Тьма на окраинах города

– Помнишь список адресов, который я нашла в квартире Джейкоба Хелера?

– Конечно. По одному из них проводились встречи «Анонимных алкоголиков».

– Верно. А по другому адресу проводятся занятия группы психологической реабилитации. Одна благотворительная организация проводит работу с населением. Дважды в неделю консультант приходит на занятия с теми, кого недавно выпустили из тюрьмы, и старается помочь им вернуться к нормальной жизни. В общем, это группа поддержки. Небольшая. В принципе как у «Анонимных алкоголиков». Все они помогают друг другу, а консультант-психолог руководит процессом.

Хоппер выслушал и нахмурился:

– Так, и что?

– А консультант тот – Лиза Сарджесон.

Хоппер замер, не донеся кружку до рта, затем поставил ее на стол. Делгадо выложила ему все подробности своего визита в квартиру Лизы, в ходе которого ей удалось многое узнать и о картах Зенера, и о работе этой женщины – в прошлом и настоящем.

Хоппер слушал, поглаживая свой щетинистый подбородок. Затем спросил:

– А что по другим адресам?

Делгадо принялась загибать пальцы.

– Две церкви, один боксерский клуб и еще один – общинный центр. Каждый из них сдает помещения для различных собраний: «Анонимные алкоголики», группы поддержки для ветеранов Вьетнама, группы для людей с различными хроническими заболеваниями, вечерние занятия для безработных. В общем, что угодно. Много организаций, и группа Лизы – лишь одна из них. Но…

– Если добавить к этому карты Зенера… – продолжил он, и Делгадо кивнула.

– Здесь взаимосвязь, Хоп. Где-то точно есть.

Хоппер втянул воздух сквозь зубы.

– Так. Думаю, нам нужно сходить… – он оборвал себя на полуслове и поправился, – тебе нужно сходить снова к Лизе и поговорить. Узнать подробнее, в чем именно заключается ее работа с населением. Была ли она знакома с кем-то из жертв или с руководителями других групп поддержки.

Делгадо приподняла бровь.

– То есть мы все же продолжаем работу над этим делом?

Хоппер в ответ пожал плечами.

– Вся ситуация поменялась. Я теперь помогаю Гэллапу. А ты мне.

Делгадо допила свой кофе.

– Положись на меня.

– Спасибо, – ответил Хоппер. Напиток в его кружке уже начал остывать. Он взглянул на часы. – Ладно, время поджимает. Выходи первая, я дам тебе время спокойно уйти.

Делгадо встала из-за столика.

– Удачи тебе, Хоп. И береги себя.

Хоппер улыбнулся напарнице и проводил ее глазами до выхода из закусочной; потом он смотрел в окно, как она перешла на другую сторону улицы и вскоре скрылась из виду.

Он подождал несколько минут. Официантка в желтом снова подошла с кофейником в руке.

– Еще, милый?

Хоппер мотнул головой и отказался. Официантка повернулась, чтобы уйти, но тут он передумал.

– А вообще подождите. Да, я хочу еще кофе. А есть у вас яблочный пирог?

– Есть.

– Отлично. Значит, еще один кофе и яблочный пирог. Два кусочка.

– Разогреть пирог?

– Да, пожалуйста?

– А мороженое к нему?

– Разумеется.

Официантка молча приподняла бровь и удалилась к стойке, чтобы подготовить заказ. Эта трапеза будет маленькой и простой, но Хоппер намеревался ею насладиться.

Он надеялся только, что она не станет для него последней.






Глава двадцатая

Марта




8 июля 1977 года

Нью-Йорк



Хоппер устроился на переднем диванчике; пассажирское сиденье в старой машине Лероя, многоместном «универсале» с откидным задним бортом, не отделялось от водительского. Они ехали вдвоем строго на север, пересекали улицы Манхэттена с названиями-номерами и приближались к району Южный Бронкс, в недрах которого скрывалось логово «Гадюк». Лерой опустил стекла на окнах, и Хоппер был за это благодарен, потому что ветерок создавал прохладу и заодно проветривал салон, где воняло травкой так, будто ею пропитались все сиденья. Машина была огромной, а со своей вместительной задней частью даже напоминала катафалк. Состояние автомобиля могло бы привлечь внимание коллекционера с наметанным взглядом. Впрочем, слово «состояние» тут носило особый смысл, потому что речь шла о настоящей развалюхе. Кожа диванчика, на котором сидел Хоппер, была очень жесткой и совершенно разодранной; во многих местах из нее торчала желтоватая набивка. Потолочные панели отсутствовали, и Хоппер сомневался, что приборная панель функционирует, как ей положено. Снаружи тоже все смотрелось плачевно. Изначальная краска в некоторых местах была содрана, из-под нее проступил металл. Поверх всего это безобразия кто-то нанес несколько слоев краски из баллончика. Но и граффити уже успели потускнеть и слиться с крупными бесформенными пятнами ржавчины, похожими на острова. В общем, снаружи машина Лероя напоминала типичный вагон нью-йоркского метро. Чудо, что она вообще была на ходу, учитывая периодические выбросы черного дыма из выхлопной трубы и убийственный хрип двигателя, который слышался каждый раз, когда правая нога Лероя давила на одну из педалей.

