Точка Выбора

- Прикидываются законопослушными христианами. - объяснил Елисей. - А сами тайком проводят свои странные обряды, иногда с жертвоприношениями.

- Что значат их мантры?

- Не знаю, не слышал…

- Что за «атланты», про которых они говорили?

- Тайное общество. - Елисей поднял глаза к потолку. - И очень могущественное, между прочим.

- Меня приняли за члена этого общества?

- Тебе повезло с названием твоей фирмы. Так могли бы уже и убить…

- Действительно повезло! - осознал я. - А что за камушек?

- Камушек? - Елисей немного замялся, но словно вспомнив внезапно, продолжил: - А, камушек! Какая-то заговорённая штуковина, в которую они верят…

- Странно, и ради неё людей похищать?

- Не ради неё. Ради Зинаиды. Искали её.

- Меня? - насторожилась Зина. - Но зачем я им?

- Дело в том, что вы имели неосторожность пообщаться с основателем этой секты Иваном Зивелевым. Крыша у него поехала ещё тогда, в шестьдесят восьмом. Но проявилось это только в восьмидесятых, когда на волне перестройки он стал собирать свои первые эзотерические кружки. В девяностые из этого выросла его первая тоталитарная секта «Дети света». Впрочем, за неё он уже порядочно отсидел и вышел. Правда, за старое опять взялся, но уже грамотно, так, что не подкопаешься. Маскирует всё под социальный приют для помощи обездоленным. Привечает там разных бомжей, наркоманов, алкоголиков. Даже церковь на территории построил, ту самую, в которой их обряды и проводятся. По факту у него там всё продумано: и охрана из преданных сектантов, и бандиты на побегушках, из членов того же приюта. Короче говоря, вытаскивает людей из трудных жизненных ситуаций, попутно промывая им мозги разной бредятиной. Благо, контингент там умом не блещет, таких в секту завербовать что раз плюнуть. Назвали всё это дело «общиной».

- А что с этим тайным обществом? - спросил я.

- А оно как раз ищет таких как Зина. Про него вообще мало что известно, оперативники только начали по нему работать. Знаем только, что основатели тоже… - Елисей посмотрел на Зину. - «Из другого мира». Ну ещё они поссорились с «общиной» и считают друг друга конкурентами в борьбе за мировое господство.

Я засмеялся, вспомнив тех двоих похитителей и представив, какие бы отличные из них вышли «повелители мира». Зина удивилась такой реакции.

- Спас тебя, - продолжал Елисей, - по-видимому, один из «атлантов». Это плохо, потому как ты не помнишь ни лица, ни особых примет. Они могут узнать, например, от Ивана, про вас с Зиной. И они обязательно будут на вас охотиться. Это просто сто процентов. Потому как такие феномены это их лакомый кусок. А учитывая, что мы ещё не завербовали к ним ни одного агента и вообще ничего не знаем об их количестве и составе, я бы сказал, что вы подвергаетесь огромному риску.

- Что же делать? - спросила Зина.

- Вас мы попытаемся вернуть в вашу вероятность, в шестьдесят восьмой или ранее. - сказал Елисей Зине и повернулся ко мне. - А вам мы предлагаем исчезнуть из этой ветки вероятности и перейти на другую, где вашей встречи с Зиной не произошло.

Мы с Зиной переглянулись, и я увидел печаль на её лице.

- Не волнуйтесь, ваши личности и вся их память в любом случае сохранятся. Зинаида будет помнить это время. Но, естественно, будет молчать о том, что видела. - подмигнул девушке Елисей. - А Константин будет помнить всю свою жизнь в этой реальности, и постепенно вспомнит сценарий жизни из другой вероятности.

- Постепенно? - переспросил я.

- Да. После перехода память восстанавливается постепенно. Наш мозг хоть и суперкомпьютер, однако сознание не выдерживает, если сразу обработать такой объём информации. Так что, увы, первое время придётся играть дурачка. И держать язык за зубами. А то были у нас уже случаи когда наших перешедших госпитализировали с шизофренией. Приходилось подключать связи, вытаскивать и ещё раз проводить разъяснительные беседы…

- Это единственный возможный выход? - спросила Зина.

