Тьма и пламя

– Я поняла…

Если продолжит, возможно, она обретет воспоминания, но при этом потеряет себя в настоящем. Бросит – прошлое останется в забвении, но даст ей шанс на будущее…

Чем дольше человек живет с наведенным мороком, тем сильнее сплетается нить заклинания с самим сознанием. Тем труднее разрушить его. Оттого Кристиан и запретил обращаться к ведьмакам. Боялся, что последствия вмешательства могли быть необратимыми. Но призрак мог бы по капле просачиваться под этот своеобразный щит памяти, давая ей шанс. Рисковать нельзя. Привлекать ненужное внимание – нельзя… Придется оставить тренировки и молиться, что той раны на ее ауре будет достаточно, чтобы подарить хоть каплю надежды вспомнить. Другого выхода пока не видно.





Глава 25




Стоило приблизиться к двери кабинета, как она услужливо распахнулась, приглашая войти. Кристиан вздохнул, устало поведя плечами. Ну надо же, кто-то из студентов все же поправил свою кривую печать с заклинанием «аруса», прилепленную ранее на его дверь. Позаботился, значит. В последнее время подопечные Арда несколько расхрабрились. Почти перестали шарахаться в разные стороны при его приближении и пугать новичков нелепыми историями о кровожадном роде Рэйванов. Да и о ректоре, расчленяющем по ночам трупы и пьющем кровь девственниц, больше не говорили. Он не сделал ничего особенного. Отчего так впечатлилась детвора? Спокойно войти Рэйван не успел – его буквально втолкнули внутрь, окутав ароматом цветочных духов.

– Наконец-то я тебя поймала. Ты вообще у себя в кабинете появляешься?

– Годы идут, но ничего не меняется, верно, Зорик? – Кристиан подошел к столу, опуская на него стопку бумаг.

– Говоришь как старый дед, – возмутилась Зорик. – Не так уж много этих лет и прошло. Как вообще ты мог такое сказать практически юной каэли?

– Практически? – скептически осведомился Кристиан. – Юной?

– Ты ведь не станешь с этим спорить, верно, Крис? – предупреждающе сощурилась она.

Яркая, бодрая Зорик прошлась по кабинету, и ветер из открытого окна подхватил медные волосы. Аромат цветочных духов вновь достиг обоняния Кристиана. Сколько помнил, Зорик пользовалась исключительно ими, самой же и приготовленными. Это был ее запах. Тот, который помогал узнать о присутствии, даже не видя. Достаточно лишь вдохнуть.

Зорик была старше на пару лет. Сирота, как и он. Война никого не щадила, забрала и родителей, и двух старших братьев. А после смерти ее опекуна, которого Деверукс считал единственным близким другом, Зорик стала воспитанницей деда. Сколько ей тогда было? Лет шестнадцать. Прошло около года, как Кристиан потерял отца и мать. В ту пору он не говорил. Практически не спал, мучаясь еженощными кошмарами. Отказывался от еды. Сбегал из замка, теряясь на несколько дней, пока его не находили, вынуждая вернуться обратно.

Но в тот день его нашли не люди Деверукса. За ним явилась Зорик. Нашла сама. Он лежал над обрывом, на одном из огромных валунов, глядя в серое небо с рваными облаками. Зорик забралась к нему, устроилась рядом и также принялась смотреть вверх, не говоря ни слова. Прогнать ее не было сил. Просто не было сил.

А рыжеволосая инрэйг казалась переполненной ею, плескавшейся через край, и делилась своей силой, не боясь касаться тьмы. Тьма сжималась жгучим комком нервов, сопротивлялась, кровоточила. Он и сам мечтал в ту пору уйти следом за родителями. Тоска становилась невыносимой. Но каждый раз, когда он подходил к краю обрыва, его что-то останавливало, не давало сделать последний шаг. Зорик лечила без спроса, жестоко, до слез, и он плакал. Плакал при ней. Она была единственной, кто видел эти слезы.

Деверукс велел называть ее сестрой. Он ни разу не подчинился этому приказу. Хотя никому бы не признался, сколько раз произносил это слово мысленно. Даже самой Зорик. Но порой неимоверно раздражало ощущение того, что она прекрасно об этом знала…

– Зачем ты меня искала?

Кристиан прогнал непрошеные воспоминания. Он уселся, жестом предлагая Зорик присоединиться и сесть в свободное кресло напротив него. Она вручила Кристиану несколько свитков и приняла его предложение, устраиваясь поудобнее.

– Ты в курсе, что в последнее время с твоим проректором невозможно говорить? – пожаловалась Зорик, расправляя складки легкого платья. – Я намеревалась обсудить с нею измнения в графике занятий. И меня уже в третий раз просто выставили из кабинета, ссылаясь на занятость. Но это чистейшая ложь. Что не так с Вильят, Крис?