Хоппер не стал спрашивать, откуда машина. Сейчас имелись дела поважнее. Он просто дождался Лероя в условленном месте на углу улиц и забрался в салон без вопросов.

Юный бандит держал руль правой рукой; левую он высунул наружу и оперся ею о нижнюю часть окна. Рычаг коробки передач находился на рулевой колонке; чтобы переключаться, Лерою приходилось отпускать руль. Машину при этом слегка заносило влево – и похоже, водителю это нравилось не меньше, чем помахивать свободной рукой в воздухе.

Хоппер ничего ему не говорил. Ремни безопасности в машине отсутствовали, и он быстро наловчился держаться за ременный поручень над дверью. Без него Хоппер соскальзывал бы и падал на Лероя при каждом повороте.

Они выехали из Бруклина в северном направлении и добрались до Квинса. Оттуда свернули на запад к Манхэттену, а потом – снова на север. Вначале на дороге было много пробок, но по мере того как машина приближалась к Бронксу, они стали рассасываться. И это оказалась далеко не единственная перемена.

Средний Манхэттен – монолитное скопление небоскребов, где все улицы постоянно забиты желтыми такси. Этот район сегодня выглядел таким же, как обычно, и Хоппер подозревал, что так здесь будет до скончания времен: многолюдно и шумно, даже когда на город опускается ночь. В Среднем Манхэттене всегда полным-полно людей – туристов и тех, кто здесь работает.

Повсюду реклама: растяжки на домах, большие щиты на перекрестках улиц. Какие-то из них призывали купить сигареты «Мальборо» или «Салем», другие предлагали разные бренды виски. Единственное исключение составляла реклама нового фильма про Джеймса Бонда «Шпион, который меня любил».

При виде афиши Хоппер рассмеялся, чем навлек на себя озадаченный взгляд Лероя. Но детектив лишь отмахнулся и продолжил разглядывать проплывающий за окном город.

Средний Манхэттен всегда оставался собой – на него особо не влиял ни спад деловой активности, ни экономический кризис, ни другие понятия, которые СМИ использовали для описания ситуации в городе.

Перемены начинались на 47-й улице. И весьма значительные. Хоппер знал о том, что Таймс-сквер превратилась в настоящую дыру, но не представлял, насколько далеко на юг распространился упадок, который пожирал город, словно раковая опухоль. Казалось, что на каждом доме по обеим сторонам улицы висит реклама и зазывает посмотреть на раздетых женщин, которые были буквально повсюду: на сцене, на кинопленке, на липких страницах глянцевых журналов. И во плоти они здесь тоже были: стояли в дверных проемах домов и на тротуарах. На каждой – мини-юбка, высокие сапоги до бедра и меховое боа. Мужчины, наоборот, предпочитали таиться: в своих тесных костюмах из синтетической ткани они выбирали куда менее открытые для наблюдения части улицы. К переднему колесу машины Лероя прилипла выброшенная газета со вчерашними сводками новостей и статистикой преступлений. Она так и проехала вместе с ними еще несколько кварталов.

После Таймс-сквер здания на улицах постепенно становились все ниже, и вот уже показался остров Манхэттен. Со стороны он напоминал бетонный океан, и машина Лероя прорезала его замерзшие волны, точно яхта. Машин здесь было меньше, а людей – больше. С газетами в руках они собирались на углах улиц, на ступеньках и на крыльцах зданий. Множество людей, которые потели от жары, ругались на что-то и болтали друг с другом. Дети прыгали и танцевали под струей воды из пожарного гидранта, которая изгибалась и переливалась всеми оттенками радуги. Взрослые в это время вели беседы возле мебельного магазина, в котором уже не было ни мебели, ни даже стекол в витрине. Вдоль тротуаров стояли машины, словно погруженные в сон. Рядом лежали люди, которые тоже спали. Казалось, что жители города были так же изношены и потрепаны, как окружающие их здания, полотно дороги и раздолбанная машина, на которой ехали Хоппер и Лерой.

