Тень императора

Знаком велев мне сесть на пол, мастер Зен устроился напротив, по-турецки сложив ноги, и выжидательно замер.

– У меня практически нет сведений о личной жизни императора и его семьи, мастер, – начал издалека я. – Меня научили убивать, калечить. А еще читать, писать, танцевать и разговаривать практически на любые темы, которые были бы интересны его величеству.

– Это одна из обязанностей тени, – спокойно кивнул учитель.

– Я понимаю. Но, помимо общих знаний, в моей программе отсутствуют детали, которые необходимы для практической работы. Я не знаю, чем занимается император, когда отправляет меня следить за собственным сыном. Что он любит делать на досуге. Какие книги читает. С кем общается. Каких взглядов придерживается…

– Все это ты выяснишь позже.

– А если для этого не хватит времени? – Я пристально взглянул на мастера-тень. – Что, если незнание привычек его величества не позволит мне правильно среагировать, когда на него нападут? На него ведь уже были покушения, верно?

Мастер Зен сухо кивнул.

– Где гарантия, что оно не повторится завтра? Или послезавтра? Или в любое другое время, пока я разбираюсь с вещами, которые по идее следовало бы знать уже сейчас? Мне казалось, именно вы должны были просветить его новую тень по этому поводу, – добавил я, не сводя глаз с сидящего напротив мастера. – Вы знаете его лучше всех. Именно вам он приказал меня обучить. Я написал перед уходом «до встречи», потому что решил, что обучение продолжится здесь. Во дворце. В реальных, так сказать, условиях. Но в последнее время мне все больше кажется, что если бы я не попросил его величество о встрече с вами, она бы не состоялась.

– Ты прав, – без малейшего промедления кивнул учитель. – Но мне было изначально велено некоторые сведения тебе не передавать.

– Император передумал делать из меня собственную тень?

– Нет.

– Тогда что происходит? – тихо спросил я. – Учитель, почему я целую неделю занимаюсь ерундой вместо того, чтобы приступить к своим прямым обязанностям?

– Боюсь, его величество пока не в состоянии подпустить тебя так близко.

– Он сам это предложил. Разве император не мог раньше определиться с желаниями?

– Быть тенью – это значит не просто беречь кого-то от покушений, – едва заметно улыбнулся мастер Зен. Вернее, мне показалось, что он улыбнулся, потому что в уголках его глаз появились крохотные морщинки. – Давая магическую клятву, тень становится физическим продолжением хозяина. Знает все его страсти. Все привычки. Слабости. Быть чьей-то тенью это значит забыть, кем ты был раньше и кем мог бы стать. И всю свою жизнь перестроить таким образом, чтобы она стала дополнением жизни хозяина. Тень всегда рядом с ним. На шаг позади. В его собственной тени. В дождь или в стужу. Дома или в изгнании. В свете или во тьме… У нас нет будущего, ученик. Мы живем лишь тем, что дает нам хозяин. Но тень – не слуга, запомни это. Быть тенью – это означает стать отражением того, кому ты поклялся в верности. Как только вас связали магические узы, вся ответственность за то, что делает тень, ложится на плечи ее владельца. Ее ошибки. Поражения. И даже эмоции.

Я бросил на наставника испытующий взгляд.

– Поэтому вы учили меня от них избавляться?

– Тебя не нужно этому учить, – качнул головой мастер. – Твоя душа и без того пуста. Никаких привязанностей. Никакой памяти. Никакого прошлого.

Я прищурился.

Ну, прошлое-то у меня как раз было. Да и на память пока грех жаловаться. Ведь где-то там, далеко, у меня остались родители, друзья и коллеги. Там же остался человек, которому я, тогда еще не Мар, а начинающий художник Марина хотела вручить свою душу. Но, умерев в том мире, было бы странно цепляться за старые привязанности. Странно мечтать о том, к чему никогда не будет возврата. Поэтому я не мечтал. Не думал. И не спешил растапливать тот холодок, который оберегал мою душу от ненужных терзаний.

Та жизнь закончилась, и на этом все.

Точка.

– Вот об этом я и говорю, – усмехнулся мастер Зен, когда перехватил мой абсолютно спокойный взгляд. – Ты вгоняешь себя в транс умышленно. Легко. С самого детства. И не только во время поединка, ученик. Мне, чтобы этому научиться, понадобился не один год. И серьезное потрясение, благодаря которому я понял, что транс – это тоже защита.

– В трансе нет боли, – ровно уронил я.

