была поставлена задача как можно быстрее занимать города уну Кито - Амбато, Латакунгу, Чильо и, по возможности, Кито. А также, если успеют, постараться не допустить бегства китонской знати из города.



А мы тем временем стали готовиться к штурму Риобамбы и возможным попыткам прорыва армии Руминьяви. Которые, кстати, не замедлили случиться - видимо, поняв, что попали в ловушку и сколько б не сидели в ней, лучше не станет - в крайнем случае, мы могли б взять их армию измором, - они уже в районе полудня предприняли попытку прорыва - правда, не по главной дороге (так как логично было именно там ожидать скопления наибольших наших сил), а по одной из второстепенных. На этот раз на прорыв был отправлен почти семитысячный отряд - противостояло которому лишь две тысячи, причем лишь половина из них принадлежала Громотрубной армии, а остальные - недавно подошедшие солдаты Южной. Однако в результате этого боя прорывающиеся силы китонцев были обращены в бегство, потеряв почти половину - никому из них так и не удалось добраться до столь желанных перевалов и вступить в схватку с засевшими там солдатами. Как и в прошлый раз, китонцы несли огромные потери от картечи пушек и рушащихся на голову камней, но раз за разом по приказу командиров бросались на новый штурм - до тех пор, пока те не осознали, наконец, бесплодность этих попыток - последующие атаки привели бы лишь к росту общих потерь.



Это ж поражение окончательно сломило боевых дух китонцев. Как докладывали гонцы, всю ночь солдаты то тут, то там ловили дезертиров из ‘Северной армии’. Бросая оружие и доспехи, они ночью перебирались через реку или шли к перевалам, сдаваясь в плен. Всего за одну ночь было поймано более трехсот человек, сбежавших из армии Руминьяви. Общее их настроение можно было передать ответом одного из них на вопрос о том, почему дезертировал из армии мятежника: ‘Боги против нас - значит, воевать бесполезно’. Впрочем, это были, в основном, не профессиональные солдаты Северной армии, а набранные из крестьян ополченцы.



- Хороши вояки, - узнав об этом, презрительно сплюнул Титу Атаучи, - Вместо того, чтобы выполнить свой долг до конца, побежали во все стороны. Трусы…



В отличие от генерала, жрец немедленно подвел под начавшееся дезертирство идеологическое обоснование - мол, боги никогда не поддержат мятежника, а без их поддержки им не одержать ни одной победы. И вот теперь солдаты поняли то, что боги против них, и начали разбегаться.



На следующий день китонцы предприняли еще несколько вялых попыток атаковать - но уже было ясно, что воевать никто из солдат не хочет. Все уже разуверились в возможности победить - впрочем, это и не удивительно. Фактически за весь поход китонцам не удалось одержать ни одной крупной победы. Да, сначала они продвигались вперед - но каждый взятый поселок, каждый километр этого пути стоил им огромных потерь - которые ничем не сокроешь. Все видели, что их потери гораздо больше, чем у южан. А потом был тот провальный штурм перевалов у Гуамоте, где китонцы так и не смогли выбить армию Уалтопы с занимаемых позиций - и позорное отступление к Риобамбе. А теперь еще и эти два крупных последних поражений. Неужели всего этого мало для того, чтобы понять, что боги против мятежа Руминьяви, в котором они участвуют? Тем более, что кое-кто еще и постарался распустить в армии нужные слухи… К тому же, южане уже окружили их - а это значит, что скоро они смогут захватить оставшиеся без защиты поселки и города провинции, где остались их семьи. Так ради чего воевать? И лишь высшее руководство продолжало настаивать на войне до победного конца - но ведь у них просто не было выбора. Всем было понятно, что южане не пощадят руководство мятежников - всех их ждет неминуемая казнь. Инки не прощают предательства вождей.