Елисей серьёзно посмотрел на нас и сказал:

- Ну не хотите же вы всю оставшуюся жизнь прожить под охраной на территории центра?



Мы с Зиной перешли на новый этап подготовки. В ближайшие недели мы должны были до минимума ограничить общение и связи с окружающим миром и даже с людьми внутри центра, в том числе друг с другом. За это время я ни разу не взял сотовый, не посмотрел ни одного фильма, не прослушал ни одной мелодии. Всё это было условием подготовительного этапа. Сергей называл это «сенсорным голоданием». Через неделю практики этого «голодания» у меня в голове стали возникать мысли. Я отпросился домой и привёз свой компьютер.

Пришлось тащить в номер именно системник, а не ноутбук — одним условием «сенсорного голодания» было отсутствие доступа в интернет, что было бы возможно здесь ввиду наличия вайфая. А обладая ноутом с сетевой картой я бы не удержался от соблазна взломать сеть. В итоге сенсорное голодание давало удивительный результат: ограничив мозг от потребления бесконечной ненужной информации из соцсетей и с видеохостов, я включил в нём собственный генератор полезной информации. Теперь все мои творческие порывы я направлял на программирование, и на удивление, даже без внешних источников информации, я писал код намного лучше, чем ранее. На своём локальном сервере я развернул несколько проектов, которые пока не могли выйти за пределы моего компьютера, и за короткий срок реализовал их. Позже, когда было скучно, я добавлял в них новые фишки и возможности. Всё это я делал в послеобеденное время, которое было предоставлено мне полностью.

В Новый Год мы с Зиной получили подарки от Насти. Алкоголь, впрочем, пронести на территорию центра не позволили, и до Зины не дошла бутылка вина. Только антистресс-игрушка и открытка. Мне же достались три книги одного любимого автора (давно подсел на эту трилогию и мечтал заиметь её в переплёте) и поздравление, написанное на поющей открытке, которая в момент открытия играла мелодию «в лесу родилась ёлочка». Я решил отдохнуть от всего, и за сим от нечего делать подолгу игрался с открыткой, в уме переиначивая слова песни чтобы хоть как-то себя повеселить: «В лесу катилась булочка по кличке Колобок!».

В этот день для всех сделали исключение. Ранний сон и ранний подъём отменялись, приходить в столовую разрешалось в любое время. К тому же вместо персонального рациона был большой выбор разных вкусностей. Ну и новогодний стол для дежуривших и живущих на территории центра сотрудников. Из знакомых мне за столом собрались только, Зина, Аня и Елисей. Сергей праздновал дома.

Мы отпраздновали НовыйГодсвежими салатами, соками, спецкоктейлямии смузи. Я благодарил про себя поваров: это было волшебно вкусно. Пожалуй, это был самый сладкий новый год в моей жизни.За праздничным столом собрались разные интересные личности, коих я не знал. Были и совсем странные персонажи, например, одетый в смокинг мужчина с длинными волосами в налобнике, усами и бородой. Выглядел он совсем как неоязычник, одевшийся на праздник современно, а дома носящий рубаху с красной свастической росписью на воротнике и рукавах. Впрочем, когда я услышал его имя или прозвище, - Ратибор, - понял, что скорее всего, в этом есть доля истины. Впрочем, кроме него длинноволосых и бородатых сотрудников я насчитал около семи из примерно двадцати пяти присутствующих. Особенно запомнился огромный верзила с широкой бородой и пронзительным, в то же время каким-то затягивающим взглядом…

За новогодним столом мы познакомились с Андреем, сотрудником, отвечавшим за какие-то научные приборы. Мы полчаса разговаривали с ним о физике, в чём он был осведомлён, судя по излагаемым фактам, поболее многих учёных. Впрочем, оно и неудивительно: центр является передовой кузницей кадров для многих отраслей науки. Большая часть его деятельности проходит под гифом «секретно», и узнают об этих разработках только через десятки лет. Или не узнают вообще...