– Верно, ученик. Но я не стану спрашивать, кто тебя этому научил. В мою задачу входило лишь подготовить тебя физически. Тогда как всего остального его величество попросил не касаться.

Я ненадолго задумался.

– В ваших словах больше правды, чем кажется на первый взгляд. Если тень умышленно приводят к хозяину эмоционально опустошенной, то не получается ли так, что это усиливает ее привязанность?

– Ты даже не представляешь насколько, – едва слышно прошептал учитель, а я нахмурился, впервые уловив в его глазах тень застарелой боли. И вот тогда мне наконец стало ясно, к чему меня так долго готовили.

Тень воспитывают на протяжении многих лет, вкладывая в нее то, что прикажет будущий хозяин. Берут на обучение, разумеется, детей. Совсем маленькими. Быть может, даже младше меня. Привыкнув во всем исполнять приказы учителя, в дальнейшем такие дети будут легко слушаться хозяина. Это неизбежно. Ведь сравнивать просто не с кем. Не зная ничего иного, кроме тренировок и беспрекословного подчинения, к концу обучения они даже не будут сознавать, какой глубины эмоциональная пропасть в них образуется за эти годы.

Рано или поздно любой тени захочется ее заполнить.

Но чем заполнять, если рядом останется лишь хозяин?

Все правильно: тень непроизвольно начнет воспринимать его эмоции как свои. Сначала медленно и понемногу. Затем все быстрее и больше. За годы плотного сотрудничества, в основу которого ляжет магически закрепленное рабство, всенепременно произойдет подмена понятий, и опустошенная тень рано или поздно начнет относиться к господину как к центру своего мира. Будет следовать за ним по пятам. Служить. Даже в какой-то мере преклоняться. Причем придет она к этому совершенно добровольно. А с годами и впрямь станет неотъемлемой частью жизни хозяина. В буквальном смысле его отражением, потому что к тому времени в ней останутся лишь его потребности. Его желания, цели и стремления. А когда настанет время умирать, тень сделает это без колебаний, потому что иного смысла в ее жизни никогда не было и не будет.

– И это всегда так?! – едва не отшатнулся я, когда осознал, что через все это придется пройти и мне.

Мастер Зен кивнул.

– Как же вы тогда…

Я хотел спросить, как же мастер-тень выдержал, когда император отлучил его от себя, но неожиданно не смог. Голос отчего-то сел. Однако учитель и так прекрасно меня понял и едва слышно вздохнул.

– Боюсь, ему сейчас еще тяжелее.

– Кому? Его величеству?


– Связь между тенью и хозяином всегда двусторонняя, – тихо пояснил учитель. – Невозможно остаться безучастным, когда день и ночь с тобой неотлучно находится живое существо. Даже к собакам люди постепенно привязываются. Многие считают их членами семьи. А если рядом так долго находится человек… если он заранее угадывает все твои желания… Знает, что именно ты собираешься сделать. Открывает дверь еще до того, как ты решил уйти. Не порицает. Не осуждает. Всегда и во всем поддерживает, потому что иначе не умеет. И заслоняет тебя собой, даже понимая, что живым из боя не выйдет… годами, ученик. Десятилетиями. Сродняясь, словно брат-близнец, у которого с тобой до смерти остается одна пуповина… Никого не удерживают, поверь мне. Поэтому разрыв – это всегда болезненно для обоих.

– А как же…

– Первые тени появились еще на заре становления империи, – на мгновение прикрыл глаза мастер Зен. – Тогда же появилась и магия, которая привязывает нас друг к другу. Это темная магия, ученик. Поэтому она такая сильная. Именно в ней – основа тех уз, которые связывают нас цепями. К сожалению, изменить заклинание или хотя бы ослабить его магам не удалось. Все или ничего… двое или ни одного. В том числе и поэтому единовременно у императора может быть лишь одна такая тень. До недавнего времени этой тенью был я. Но я больше не могу выполнять свои обязанности. Мое присутствие его ослабляет. А император не может позволить себе иметь слабости. Поэтому он меня отпустил.

– Видимо, он знал, что в противном случае вы ушли бы сами…

Я заглянул в глаза учителя и так же неожиданно понял: нет, если бы император его не отпустил, учитель бы не ушел – он бы умер, освобождая место для более молодой и сильной тени. И тогда у его величества не осталось бы ни обузы, ни выбора. Вот почему император отдал такой приказ. Вот почему мастер-тень до сих пор жив. Такую правду даже мне было сложно принять. Быть до такой степени верным человеку, чтобы в какой-то момент добровольно отступить в сторону, позволив ему продолжить путь в одиночестве… знать, что рядом с тобой он будет постоянно оглядываться, беспокоиться, а значит, станет уязвимым. Чтобы принять такое решение, нужно обладать особым мужеством. Зато теперь я лучше понимал, что именно меня ждет. Только не был уверен, что смогу повторить такой подвиг.