Молодой бандит свернул налево в сторону Гудзона, затем снова на север. Хоппер посмотрел через его плечо на реку, над которой возвышались громоздкие пролеты старой автомагистрали Вест-Сайд-Элевейтед-Хайвей. Она уже покрылась ржавчиной и превратилась в своеобразный памятник неудачам целого города, которому не хватало денег на ее ремонт. Сломанная магистраль протянулась вдоль почти всей западной оконечности острова Манхэттен и напоминала выброшенное на берег мифическое чудище. Дорога уже давно разваливалась понемногу, пока зимой 1973 года ее надземная часть в одном месте не обрушилась прямо на 14-ю улицу. Хоппер припомнил, что конструкция не выдержала веса самосвала, который вез битум для ремонта этой самой дороги. После обрушения магистраль была окончательно закрыта. Для всех стало удивлением, что остальная часть не обвалилась и что по прошествии четырех лет автомагистраль все еще стояла.

Лерой снова свернул на запад и на север, будто следуя некоему маршруту, который существовал исключительно в его голове. Хоппер откинулся на спинку диванчика и продолжил смотреть, как город медленно тонет в руинах.

Где-то на востоке разгорался пожар: черный дым был хорошо виден отсюда, в летнем безветрии он поднимался почти вертикально вверх. За окном проплывали переулки; Хоппер видел брошенные автомобили, покинутых на произвол судьбы людей, несложившиеся жизни. Он слышал чей-то смех и чьи-то выкрики. Дети играли в уличный крэпс[40] на тротуаре, передавая зеленые купюры из рук в руки. Они чувствовали себя вольготно – знали, что здесь полицейских нет и никто им этого не запретит. Пожилые мужчины и женщины толкали перед собой тележки со всякой дрянью. А другую дрянь пускали себе по венам молодые парни и девушки – прямо на улице, даже не утруждаясь найти для своих делишек темный закоулок или заброшенное здание.

Они остановились на светофоре где-то в Гарлеме, и в этот момент рядом притормозила патрульная полицейская машины – с той стороны, где сидел Хоппер. Он подавил желание повернуть голову и посмотреть; так и продолжал сидеть прямо и глядеть вперед, на огни светофора. Все это время Хоппер чувствовал, что полицейские разглядывают его. Загорелся зеленый – патрульная машина не тронулась с места. Лерой нажал на газ, его автомобиль слегка покачнулся и поехал дальше. Еще через несколько секунд Хоппер решился посмотреть в зеркало заднего вида: полицейская машина тоже тронулась места и свернула направо.

Хоппер немного выпрямился на сиденье и повернул шею туда-сюда, чтобы размяться. Лерой прищелкнул языком и спросил:

– Ну что, дружище, ты готов?

Детектив повернул к нему голову. Лерой не отрывал взгляда от дороги и описывал круги в воздухе той рукой, которую высунул из окна. Вот он снова потянулся к переключателю передач, выпустил на секунду руль, и машину опять занесло влево.

Хоппер переключил свое внимание на дорогу впереди. «Да, я справлюсь», – сказал он себе мысленно. Затем повторил это еще раз, после чего произнес то же самое вслух.

Лерой ничего не ответил, только сжал зубы и втянул через них воздух. Хоппер бросил на него взгляд и заметил, что парень слегка качает головой, от чего мелкие завитки его густой шевелюры мотаются туда-сюда.

– А ты сам-то в порядке, Лерой? Справишься?

Паренек нахмурился и промолчал.

– Ты должен мне сказать, – продолжал Хоппер. – Я хочу, чтобы все было нормально и у меня, и у тебя. Ты понимаешь, во что мы ввязываемся, а я нет. И мне нужно, чтобы ты был готов. Иначе у нас очень быстро начнутся большие неприятности.

Юный бандит нахмурился еще сильнее.

– Лерой?

Машина начала сбавлять ход. Лерой кивком указал вперед. Теперь он не просто хмурился, а раздувал ноздри и облизывал губы.

– Мы не одни, – произнес Лерой.

Хоппер посмотрел вперед. Уже наступили сумерки, и вдоль дороги зажглись фонари. Они с Лероем сейчас были где-то в верхней части острова Манхэттен. Точнее Хоппер не мог сказать. Но они определенно были близки к цели: транспорт с улиц почти исчез. А точнее, осталась только их машина.

И перекрытая дорога.

Впереди стояли четверо – и это было слишком много, на взгляд Хоппера. Они выстроились поперек дороги: двое чернокожих мужчин, один белый, а также чернокожая женщина. Она слегка выступила вперед и держала руки глубоко в карманах белой бейсбольной куртки, которая была ей слегка велика. Из-под куртки виднелся красный лиф от купальника. Наряд завершали джинсы – тоже белые, обтягивающие на бедрах и расклешенные на голенях. Мужчины за ее спиной выгнули спины и развернули плечи так, словно позировали для журнальной фотосессии. Этот образ дополняли надетые на голое тело кожаные куртки без рукавов и банданы на головах.