Сын Солнца

Следующие несколько дней прошли довольно спокойно - новых попыток прорыва китонцы не предпринимали. А вот от ушедшей на север части армии новости поступали хорошие - не встречая никакого сопротивления, они уже на третий день пути без боя заняла Амбато - на этот раз даже с не успевшими разбежаться жителями, а на пятый день пути после небольшого столкновения с наспех собранными ополченцами захватила Латакунгу. После чего основные силы армии двинулись к Кито. И, воспользовавшись имевшимися во вражеской армии шпионами, я постарался донести эту новость до вражеских солдат. Мол, ваши дни сочтены - армия уже движется на Кито и вот-вот захватит и его.



Не знаю, повлияло ли как-то это сообщение или китонцы уже до этого имели подобные планы, но на следующий день китонцы всеми силами - почти четырнадцатью тысячами солдат - предприняли попытку прорыва по главной дороге на Кито. На этот раз бой затянулся почти на полдня - но все попытки прорваться через град картечи и камнепады заканчивались ничем. В итоге, потеряв почти пять тысяч, армия отступила в долину, вернувшись в город.



А на следующий день, 5 августа 1529 года, произошло то, чего никто и не ожидал. К вечеру под знаком переговоров к перевалам выехало несколько человек - с собой они вели связанных Руминьяви и его генералов Укумари и Кискиса… Как оказалось, в этот день у китонцев произошел военный совет - где тысячники потребовали от Руминьяви заключения мира с южанами на любых условиях, так как ‘они непобедимы’. Однако ни Руминьяви, ни его генералы не согласились на это, обвинив остальных в трусости и потребовав прорваться - выбить южан с одного из перевалов и уйти в безлюдные высокогорные районы, где продолжить борьбу против них. А дальше началось - практически все присутствовавшие на совете офицеры заявили, что лучше погибнут в бою, чем умрут от голода в безлюдных горах. Руминьяви в ответ обвинил их в трусости и поклялся наказать бунтовщиков. Дальше каждый из семнадцати уцелевших в боях тысячников уверял, что именно он первым скомандовал схватить мятежника, но результат этого был один - Руминьяви и его генералы Укумари и Кискис были схвачены и связаны. После чего и отправили делегация…*(73)



На следующий день началась сдача китонский армии - солдаты выходили к перевалу и складывали в кучу свое оружие. После чего мобилизованных крестьян сразу же распускали по домам - им еще предстояло успеть приготовить оросительные системы к предстоящему севу. А вот что делать со служившими Руминьяви профессиональными солдатами Северной армии - это предстояло решить мне… ‘Битва за Риобамбу’ стала триумфом Громотрубной армии - при минимуме своих потерь ей удалось нанести тяжелейшее поражение китонской армии, полностью подорвав ее боеспособность и вынудив на сдачу. Никогда еще инкским генералам не удавалось одержать столь легкую победу…



Оставив тысячу солдат Южной армии для охраны пленных и учета трофеев, 7 июня мы выступили в дальнейший путь к Кито. Город к этому времени был уже занят Южной армией, а знать и остатки солдат укрылись в горной крепости неподалеку… Впрочем, по пути к Кито произошло и еще одно примечательное событие. На третий день пути разведчики доложили, что поймали какого-то человека - с виду какого-то мелкого чиновника, который желает увидеть лично Сапа Инку, уверяя, что у него есть какие-то очень важные сведения. Поскольку мне стало интересно, кто это такой, приказал привести - и каково ж было удивление, когда Титу Атаучи опознал в нем одного из высших офицеров Северной армии, прежде занимавшегося разведкой, а затем ставшего начальником разведки Атауальпы? Бывший разведчик пытался вымолить себе прощение - уверял, что на своем посту он целенаправленно вводил в заблуждение китонских военачальников, сообщая им неверную информацию об армии Уалтопы и делах на юге в целом. Кроме того, по службе он знает много полезной информации о заговорщиках из среды курак и даже верховной знати Куско, которые мечтают о свержении законного Великого Инки и помогали мятежникам Атауальпе и Руминьяви.



- Разберемся, - не став дослушивать речи предателя, скомандовал я, - Увести.





Глава 17.