– Магическую клятву невозможно разорвать, – неожиданно добавил мастер Зен, когда я задумался над сказанным. – Она довлеет над хозяином и тенью до смерти одного из них. Но есть период, когда связь между ними ощущается особенно остро. Три года порознь – это срок, который позволяет тени перестать всецело зависеть от воли хозяина. Чем больше расстояние, тем быстрее и проще происходит отвыкание. Однако, как я уже сказал, мне было легче. Я пережил эти годы в башне. Сначала один. Потом с тобой.

Я вздрогнул.

– А для императора они еще не закончились!

– Верно, – бесстрастно подтвердил учитель. – Для Орриана последнее покушение случилось прошлым летом. И еще два года он ни морально, ни физически не будет готов к новой тени. Он, конечно, все и всегда продумывает заранее. Даже тебя нашел, хотя срок окончательного разрыва нашей связи еще далек от завершения. Вероятно, он полагал, что к тому времени, когда это произойдет, ты как раз дозреешь. Но ты завершил обучение раньше…

– И поэтому его величество решил использовать меня по-другому, – наконец-то сообразил я. – Что ж, это многое объясняет. Но не отменяет моих обязанностей и того факта, что кое-какие вещи я должен знать по определению.

На губах учителя мелькнула слабая улыбка.

– Что именно тебя интересует, ученик?

– Сегодня я узнал, что у его высочества появилась невеста…

– Фонтан проснулся? – моментально оживился мастер-тень, а я, напротив, насторожился:

– Вы не слышали?

Наставник качнул головой:

– Мне запрещено появляться за пределами тренировочного зала, поэтому никаких сведений о происходящем во дворце у меня нет. Но я рад за Карриана.

– Это вы его учили? – быстро спросил я, боясь, что потом учитель не будет откровенничать.

– Да.

– Всему?

– Нет, конечно, – усмехнулся мастер-тень. – Карриана готовили для другого. Я лишь передал ему основы нашего искусства. То, что мог дать, исходя из его возможностей и времени, которое у нас было. Но мы не о нем сейчас говорим, ученик. Почему тебя так смутила новость о храмовом фонтане?

Я метнул взгляд в сторону сложенной у стены одежды, среди которой затерялся злополучный перстень, и честно ответил:

– Потому что я не понимаю, как на нее реагировать.

– Это старая традиция, – помедлив, сообщил мастер Зен. – Еще первый император ввел ее в обиход, когда нажил в браке шестерых детей, но ни один из них не унаследовал его магического дара.

– Император Орринон был темным магом? – насторожился я, припомнив уроки истории.

– Да. Поэтому ему и удалось так быстро создать империю. Но без преемника ее было бы невозможно удержать, а тем более расширить. Поэтому, не сумев получить от супруги одаренного наследника, император придумал артефакт.

– Перстень?

– Именно. Перстень с одним-единственным свойством – определять людей, способных без последствий переносить воздействие темного дара.

– Хм. А как он определяет, какого пола эти люди?

– По совокупности признаков. В штаны или под юбку он, естественно, не заглядывает. Но есть ряд качеств, которыми обладают исключительно женщины. Вернее, речь, скорее, идет о душевных свойствах. Именно на них и ориентируется магия императора.

Я замер.

Черт! Это что же получается, проклятое кольцо почувствовало, что в моем теле живет неправильная душа?!

– Простите, мастер, а перстень способен ошибиться?

– Насколько мне известно, такого не было ни разу.

– Неужто за все века ни разу не случалось, чтобы перстень указал на не того человека?

– Бывало, конечно. Порой случалось, что женщина, увидевшая перстень в храмовом фонтане, уже находилась замужем. Когда-то она была слишком юна. Или, напротив, немолода. Но слишком старую невесту магия и без того не выберет. А юная императрица – это не беда. Мужчины в семье императора всегда славились высокой продолжительностью жизни. Первый император дожил почти до двухсот лет. Последующие – немногим меньше. Нынешнему повелителю скоро будет сто. И думаю, он легко мог бы дожить до двухсот, если бы не так сильно устал от всего этого.

Я отвел глаза.