Он вздохнул и потер переносицу. На днях у них снова вышел конфликт. Селма явилась к нему, вновь требуя изменить решение по поводу увольнения старика Тэусса. Сначала принялась убеждать, рассказывая, как ухудшилось здоровье бедолаги после печального известия. Затем в ход пошли намеки, что все происходящее может плохо сказаться на семействе Гарса. Здесь Вильят допустила роковую ошибку. Поняла это быстро, поскольку негодующая тьма едва не поглотила и кабинет и ее. Тэусс опустился до того, что угрожает родственникам Гарса? Хотел убедить всех в том, что силенок хватит?

Зорик наблюдала, как вокруг задумавшегося ректора клубилась черная дымка, принимая все более устрашающие очертания. Очарование какое… Снова захотелось взъерошить братцу волосы или…

Видя, как опасно сощурился Кристиан, она поняла, что ее мысли были разгаданы. Зорик улыбнулась, хлопнула руками по подлокотникам кресла и поднялась. Сидеть терпения не хватало. Она прошлась к окну, наслаждаясь свежестью ветра.

– Так ты поделишься?

– Признайся наконец, Зорик…

Кристиан откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову и закрывая глаза.

– В чем же?

Она присела на подоконник, разглядывая Небесный двор и Круглую башню, вокруг которой носилась стая белых острокрылых нейтин. В ярком солнце казалось, что перья птиц светились. Звонкий щебет усилился, стоило одной из нейтин отыскать в траве жука и броситься к нему стрелой.

– Где он сейчас? – тихо спросил Рэйван.

– Все еще думаешь, что я шпионю для Деверукса и докладываю ему обо всем? Ты ведь следил за мной, Крис. – В ее голосе ему снова послышалась улыбка. – Я помню того симпатичного воина… Вир, кажется? Точно, Вир. Не сомневаюсь, что он доложил о том, что я совершенно невинна.

– Ты его любимица. Гордость. Радость. Надежда. И я искренне рад этому факту. Хоть кто-то из нас не разочаровал старика. Но именно это и дает повод сомневаться.

– Это ведь ревность, надеюсь?

Зорик перекинула волосы на одно плечо, чтобы лучше видеть своего собеседника. Но Кристиан сидел к ней спиной, конечно же не желая, чтобы она могла прочитать на его лице все мысли. Не в первый раз…

– Я не ревную тебя, проклятье! – возмутился Рэйван.

– Я говорю о твоем деде, Крис. И ты это прекрасно понял. Сколько еще лет вы оба собираетесь упрямиться? Деверукс не вечен.

– Сомневаюсь. – Голос Кристиана дрогнул.


– Прости его, Крис. Дай надежду. Он не успел в тот далекий год. В тот день, – рискнула заговорить Зорик, но тут же увидела тревожные всполохи тьмы вокруг кресла.

В кабинете заметно похолодало, и порыв ветра из окна казался жарким.

– Деверукс не успел возвратиться вовремя. И не может простить себе этого и по сей день.

– Прекрати, Зорик, – потребовал Кристиан.

Но она никогда не слушала его. Как и в этот раз. Ее сила вновь без спроса обжигала и, через кресло касаясь спины, опускалась на плечи горячими ладонями, смешиваясь с тревожно клубившейся тьмой. И тьма позволяла, опадая обессиленным зверем к ногам. Как и много лет назад.

– Решила лишить себя сил? Не трать их попусту. Забыла, чем все кончилось в прошлый раз?

– Прекрасно помню. Тебе пришлось тащить меня на спине до самого Харланда.

– Из-за тебя я повредил спину. Ты тяжела, как камень.

– И ты был очень зол.

– Верно. Как и сейчас.

– Я была рада найти тебя тогда.

– И я… как и сейчас, – откликнулся Кристиан.

– Это стало возможно благодаря Деверуксу. – Она ощутила усталость, вынужденная усмирить свою тающую силу.

– Тебя использовали. Ты не сердишься? Хотя разве ты способна злиться?

– Он не использовал меня, Крис. Он попросил о помощи.

– Деверукс умеет просить? – Кристиан нервно усмехнулся, поднимаясь с кресла и поворачиваясь к Зорик. – Должно быть, поистине невиданное зрелище.

– Однажды вам придется поговорить откровенно, Крис. Хотя бы раз. Возможно, для этого придется связать обоих. А лучше затащить вас на священную землю, где будете бессильны. Будете просто дедом и внуком.

– У него была возможность быть просто дедом. Но он предпочел иную роль. И она ему удалась, Зорик. Довольно с меня этого разговора.

