Тьма и пламя

– Поглощение – рассеивание, – предположила Трин. – Данный вид имеет двухстороннее свойство. Поэтому часто используется для своеобразного уединения, когда есть нужда говорить при посторонних. Щит поглощает любой звук, рассеивая его и не давая вырваться за пределы. Это один из многих способов применения его.

– Ты гляди-ка, – стихийник довольно ухмыльнулся, – что-то соображаешь. Молодец!

– А почему почти все занятия по теории проводятся не в аудитории, как остальные? Почему здесь? – расстроенно протянул Димер.

Сощурившись, в ответ Хэйл произнес нечто беззвучно, небрежным жестом выставив перед этим легкий щит.

– Что? – пробормотал Димер.

– Ответ спросишь у Синхелм, – кинул преподаватель. Он подтянул шнурок, удерживавший волосы, собранные в хвост, и отправился к корпусу. – Перерыв!

– Что он сказал?

– Что?

Вопросы посыпались со всех сторон. Трин сердито поглядела вслед магу. Щеки ее сделались пунцовыми от неловкости. Он думает, что это весело?

– Я не стану повторять это! – возмутилась она.

– Да говори уже, Синхелм! – потребовал Гай. – Тут все свои.

Ну уж нет, развлекать Хэйла она не собиралась.

– Уважаемый каэль Брис хотел сказать, что ты, Димер, пока еще не настолько… э-э-э… потерял совесть, чтобы спать стоя на его занятиях. Поэтому они и проходят… э-э-э… на свежем воздухе, – стараясь подобрать приличные слова, с усилием произнесла Трин. – Все оттого, что ты постоянно спишь на занятиях! Понял?

Она не выдержала и сердито пошла прочь, направляясь к небольшому искусственному озеру.

– Так это все из-за тебя, Димер?

– Проклятье!

Позади послышался спор одногруппников, и Трин устало вздохнула. Ей нужно немного одиночества. Хотя бы на время перерыва. Она прогуливалась по каменистому берегу озера, глядя на блестевшую воду. Листья лилий мерно покачивались на ней, а несколько распустившихся цветов бледно-розовыми пятнами виднелись среди яркой зелени.

Трин остановилась у самой кромки воды. Это ведь то самое озеро, о котором упоминала Зорик? На месте его ранее стояла одна из смотровых башен. Как сказала инрэйг, она была разрушена то ли из-за случившегося несчастья, то ли после него. Остатки башни поднимались над уровнем воды небольшим островком, который уже порос зеленью. Даже какая-то птица умудрилась устроить на старых камнях гнездо. Крылья синие, яркие, словно осколок неба…

– Твоя группа уже покинула корпус. Что ты забыла здесь?

Трин обернулась, услышав голос. Фергас все же решил заговорить с нею, неспешно прогуливаясь вдоль берега, как и она ранее. Маг кинул мимолетный взгляд на обломки башни. Трин заметила, как он стиснул зубы с такой силой, что стали видны желваки на скулах.

– Недавно я услышала историю этой башни, – проговорила Трин, не подавая виду, насколько ей неприятно было присутствие декана.

– И что же ты слышала? – сухо поинтересовался Фергас, остановившись у воды и заложив руки за спину.

– Мне интересны годы учебы отца. Я хотела узнать о них больше.

– Мой тебе совет – оставь прошлое в прошлом. Оно лежит в руинах. Там ему и место, – повелительным тоном отозвался маг.

– Что же плохого в том, чтобы интересоваться прошлым своего отца?

Не родного… Трин прекрасно понимала, что именно это слово готово было сорваться с губ Фергаса.

– Твой отец… – Декан говорил так, будто каждое слово давалось ему с огромным трудом. – Твой отец подыскал тебе жениха. Почему бы не поступить, как должно доброй дочери, и не выйти замуж? Поступи мудро – покинь Ард. Покинь сама. Прояви уважение к Синхелму. В конце концов, ты…

– Сирота, которую он подобрал у обочины. И должна быть благодарна за это до конца своих дней. – Трин посмотрела на него вспыхнувшим взглядом. – Я никогда не забуду этого. Вам нет нужды напоминать. Но хотелось бы знать, откуда у вас столько неприязни ко мне? Разве в письме отец не просил поддержать меня? Уверена, что именно это написал своему лучшему и единственному другу.