Теперь испанцы были почти на полпути к Куско, не испытав за восемь недель



путешествия после ухода из Кахамарки почти никаких трудностей. Та часть Перу,



по которой они проходили, была верна партии Уаскара, и ‘до Кахатамбо касики



и дорожные управители оказывали губернатору и испанцам хороший прием,



обеспечивая их всем необходимым’. И, несмотря на это, испанцы продвигались



вперед с большой осторожностью, ‘всегда очень бдительные… с авангардом



впереди и арьергардом позади’. Посреди колонны испанцев на паланкинах ехали



два лидера двух противоборствующих сторон, пережившие гражданскую войну:



новый молодой Инка Тупак Уальпа и великий главнокомандующий армией Атауальпы



Чалкучима. Первый думал, что его несут, чтобы возвратить его фамилии




императорский трон в Куско, и он с готовностью сотрудничал с завоевателями. Но



Чалкучима помнил, как его выманили из Хаухи, где он находился со своей армией,



как его пытали по приезде в Кахамарку и как он стал свидетелем казни своего



господина Атауальпы. Поэтому едва ли было удивительным то, что испанцы его



боялись и подозревали подвох в каждом движении этой грозной фигуры.*(74)



(Тауантинсуйу, уну Кито, Кито. 18-23 августа 1529 года)



В Кито мы прибыли на 27 день Месяца Поливки. Немедленно явившийся встречать нас Топа Атау, командующий Южной армии, немедленно доложил, что к этому времени в провинции уже начала налаживаться мирная жизнь - крестьяне вышли в поля, проверяя и при необходимости ремонтируя оросительные системы - ведь скоро придет время сева, ремесленники вернулись к своим делам. Не повезло лишь чиновникам и жрецам - все, кто не успел разбежаться, теперь сидели под арестом, ожидая суда за сотрудничество с мятежником Руминьяви. Впрочем, эти тишина и видимое спокойствие в городе меня ничуть не обманывали. Да, все занялись своими делами и пока вроде ничего не замышляют - но лишь потому, что не имеют возможностей что-либо сделать. Ненавидеть нас от этого не перестали. Дай только возможность - и очередное восстание неизбежно. И что с этим сделать - я пока не знал. Можно, конечно, как это неоднократно делали инки, расселить местное население, разбросав малыми группами по всей территории Тауантинсуйу с целью максимально быстрой ассимиляции. Но расселять почти стотысячный город - слишком уж радикальный шаг. Да и технически осуществить это не так-то просто… Что ж, придется придумывать какой-то компромиссный вариант…



Что мы имеем на счет причин этой войны? Как уже показал новый вариант истории, борьба сыновей Сапа Инки Уайна Капака играла здесь последнюю роль - хотя в прошлом варианте истории именно она выглядывала на поверхность, найдя отображение в памяти людей. Но то был лишь повод. Реальных же причин было три. Конфликт центральной и региональной знати. Многих курак не устраивал их нынешний статус, они мечтали вернуть себе реальную власть - и подстрекали народ на восстание против “захватчиков-инков”. Конфликт двух экономических систем. Если на юге с древних времен были заложены основы ‘первобытно-плановой’ системы экономики, где торговля велась лишь между государствами, то на севере - территории уну Кито - зарождался традиционный рынок с деньгами и внутренней торговлей. Которую не удалось полностью изжить и при инках - во многих местах торговцы-миндала продолжали заниматься своими делами. Ну и, наконец, третье - во многом связанное со вторым - конфликт культур юга и севера.



Увы, но покончить с этим раз и навсегда невозможно. Потому придется действовать в несколько этапов. И первым делом желательно было бы решить первую проблему - со знатью. Нужно было найти способ лишить местную знать народного доверия. Внушить всем мысль, что никакие они все не борцы за свободу, как пытаются это показать, а всего лишь обычные уроды, мечтающие о том, как бы заполучить побольше власти и богатств. Чтобы все считали, что любое их слово лживо и не заслуживает доверья - в отличие от инков, которые только и думают о народном благе. Если мне это удастся сделать - это будет первым важным шагом на пути к решению ‘северного вопроса’. Во-вторых, конечно, было б неплохо ускорить ассимиляцию местных жителей - кого-то из них отправить осваивать новые земли, на их место поселить кого-то из лояльных племен… Но это нужно делать не сразу, а постепенно. Ну и, в-третьих, внушить местным жителям идею о превосходстве плановой экономики - ну да тут с методами действия все понятно. Вот только технических возможностей для решения пока нет.