В новом году Зина уже вовсю писала стихи и даже впервые замахнулась на поэму. Я тоже удивлялся тому, что происходит с моим мозгом: чем дальше, тем более сложные мысли в нём рождались. Я писал код уже значительно лучше, чем раньше, и даже взялся писать свою книгу, обучающую программированию. Удивительным образом приходили идеи, из-за них слегка сбивался ритм сна: иногда приходилось просыпаться посреди ночи чтобы записать очередную мысль. Так же я взял в привычку носить с собой блокнот и ручку для записи. Память улучшилась, зрение обострилось так, что меня можно было записывать в снайперы. Особенно сильно это проявилось под конец пребывания в центре, когда меня окончательно перевели на сырое растительное питание с преобладанием соков.

Я радовался каждому мигу, как ребёнок, мы с Сергеем, Елисеем, Аней и Зиной стали обниматься каждый раз, когда видели друг друга. Если бы я не прошёл весь этот путь, я мог бы подумать, что в мою еду подмешивают наркотики. Однако эффект «чистого» образа жизни уже стал мне понятен, и я наконец осознал, что наркотики — лишь примитивная попытка человека вернуть хотя бы часть своего естественного состояния. На самом же деле вернуть его можно не прибегая к «допингу», а напротив, ограничивая его...

Так и прошли два месяца нашего "заточения". После очередного обследования на энцефалографе сотрудники центра сделали вывод, что мы готовы к «переходу». Настало время прощаться...






Часть 2. Глава 12. С небес на землю.




Часть 2. Шаг в неизвестность



Si vis pacum — para bellum.



Латинская пословица XIX века.



Глава 12. С небес на землю

Я проснулся на диване. Лёжа на боку. Едва приоткрыв глаза, я увидел небольшую комнату, в которую из-за штор пробивались тусклые лучи света. Я лежал в довольно стеснённом положении — при попытке перевернуться на спину я уткнулся спиной во что-то мягкое. Ощупав рукой место, на котором я спал, я пришёл к выводу, что это диван, и позади его мягкая спинка. «Какого чёрта он не разложен?» - подумал я.

При попытке открыть глаза я ощутил чувство бесконечной тяжести. Веки были словно пудовыми и сами слипались, стоило только отпустить контроль. Вчерашний (или, может быть, сегодняшний?) сеанс перехода казался мне давним сном. В сознании было лишь желание спать дальше, тело чувствовало тяжесть и я словно прибавил в весе вдвое. Не думал я, что будут такие серьёзные последствия…

Эх, а ведь совсем недавно я жил с безграничным чувством лёгкости и мне хотелось летать. А теперь даже попытка встать даётся с большим трудом. Голова раскалывается, будто я снова лежу в больнице после похищения и побоев. Только на этот раз причина, по видимому, в другом. Одним глазом (второй так и не захотел открываться) я осмотрел помещение. Прямо передо мной был деревянный столик. На нём — полбутылки недопитой водки. Собрав все имеющиеся силы, я поднёс ладонь ко рту и выдохнул в неё. Аромат «огненной воды» сразу ударил в нос. «Неужели я пью?! Надеюсь, это был какой-то праздник» - тут же стал я себя успокаивать.

Судя по состоянию моего тела, праздник удался. Всё болело: и голова, и мышцы, и суставы… Что-то кололо в животе, на лице был липкий слой выделений, который нужно было срочно смыть под душем. Но до душа ещё надо было дойти, а сил двигаться абсолютно не было. К счастью, на этом же столике помимо водки были тарелка с квашеными огурцами, точнее, с их остатками - несколькими нарезанными кружками огурцов на самом дне, сигареты, пепельница, влажные салфетки и вилка. Дотянулся я только до вилки. Но вилкой я уже смог дотянутся до влажных салфеток. Взяв их в руку, я не успел перенести их на диван, - уронил. Тут я заметил, что мои руки дрожат.

«Да как так-то?!» - негодовал я про себя, уже предполагая худшее. Влажные салфетки были подняты с пола, достав одну я протёр глаза и лицо от липкой плёнки пота, которая не появлялась на теле поутру уже давно, с тех пор как только пересел на здоровую диету в центре. «Придётся опять практиковать здоровое питание.» - подумал я.

Первая попытка встать окончилась провалом. Тело плюхнулось обратно на диван. Никакой былой лёгкости я не ощутил, напротив, ушла и гибкость. Я подошёл к вопросу основательнее, вытянул руку и отодвинул как можно дальше от дивана столик. Движение оказалось слишком резким, и бутылка водки упала, разливая по столу часть содержимого.