Говорила она ровным голосом, наблюдая, как взгляд Фергаса наливался опасным золотом. Что с ним происходило? Если раньше это была неприкрытая неприязнь, то сейчас она перерастала едва ли не в ненависть. Но она всего лишь какая-то студентка-первокурсница. И все проблемы были из-за молчания отца. Сам король дал дозволение остаться в Арде, и Фергасу впору успокоиться. Но он по непонятной причине не мог этого сделать. Это было нечто личное, нечто, что не давало магу совладать с чувствами.

Нет, бывает, конечно, что человек становится неприятным просто так, раздражает одним своим присутствием. Но не настолько же. К тому же Фергас сам искал с ней встречи. Не она заговаривала первой. И не она подходила к нему.

– Ты одна из тех, кто создает проблемы для остальных, – уклончиво ответил Эрвиг.

– Как и ваш старый друг? – не удержалась Трин.

– О ком ты говоришь? – нетерпеливо спросил маг.

Проклятие… Именно проклятие тянуло его к этой девчонке. Зачем подошел? Зачем заговорил? Нет. Он должен узнать. Должен понять. Он ведь не ошибся. Она не просто так явилась в Ард. Выискивает. Задает вопросы. Синхелм глупец! Наверняка девчонка напела отцу, что хочет учиться здесь. А он и рад был отправить. Да-да… Наверняка все так и было. Или нет? Или он сходит с ума? Ведь Синхелм писал, что не мог выказать неуважение королю. И заодно хотел, чтобы дочь поняла свою глупость и сбежала из академии. Она ничего не знает. Просто любопытна и глупа, как все девицы…

– Ваш общий друг, Дэнвей, – заставляя его ощутить немедленный жар в груди, произнесла Трин. – Он тоже был из тех, кто создавал проблемы? Вы и отец пытались образумить его, как и меня сейчас. Но не смогли. Верно? В этой башне…

Трин указала на обломки, темневшие в воде.

– Что тебе известно? – мрачно проговорил Фергас, проследив за ее взглядом.

– Когда вы учились на последнем курсе, здесь погиб студент. В этой наблюдательной башне. Ранее их было четыре. Озеро на ее месте было создано после несчастья? Или по иной причине? Погибший был первокурсником, как и я. Арис Брант. Единственный сын королевского советника Виберта Бранта.


– К чему ты решила заговорить о том, что было так давно?

– Виновным в гибели Бранта признали Дэнвея. Он ведь был вашим другом. Наверняка это невообразимо тяжело. Вы не смогли помочь ни тому бедняге, ни своему другу. Вы с отцом пытались, но, к сожалению, не смогли.

– Дэнвей мертв! Как и заслужил, – сквозь зубы проговорил Фергас, ткнув в грудь Трин пальцем, отталкивая от себя. – Оставь мертвецов в покое, глупая девчонка! Убирайся прочь из корпуса! И не попадайся мне более на глаза!

Маг пошел прочь, оставляя ее одну на берегу. Синекрылая птица тревожно снялась с гнезда, взлетая в чистое небо и растворяясь в нем. Словно душа отлетела, побеспокоенная живыми, устроившими спор у скорбного обелиска.

– Отчего же ты так зол, если все получили по заслугам? – Трин посмотрела ему вслед.

После этого странного разговора девушка только больше уверилась в своих подозрениях. Сердце заныло, она прижала к груди руку, сжатую в кулак. Неужели не один Дэнвей был виновен в этом происшествии? Или – что еще страшнее – вовсе не был виноват? Но это значит… Нет!





