Тень Основателя

– Болтать меньше надо! – усмехнулась Лаура, вытирая клинок об одежду еще хрипящего Красавчика, и, перешагнув через него, пошла дальше. – А ты чего застыл? – недоуменно обернулась ко мне она. – Сам же говорил, нам спешить надо!

– Ну… В общем-то, да… Но ты как-то слишком быстро их всех убила…

– Не вижу смысла задерживаться. Этот дарко слишком много о себе возомнил. Пусть в следующей жизни думает, прежде чем преграждать дорогу чистокровным людям!

Гордо задрав нос к небу, Лаура перешагнула труп Красавчика и гордо пошла вперед, оставив меня в полном недоумении. О чем это она?

Собственно, об этом я ее и спросил, когда, справившись с изумлением, догнал размеренно шагающую девушку.

– Не знаю, как у вас, в Лаоре, а у нас подобная шваль сидит тихо, как мыши под веником, а не то что на улице людей грабить! – охотно «объяснила» Лаура. – Пораспускали вы своих полукровок!

– Полукровок? – Я уже совсем ничего не понимал.

– Ну да. Явный дарко-полукровка. Черные волосы, смуглая кожа, чуть заостренные уши, любовь потрепать языком с противником… Могу поспорить, он еще всякую заточенную дрянь неплохо метал. Сын человека от одной из их баб. Они часто пользуются своей смазливостью, чтоб затащить какого-нибудь дурака в постель. Вот потом такие, как этот, и рождаются! Твари! – Лаура сплюнула. Кем бы ни были эти загадочные дарко, она их явно не любила. И, судя по участи Красавчика, при встрече с ними эту нелюбовь весьма активно проявляла.

– А кто такие эти да… – задать вопрос я не успел, поскольку Лаура согнулась в приступе жесточайшего кашля. Похоже, срок действия моей крови заканчивался. Чертов Красавчик!



– Ой… Не больно… – В этих словах звучало такое искреннее изумление и радость, что я невольно заулыбался.

– Добрый вечер, Лесса. Теперь больно уже не будет никогда.

– Совсем никогда?

– Совсем. Особенно если ты будешь слушаться лекаря. Ну то есть меня.

– А если не буду?

– То получишь по заднице, и это будет больно! – Я нарочито сурово сдвинул брови, строя сердитую физиономию.

Лесса радостно рассмеялась.

– На, выпей. – Я протянул ей бокал, наполненный составом на основе моей крови. Впрочем, там была отнюдь не только она. Я заранее положил в стакан кое-какие добавки, должные несколько изменить весьма специфичный вкус, сделав его приемлемым для употребления.

– Вкусно!!! – немедленно подтвердила мой расчет Лесса, охотно выпив весь стакан и подавая его назад. – А еще есть?

– Потом. Тебе пока хватит. И вообще, ты хочешь спать!

– Нет! – Девочка зевнула и откинулась на подушку. – Совершенно не хоч… – не договорив, она заснула. Учитывая, что последнее время девочку, чтобы избавить от боли, активно опаивали лауданумом, это было наилучшим выходом. До тех пор, пока эта гадость не выведется из организма, ей лучше спать.

– Ну вот, все в порядке, – выйдя из комнаты, обратился я к напряженно ожидающему моих слов отцу девочки. – Думаю, вы сами слышали все необходимое. Болей действительно теперь не будет. Уже завтра, если все пойдет нормально, вы сможете с ней поговорить. Правда, недолго. Так что не беспокойтесь…

– А то, что вы ей дали… красное в бокале… Это?..

– Моя кровь, – не счел я нужным скрывать очевидное. – Некоторое время Лессе придется питаться именно ей.

– Ей понравилось… – тихо заметил Гессар.

Я только пожал плечами. Ну не буду же я раскрывать перед этим купцом все свои тайны!

– Ладно. Извините, – невесть отчего смутился купец. – А скажите, если можно… эта девушка, которую вы ко мне привели, она тоже…?

– Да, она тоже больна, и я ее тоже лечу. – Как я уже говорил, нет смысла скрывать очевидное. – Не беспокойтесь, она не заразна. Речная лихорадка, – решил сразу прояснить я наверняка сильно волновавший купца вопрос.

Гессар промолчал и, задумчиво покачав головой, скрылся в своем кабинете. А я направился на кухню. В ближайшие дни мне предстояла сложная, полная опасностей и волнений жизнь дойного хомячка. Поел – сдал кровь – поспал. Поспал – сдал кровь – поел. Ужас… Просто ужас, однако! Но я это превозможу… Нет, превозмодю… То есть превозмогу, вот! Главное тут, чтоб питание было вкусным и обильным, а постель – мягкой!