«Ладно,» - сказал я себе, - «Не могу встать, зато могу лечь». Я перекатился вперёд и слез, можно сказать, почти упал на пол. Встряска слегка взбодрила. Однако вставая с пола я влип рукой в мокрую лужицу. Это была разлитая со столика водка. Поднявшись в сидячее положение, я протёр руку влажной салфеткой, упёрся руками о диван за спиной и приготовился вставать.

Тут меня охватил настоящий ужас. Я посмотрел на живот и понял, что он у меня, на несколько размеров больше, чем был. «Наверно, вот так себя видят беременные женщины» - подумал я, - «Ну Сергей, ну Елисей, ну закинули меня...»

Реальность где я принимаю внутрь прозрачную отраву и живу с неслыханных размеров пивным животом я напрочь отказывался принимать. Я разозлился на всех: на себя, на мир, на Сергея с Елисеем, даже на Зину, втянувшую меня в эту историю. Злость помогла мне встать. Без неё я, может быть, не смог бы поднять своё тело в вертикальное положение.

«Идиот, что ты с собой делаешь!» - адресовал я гневный вопрос своему двойнику, шагая по направлению к выходу из комнаты. Вокруг меня была типичная «однушка» со старой советской мебелью, антресолями и скрипучим деревянным полом. Если бы не кроссовки «найк» в коридоре, не современные спортивные куртки на вешалках и не обёртки от «сникерса» и «натса», лежащие на тумбочке у зеркала, я бы даже подумал, что оказался во времени Зины. А зеркало… Лучше бы я туда не смотрел.

Моё лицо было определённо моим. Однако вместо контуров скул был овал подкожного жира. Под глазами были опухшие и затёкшие мешки. Губы были пухлыми, словно их накачали силиконом. Комплекция тела была намного больше прежней, вместо мышц всюду был жир. Всё, чем я себя помнил, всё, во что были вложены годы тренировок — всё было перечёркнуто теперь этим несостоявшимся двойником из другой реальности. Глядя на эту удручающую картину, я заплакал.

- Да этому уроду проще дальше бухать, чем стать человеком! - закричал я, уткнувшись лицом в зеркало, но тут же опомнился.

Такой пессимизм был не характерен для меня. Сколько себя помню, всегда я шёл вперёд и добивался своего. До сознания дошло понимание того, что пессимизм не мой, это черта моего двойника из этой, теперь уже моей, вероятности.

Собравшись с силами, я зашёл в туалет. В хрущёвке был совмещённый санузел, чего я не любил никогда. Справив малую нужду, я хотел было помыться под душем, но открыв занавеску ванной понял, что уже как-то не очень хочется. Вся ванна была запачкана чем-то серым и мерзким. Я намочил голову холодной водой, к которой уже было привык за более чем месяц закаливания. Но на новое тело холодный душ произвёл шоковый эффект. Всё тело пронзили искры нервных импульсов, заглушивших на время даже боль в голове. Я вышел на кухню. «Ну хоть что-то в этом доме не советское» - подумал я, осматривая современный кухонный гарнитур. Но больше всего меня удивило то, что я увидел в окне. Там было лето. Я нашёл на стене календарь и убедился: июнь прошлого года. Видимо, меня закинуло в точку ветвления, возникшую тем летом. Ещё до встречи с Зиной… «Так моя судьба и изменится» - подумал я.

На столе стояла трёхлитровая банка с огуречным рассолом, хлебница, закрытые консервы, салфетки и нож. И лежала записка. Подняв её, я прочёл: «Прости, не успела тебе ничего приготовить, поешь мивины». «Что ещё за мивина?» - пронеслась первая мысль в голове. Тут же родилась и другая: «У меня что, есть жена?». Посмотрев на руки, я действительно обнаружил кольцо на безымянном пальце. «Даже не знаю, радоваться теперь, или плакать!» - подумал я - «Не повезло невесте-то». Всё тело ужасно пахло потом, запах которого уже был мною забыт за эти месяцы, к нему добавлялся перегар, что было вдвойне отвратительно. Нужно было срочно смывать с себя это и хотя бы почистить зубы.