Глава 23




Время близилось к обеду. Последнее занятие в первой половине дня подходило к концу, и Ивон бросала нервные взгляды на двери аудитории. Как же неудобно иметь в друзьях парочку боевых магов! А все потому, что занятия их почти всегда проходят в таком отдалении от главного замка Арда. Добираться до столовой придется самой. А это означало неминуемую неприятность. Ведь обязательно кто-нибудь из девиц, вздыхающих по каэлю Гарсу, решит достать ее.

Почему эти дурехи не ревнуют друг к другу? Почему пристали к ней? Она просто создана притягивать неловкие ситуации. И вчерашняя идея была сплошным безумием. Сколько же раз за последние месяцы она пожалела, что выбрала для поступления именно королевскую академию. В прошлой группе друзей завести не удалось. В новой пока все еще чувствовала себя чужой, хотя компания и подобралась куда приятней.

Поддержку Ивон ощущала только от двоих. Нет – троих. Трин, Шагрим и каэль Гарс. Эти три человека на весь Ард были теми, кому она могла доверять. Доверять, но уж точно не изображать ее возлюбленного. Ивон поморщилась, вспоминая ночной разговор в комнате общежития. Не нужно было признаваться в своих проблемах. Наверняка их только прибавится благодаря Таллу. Вздумает подшутить над нею, и тогда ее репутации и вовсе конец…

Звук колокольчика, возвестивший об окончании занятия, заставил вздрогнуть. Ивон закрыла книгу еще за пару минут до его окончания и ровной стопкой сложила тетради, готовая немедленно подняться из-за стола. Верно. Она должна выйти вместе с группой. В такой толчее никому не будет до нее дела. Вот только одногруппники любили разбегаться по своим делам, едва покидали аудиторию. Раз – и нет их. Наверняка этот факт тоже как-то связан с наложенным на нее проклятием. А в этом Ивон не сомневалась. Именно это могло объяснить все происходящее с нею. Она проклята.

Размышляя над своей злосчастной судьбой, Ивон вышла из аудитории в шумный коридор. Конечно же она не увидела Шагрима. Как наивно было надеяться, что он окажется здесь, ожидая ее. Может, и совсем забыл о том, что за ним должок. Верно-верно. Его милостиво пощадили после того, как без предупреждения влез в окно комнаты, да еще и ночью. Если так и дальше будет продолжаться, то этот инрэйг будет знать, как выглядят все ее ночные сорочки. Боги… Талл и в самом деле был единственным парнем, видевшим ее полуголой. Ивон едва сдерживала нахлынувшее негодование.

Затем, внезапно ощутив прилив волнения, притормозила в очередном коридоре перед лестницей. А вдруг Шагрим не появился, потому что снова что-то произошло в дальнем корпусе? Опять с кем-то подрался? Или поранился на своей тренировке?

Это было ужасно, по ее мнению. Каждый день оба возвращались на кланкеях в синяках и ссадинах. Тревожась за друзей, Ивон стала спускаться по лестнице на первый этаж, в просторный зал. Здесь было свежо, поскольку открыты окна и створки входных дверей, впуская полуденное солнце и пахнущий цветами ветер. Людно. Слышится чей-то смех, и снова кажется, будто обсуждают именно ее.

Глупо, конечно. Но она ничего не смогла поделать с этим ощущением. Хочется просто сбежать с лестницы, но заставляла себя идти достойно и неспешно. Никто не смотрит на нее. Никому она не интересна. Все это просто нервы. «Ты же не считаешь, что настолько важна?» – мысленно спрашивала себя Ивон. Она не была настолько важна, чтобы кто-то желал тратить на нее свое внимание. Ну вот, все обошлось. Почти дошла, и без приключений.

– Змея… – ворвался в мысли еле слышный голос, и в спину полетело заклинание тлена.

Тьма почти коснулась легкой ткани рубашки, собираясь обратить ее в прах. Но вовремя выставленный щит остановил действие магии некромантки. Это привело обидчицу в ярость, которая поубавилась, стоило заметить черную форму боевого факультета.

– Вышла встречать меня, цветочек?

Этот голос был знаком. Ивон резко обернулась, прижимая книгу с тетрадями к груди. Так вот кто прикрыл щитом! Она была благодарна. Так благодарна. Но что инрэйг сейчас сказал?