– Говорю вам, господин, это отродье Темной!

– Не знаю, Асен. Теперь уже не знаю… Смотри сам: он не боится света, ест человеческую еду – причем ест много! Если он и пьет кровь, то очень немного, так что это совершенно незаметно.

– А еще он дает пить свою кровь неизлечимым больным, вроде вашей дочери и этой девки, которую он приволок с какой-то помойки, и обе выздоравливают! Если он злится, его шипению может позавидовать любая змея, а взгляд способен насмерть перепугать людей куда старше и сильнее его. Возможно, я и ошибался, и он действительно не имеет отношения к Ночному народу – по крайней мере, он не боится дневного света, – но что то странное и неестественное в нем есть.

– Разумеется, есть! – Гессар и не думал возражать. – Вот только знаешь… Сегодня мы с Лессой вышли в сад. Впервые с того времени, как она слегла. И мне, признаться, плевать, кто таков излечивший ее, какой он расы и каким богам молится. Да будь он хоть вампиром, хоть колдуном, да хоть самим сыном Темной Леди и потребуй себе в жертву святителей, я только поинтересуюсь, жрецами какого культа он предпочитает завтракать. Хотя, между прочим, ничего такого он пока не просил.

– Господин, но это…

– Ересь. Я знаю. И про то, что, дойди мои слова до святителей Всесущего, костер мне обеспечен – тоже. Поэтому и говорю их только тебе. Но где были эти святители и их добрые боги, когда моя дочь умирала? Что они делали? Советовали прекратить муки? Нет. Моя благодарность принадлежит тем, кто смог помочь и спасти.

– Я понял вас, господин.




– Ваше святейшество. поступил доклад от младшего святителя храма Всесвятейшего в Белом городе. Один из прихожан на исповеди признался, что подозревает своего господина в связи с отродьями тьмы!

– Разобраться. Выяснить. Доложить!

– Прошу прощения, господин. Я не уверен, что данный вопрос находится в моей компетенции.

– Почему? – Бровь главного святителя слегка приподнялась, демонстрируя удивление жреца.

– Господином прихожанина является небезызвестный вам Гессар д’Касс.

– М-да… – Жрец задумчиво подергал себя за бороду. – Это не может быть попыткой навета?

Докладчик лишь молчаливо развел руками, как бы говоря: «А кто застрахован?» – после чего, помолчав, задумчиво добавил:

– Гарантий, разумеется, никаких, но до сих пор Асен Луару проявлял неукоснительную преданность интересам дома д’Касс. В том числе и в некоторых весьма сомнительных делах… Попытки подкупить или иначе завербовать, в том числе и нашими службами, им неуклонно пресекались. По моему мнению, основанному на досье прихожанина Луару, событие, вынудившее его изменить интересам своего господина, должно быть воистину неординарным.

– Ясно. Ну что ж… это дело на тебе. Расследование вести с сугубой осторожностью. Никаких там подвалов и прочего! Мне нужны настоящие доказательства, а не признания под пытками! И… постарайся не встревожить д’Касса. Будьте осторожны. Известный магнат – это вам не купчишка из Нижнего. Если он сочтет себя оскорбленным, а доказательств связи с Темной госпожой не будет – железных, неоспоримых доказательств, – то костер будет ждать именно вас, а не его! Учитывайте это! Поэтому лучше зайдите с другой стороны. Учините облаву на отродий тьмы и как следует допросите пойманных. И только если сведения подтвердятся… Впрочем, не мне вас учить. Ступайте.

Когда дверь за безопасником закрылась, главный святитель Веридий Лиор смог наконец-то немного расслабиться и ненадолго снять маску холодного внимания и власти, что, казалось, навеки прикипела к его лицу. Сразу стали видны морщины, покрывавшие лицо усталого немолодого человека, и седина, нагло захватившая большую часть волос…

Сейчас никто не мог бы и подумать, что Веридий Лиор, главный святитель Лаорийского храма Всеблагого и Величайшего, глава Всесвятейшей службы по искоренению ереси и тьмы, в просторечии называемой инквизицией, Железный Веридий, как за глаза звали его подчиненные, был совсем немного старше Гессара д’Касса и только недавно справил свое сорокапятилетие.

На кресле, более похожем на трон, сидел усталый, расстроенный старик, и возраст был совершенно не важен.

Медленными движениями растирая виски в попытке унять терзающую его головную боль, он тихо прошептал:

– На этот раз ты, похоже, доигрался, Гесси… Связь с Ночными – надо же до такого додуматься?! Зря ты это затеял. Ой, зря, братишка…



– Мастер, у нас новости.