Ну а пока предстояло решить несколько технических вопросов, связанных с налаживанием управления захваченными землями. Во-первых, тот же Уалтопа еще с начала похода начал за успешные боевые действия против армии самозванца ненавязчиво выпрашивать у меня расширения владений - то есть территории уну Тальян. На что после недолгих рассуждений я и согласился - ‘прирезав’ окрестности Риобамбы. Во-вторых, требовалось назначить наместника провинции - а кандидатур-то тут было не так уж много. Титу Атаучи нужен был в Куско - в качестве наместника, кем он и был до начала похода, Аток и Топа Атау - как командующие армии. Оставался лишь второй дядя Уаскара - Майта Юпанки, в это время временно занимавший должность наместника Куско. О чем ему и было немедленно отправлено сообщение. Из плюсов - он не командовал войсками во время ‘северного похода’ и потому не вызывал бы такой неприязни у местных, как тот же Аток. В-третьих, требовалось назначить чиновников более низких уровней - ‘десятитысячников’ и ‘тысячников’. Десятитысячников, естественно, назначили из ‘пришлых’ - а вот тысячников нужно было назначить из местных - для чего требовалось предварительно отобрать наиболее лояльных. Впрочем, первое время за ними присмотрят… Ну и, в-четвертых, нужно было назначить жрецов - местные, поддержав Атауальпу и Руминьяви, автоматически потеряли доверие и теперь их требовалось заменить своими - тем более, вот-вот начало месяца. Впрочем, об этом вопросе позаботились заранее - отобранные для этого жрецы пришли вместе с армией.



В общем, дел было полно и потому мы едва уложились в оставшиеся до начала Месяца Сева четыре дня. А ведь еще нужно было решить, что делать с засевшими в крепости мятежниками… Еще в первый день осмотрев вражеские укрепления, я пришел к выводу, что проектировали их явно не дураки. Пусть здесь не было ни традиционных для европейских крепостей стен (в Андах таких крепостей вообще практически не строили), ни артиллерии, ни минных полей - но захватить ее будет не так-то просто… Сама по себе крепость представляла собой место вблизи горной вершины,*(75) где было выстроено несколько зданий - казармы, склады и несколько домов для армейского начальства из знати, окруженные многочисленными террасами. К ним вела одна единственная узкая - так, что в ряд могло пройти не более двух человек - извилистая тропинка. Причем, идя по ней, солдаты практически всю дорогу находились в зоне поражения сбрасываемыми с вершины камнями - и при этом не имели возможности эффективно противодействовать противнику. Более того, если даже удастся пройти всю тропинку - то потом требовалось по крутой лестнице подняться хотя бы до первых террас, где можно было б получить хоть какую-то свобод маневра.



- Сколько солдат у китонцев? - осмотрев все эти сооружения, спросил я у командовавшего Южной армией Топа Атау.



- Около пятисот человек.



- Немного, - прокомментировал это Титу Атаучи, - До только попробуй их возьми…



- Взять-то можно, - ответил Аток, - Да только каковы будут наши потери?



- Обычно такие крепости берут либо хитростью, либо предательством, - прокомментировал все это Титу Атаучи.



А я, глядя на эту крепостишку, жалел, что нет у нас пока нормального оружия… Эх, были б у меня нормальные горные пушки, да с осколочными снарядами или шрапнелью… устроил бы я им веселую жизнь… Но чего нет - того нет. Из имеющихся пушек туда стрелять невозможно - да и толку от нескольких ядер не много будет. С соседних гор стрелять тоже бесполезно - на таком расстоянии что из пушек, что из наших эрзац-винтовок попасть можно исключительно случайно. Да и спрятаться от обстрела несложно. Попробовать заслать туда диверсантов? А есть ли люди с достаточной подготовкой? Стоило узнать… Впрочем, решение этого вопроса решено было отложить на следующий месяц, так как вряд ли удалось бы покончить с остатками мятежников за пару дней.



Месяц Сева встретили по всем правилам. Жертвоприношения из храмовых запасов, обращения к богам, пиршество… Как и везде, на праздник собралось практически все взрослое население города - но было явно видно, что празднику они не очень-то рады. Что ж, вполне понятно… А на следующий день, 2 день Месяца Сева, утром начался суд над главарями мятежников. Специальный судья из Куско зачитал обвиняемым - главным из которых был Руминьяви - обвинение в измене Сапа Инке (что, помимо всего прочего, было нарушением заповеди о запрете лжи), самовольном захвате власти в уну Кито, организации мятежа с целью отделиться от Тауантинсуйу и многом другом, что удалось хоть каким-то образом привязать к их деяниям. После чего начиналось разбирательство, где судьи пытались установить степень виновности того или иного из мятежников и определить достойное их наказание. Наконец после долгих обсуждений под вечер суд вынес свое решение. Руминьяви и еще семьдесят человек (часть которых, впрочем, еще сидели в горной крепости) представителей знати казнить через повешенье. Генералов Укумари, Кискиса и еще почти две сотни представителей знати выслать из Тауанинсуйу. Их семьи сделать крестьянами и выслать в удаленные области Тауантинсуйу. Тысячников и сотников Северной армии разжаловать и вместе с семьями выслать в удаленные области страны, сделав крестьянами. Остальных солдат исключить из армии и отправить по домам.



***