Талл, стоявший в дверях, неторопливо прошел к ней. Одной ладонью провел по влажным волосам, убирая медные пряди со лба. Он снова весь вымок до последней нитки. Но ведь не было дождя. Вторую руку Шагрим держал за спиной. Оставалось только гадать, что мог там прятать. Ивон почувствовала, как запульсировало в висках от волнения, когда Талл подошел, переступая ту невидимую черту, условно именуемую дружеской. Он встал слишком близко, наклоняясь к ее лицу.

Запах озерной воды смешивался с легким ароматом цветочной пыльцы. Всем этим пахло от Шагрима, выдавая, что он совсем недавно находился в озере. Что у них там за занятия такие? Или решил искупаться перед возвращением в замок? Тогда почему в одежде? Или по глупости свалился в воду? Или…

– Знай я, что ты так соскучишься, прилетел бы раньше, – снова поддразнил Талл, не сводя с нее медового взгляда.

В этих глазах нахальные демоны водили хороводы, наслаждаясь смятением подруги. Ивон сдерживалась из последних сил, ее ногти впились в мягкую обложку книги. Ах так? Решил отомстить за выбранное наказание? Для него было таким наказанием подыграть ей? Ну и к хаосу… Она тоже не горит желанием изображать его девушку. Она будет просто благодарной. Все остальное не важно. Пусть дразнит, главное, чтобы другие оставили в покое. Капля озерной воды упала с волос Талла на ее лицо, скатившись прозрачной слезой. Инрэйг немало удивил тем, что осторожно стер ее со щеки тыльной стороной ладони.

– Я плыл за нею до середины озера, – проговорил он, заставляя Ивон растеряться еще больше. – Поэтому и задержался. Извини.

Шагрим поднял руку, которую ранее держал за спиной. Цветочный аромат усилился. Ивон удивленно посмотрела на озерную лилию, послушно распустившую в руке инрэйга бледно-розовые лепестки. Легкая сиреневая пыльца мягко сверкала в солнечном свете, поднимаясь над цветком.

– Ты сорвал ее для меня?

Талл улыбнулся, и в уголке губ на еще не зажившей ранке вновь выступила кровь. Костяшки пальцев на руке, державшей цветок, сбиты. На скуле темнел синяк. Красавец… Ивон достала платок и осторожно прижала к его губам, промокнув кровь. Почему не исцелил себя? Не хотел расходовать силы, чтобы осталось больше на размахивание кулаками? А почему не обратился к целителю? Если не к замковому, то хотя бы тому, что имелся в боевом корпусе. Все нет времени на подобные глупости? Мальчишки…

На какой-то момент Ивон даже позабыла, что они стояли в зале, полном народу. Странное чувство. Приятное. Но об этом не узнает ни одна живая душа. И неживая тоже. Прибыли в замок и остальные студенты с факультета боевой магии, черной стаей смешиваясь с яркими воспитанниками Арда. В этот раз обидчице и ее подружкам пришлось ретироваться. Некромантка была зла, но еще больше удивлена. Что и требовалось.

Ивон приняла цветок у Шагрима, открыто улыбаясь ему. Только потому, что играла. Это просто игра. Он ведь тоже сейчас притворялся. Это все представление. Но лилия была чудесна, как и тот факт, что ради подарка Талл даже полез в воду.

– Спасибо. – Аромат цветка кружил голову. – Но где же Трин? Я не вижу ее среди прибывших.

– Хэйл задержал ее, – сказал Шагрим, провожая подругу к столовой. – Но сказал, что отпустит до конца перерыва, чтобы успела пообедать.

– Что же там такое важное, чтобы задерживать? – расстроилась Ивон.

– Не знаю. Возможно, хочет объяснить что-то по тактике. Лучше делать это сразу, не прерывая занятия. Так легче будет усвоить. Трин приходится нелегко, сама понимаешь.

– Понимаю, – нахмурилась Ивон. – Надеюсь, что и каэль Брис это понимает. Ах, она всего лишь девушка.