– Вовсе не я его любимица, – упрямо продолжала Зорик, игнорируя слова Кристиана. Не станет же и в самом деле крушить Ард? Или станет? – Ты всегда был его гордостью. Надеждой. И вечным напоминанием того, что он не смог защитить единственное, что дорого. Да, у твоего деда очень сложный характер, и с годами он превратился в холодного демона. Так говорят о нем. Но все эти годы Деверукс, так же как и ты, страдал в одиночестве. Все из-за чувства вины, что не умер в тот день вместо сына. Что не встал перед внуком, заслонив собой, и позволил беде случиться. Он проклинал себя все эти годы.

– Хватит говорить за него, Зорик! – вспылил Кристиан. – Хоть раз в жизни, но он должен сам сказать это. Хоть раз… Да, Деверукс винит себя. Да, его сын погиб. Логично страдать от этой потери. Она безмерна. И из всего рода остался лишь я – вечное разочарование. Тот, кто зачем-то выжил. Его сын – единственный, кого Деверукс был способен любить, пожертвовал собой ради никчемного мальчишки. И все последние годы я чувствовал, что эта жертва была напрасной!

– Кристиан! – Зорик шагнула к нему. – Деверукс чувствует то же самое. Чувствует себя никчемным отцом, который зачем-то выжил, но не спас единственного сына. Чувствует себя никчемным дедом, поскольку не смог ни открыть свою душу, ни исцелить твою. Он сам свое единственное ненавистное разочарование. Деверукс не мог заставить тебя вздохнуть глубже, заставить заговорить. Но мог заставить кричать, когда ты спорил с ним. Он провоцировал тебя, надеясь, что хоть так сможешь очнуться, сопротивляться, сражаться, пусть и с ним. Я знаю это. Поскольку наблюдаю за вами двумя уже столько лет. Вы похожи. Вам обоим больно.

– Я просто устал… – тихо проговорил Кристиан.

– Я знаю. Как и он.

– Где сейчас Деверукс?

– Я виделась с ним в столице, перед тем как возвратиться в Ард, – призналась Зорик. – Тогда мы говорили в последний раз.

– И как же здоровье дорогого деда? – сухо поинтересовался Кристиан.

– Крис, твоя ссылка в Ард была вовсе не блажью Деверукса. Он сделал это вовсе не потому, что хотел подчинить тебя.

– А что это, по-твоему? – развел руками Рэйван. – Он действительно верит, что я душевно исцелюсь здесь? Проникнусь любовью ко всем сводящим с ума юнцам и позволю похоронить себя под ворохом расписаний занятий?

– Но, согласись, это отлично отвлекает от ненужных мыслей, когда на них и минуты не остается? – Зорик поспешила улыбнуться, сдерживая его гнев. – Ты отлично справляешься.

– Да ну? – с сомнением поморщился Рэйван. – Я совершенно не подхожу для этой работы.

– А кто подходит? Те, кто опустили моральный климат академии на сегодняшний уровень? Всеми твоими предшественниками руководили только корысть и желание через воспитанников Арда заиметь выгодные связи. Исключением был твой дед. Деверукс ненавидел Ард не меньше твоего. Но королю, помнится, пришла в голову великолепная идея назначить его ректором своей академии лишь потому, что в тот день Деверукс спас детеныша топ-шу, которых так обожает Ламон. И ты ведь знаешь, как это бывает – отказаться невозможно. Вот и пришлось подчиниться. А ты не преследуешь свои интересы. Ты не ищешь выгоды. Все, что нужно, – просто оставаться самим собой. Ты помог этим детям. Ты вступился…

– Зорик… – Рэйван устало вздохнул. – Ты не настолько хорошо знаешь меня. Я был далеко не бескорыстен в своих поступках. Половина их совершена оттого, что меня вывела из себя Вильят. Вторая… Тут личная выгода. Она и держит меня в Арде на сегодняшний день.

– Эта «личная выгода» будет держать тебя в Арде еще пять лет как минимум, – покружилась вокруг него Зорик, вынуждая поворачиваться вслед за нею. – Так что времени предостаточно.

– Боги! – Кристиан снова зажмурился и потер переносицу. – Остановись, голова кругом!

– Я приготовлю для тебя отвар из своих трав, – перестала кружиться Зорик. – И я прекрасно все вижу. Не думал ведь, что утаишь от своей обожаемой сестры свою влюбленность?

– О чем ты говоришь? – от неожиданности замер Рэйван.

– О странной девочке, которая говорит сама с собой на южной лестнице и по ночам танцует с мертвецами. – Зорик заботливо поправила воротник Кристиана.

– Ты…