Тайна подземного хранилища
Часть 32 из 44 Информация о книге
Галька пожала плечами. – Скоро. За этим последовало что-то ещё, может, «день», а может, «два». Она перекинула ногу через подоконник. – Барнавельт. Белка высунула голову из-под одеяла и воскликнула: – О! Привет, Вэн! Не ожидал встретить тебя здесь! Как тесен мир! – Барнавельт! – повторила Галька. Белка запрыгнула ей на плечо. – Галька! Я так рад нашей встрече! Сто лет тебя не видел! Галька бросила на Вэна прощальный взгляд. – Просто… будь осторожен, – сказала она и скрылась за подоконником. Будь осторожен. Или «будь смелым». Или «лучше смирись». Вэн не был уверен. Он остался один, съёжившись в чужой кровати и прижимая к груди маленькую картонную коробку. Он заглянул внутрь. Лемми спал, но когда крышка открылась, он перевернулся и сонно улыбнулся Вэну. Эта улыбка стала последней каплей, упавшей в наполненную до краёв раковину. Вэна затопила абсолютная уверенность. Ну и что, если он пострадает? Он ни за что не отдаст Бритве своего беззащитного маленького друга. Ни при каких обстоятельствах. Вэн свесил ноги с кровати. Зажав коробку под рукой, он схватил подушки и мягкое серое одеяло. В шкафу было пусто, не считая белого халата и запасного комплекта постельного белья. Вэн пихнул всё это в сторону, застелил дно половиной одеяла, разложил подушки, забрался внутрь и захлопнул изнутри дверь. Теперь никто не подберётся к нему незамеченным. Вэн улёгся на бок, прижал коробку с Лемми к груди и сфокусировал внимание на органах чувств. Он чувствовал тихую вибрацию водопроводных труб в полу, видел полоску лунного света в щели под дверью шкафа, втягивал носом запахи пыли и лаванды от одеяла. Прошли минуты или часы, прежде чем он наконец заснул. Из-под двери сочился солнечный свет. Слишком яркий для косых утренних лучей, поэтому Вэн сделал вывод, что проспал довольно долго. Или же кто-то включил свет в комнате. В щели мелькнула тень. Вэн замер. Без слуховых аппаратов он не мог уловить ни единого звука. Но за дверью шкафа кто-то был. Кто-то высокий. И этот «кто-то» медленно перемещался по комнате. Вэн затаил дыхание и крепко-крепко прижал к себе коробку с Лемми. Щель потемнела: кто-то закрыл свет своим телом – или краем длинного тёмного пальто. Тень застыла. Выжидающе. Прислушиваясь. Сердце Вэна гремело, как стеклянный шарик в пустой консервной банке. Он вжался в угол и попытался спрятаться за висевшим на вешалке халатом. Дверь шкафа приоткрылась. В отчаянии он запихнул коробку с Лемми себе за спину. Шкаф залил дневной свет. Вэн сощурился на силуэт в проёме. Это была Эмма, няня. – Ну здравствуй, – услышал он. – …кто… рядке? – Да, – выдавил Вэн. – Я в порядке. – Как… завтрака? – Да. – Вэн бы многое отдал, чтобы его сердце не колотилось так сильно и чтобы он не лежал сейчас на дне шкафа гостевой комнаты в чужом доме. – Иду. Вэн не снимал коробку с Лемми с колен, пока ел сухие хлопья с молоком на кухне Греев, и всё время держал её на виду, переодеваясь в слишком большую для него одежду Питера. Он взял коробку с собой, когда они с Эммой отправились в квартиру за самыми необходимыми вещами, включая слуховые аппараты Вэна. Он не выпускал из рук всю поездку в такси назад к дому Греев, и когда они с Эммой и мамой играли в «Эрудита», и когда Питер спустился по лестнице, сердито посмотрел на них, сидящих в гостиной, и, громко топая, вернулся к себе в комнату. Даже когда они все сели ужинать, он поставил коробку себе на колени. Мистер Грей недоумённо посмотрел на него, после чего всё-таки спросил: – Что в коробке, Джованни? – Да так… часть моей коллекции, – ответил Вэн. – Никто не станет красть твою дурацкую коллекцию, – пробормотал Питер. – Питер, – сказал мистер Грей. – Что? – хмуро взглянул на отца Питер. – Он всё равно вряд ли меня слышит. – Я тебя слышу, – тихо возразил Вэн. Но, похоже, никто не слышал его. После ужина Питер ушёл к себе. Эмма убрала грязную посуду, оставив десерт, мистер Грей и мама ещё долго сидели за столом, рассказывая друг другу истории о друзьях из мира оперы. Вэн тихо выскользнул из столовой и понёс коробку с Лемми в гостевую ванную. Заглянув на всякий случай под крышку (Лемми мирно дремал), он поставил коробку у раковины, снял слуховые аппараты, разделся и встал под душ. За свою жизнь Вэн успел побывать в сотнях ванных разных квартир и отелей, поэтому ему не составило особого труда разобраться, как включить навороченный душ. Тёплые струи постепенно смывали страх из-за предупреждения Гальки. Что, если она ошиблась? Что, если никто за ним так и не придёт? А может, это была такая хитрость, чтобы напугать его и заставить отдать им Лемми или выболтать секреты мистера Фэлборга. Ему просто нужно было не терять голову и не показывать, что он боится. Он не боялся. – Дам, да-дам, ДАМ, дам да-дам… – мычал Вэн под шипение воды. Он закрыл глаза и умылся. Над душевой шторой мелькнуло тёмное пятно. Вэн открыл глаза, и в них немедленно попало мыло, но он всё равно их не закрыл. – Кто там? – прошептал он. Если ему кто-то ответил, Вэн этого не расслышал. Он подождал, но больше никаких странных теней не заметил. Вэн досчитал до тридцати, держа глаза открытыми, даже когда в них попадали капли. Ничего. Наконец Вэн позволил себе выдохнуть. Отвернувшись к душу, он смыл мыло и взял бутылочку с шампунем. – Дам, да-дам, ДАМ… Над шторой скользнула новая тень. По ткани пробежала едва заметная рябь. Вэну почудилось, что он уловил краем глаза какую-то тёмную уменьшающуюся массу, будто показанная в обратную сторону запись брызг из бутылки. Он схватился за штору и резко сдвинул её вбок, в последний момент взмолившись про себя – потому что было уже поздно, – чтобы не оказаться нос к носу с Питером, мистером Греем или Эммой. Но в ванной никого не было. Его слуховые аппараты лежали на том же месте у раковины рядом с коробкой Лемми. Вэн сделал глубокий вдох. У него просто разыгралось воображение. Опять. Домывшись в рекордные сроки, он вытерся мягким полотенцем, надел пижаму в полоску, за которую ему, по крайней мере, не придётся краснеть, и сунул ноги в тапочки. Он взял коробку с Лемми и пошлёпал по коридору в красную комнату. Закрыв за собой дверь, Вэн задвинул шторы, проверил углы и сел посреди кровати. Он поднял крышку. Коробка была пуста. 22 Ещё одна сломанная косточка