– Да, Соня? Я рад твоему визиту… Я уже говорил, что тебе очень идет это облачение?

– Мастер!!! Не время для ваших игр! Я серьезно! Храмовники затеяли большую охоту!

– Для игр время есть всегда. Игра – это все, что у нас есть. Это и есть мы… Помни об этом, дитя мое! А охота… Храмовники затевают ее регулярно и так же регулярно возвращаются без какой-либо достойной добычи. Те же, кто им попадается… Их не жалко. Гнездо должно очищаться от глупцов и неудачников. Так почему бы храмовникам и не быть теми, кто удаляет мусор из гнезда? Поэтому пусть развлекаются. Они всего лишь пища на наших клыках!

– Мастер! Можно хоть раз обойтись без философии! На этот раз все серьезно! Храмовники охотятся на кого-то из высших! Похоже, у них есть сведения о контакте Детей Ночи и некоего Гессара д’Касса.

– Кто?! Кто посмел нарушить мои приказы?

– Из нас – никто. Это кто-то новый… То есть не принадлежащий к вашему гнезду, мастер! Но судя по сообщениям шпиона, это тоже Дитя Ночи. Причем немалого ранга! Он лечит больных и даже смеет выходить под свет солнца!

– Ерунда… Ты можешь быть спокойна. Это всего лишь очередной обман святителей. Будь здесь, в городе, кто-нибудь из высших, тем более солнечник, я бы это почувствовал. Забудь об этом, Соня.

– Но, мастер! Святоши всерьез взволнованы! Это не похоже на провокацию!

– Говорю тебе, забудь! Будь здесь еще один высший, я бы это почуял. Впрочем, если так хочешь… можешь сама выяснить все обстоятельства. Дозволяю.

– Благодарю вас, мастер!

– Доброй охоты, дочь моя, доброй охоты…



Лаура с ненавистью посмотрела на изящный резной бокал на тонкой ножке и, резко выдохнув, залпом выпила противную, теплую, солоноватую жидкость.

«Плата за глупость! – так и билось у нее в голове. – Плата за мою глупость. Причем основной взнос делаю отнюдь не я. Какая гадость!» – Лаура и сама не могла бы сказать, к чему относилась ее последняя мысль – ко вкусу свежей крови или к тому, что за ее глупость должен был расплачиваться Неженка.

Впрочем, какой он Неженка… К чему этот псевдоним? Ведь если не считать вампиров и некоторых крайне редких нелюдских рас, целительной силой обладала только кровь представителей очень и очень немногих Древнейших родов, и вычислить по крайней мере фамилию ее спасителя не представляло никакой сложности.

Так или иначе, в достаточной мере целительством, в буквальном смысле вошедшим в плоть и кровь, владели лишь четыре Древнейших рода: Монтери, Амиары, Сержаки и Гуссвайны.

Род Гуссвайнов был полностью уничтожен более четырех веков назад. Да и известны они были больше как генетики и создатели боевых монстров. К тому же, судя по летописям, Гуссвайны отличались крайне неприязненным отношением к обычным людям, ставя их куда ниже своих знаменитых боевых химер. За что, собственно, и были вырезаны с удивительной тщательностью.

Монтери обитали на своем острове и носу не показывая из родовых владений. Да и забота их о носителях собственной крови вошла во множество легенд. Будь Неженка одним из них, не прозябал бы в качестве целителя у банд Нижнего города.

Амиары же выделялись крайне специфичной внешностью. Не опознать одного из Амиаров, «носителей Красоты мира», как они высокопарно именовали себя, было просто невозможно, как бы он ни маскировался. Даже дети Амиаров выглядели скорее как прекрасные, абсолютно идеальные куклы, но не как живые люди. Нет, Неженка однозначно не принадлежал к этому роду.

Вот и все… методом исключения, остаются только Сержаки. Точнее, Сержак. Альдер Реноорван Альбиго, де Ланноль, де Сеаль ту Отер Сержак. Единственный подходящий по возрасту. Единственный выживший после учиненной великим герцогом Атари резни, уничтожившей практически весь могущественный и знаменитый род. Помнится, в свое время этот поступок великого герцога поднял немало шума. Правитель, решившийся уничтожить целый клан Древнейших, обитавший на территории его государства. Многие ожидали, что Властительные рода этого так просто не спустят, предсказывали жесточайшие эпидемии неизлечимых болезней в герцогстве, множество иных бедствий…

Но нет. По неизвестной Лауре причине ничего подобного не произошло. Древнейшие просто утерлись и промолчали, никак не отреагировав на уничтожение целого рода. Разве что с тех самых пор в великое герцогство никто из их представителей не кажет и носа. Интересно, очень интересно: чем же Атари их так прижал?