Пошарив по кухне, я нашёл чистящее средство на основе соды и несколько новых губок. Ближайшие сорок минут я провёл в ванной, оттирая её от серого налёта. Заодно помыл унитаз. Всё тело болело, однако я знал, что только физические нагрузки спасут этого бедолагу, теперь уже являющегося мной, от окончательного ожирения. Приведя в порядок ванну, я, совершенно обессиленный, плюхнулся в неё и включил душ. Тело упорно требовало горячей воды, но я провёл ему «шоковую терапию» уже привычным для моего сознания холодным душем. Это очень хорошо взбодрило, но имело последствия в виде усиления боли и урчания в животе и дрожи в руках. Я переключился на тёплую воду, разогрел тело, помылся, и напоследок опять принял холодный душ. Я вытерся самым мягким полотенцем, хоть оно и было меньше, и вышел из ванной. Почистив зубы, я заодно побрился — мой двойник в этой вероятности отпустил хорошую такую щетину…

В глаза бросился нераспечатанный рулон туалетной бумаги. Надпись «Великийтуалетний папiр» заставила меня посмеяться в голос. И тут же до сознания дошла мысль: «Где это я?». Мечасьмежду Белоруссией и Украиной, я перечитал кучу этикеток и надписей на кухне и пришёл к выводу, что нахожусь на территории последней. «Отлично, будет повод узнать, на Украине яили в Украине» - грустно пошутил я про себя.

Выйдя относительно бодрым из душа, я осмотрелся. Из одежды была только спортивная. Я надел чистые трусы, футболку, шорты, и пошёл на кухню. Часы на кухне показывали половину пятого. «Ни фига себе я поспал!». Тело хотело есть, но я отчётливо ощущал, что это не естественное желание утолить голод (естественное тоже присутствовало, но в куда меньшей степени), а желание жрать, потому как растолстевший желудок этого негодяя Кости привык быть забитым. Открыв холодильник я осознал, что желудок привык быть забитым всякой дрянью. Мало того, что там были пиво и водка. Там присутствовали ещё и консервы (рыба и тушёнка), несколько пакетов молока, три палки разной колбасы, сыр, гамбургер в пакетике, в морозилке фарш, тушка курицы и замороженная скумбрия. «Да, таким прожжённым мясоедом я не был даже когда занимался тяжёлой атлетикой.» Из здоровой пищи была только пекинская капуста и лук. Я понюхал палку колбасы. Смешанные чувства. Сознание, привыкшее к здоровой еде, подавало тошнотворные рефлексы организму. Организм же, привыкший к этому заменителю пищи, чересчур сильно её жаждал, жаждал настолько, что от ожидания стали вновь дрожать руки.

В итоге я взял несколько ломтиков хлеба из хлебницы, нарезал колбасы с сыром, добавил побольше капусты и съел три бутерброда. На третьем я уже с большим трудом впихивал в себя это подобие еды, меня тошнило, но и голод в то же время не унимался. Применив к себе способ Елисея, я сел на диван в комнате и, максимально расслабившись, напитал свой мозг образами поедания фантомных бутербродов и колбасы. Набив ими мысленно до отвала желудок, я почувствовал наконец насыщение. В двери послышался звук замочного ключа. «И кого же ко мне на этот раз принесла нелёгкая?». На всякий случай я поставил упавшую бутылку на столике. В ней оставалось ещё грамм сто пятьдесят.

Кто-то вошёл и стал разуваться. Я сидел неподвижно.

- Костя! - послышался женский голос, - Не спишь?

- Нет. - ответил я.

В комнату вошла девушка среднего роста. Чёрные волосы и чёрные глаза, на теле платье чёрного цвета. Ни черты лица, ни рост, ни тело девушки не были приятны мне. Вкусы у меня были совершенно другими.

Между тем незнакомка начала раздеваться прямо у меня на глазах.

- Чего не допил? - спросила незнакомка, указывая на бутылку водки.

- Я завязываю. - сказал я, испытывая отвращение к только что съеденным бутербродам, не то что к водке.

- Угу, завязывает он! - начала нудно говорить девушка, раздеваясь. - Знаю я это твоё «завязываю»! До следующей встречи с друзьями!